Национальные медиа как инструменты продвижения мягкой силы Китая
Скачать статьюкандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник кафедры теории и экономики СМИ факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова, г. Москва, Россия
e-mail: natkacheva52@mail.ruРаздел: Зарубежная журналистика
В настоящей статье анализируются особенности использования национальных медиа Китая в качестве инструментов продвижения мягкой силы. Автор подробно рассматривает происхождение данной теории, ее китайскую трактовку, а также акцентирует внимание на отличиях от англосаксонского и американского понимания данного термина. Автор приходит к выводу, что теория мягкой силы обрела особую популярность в стране из-за того, что она гармонично сочетается с мировоззренческими установками китайской нации. Современные СМИ Китая, являющиеся ключевым инструментом в реализации данной политики, опираясь на новые технологии, успешно решают поставленные перед ними задачи. В частности, многие крупные китайские медиа выпускают контент на английском языке и усиливают свое присутствие в Интернете, тем самым расширяя масштабы распространения. Еще одним мощным инструментом является китайский кинематограф, который все больше фокусируется на продвижении своего контента на западные рынки. Автор приходит к выводу, что китайские медиа эффективно проводят политику мягкой силы, продвигая и распространяя ценности и культуру Китая по всему миру, тем самым формируя положительный имидж страны.
DOI: 10.30547/vestnik.journ.6.2019.94128Введение
Сегодня все большее число стран, стремясь расширить влияние, создать положительный имидж за рубежом, использует мягкую силу во внешнеполитической стратегии.
В Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной Президентом РФ 30.11.2016 г., отмечается, что использование инструментов мягкой силы для решения внешнеполитических задач в дополнение к традиционным дипломатическим методам становится «неотъемлемой составляющей современной международной политики»1.
По оценке международных экспертов, в настоящее время наибольшие расходы на мягкую силу приходятся на США, страны Европейского союза и Китай (Наумов, 2015).
Китай – самая многонаселенная страна мира, континентальный гигант, сохраняющий высокие темпы развития экономики. Сегодня КНР представляет собой государство, обладающее военным ядерным потенциалом и мирной атомной энергетикой, активно развивающее космические программы, добившееся заметных успехов в высокотехнологичном производстве. Для Китая – одного из лидеров современного мира – создание положительного внешнеполитического имиджа актуализируется с каждым годом.
Демонстрируя различные модели мягкой силы, каждое государство вырабатывает свои принципы и инструменты ее применения, что обусловлено «национальными особенностями стран, их мировоззрением и культурной идентичностью»2. При написании статьи автором были изучены и использованы документы правительства РФ, посвященные применению инструментов мягкой силы в современной внешнеполитической практике государств, труды автора концепции мягкой силы Дж. Ная (Nye, 1990, 2004), а также статьи российских исследователей, сфокусировавшихся на теме стратегии мягкой силы в практике международных отношений: Т. А. Алексеевой (2016), О. Г. Леоновой (2013), Е. В. Ефановой (2018), А. О. Наумова (2015) и др.
В своих формулировках и трактовках мягкой силы китайская сторона заметно расходится с классической американской и англосаксонской концепциями. Особенности и приоритеты китайской политики мягкой силы раскрываются в работах российских исследователей О. Н. Борох и А. В. Ломанова3 (2012), А. В. Бояркиной (2014), А. В. Будаева (2016), С. В. Михневича (2014), а также зарубежных ученых Д. Белла (Bell, 2008), Г. Гилбоя и Е. Хегинботам (Gilboy, Heginbotham, 2012). В них подробно рассматриваются темы адаптации западной концепции к китайским реалиям, формирование культуроцентричного развития мягкой силы Поднебесной.
В целях расширения внешнеполитической деятельности Китая в рамках стратегического партнерства с Россией и другими странами – союзниками по БРИКС большое значение приобретает использование инструментов мягкой силы, в том числе национальных массмедиа и глобальных коммуникаций. Системному анализу национальных СМИ и их роли в продвижении альтернативных взглядов в многополярном мире посвящены коллективные монографии «Медиасистема стран БРИКС. Исторический генезис, особенности функционирования» под редакцией Е. Л. Вартановой (2018) и Mapping BRICS Media K. Nordenstreng & D. K. Thussu (ed.) (2015).
В исследованиях Бингун Менга (Meng, 2018), О. Кёне и В. Франтса (Keune, Frants, 2017) в рамках культурологической парадигмы были рассмотрены комплексные меры, предпринятые руководством КНР по созданию новых каналов иновещания и глобальных медиакорпораций, развитию мощной киноиндустрии и продвижению национального кинематографа в качестве нового элемента политики мягкой силы.
Несмотря на успешные примеры разностороннего изучения форматов и основного содержания мягкой силы Китая в работах Г. И. Ганьшиной (2016), И. И. Горловой и О. И. Бычковой (2015), А. В Демидова (2014), Е. В. Соловьева (2012), О. А. Тимофеева (2009), Е. В. Хохловой (2015) и др., данная тема остается актуальной и, на наш взгляд, недостаточно разработанной.
В связи с этим изучение места и роли национальных медиа в продвижении мягкой силы Китая – страны, эффективно применяющей новую гуманитарную технологию в реализации своего внешнеполитического курса, – может представлять интерес для исследователей зарубежных СМИ.
Концепция мягкой силы и ее интерпретация в Китае
Термин «мягкая сила» впервые ввел в научный и публичный оборот известный американский политолог и неолиберал Дж. Най (Nye, 1990: 15), работавший в конце 1990-х гг. над созданием новой внешнеполитической доктрины США.
По мысли исследователя, существуют два главных компонента, определяющих сильное государство: hard power (жесткая сила) – военная и экономическая мощь страны и soft power (мягкая сила) – «способность добиваться желаемого на основе добровольного участия союзников, а не с помощью принуждения или подачек» (Nye, 2004: 7). Если жесткая сила основывается на силовом или экономическом принуждении, то мягкая сила – на способности формировать предпочтения других людей «путем убеждения и привлечения симпатий к своей стране, основываясь на ее достижениях не только в материальной, но и духовной культуре и интеллектуальной сфере» (Пономарёв, 2013: 18).
Понимание того, что в новом глобальном устройстве мира невозможно решить все противоречия лишь с помощью жесткой силы, привело к широкому использованию мягкой силы во внешнеполитической деятельности.
Согласно концептуальному подходу, изложенному в более поздних работах Дж. Ная, мягкая сила характеризуется как способность влиять на другие государства с целью реализации собственных целей через сотрудничество в определенных сферах, направленное на убеждение и формирование положительного восприятия4. Главный смысл мягкой силы заключается в формировании положительного имиджа государства, осуществляющего продвижение своих идеалов и ценностей на международном уровне. Достичь этого, согласно теории Дж. Ная, возможно, используя «власть информации и образов»5, а одним из важнейших ресурсов усиления влияния государства в глобальном информационном пространстве являются массмедиа.
Концепция мягкой силы быстро приобрела популярность и вошла во внешнеполитический лексикон, заняв свое место не только в политической практике ведущих государств, но и практически во всех современных теориях международных отношений (Алексеева, 2016).
По классической теории Дж. Ная, воздействие мягкой силы может осуществляться с помощью трех основных компонентов: культуры, идеологии и внешней политики. По мере развития неолиберальной теории к составляющим мягкой силы государства стали относить привлекательность внутренней политики, экономические достижения, образ жизни и ценности, в первую очередь американские (Будаев, 2016: 107).
