Интерпретационная стилистика

Скачать статью
Солганик Г.Я.

доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой стилистики русского языка факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова, г. Москва, Россия

e-mail: g4sol@yandex.ru

Раздел: Язык СМИ

В статье обосновывается необходимость новой научной дисциплины — интерпретационной стилистики. Основу ее должны составить стилистика, семантика, лексикология, история языка, объединяемые проблемой выбора слова, сочетаемости лексем. В этой дисциплине должны получить толкование все трудные случаи словоупотребления, в том числе относящиеся к языковому чутью.

Ключевые слова: интерпретация, выбор слова, сочетаемость, интерпретационная стилистика

Анализируя структуру современной лингвистики, нельзя не прий­ти к выводу, что в ней недостает если не отрасли, то важного раздела. Как известно, язык в самом упрощенном смысле составляют грамма­тика и лексика — слова и правила их употребления, соединения. За соединение «отвечает» синтаксис (по определению одного из слова­рей лингвистических терминов, «учение о соединении слов в связной речи»).

Однако синтаксис определяет лишь схему соединения слов. Реа­лизация же схемы, наполнение ее подчиняется другим закономерно­стям (правилам). Так, переходные глаголы (со значением действия) предполагают схему, при которой действие направляется на предмет, изменяет или производит этот предмет — объект действия, выражае­мый винительным падежом без предлога.

Элементы схемы (переходный глагол и винительный падеж слова, обозначающего объект) обязательны. Но конкретное заполнение схе­мы далеко не произвольно. Так, мы говорим укоротить платье, но вряд ли мы скажем без особого задания укоротить океан, бурю, ки­сель, кашу и т.п. Помимо схемы приходится учитывать и законы соче­таемости. Здесь и сосредоточено поле для новой научной дисципли­ны, которую можно назвать интерпретационной стилистикой.

Синтаксис исходит из структуры текста (предложения, словосоче­тания). Он дает обобщенную формальную связь: [пис]ать — [вин. пад.]. Он диктует форму падежа дополнения при переходных глаго­лах. Но он не предсказывает, какие конкретно слова могут использо­ваться при том или ином глаголе. Синтаксис изучает отношения между компонентами словосочетания и отношения между членами предложения. Но наполнение, реализация этих отношений соверша­ется под действием других закономерностей, лежащих в сфере лекси­кологии, семантики, стилистики.

Синтаксическое значение — это грамматическое значение. В речи оно выступает в обрамлении лексического значения (в тесном пере­плетении с ним). На скрещении синтаксического и лексического значений и возникает проблема выбора слова, проблема сочетаемо­сти. Процесс этот можно представить следующим образом.

Глагол (обратимся к глагольным связям как наиболее наглядным) обозначает, в частности, действие. Действие в соответствии с Логиче­ским словарем Н.И. Кондакова (М., 1971) — «явление, которое следу­ет за другим явлением (причиной) и вызывается последним. Дейст­вие всегда предполагает источник, причину действия и возможный результат». Писать письмо — действие писать обусловлено причиной (письмо). Действие реализуется в создании предмета (объекта) письмо. Этот объект образует связь действие — результат.

Другая возможность реализации действия — указание на субъект действия: Он пишет. Причиной действия, его реализации служит субъект, который производит действие. И в том и в другом случае распространяется глагол, но в первом случае он распространяется ис­ходя из собственных внутренних ресурсов, а во втором — он распро­страняется благодаря внешней причине: его приводит в действие субъект. Отсюда принципиальное различие в значении: при распро­странении глагола посредством объекта последний полностью под­чиняется глаголу. Связь очень сильная. При распространении по­средством субъекта связь внешняя, обусловленная субъектом (он пишет, рисует, поет и т.п.). Значение общее, недифференцированное.

Это различие касается и других падежных форм (не только вини­тельного прямого объекта): писать карандашом — инструментальное значение; происходит конкретизация значения (Ср. он пишет). В речи отмеченное различие выражается в том, что левая вален­тность (связь с субъектом) имеет внешний характер, а правая — вну­тренний характер — вытекает непосредственно из действия и пред­полагают результат.

Эти два отношения, если ограничиться глагольными связями, их анализ и составляют предмет научной дисциплины, которую мы определили как интерпретационную стилистику.