В начале 2000-х гг. в КНР в рамках официальной риторики развернулась широкая дискуссия вокруг стратегии мягкой силы, перспектив и путей ее применения с учетом национальной китайской специфики. Идея о несиловом воздействии на другие страны нашла в Китае благодатную почву. Результатом научного и общественно-политического дискурса стал вывод о том, что концепт мягкой силы резонирует с особенностями китайского менталитета, гармонично вписывается в систему ценностей традиционной культуры6.
Кроме того, по мысли китайских ученых, сама идея мягкой силы не нова. Тема преобладания мягкой силы над жесткой содержится в трудах древних мыслителей – Конфуция и Лао-цзы, философские учения которых составляют культурный код нации. Несмотря на то что концепция мягкой силы считается достижением западной политической мысли конца ХХ в., сходные понятия и комплексы идей рассматривались в трудах древних китайских философов, но, к сожалению, не были оформлены в единую теорию (Неймарк (ред.), 2014: 153).
Современные политические деятели часто вспоминают древнюю даосскую мудрость о том, что «в Поднебесной самое мягкое одерживает верх над самым твердым»7. Китайские эксперты нередко приводят слова основоположника школы военного искусства и философа Сунь Цзы о том, что «лучшее из лучшего – покорить чужую армию не сражаясь» (Сунь Цзы, 2007: 82).
Китайской стороной была разработана собственная трактовка концепции мягкой силы, согласно которой развитие массовой культуры становится важнейшей составляющей наращивания мягкой силы государства.
Дж. Най и другие западные политологи еще до превращения концепции мягкой силы в официальный лозунг КПК были настроены алармистски, полагая, что рост влияния Китая должен сопровождаться закатом мягкой силы Запада во главе с США.
На зарубежные упреки в нежелании воспринять ценности либеральной демократии руководство КНР отвечает тезисом о том, что несходство ценностей не ведет к конфликту и выступает важным элементом цивилизационного многообразия. Как отмечают российские исследователи, «пока Америка несет в мир свои политические ценности, Китай делает ставку на культуру, вследствие чего их “мягкие силы” не пересекаются, оказываются в разных интеллектуальных измерениях»8.
«Мягкое», «завораживающее» воздействие Китая, по мнению китайских исследователей, выгодно отличается от англосаксонских концепций, нацеленных на то, чтобы перекроить мир по своим лекалам, навязать другим странам и народам собственные ценности и представления о демократии, свободе и справедливости, не считаясь с особенностями их исторического, культурного, этнического и конфессионального развития» (Будаев, 2016).
Вместо либерализации и деидеологизации Китай взял курс на укрепление «сердцевинных социалистических ценностей», главными элементами которых являются марксизм и теория социализма с китайской спецификой, патриотический «национальный дух» и опирающийся на реформы и инновации «дух эпохи», а также социалистические моральные ценности (Борох, Ломанов, 2012).
В 2007 г. термин «мягкая сила» был закреплен в программных документах XVII съезда КПК, а тема мягкой силы включена в раздел, посвященный развитию культуры, а не внешней политики. С этих пор официальная трактовка китайской мягкой силы становится культуроцентричной и важным направлением внешнеполитического курса Китая становится продвижение китайских культурных достижений.
В числе основных направлений политики мягкой силы Китая исследователи выделяют продвижение традиционной и современной культуры, включая распространение и популяризацию языка, расширение образовательных контактов, развитие экономических связей и научно-техническое сотрудничество, содействие международному развитию, развитие общественной дипломатии, поддержку соотечественников, проживающих за рубежом (Михневич, 2014: 97).
В октябре 2011 г. на Шестом пленуме ЦК КПК 17-го созыва была утверждена комплексная стратегия «могущественного культурного государства». В документах пленума мягкая сила позиционировалась как противостояние «осуществлению международными враждебными силами вестернизации и стратегических замыслов по расчленению страны», «реализации планов проникновения в важные сферы идеологии и национальной культуры». В решениях пленума подчеркивалась необходимость «реализации стратегии выхода культуры вовне, продвижения международного влияния китайской культуры», сформулирована задача широкого освещения в мире «базовой национальной специфики, ценностных воззрений, пути развития, внутренней и внешней политики Китая», отмечена важность cоздания «первоклассных СМИ мирового уровня», которые с опорой на инновационные методы внешней пропаганды призваны укрепить «право голоса» Китая на международной арене, что позволит воздействовать на мировое общественное мнение (Михневич, 2014: 99).
Необходимость усиления «воздействия на мировое общественное мнение» непосредственно связана с западной интерпретацией экономических успехов Китая, которая не только искажает имидж страны, но и побуждает западных аналитиков говорить о «китайской угрозе» и оправдывать в глазах международного сообщества политику сдерживания КНР. По мнению китайских аналитиков, «американские новостные СМИ преисполнены особой враждебности к Китаю <...> занимаются измышлениями и подтасовкой фактов, распространяют злобную клевету <...> с целью дезориентирования народных масс», заняты целенаправленной «демонизацией» Китая9.
Китайское руководство безотлагательно приступило к реализации задач по улучшению имиджа на международной арене, популяризации китайских идей и ценностных нарративов, повышению эффективности использования существующих механизмов и инструментов реализации мягкой силы, в том числе за счет увеличения доли культурной индустрии в создании ВВП, обеспечению «культурной безопасности» страны от распространения мягкой силы иных субъектов и распространению культурного влияния на другие государства (Михневич, 2014: 100).
Адаптация концепции мягкой силы к китайским реалиям обозначила, что важнейшим элементом внешней политики страны становится «демонстрация достижений не только в материальной, но в и духовной культуре и интеллектуальной сфере»10.
Реализация стратегической цели построения «могущественного культурного государства» потребовала огромных инвестиций, структурных перемен в культурных индустриях, концентрации в этой сфере административных и управленческих усилий.
Одним из направлений наращивания глобального культурного присутствия в мире стало развитие китайским правительством сети образовательных учреждений за рубежом, в частности институтов и классов Конфуция, представляющих собой действенный инструмент мягкой силы Китая в долгосрочной перспективе, т. к. их целевой аудиторией является молодежь (Леонтьева, Белокопытова, 2016: 56).
В целях имплементации мягкой силы Китаем активно используется широкое представительство достижений страны на всех значимых мероприятиях в области искусства, науки, образования, спорта, как мирового, так и регионального уровней11, создается все больше привлекательных продуктов культуры, рассчитанных не только на внутреннее, но и внешнее потребление, ведется работа по глобальному масштабированию национальных брендов.
В частности, весьма интересным инструментом распространения мягкой силы Китая считается так называемая «дипломатия панд», в рамках которой Китай направляет в зарубежные зоопарки забавных бамбуковых медведей – больших панд, «что вызывает широкий общественный интерес и положительным образом влияет на отношение к Китаю» (Михневич, 2014: 120).
Очевидно, что в рамках одной статьи охарактеризовать всю совокупность направлений и инструментов мягкой силы Китая невозможно ввиду их широкого многообразия. Поэтому в рамках культурологической парадигмы политики мягкой силы Китая остановимся на освещении роли и места национальных массмедиа, поскольку «медиа объективно стали неотъемлемой частью культуры: их содержанием формируется уровень образования массовой аудитории, они также тиражируют произведения высокой культуры для самого широкого распространения, выступая основным организатором досуга людей» (Вартанова, 2018: 188).
СМИ как инструмент международного продвижения мягкой силы Китая
Важным инструментом и пропагандистским ресурсом Китая в последнее десятилетие остается разветвленная сеть многоуровневых СМИ и национальная медиаиндустрия, представляющая «систему предприятий, производящих и распространяющих новостное/актуальное, общественно значимое и развлекательное содержание для (массовой) аудитории, а также удовлетворяющая общественные потребности в информировании и рекреации» (Вартанова, 2018: 193).
В настоящее время медиаиндустрия Китая развивается опережающими темпами в сравнении с ростом национальной экономики, ежегодно прибавляя по 10–15%. Так, в 2015 г. объем китайского рынка медиа и развлечений занимал третье место в мире (после США и Японии) и оценивался в 168,8 млрд долл. (Вартанова (ред.), 2018: 124). На следующий год Китай по показателю объема рынка медиа и развлечений – 213,7 млрд долл.12 – вышел уже на второе место в мире после США. В целом вклад медиа в ВВП страны составляет 1,7%.
Объем рынка печати в 2016 г. составил 28,73 млрд долл.13 В июле 2018 г. совокупный месячный тираж газет составил 1,46 млрд экз. Более десяти наименований китайских изданий входят в список 50 крупнейших мировых газет. Лидерами по тиражам среди ежедневных газет в течение многих лет остается таблоид «Цянькао Сяоси» («Справочная информация»), выпускаемый агентством Синьхуа (3 млн экз.), и крупноформатная газета «Жэньминь Жибао» («Народная ежедневная газета») – официальное печатное издание ЦК КПК (8 млн экз.).
Объем телерынка в КНР в 2016 г. составил 33,9 млрд долл.14 Чуть более половины доходов (57%) приносит абонентская плата, остальное приходится на выручку от рекламы. Китайцы гордятся тем обстоятельством, что представляют самую большую телевизионную аудиторию в мире – более 98% домохозяйств подключены к ТВ.
Китай обладает развитой системой радиовещания, представленного радиостанциями всех уровней подчинения – от национального до уездного (более 2 300). Национальное радио Китая (CNR) и радиостанции провинций охватывают вещанием практически всю аудиторию слушателей страны. С середины 2000-х сектор радиовещания переместился в Интернет, причем с преобладанием мобильного доступа.
Учитывая сложность китайского языка, что ограничивает потенциал страны в продвижении мягкой силы за рубежом, китайское руководство акцентировало внимание на создании новых каналов иновещания и печатных СМИ на иностранных языках.
Ключевым инструментом формирования международной привлекательности Китая и реализации политики мягкой силы в первую очередь стали уже существующие медиакомпании, формирующие систему иновещания страны. В их числе информационное агентство «Синьхуа», газетно-издательский концерн «Жэньминь Жибао», медиаконцерны «Центральное ТВ Китая», «Международное радио Китая» и др., деятельность которых напрямую связана с освещением основных внешнеполитических акций и решений китайского руководства в области внутренней политики, информированием зарубежной общественности об успехах и достижениях Китая, разъяснением позиции КПК по основным международным вопросам.
В рамках комплексной стратегии по реализации мягкой силы руководство страны приступило к структурным реформам СМИ, уделяя особое внимание созданию крупных межотраслевых корпораций, которые «должны расширить распространение информации за рубежом, вначале добиваясь влияния в китаеязычной среде, а затем увеличивая объем вещания на английском и других иностранных языках»15.
В связи с все возрастающим значением китайских массмедиа в противостоянии монополии западных СМИ в глобальном информационном пространстве руководством страны было принято решение увеличить субсидирование агентства «Синьхуа» (Xinhua), зарубежного издания «Жэньминь Жибао» (People’s Daily), международных каналов общенационального «Центрального ТВ Китая» (CCTV), а также «Международного радио Китая» (CRI)16.
Крупнейшим государственным медиаактивом КНР является информационное агентство «Синьхуа», которое входит в число ведущих мировых агентств. В 2009 г. агентство вышло на новый сегмент медиарынка, основав телевизионную корпорацию China Xinhua News Corporation (CNC), китайский аналог американской новостной сети CNN, и начала вещание на мировую телевизионную аудиторию. С 2010 г. телесеть развивает два круглосуточных канала CNC Chinеse Channel на китайском языке и CNC World Channel на английском. Как и другие глобальные новостные ТВ-сети, CNC World Channel фокусируется на международных общественно-политических, финансово-экономических и спортивных новостях и погоде (Вартанова (ред.), 2018: 139).
Важно отметить, что деятельность CNC нацелена не только на международную, но и на внутреннюю аудиторию, вступая в конкуренцию за зрителя с другими национальными медиакомпаниями, прежде всего каналами основного национального вещателя и популярными региональными спутниковыми телеканалами. Уже в 2012 г. телеканал CNC на китайском языке вошел в топ-30 новостных медиа Китая.
Являясь поставщиком основного объема новостного контента для национальных массмедиа и контента о Китае для зарубежных СМИ, агентство «Синьхуа» располагает сетью из 33 корпунктов в Китае, имеет представительства в специальных административных районах Гонконг и Макао, продолжает активно наращивать свою международную сеть. Так, если в 2009 г. у агентства насчитывалось чуть более 100 иностранных корпунктов, то в настоящее время их число возросло до 180. Функционируют также семь региональных бюро агентства в Нью-Йорке (Северная Америка), Мехико (Латинская Америка), Москве (Евразия), Брюсселе (Европа), Каире (Ближний Восток), Найроби (Африка) и Гонконге (Азиатско-Тихоокеанский регион).
«Синьхуа» предоставляет информацию о Китае для внешних потребителей более чем на 30 языках: например, через свою дочернюю компанию N.C.N. Limited, бизнес-подразделение, расположенное в Гонконге, производит мультимедийный контент на восьми языках –китайском, английском, русском, французском, испанском, арабском, португальском и японском (Вартанова (ред.), 2018: 131).
Вторым крупным поставщиком новостей для внутренней и зарубежной аудитории является газетно-издательский концерн «Жэньминь Жибао», который располагает 31 корпунктом внутри страны, 10 зарубежными представительствами и пятью дочерними медиакомпаниями. Зарубежные представительства открыты в Токио, Нью-Йорке, Сеуле, Лондоне, Москве, Йоханнесбурге, Сиднее и др. Сам медиаконцерн и его интернет-подразделение People’s Daily Online (people.cn) преобразованы в публичные компании (Meng, 2018: 131).
В условиях динамичного развития информационных технологий все крупные медиаконцерны Китая занимаются развитием новых каналов и медиаплатформ, что способствует существенному расширению масштабов распространения и передачи информации, а также заметному росту целевой аудитории.
Так, Агентство «Синьхуа», присутствующее в Интернете с первых лет развития китайской компьютерной сети, на сегодняшний день является ведущим провайдером новостного онлайн-контента в КНР. Портал агентства – xinhuanet.com – предоставляет информацию на 14 языках, включая русский, и поддерживает несколько международных изданий. В 2015 г. агентство осуществило перезапуск своего присутствия в глобальных социальных сетях (доступ к которым, как известно, блокируется на территории КНР) под обновленным логотипом New China («Новый Китай» – дословный перевод названия агентства «Синьхуа»). Аккаунты поддерживаются на английском и испанском языках. В феврале 2017 г. у агентства насчитывалось 17 млн подписчиков в Facebook, 7,9 млн подписчиков в Twitter, 85 тыс. подписчиков на каналах YouTube (Meng, 2018: 42).