Истоки описываемого здесь подхода можно увидеть в двух статьях Л.В. Щербы «Опыты лингвистического толкования стихотворений»: «Я уже неоднократно высказывался устно и печатно о том, что нашей культуре издавна не хватает умения внимательно читать и что нам надо поучиться этому искусству у французов <...>. И я буду счастлив, если мои опыты пересаживания французского explication du text (так назы­ваются соответственные упражнения во французских школах, средних и высших) найдут поддержку и помогут строительству новой, социали­стической культуры в нашей стране» (Щерба, 1936: 129).

В этих двух статьях (первая посвящена анализу стихотворения A.С. Пушкина («Воспоминание») содержится тонкий, эстетически точ­ный лингвистический анализ. Цитировать можно любое место, напри­мер: «Слово полупрозрачная («Полупрозрачная наляжет ночи тень») имеет в себе три ярких семантических элемента: «половинный», «сквозь» и «смотреть», а потому является в высшей степени вырази­тельным словом, богатым сложными ассоциациями. Из этих элемен­тов два последних придают слову действенный, глагольный характер, а первый — ту таинственную дымку, о которой была речь выше».

Л.В. Щерба дал образцы лингвистического толкования стихотво­рений. Но анализ подобного типа необходим по отношению к любо­му тексту, так как для любого текста актуален вопрос выбора слова в соответствии с целью, жанром, замыслом. Меняется установка, аспект анализа, но суть его остается той же — стилистический анализ слова в контексте. Иначе говоря, интерпретационная стилистика.

Интерпретации в когнитивном аспекте посвятил несколько работ B.З. Демьянков: «Процедура И (интерпретации. — Г.С.) состоит в выд­вижении и верифицировании гипотез о смысле всего выражения (или текста) в целом. Каждый промежуточный шаг связан с ожида­нием — предвосхищением — и характеризуется:

- объектами ожидания (тем, по поводу чего предвосхищения появ­ляются;

- основаниями ожиданий (более или менее вескими)» (Кубрякова, Демяьнков, 1996: 32).

В.З. Демьянков пишет об интерпретации в когнитивном смысле. Однако эту процедуру можно рассматривать и более широко. Дело в том, что любой выбор слова — это по существу интерпретация: номи­нация (соответствие реальному предмету) и синтагматика (соответст­вие линейному тексту). Анализ этих двух отношений и составляет суть интерпретации.

К интерпретации следует отнести и словоупотребление, объясняе­мое обычно чувством языка, интуицией и т.п. Однако фактически речь идет об опыте, накопленном, но не эксплицированном носите­лями языка. Норма в таких случаях определяется статистически или ссылкой на авторитеты. Все подобные наблюдения составляют пред­мет интерпретационной стилистики.

В качестве примера возможной стилистической интерпретации рассмотрим два отрывка из романа М.А. Шолохова «Тихий Дон»:

«Поодаль в сторонке стоял Степан Астахов в фуражке с приспу­щенным на подбородок лакированным ремешком. Он вертел в руках железную занозу, дрожал посеревшей нижней челюстью и бровями»1.

«Прохор рукавом шинели вытер со вздувшейся щеки полосу про­ступившей крови, задрожал губами»2.

Обращают на себя внимание обороты с глаголом дрожать и Тв. па­дежом существительного: «дрожал нижней челюстью и бровями» «за­дрожал губами». Дело в том, что в норме (обычном употреблении) глагол дрожать не управляет Тв. падежом. Об этом свидетельствует, в частности, Толковый словарь под редакцией Д.Н. Ушакова (СУ):

«Дрожать. 1. Сотрясаться, колебаться. Пол дрожит от танцев. Сле­за дрожит в твоем ревнивом взоре. А.К. Толстой. 2. Испытывать дрожь, трястись. Он дрожал от холода. От страха у него дрожали ко­лени // быть прерывистым, неровным, изменяющимся. Голос дро­жит. Свет дрожит. 3. Трепетать, бояться (книжн.). Мы не дрожим пе­ред врагом. 4. за кого-что. Оберегать, заботиться, испытывая опасение. Мать дрожала за своих детей.

Шолоховские обороты ближе всего ко второму значению, отмеча­емому СУ: «Испытывать дрожь, трястись». Однако СУ не отмечает возможность управления Тв. падежом, предпочитая обороты типа (у него) дрожат зубы, ноги.

Как оценить анализируемые обороты? Чем оно вызвано? Есть ли у него перспектива?