Телевизионная корпорация CNC, действующая в рамках информационного агентства «Синьхуа», продолжает развивать мощную интернет-платформу с использованием стриминга и облачной технологии. Видеосервис CNC (http://cncnews.cn) поддерживается на китайском и английском языках. Руководство сервиса ставит амбициозную задачу превращения в ближайшее время в самую крупную и влиятельную платформу новостного телевизионного вещания в стране.
Интернет-подразделение концерна People’s Daily Online поддерживает новостной портал на 17 языках, включая основные мировые: английский, французский, испанский, немецкий, японский, арабский, португальский, а с июня 2001 г. функционирует русскоязычный сайт газеты. Также поддерживаются интернет-версии на семи языках – тибетском, монгольском, казахском, уйгурском, корейском, носу и чжуанском (языки малых народностей КНР). В июле 2018 г. People’s Daily Online оценивал свою аудиторию в 258 млн читателей в 210 странах мира17.
People’s Daily Online присутствует в иностранных социальных медиа, включая глобальные платформы Facebook, Twitter и «ВКонтакте» (доступ к которым блокируется на территории КНР). Зарубежная аудитория People’s Daily Online в социальных медиа превышает 50 млн, cреди них более 44 млн – пользователи Facebook (июль 2018 г.)18.
Медиаконцерн People’s Daily Online сотрудничает более чем с 80 иностранными медиакомпаниями. Сотрудничество осуществляется в самых разных областях: обмен контентом, копродукция и совместная дистрибуция ТВ-программ, кооперация в базах данных и т. д.
В 2009 г. под названием Global Times медиаконцерном начала издаваться англоязычная версия ежедневного таблоида «Хуаньцю шибао», газеты, выходящей с 1993 г. и являющейся структурным подразделением «Жэньминь Жибао». Тираж китайской версии газеты 1,5 млн экз., на английском языке – 200 тыс.экз. В 2013 г. Global Times начала выходить в США, в 2014 г. – в ЮАР, в 2016 г. – в Европейском союзе19. Англоязычная газета Global Times не является прямым переводом материнского издания на китайском языке. Если «Хуаньцю шибао» фокусируется главным образом на международной политике, то Global Times посвящена в основном информации о Китае. Таблоид излагает правительственную точку зрения, однако отличается от других официальных изданий более популярным стилем изложения. Сайт газеты Global Times насчитывает ежедневную аудиторию в 15 млн посетителей (2017 г.)20.
Самая известная китайская англоязычная газета China Daily, основанная в 1981 г., издающаяся медиаконцерном China Daily Group, обладает наибольшим тиражом (500 тыс. экз.) среди ежедневных печатных изданий, выходящих на английском языке в КНР. Тиражи версий, предназначенных для США и Европы, составляют соответственно 170 и 150 тыс. экз. Специальные выпуски газеты публикуются также в Гонконге, а с 2012 г. начало выходить африканское региональное издание, с 2013 г. – латиноамериканское. Основные тематические разделы газеты – международная политика, национальная политика КНР, экономика, спорт, путешествия21.
Медиахолдингом China Daily Group еще в 1995 г. был создан веб-ресурс – первый китайский сайт на английском языке, со временем превратившийся во влиятельный интернет-портал (chinadaily. com.cn).
Кроме ежедневной газеты China Daily в медиахолдинг входят несколько еженедельных печатных изданий, имеется ряд приложений для смартфонов и планшетов, версий сайтов для смартфонов, новостная рассылка. Аудитория цифровых ресурсов China Daily Group составляет 45 млн чел. (2017 г.)22.
С целью обеспечения масштабного продвижения китайских СМИ во внешний мир наряду с созданием англоязычных версий национальных газет в стране была проведена большая работа по развитию и усовершенствованию инфраструктуры международного телерадиовещания.
Национальная телевизионная сеть CCTV занимает доминирующую позицию на рынке вещания, транслируя более 40 каналов, в т. ч. 16 бесплатных. В число бесплатных входят универсальный общенациональный телеканал, пакет специализированных каналов на темы культуры, музыки, спорта, демонстрирующих телесериалы, кино, документальные фильмы и прочее. Почти все каналы CCTV ведут круглосуточное вещание. В 2014 г. показатель количества абонентов платных сетей в Китае достиг 250,7 млн и более чем в два раза превысил показатель второго в мире рынка платного телевидения – США, имевшего на тот момент 101,9 млн абонентов23. В 2017 г. китайский показатель возрос до 342 млн абонентов24.
Китайские телестанции (как и печать и радиостанции) имеют четыре уровня подчинения. В настоящее время в стране функционируют три общенациональные телевизионные сети – основной вещатель CCTV, образовательная ETV и, как указывалось выше, новостная служба «Синьхуа» (CNC), предназначенная для международной аудитории.
Региональное телевидение представлено телесетями, находящимися в подчинении у администраций провинций, автономных районов и городов центрального подчинения (Пекина, Шанхая и др.). У региональных телекомпаний имеются спутниковые и кабельные каналы. Некоторые спутниковые каналы регионального телевидения вышли в лидеры зрительских рейтингов, опередив CCTV. Местное телевидение представлено 1 000 городских и уездных телестанций. Всего в Китае функционирует около 3 000 телевизионных каналов.
Поскольку все каналы информационного вещания подчиняются идеологическому руководству КПК, региональные станции обязаны вставлять в собственную сетку вещания новостные, политические и пропагандистские передачи CCTV.
Большинство каналов национального CCTV, а также основные региональные каналы вещают в формате высокой четкости (HDTV). Развитие современных цифровых технологий расширило телевизионный рынок за счет видео в Интернете, в том числе благодаря платформе OTT. В Интернете открылись мощные ресурсы крупных телевизионных компаний, OTT-провайдеров, видеохостингов. В Интернете открылись мощные ресурсы крупных телевизионных компаний, OTT-провайдеров, видеохостингов. Основные игроки на рынке ОТТ – Tencent и Alibaba. Среди видеохостингов лидеры рынка – Youku и Tudou, местный аналог глобального YouTube.
Рынок ОТТ-вещания предоставляет доступ к разнообразному контенту, включая телесериалы, ток-шоу, анимацию, детские программы, музыку, игры, финансы, образование и т. д. Однако наиболее востребованный сервис ОТТ-провайдеров – эксклюзивный доступ, например, к демонстрации самых популярных видов спорта. Так, в 2016 г. ОТТ-провайдер Letv транслировал большее количество футбольных матчей Английской премьер-лиги, чем вещательные телеканалы. Почти половина китайской интернет-аудитории (46%) в том же году обращалась к стриминговым видео-сервисам для просмотра в прямом эфире спортивных соревнований, ток-шоу, музыкальных концертов, игровых шоу (Ткачёва, 2018: 141).
Деятельность телекомпании CCTV в области иновещания, начавшись в 1986 г. под брендом «CCTV – внешняя служба», первоначально была направлена главным образом на иностранцев, проживающих на территории КНР. С 1992 г. англоязычные программы CCTV начали распространяться через спутниковую связь на Северную Америку.
С середины 90-х гг. прошлого века передачи для аудитории зарубежных стран стали демонстрироваться различными каналами центрального телевидения Китая: вначале программы иновещания транслировались на CCTV-3, позднее на CCTV-4, а в 2000 г. начал функционировать круглосуточный англоязычный канал CCTV-9 (CCTC International), преобразованный в 2010 г. в CCTV News.
31 декабря 2016 г. англоязычный телеканал совместно с телеканалами CCTV на других иностранных языках вошел в состав вновь образованного иновещательного медиахолдинга China Global Television Network (CGTN). Телесеть CGTN представлена бесплатными круглосуточными каналами на пяти иностранных языках: английском – GGTN (1997), испанском – GGTN Español (2007), французском – GGTN Français (2007), арабском – العربية CGTN (2009), русском – CGTN Русский (2009). Кроме того, в новую телесеть вошел круглосуточный телеканал документального кино на китайском и английском языках (CCTV Documentary) – первый в Китае специализированный канал, нацеленный на глобальную аудиторию. В 2013 г. CCTV Documentary подписал соглашение с BBC WorldWide о совместном производстве документальных программ об Азии и Китае (Михневич, 2014: 120).
Телесеть CGTN, главным функционалом которой остается новостное иновещание, является структурным подразделением медиаконцерна CCTV. В целом у CCTV насчитывается 70 иностранных корпунктов, ведется вещание на 171 страну мира. Кроме того, за рубежом у CCTV имеются две производственные компании, представляющие собой телестудии с полным циклом производства новостного контента. Офисы компаний размещены в Найроби и Вашингтоне, в их задачу входит также координация работы корпунктов, расположенных в Африке, Северной и Южной Америке (Meng, 2018: 42).
Программы телесети CGTN транслируются из Китая с помощью спутниковой связи, включены в пакеты эфирных, кабельных телеканалов, операторов IPTV во многих странах мира, а также на территории Гонконга и Макао.
Важным активом внешнеполитической пропаганды Китая остается «Международное радио Китая» – China Radio International (CRI), основанное в 1941 г. CRI представляет собой заметную на глобальном уровне медиакомпанию, которая не только функционирует в радиоэфире, но и занимается выпуском телепередач и печатных изданий, ведет мобильное и интернет-вещание.
В январе 2011 г. начался новый этап развития CRI. В рамках масштабной кампании по реализации проекта создания глобальных медиаструктур на базе медиаконцерна были созданы две новые медиаорганизации. Первая – это «Китайская международная телерадиовещательная сеть» (China International Broadcasting Network – CIBN), вобравшая в себя ресурсы интернет-вещания, включая мобильные приложения для смартфонов и интегрированных платформ. Второй мегаструктурой, созданной в целях повышения мировой конкурентоспособности национальных медиа, стала «Всемирная вещательная медиакорпорация “МРК-Планета”» (Global Broadcasting Media Group – GBMG), в рамках которой были сосредоточены мультиязычные медиаресурсы китайского радио и других ведущих СМИ25.
Деятельность вновь образованных глобальных медиаструктур направлена на широкую демонстрацию китайской модели модернизации экономики, пропаганду успехов, достигнутых страной в социальной и культурной сферах. Вместе с тем необходимо отметить не только количественный рост медиаиндустрии, но и качественные изменения, произошедшие в области контента за последнее десятилетие.
Так, вместо прямолинейных лозунгов политической агитации в материалах иновещания стала использоваться система аргументации, направленная на выбор приоритетов в пользу китайского пути развития, которая преподносится в универсальных формулировках, понятных зарубежной аудитории. Наряду с программами иновещания о преимуществах политического строя КНР и достижениях экономического строительства, широкое распространение в мире получили такие устойчивые понятия, как «китайская медицина», «китайская кухня», превратившиеся в настоящие маркетинговые образы и имеющие своих почитателей повсеместно.
Таким образом, в контексте эволюции китайской политики мягкой силы за последнее десятилетие была создана система национальных СМИ и иновещания мирового уровня, которая сегодня, опираясь на передовые технологии, формирует новостной медиаконтент, основанный на освещении ключевых проектов, реализуемых в стране, и является важным инструментом продвижения внешнеполитической стратегии страны.
Кинематограф – новый ресурс мягкой силы Китая
Другим мощным инструментом мягкой силы, способным внести вклад в формирование положительного имиджа Китая, является кинематограф. Мы живем в эпоху, когда информация, представленная в форме развлечения, пользуется у медиапотребителей широким спросом, а визуальное начинает доминировать над вербальным (Вартанова (ред.), 2017). Учитывая также, что из-за сложности языка Китай ограничен в применении мягкой силы в социокультурном аспекте, страна все больше акцентируется на развитии киноиндустрии и продвижении национального кино на Запад.
В условиях возрастания роли массмедиа в качестве посредника между аудиторией и глобализирующимся миром кинематограф активно формирует наши знания об окружающей действительности. Кино, демонстрирующее исторические, экономические, географические и этнокультурные особенности показываемой страны, фактически становится средством формирования картины мира для массового зрителя и выполняет не только развлекательную, но также познавательную и образовательную функции.
В течение долгого времени кинематограф использовался в качестве эффективного инструмента мягкой силы преимущественно западными странами, в частности США. Как отмечают эксперты, «через Голливуд американская кинематография стала основным двигателем глобализации, консьюмеризма и формирования имиджа» (Keune, Frants, 2017).
Продукция Голливуда – американские фильмы, являющиеся элементом стратегии мягкой силы США, – генерируют, включая внутренний рынок, не менее 70% общемировых кассовых сборов.
Китайская политика мягкой силы в рамках культурной парадигмы связана не только с защитой внутреннего медиарынка от распространения мягкой силы западных стран, но и с созданием собственной мощной киноиндустрии, превратившей сегодня Китай в одну из ведущих кинодержав мира.
Следует учитывать, что современное кино – это не только важный сегмент медиасферы, но и мощная индустрия, приносящая значительную прибыль. Кинорынок Китая, занимающий по объему второе место в мире после США, на протяжении последнего десятилетия демонстрирует ежегодный прирост более чем в 30%. Расширение кинорынка КНР обусловлено, прежде всего, высокой численностью населения – 1,4 млрд чел. (2017) – и происходит на фоне быстрого экономического роста и повышения благосостояния населения.
В русле задач, выдвинутых китайским руководством по развитию киноиндустрии и продвижению мягкой силы в сфере культуры, стремительный рост получила национальная киносеть: если в 2014 г. в стране насчитывалось 23 592 киноэкрана, то в 2017 г. Китай обошел США и вышел на первое место в мире с 50 776 киноэкранами26, сумев за четыре года увеличить количество экранов более чем в два раза. Китайский кинорынок сегодня переживает бурный рост посещаемости. В 2014 г. было зафиксировано 830 млн проданных билетов, а в 2017 г. – 1,62 млрд27, т. е. количество проданных билетов увеличилось почти в два раза. Если количество фильмов, произведенных Китаем в 2012 г., составило 745, сравнявшись с показателем Индии, то в 2017 г. в Поднебесной было выпущено 800 фильмов и достигнуты количественные показатели США.