Любое действие в плане коммуникации — это связь, средство свя­зи. Оно предполагает источник связи и его результат (действие во­площается во что-либо). Суть языковых процессов, если ограничить­ся глагольной сферой, сводится к взаимоотношению между действием (процессом) и предметом, т.е. между глаголом и именем. При этом можно выделить две крупные сферы такого взаимодейст­вия: 1) имя как источник действия (синтаксис предложения) и 2) имя как результат действия (синтаксис словосочетания). Различие прин­ципиальное. В первом случае (Он пишет) действие трактуется как со­вершающееся неким субъектом. Оно представлено в целом, недиф­ференцированно. Причина действия заключается не в глаголе, а в имени, субъекте.

Вторая сфера представляет действие не в целом, а как его часть, разновидность (писать пером, но не карандашом, кистью, красками и т.п.). Очевидна необходимость какого-либо объекта, вступающего в связь со значением глагола и оформляющего его значение. При этом общее значение в каждой из этих сфер содержит многообразные раз­новидности, оттенки.

Глагол дрожать имеет сложную семантическую структуру: он обо­значает действие (сотрясаться, колебаться) и содержит имплицитный компонент (сему) — причину действия (от страха, холода, болезни и т.п.). Спектр причин очень широк. Взаимодействие названных сем обусловливает богатство значений (оттенков) и соответствующее экс­плицитное разнообразное морфологическое выражение. Это может быть обозначение действия, причина которого подразумевается (пол дрожит, лист дрожит, слеза дрожит). Причина действия может быть выражена посредством предлога от: дрожать от страха, от боли, от желания.

Беспредложные сочетания с Тв. падежом существительного рас­пространяют действие, обозначаемое глаголом, на предмет или его часть: дрожать ногами, зубами. Тв. падеж обозначает здесь не причи­ну, а средство осуществления действия, т.е. имеет инструментальное значение. Поэтому дрожат ноги и дрожать ногами различны по зна­чению. В оборотах ноги дрожат, болят, ноют действие предстает как целостное, недифференцированное. Причина действия не выражена, имплицитна. Дрожать ногами предполагает конкретизацию действия (дрожания). Но специфика значения глагола дрожать не допускает такой конкретизации: ногами не является причиной дрожания. Зна­чение глагола искажается: оно смешивается с инструментальным, ср. шутливое Не дрожи бородой.

Однако вполне нормативен оборот дрожать всем телом. Когда бе­рется весь объект (всем телом) инструментальное значение устраня­ется. Глаголы типа дрожать изначально подразумевают охват всего предмета: Он дрожит = Он весь дрожит = Он дрожит всем телом. Та­ким образом, Дрожит всем телом имеет не инструментальное, а уси­лительное значение. Поэтому когда берется часть объекта (дрожит ногами), инструментальное значение вступает в противоречие со зна­чением непроизвольности действия, не сочетается с ним. В семанти­ке глагола дрожать преобладает значение действия, не зависимого от субъекта, совершающегося как бы само собой (ср. дрожь берет, про­бирает, кидает в дрожь).

Характерно, что в производном однокоренном глаголе подраги­вать значение непроизвольности действия ослабляется, поэтому воз­можен оборот с дополнением в Тв. падеже и без него: Кавалерист стоял на платформе, подрагивая ногой (Фурманов); Только подрагивала его больная, с наплывом, отставленная нога (примеры из СУ).

В первом примере речь идет скорее всего о действии осознанном, о своеобразной браваде кавалериста. Во втором примере — о дейст­вии непроизвольном, не зависящем от субъекта.

Глагол дрожать сочетает в себе признаки абсолютивных глаголов и глаголов, требующих дополнения. Ср. волноваться, чувствовать и подпоясать, выправить. В первом случае глагольное действие охваты­вает весь предмет и сосредоточивается в нем. Во втором — действие переходит на предмет и не замыкается в самом себе. Глаголы, обозна­чающие чувства, обычно управляют В. падежом. Но возможен и Тв. падеж: любить всем сердцем, всей душой; любить сердцем, головой. Это не чисто инструментальное значение (ср. копать лопатой), но его расширение, усиление, перенос (ср.любить головой — рациональ­но, расчетливо). Ср. также шутливое: Женщины любят ушами.

Таким образом, глаголы чувств допускают Тв. падеж (инструмен­тальное значение), но это значение специфичное, преобразованное. Дрожать не относится к глаголам чувств, точнее, он связан с ними косвенно. Эта связь подразумевается в качестве причины, но не спо­соба действия. Поэтому в норме Тв. падеж не сочетается с этим глаго­лом. Что касается оборота дрожать всем телом, то он имеет усили­тельное значение и приобрел характер устойчивого клише.