Местная кинопродукция обладает особенностями, благодаря которым китайский блокбастер невозможно спутать ни с каким другим. Китайское кино питает страсть к восточным боевым искусствам, которые умело вписываются в сюжет, а сцены боев демонстрируют не только высокий уровень режиссуры, но и сверхсложные и красочные спецэффекты, которыми располагает национальный кинематограф. Локомотивом национальной кинопромышленности остаются гонконгские фильмы, а такие китайские актеры, как Брюс Ли, Джеки Чан и Джет Ли, пользуются широкой известностью во всем мире.
По оценкам экспертов, объем бокс-офиса Китая, впервые превысивший американский еще в феврале 2015 г., к концу 2017 г. достиг 7,6 млрд долл., причем 52,4% выручки принесли фильмы, созданные непосредственно китайскими кинематографистами28. Из десяти фильмов, вошедших в список релизов с наибольшими кассовыми сборами в 2017 г., семь кинокартин произведены национальной киноиндустрией.
Однако современное китайское кино – это не только остросюжетный боевик, это еще и эпические фэнтези, зрелищные драмы и комедии, приключенческие фильмы, а также высококачественное независимое кино и артхаус.
В настоящее время в Китае уже сформировалась культура регулярного посещения кинотеатров, а поколение китайских миллениалов демонстрирует привычку ходить в кино 1–2 раза в неделю. По данным китайской статистики, средний возраст посетителей кинотеатра составляет 24,9 лет, а средний ежегодный рост посещаемости, начиная с 2015 г., составляет 8,79%29.
Китай обладает крупнейшими киностудийными комплексами в мире, которые представлены мощной государственной киностудией China Film Group Corporation и частными продакшн компаниями Alibaba Pictures, Huayi Brothers Media, Enlight Media, Bona Film Group, Wanda Pictures и др.
О том, что киноиндустрия Китая развивается взрывными темпами, свидетельствует появление все новых съемочных площадок для создания крупнобюджетных проектов. Так, в 2013 г. заработал гигантский киносъемочный комплекс на развитом восточном побережье, в городе Циндао. Комплекс носит название Oriental Movi Metropolis и является крупнейшей киностудией в Азии. На площади 376 гектаров в Циндао развернулось кино- и телепроизводство с ежегодным выпуском 130 кинофильмов, включая 30 иностранных. Нацеленность данного проекта на иностранные рынки, прежде всего американский, подчеркивалась приглашением на церемонию открытия Oriental Movi Metropolis ведущих голливудских звезд: мероприятие посетили Леонардо Ди Каприо, Николь Кидман, Джон Траволта, Юэн МакГрегор, Кристоф Вальц, Кэтрин Зета-Джонс и другие западные кинозвезды, а также суперпопулярные киноартисты Китая – Чжан Цзыи, Джет Ли, Тони Люн Чу Вай и еще более двух десятков мировых кинозвезд (Ткачёва, 2018: 127).
Киностудийный комплекс в Циндао обладает крупнейшей в мире открытой съемочной площадкой, где воссоздан императорский Запретный город. Проект финансировался гонконгской компанией Dalian Wanda Group Corporation (DWG) – крупнейшим частным девелоперским и развлекательным конгломератом.
Помимо киностудии Oriental Movi Metropolis на территории комплекса размещены парк развлечений, торговый центр и несколько отелей. В недалеком будущем планируется открытие музея восковых фигур кинозвезд, музея кино, исследовательской лаборатории IMAX и нескольких кинотеатров. Создатели кинокомплекса все чаще говорят о перспективах перемещения национального кинопроизводства в г. Циндао и создании Чайнавуда по аналогии с Голливудом (г. Лос-Анджелес) и Болливудом (г. Мумбаи).
Сегодня чрезвычайно емкий кинорынок страны становится центром притяжения для мировых кинопроизводителей. Однако прямой доступ иностранных медиа к китайской аудитории практически закрыт, т. к. зарубежные кинофильмы демонстрируются в кинотеатральном прокате только по квотам. До февраля 2012 г. в Китае был разрешен прокат всего 20 картин зарубежного производства, но в связи с требованиями ВТО в 2014 г. в квоту на прокат были включены дополнительно 14 зарубежных фильмов с обязательным условием их демонстрации в форматах 3D и IMAX (Хохлова, 2015).
Однако число зарубежных фильмов, которые могут попасть в квоту и протиснуться на лакомый рынок, ничтожно мало по сравнению с количеством заинтересованных игроков мировой киноиндустрии. Но выход есть. Это, как и в других сегментах медиаиндустрии, совместное производство, которое стало в последние годы весьма выгодным для всех сторон: мировые производители заинтересованы в расширении зарубежных рынков сбыта, а Китай – в привлечении в кино профессионалов и новых технологий.
В последнее десятилетие китайские компании неоднократно выступали в качестве крупных инвесторов за рубежом. Одной из таких компаний, осуществляющих активную скупку долей в мировых медиаструктурах, стал вышеупомянутый холдинг Dalian Wanda Group (DWG), владеющий самой крупной кинотеатральной сетью в Китае.
К примеру, в 2012 г. конгломерат DWG приобрел за 2,6 млрд долл. контрольный пакет крупнейшей в мире сети кинотеатров AMC Theaters (изначально принадлежавшей американцам), в которую входит несколько крупных кинотеатральных сетей по всему миру (Odeon Cinemas, UCI Cinemas и Carmike Cinemas), а с 2015 г. – сеть австралийских кинотеатров Hoyts. Кроме этого, в начале 2016 г. DWG приобрел контроль над американской киностудиейLegendary Pictures – производителем блокбастеров «Годзилла» и «Мир Юрского периода», что сделало холдинг Dailan Wanda Group самой высокодоходной компанией в мире30.
Еще одним примером крупных китайских инвестиций стал договор, заключенный в 2016 г. между Perfect World Pictures и голливудской компанией Universal Pictures, согласно которому в течение пяти лет китайская компания профинансирует съемки 50 фильмов. В том же году другой голливудский мэйджор – компания Paramaunt Pictures – подписала договор с китайскими инвесторами Shanghai Film Group Corp. и Huahua Media, взявшими на себя обязательство в течение трех лет вложить в американскую кинокомпанию 1 млрд долл.31
Вместе с нарождающимся глобальным рынком онлайн-видео киноиндустрия также привлекает все больший интерес китайских гигантов Интернета – Alibaba, Tencent, Baidu. Эти компании проявляют повышенную активность в вопросах инвестирования в киностудии и прокат голливудской продукции. В частности, Alibaba вложилась в кинопроект «Миссия невыполнима: Племя изгоев» (2015), а в 2016 г. приобрела долю в киностудии Amblin Partners (бывший Dreamworks) и заключила соглашение о совместном кинопроизводстве и мировом прокате с известнейшим американским продюсером и режиссером Стивеном Спилбергом.
Важно отметить, что в целях защиты интересов местных производителей китайским кинотеатрам предлагаются льготы за демонстрацию отечественных кинолент, т. е. в финансовом плане прокат национальной продукции выгоднее, чем прокат зарубежного кино. Кроме того, китайские власти каждое лето на 60 дней закрывают прокат для иностранной продукции. В этот период, созданный для усиления позиций национального кино, демонстрируются только фильмы, созданные китайскими кинематографистами.
С целью повышения конкурентоспособности китайских фильмов и их привлекательности для зарубежного зрителя, местные студии активно приглашают западных актеров сниматься в своих проектах. В совместных с Голливудом фильмах в Китае снимались Эдвард Нортон, Уиллем Дефо и Дональд Сазерленд. Первой крупной американской звездой, приглашенной в фильм китайских кинематографистов, стал Кевин Спейси, снявшийся в черной комедии «Неотделимый» (2010). Вслед за ним Кристиан Бэйл снялся в военно-исторической драме «Цветы войны» (2011), а Эдриан Броуди и Джон Кьюсак приняли участие в историческом боевике «Меч дракона» (2015)32. Военная драма культового режиссера современного Китая Чжана Имоу «Цветы войны» стала одним из первых примеров, когда китайский фильм, выйдя за рамки азиатского рынка, вышел в широкий мировой прокат благодаря участию в нем известного голливудского актера.
В процессе совместной работы с американскими кинопроизводителями, снимающими свои фильмы на китайских киностудиях, национальные компании принимают участие в строительстве декораций будущих фильмов, используют продакт-плейсмент товаров китайских производителей, обеспечивают занятость китайских артистов в массовке и т. д.
Примером того, как Китай продвигает национальные бренды в американской кинопродукции, могут служить эпизоды в блокбастере «Трансформеры 3: Темная сторона Луны», где демонстрируется компьютерная техника компании Lenovo. Стоит также упомянуть продакт-плейсмент, например, в фильме «День независимости: Возрождение», где герои пользуются китайским мессенджером QQ, или в фильме «Капитан Америка 3», где Роберт Дауни-младший использует мобильный телефон китайской компании Vivo.
Наращивая объемы кинопроизводства, китайские кинематографисты помимо историко-патриотических фильмов снимают множество ремейков иностранных картин, а также красочные блокбастеры по принципу «спецэффекты ради спецэффектов», где не всегда учитывается качество сценария и уровень драматургии.
Так, лидерами китайского проката 2015–2016 г. стали блокбастеры: фэнтези-комедия «Русалка» Стивена Чоу (мировой прокат – 553 млн долл.) и фэнтези-приключенческий «Охота на монстра» Рамана Хюи (мировой прокат – 385 млн долл.). По данным экспертов, обе картины львиную часть выручки заработали на внутреннем рынке, успех картин вне Китая оставался весьма скромным33.
Важно отметить, что в целом китайский кинозритель ментально и культурно сильно отличается от зрителей других стран. Китайское кино, делающее упор на традиционную культуру, основанное на исторических и древних мифологических сюжетах, эпических драмах, не всегда понятно широкому зрителю за рубежом.
Несмотря на многообразие жанров китайского кино, главными хитами проката 2017–2018 г. стали патриотические боевики «Война волков 2» и «Операция в Красном море», собравшие 874 млн долл. и 579,2 млн долл. соответственно. «Война волков 2» стала самым кассовым фильмом китайского производства в истории национального кинематографа. Оба фильма – о спасении простых людей китайскими спецназовцами (действие происходит в Африке и на Ближнем Востоке), а противостоят им наемники и террористы. По оценкам экспертов, оба фильма, в которых показана «роль Китая в событиях международного масштаба», вызывают «чувство гордости у китайских зрителей»34.
Развитие национального кинематографа находится в фокусе постоянного внимания китайского государства. С 1 марта 2017 г. в силу вступил закон «О содействии кинопромышленности», согласно которому китайское кинопроизводство было включено в социально-экономическую программу развития страны. В рамках программы государством предусмотрены налоговые льготы для кинопроизводителей, система инвестиций в производство фильмов, строительство киностудий и павильонов, разработку и закупку кинооборудования и т. д. В течение 2017–2018 г. госдотации получили более 200 кинопроектов и шесть киностудий35.
В марте 2018 г. китайским руководством были предприняты меры по реорганизации регулирующих органов медиаиндустрии. Так, было упразднено Государственное управление по делам прессы, публикаций, радио, кино и телевидения КНР (SAPPRFT), занимавшееся регулированием национальной индустрии СМИ и развлечений. Вся киноиндустрия, включая прокат и копродукцию, перешла в ведение нового органа, подотчетного Отделу пропаганды ЦК КПК. Вновь образованный департамент призван управлять всеми административными вопросами в области кино, контролировать производство фильмов, устанавливать даты выпуска релизов, координировать все международные мероприятия, а также осуществлять надзор за национальными проектами, копродукцией, импортом и экспортом фильмов36.
В соответствии с политикой нового регулятора временно приостановлено производство сиквелов на популярные сюжеты голливудских блокбастеров, а также ограничен выпуск военных боевиков – в связи с нежеланием китайского руководства «излишне бряцать оружием и демонстрировать военную мощь КНР»37.
Мощным каналом продвижения и популяризации национальной кинопродукции, способствующим распространению международной привлекательности Китая, остаются кинофестивали. В стране ежегодно проводится около 20 международных киносмотров, в т. ч. в Пекине, Шанхае и Гонконге, а их конкурсные программы рассчитаны на самые разные сегменты киноаудитории.
На Форуме по развитию кинематографии Китая, проводившемся в рамках 8 Пекинского международного кинофестиваля (15-22 апреля 2018 г.), говорилось о необходимости повышения качества национальных фильмов, отмечалось, что «китайская киноиндустрия нуждается в диверсификации продукции»38.
По оценкам экспертов, перспективы дальнейшего продвижения на внешние рынки продукции китайского кинематографа, обладающего передовой материально-технической базой, в настоящее время связаны с необходимостью создания медиаконтента, основанного на современных и универсальных сюжетах и темах, понятных не только азиатской, но и глобальной аудитории.
Таким образом, в течение последнего десятилетия китайский кинематограф из самого массового искусства превратился в важное средство мультимедийного общения, а также стал эффективным инструментом реализации мягкой силы Китая в общемировом масштабе.
Заключение
В начале 2000-х гг. концепция мягкой силы американского политолога Дж. Ная была успешно адаптирована к китайским реалиям и инкорпорирована во внешнеполитическую стратегию КНР. В настоящее время данная гуманитарная технология эффективно используется в продвижении и распространении ценностей и традиционной культуры Китая за рубежом, а также укреплении положительного имиджа страны.
Популярность теории мягкой силы в Китае объясняется органичным сочетанием ее с ценностной системой традиционной китайской культуры. Концепция Дж. Ная о примате «мягкого» над «жестким» по сути не противоречит мировоззренческим установкам китайской нации, основанным на философии конфуцианства и даосизма, и резонирует с особенностями китайского менталитета.
Другая причина популярности концепции в Китае заключается в необходимости с помощью ресурсов мягкой силы противодействовать антикитайским настроениям (теория «китайской угрозы»), распространившимся в политических кругах Запада в связи с бурным ростом экономики страны, приобретением ею статуса государства, влияющего на глобальные геополитические процессы, включая установление многополярного мира. Участие в глобализации и курс, взятый на интеграцию в мировое хозяйство, превратили Китай в крупного инвестора и донора развивающихся стран.
В этих условиях создание эффективных инструментов мягкой силы Китая становится частью целенаправленной и долгосрочной политики государства. Культурологическая парадигма мягкой силы Китая основана на многообразии традиционных ценностей и моделей цивилизационного развития в отличие от американской стратегии мягкой силы, направленной на абсолютизацию либеральных ценностей и навязывание их другим странам.