Инструментальное значение могут приобретать разные глаголы. В плане нашего анализа представляет интерес фраза из романа Л. Толстого «Воскресение»:

«Вспоминая вчерашний вечер, проведенный у Корчагиных, бога­тых и знатных людей, на дочери которых, предполагалось всеми, он должен был жениться, он вздохнул и, бросив выкуренную папироску, хотел достать из серебряного портсигара другую, но раздумал и, спу­стив с кровати гладкие белые ноги, нашел ими туфли, накинул на полные плечи шелковый халат, быстро и тяжело ступая, пошел в со­седнюю с спальней уборную, всю пропитанную искусственным запа­хом эликсиров, одеколона, фиксатуаров, духов»3.

Обращает на себя внимание оборот нашел ногами. Писатель расши­ряет сочетаемость глагола найти, соединяя его с Тв. падежом сущест­вительного. В СУ такая сочетаемость не отмечена. Нашел ногами — вы­разительный оборот речи, лаконично рисующий целую картину (опустив ноги, шарит ими, нащупывая туфли). Здесь характерна сама возможность сочетания глаголов, не имеющих управления в Тв. паде­же, с этим падежом, возможность, которая может превратиться в тен­денцию (см. ниже).

Возвращаясь к глаголу дрожать, следует сказать о взаимодействии двух его значений: абсолютивного (субъективированного, восходя­щего к субъекту — дрожат ноги) и инструментального, возникающего под влиянием других глаголов (дрожать ногами). Однако значение глагола дрожать вступает в противоречие с инструментальным зна­чением. Последнее предполагает осознанный акт (обозначает способ, средство действия — писать пером), а глагол дрожать применительно к человеку означает действие неосознанное, невольное. Здесь и за­ключаются разнообразные оттенки, воспринимаемые носителями языка как необычные, но имеющие эмоционально-экспрессивный характер.

В настоящее время преобладает субъективированное употребле­ние глагола дрожать. Инструментальное значение используется спо­радически. В Национальном корпусе русского языка из 19 362 746 предложений оно отмечено несколько раз: дрожать коленными ча­шечками; не дрожать коленями; голосом можешь дрожать.

И все же, несмотря на редкое употребление, у оборотов с Тв. паде­жом есть будущее. Вот характерный пример из материала опытного журналиста Марины Райкиной: «Актеры дрожат телами». «И хор вак­ханок (восемь молодых актеров) и женоподобный Дионис (Елена Морозова) дрожат собой»4.

Исследование оборотов типа дрожат ногами подведомственно стилистике. Традиционно (начиная с Ш.Балли) к ее предмету отно­сят изучение выразительных средств. Однако гораздо чаще ей прихо­дится иметь дело с составляющими основу любой речи нейтральны­ми средствами (словообразование, формообразование, сочетаемость, норма и отклонения от нее и т.д.). Все это изучается, но несистемно. Между тем необходима, как уже говорилось, интерпретационная сти­листика, в которой объединятся все сведения, необходимые для вы­бора и употребления слова. Это позволит преодолеть свойственную современной практической стилистике некоторую эклектичность.

Теоретическую основу интерпретационной стилистики должны составить стилистика, семантика, лексикология, история языка. Это группа взаимосвязанных научных дисциплин образуют единый мето­дический комплекс. Точные контуры ее установит время. Предвари­тельно можно определить ее как науку (научную дисциплину), иссле­дующую лексические, семантические, стилистические особенности слов, возможности их соединения /несоединения.

Примечания

1 Шолохов М. А. Собр. соч. Т. 2. М., 1956. С. 205.

2 Там же. С. 252.

3 ТолстойЛ.Н. Полн. собр. худ. произведений. Т. Х111. М.; Л., 1930. С.13.

4 Райкина М. Электротеатр открыли по-древнегречески // Московский комсомо­лец 28.01.2015.

Библиография

Демьянков В.З. Морфологическая интерпретация текста и ее моделирова­ние. М., 1994.

Кондаков Н.И. Логический словарь. М., 1971.

Кубрякова Е.С., Демьянков В.З. и др. Краткий словарь когнитивных тер­минов. М., 1996.

Щерба Л.В. Опыты лингвистического толкования стихотворений. «Со­сна» Лермонтова в сравнении с ее немецким прототипом // Русская речь. 1936. № 11. С. 129.

Щерба Л.В. Опыты лингвистического толкования стихотворений. «Вос­поминание» Пушкина // Русская речь. 1923. № 1.


Поступила в редакцию 09.06.2015