Еще совсем недавно, в то время, когда США активно использовали в качестве инструментов мягкой силы всю мощь современной массовой культуры, включая продукцию Голливуда, Китай не обладал сопоставимой по уровню медиаиндустрией. Приступив к реализации амбициозных планов ускоренного развития национальной системы массмедиа, включая иновещание и кинематограф, КНР удалось создать современную медиаиндустрию, способную потеснить монополию западных глобальных медиа в мировом информационном пространстве. Кроме того, в течение десятилетия КНР сумела решить следующие задачи:
- создать медиакорпорации мирового уровня;
- обеспечить выпуск привлекательных медиапродуктов собственного производства, способных побеждать западные медиакомпании в конкуренции за симпатии китайских потребителей;
- создать киноотрасль, сопоставимую по качеству и масштабу с голливудской индустрией, способную не только распространять китайские ценности на внешних рынках, но и приносить значительный доход.
Эффективность имиджевой политики государства, популярность китайской традиционной культуры за рубежом демонстрируют мощный потенциал нематериального влияния – мягкой силы, которым обладает современный Китай.
На наш взгляд, концепция мягкой силы и ее трактовки не останутся застывшими и получат дальнейшее развитие в КНР. Роль мягкой силы во внешнеполитической деятельности Китая, по всей видимости, будет возрастать, гармонично дополняя приемы и инструменты традиционной дипломатии.
Примечания
1 Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом РФ В. В. Путиным 30 ноября 2016 г.). Режим доступа: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJEO2Bw/content/id/2542248 (дата обращения: 01.10.2018).
2 Совещание послов и постоянных представителей России // Президент России. Официальный сайт. Режим доступа: http://www.kremlin.ru/news/15902 (дата обращения: 07.10.2018 г.).
3 Борох О., Ломанов А. Скромное обаяние Китая. 2008. Режим доступа: http://polit.ru/article/2008/04/07/china (дата обращения: 24.11.2018).
4 «Мягкая сила» как феномен современной мировой политики – Научно-исследовательский центр проблем национальной безопасности. Режим доступа: http://nic-pnb.ru/analytics/myagkaya-sila-kak-fenomen-sovremennoj-mirovoj-politiki/ (дата обращения: 9.11.2019).
5http://www.odnako.org/magazine/material/zheleznaya-hvatka-myagkoy-sili/
6 Борох О., Ломанов А. Скромное обаяние Китая. 2008. Режим доступа: http://polit.ru/article/2008/04/07/china (дата обращения: 24.11.2018).
7 Лао-Цзы. Канон пути и благодати. Чжан 43 (цит. по: Ольга Борох, Александр Ломанов. Скромное обаяние Китая).
8 Борох О., Ломанов А. Скромное обаяние Китая. 2008. Режим доступа: http://polit.ru/article/2008/04/07/china (дата обращения: 24.11.2018).
9 Там же.
10 Там же.
11 Напр., Олимпийские игры 2008 г. в Пекине, Всемирная выставка ЭКСПО-2010 в Шанхае, молодежные саммиты Азия XXI, Зимняя и Летняя универсиады (г. Харбин и г. Шеньчжень), Азиатские игры, международные фестивали и конкурсы, регулярно проводимые на территории КНР и, наконец, Зимние Олимпийский игры 2022 г., которые пройдут в Пекине 4–13 марта 2022 г. и мн. др.
12 https://www.pwc.ru/ru/publications/outlook2017.html
13 https://www.pwc.ru/ru/assets/media-outlook-2017-rus.pdf
14 https://www.pwc.ru/ru/publications/outlook2017.html
15 Борох О., Ломанов А. Скромное обаяние Китая. 2008. Режим доступа: http://polit.ru/article/2008/04/07/china (дата обращения: 24.11.2018).
16 Там же.
17 http://en.people.cn/n3/2018/0706/c90828-9478507.html
18 Там же.
19 https://varlamov.ru/1882126.html
20 http://www.nbcnews.com/news/china/china-s-global-times-hawkish-decree-or-reflecting-readers-n722316
21 http://inosmi.ru/www2_chinadaily_com_cn/
22 Там же.
23Global Entertainment and Media Outlook 2016–2020. PwC. Режим доступа: http://www.pwc.com/gx/en/industries/entertainment-media/outlook.html (дата обращения: 20.05.2017).
24 https://www.broadbandtvnews.com/2018/04/05/asia-pacific-to-add-78-million-pay-tv-subs/
25 http://russian.cri.cn/841/2011/01/18/1s367779.htm
26 http://cinemaplex.ru/2016/01/24/kitajskoe-chudo-cinema.html
27 http://cinemaplex.ru/2018/01/10/kitay-story-2017.html
28 https://ekd.me/2017/11/myagkaya-sila-prineset-kitayu-mirovoe-pervenstvo-v-kinoindustrii/
29 http://mobile.russian.china.com/1793/20180418/1261946.htm
30 It’s Official: China is Wanda Acquires Legendary Entertainment for $3.5 Billion. Режим доступа: http://www.hollywoodreporter.com/news/official-chinas-wanda-acquires-legendary-854827 (дата обращения: 14.05.2017).
31 https://dtf.ru/flood/13858-nacionalnaya-ideya-i-globalizaciya-kinematograf-kitaya
32 https://www.kinopoisk.ru/article/2781889/
33 https://www.kinopoisk.ru/article/2781889/
34 https://mediananny.com/obzory/2326954/
35 Там же.
36 http://cinemaplex.ru/2018/03/22/kino-kitaya-otdel-propagandy.html
37 https://kinoreporter.ru/velikij-jeksperiment-osobennosti-kinorynka-podnebesnoj/
38 http://mobile.russian.china.com/1793/20180418/1261946.htm
Библиография
Алексеева Т. А. «Мягкая сила» в теории и практике международных отношений. 2016. Режим доступа: http://c-eho.info/diskussiya/item/2575- (дата обращения: 6.10.2018).
Борох О., Ломанов А. От «мягкой силы» к «культурному могуществу». 2012. Режим доступа: https://globalaffairs.ru/number/ot-myagkoi-sily-k-kulturnomu-moguschestvu-15643 (дата обращения: 14.11.2018).
Бояркина А. В. Язык и культура Китая как эффективные инструменты «мягкой силы» в реализации внешней политики КНР // Теория и практика общественного развития. 2014. No 12. С. 115–118.
Будаев А. В. Светлые и темные стороны «мягкой силы» Китая // Государственное управление. Электронный вестник. Вып. 54. Февраль 2016. С. 106–129.
Вартанова Е. Л. Меняющаяся российская медиаиндустрия: теоретические подходы // Вестн. СПбГУ. Язык и литература. 2018. Т. 15. Вып. 2. С. 186–194.
Всемирный обзор индустрии развлечений и СМИ: прогноз на 2017– 2021 годы. Ключевые тенденции мирового и российского рынков. Режим доступа: https://www.pwc.ru/ru/publications/outlook2017.html (дата обращения: 9.11.2019).
Ганьшина Г. И. История развития политики «мягкой силы» в Китае. Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/istoriya-razvitiya-politiki-myagkoy-sily-v-kitae (дата обращения: 09.11.2018).
Горлова И. И., Бычкова О. И. Культура как «мягкая сила»: инструменты и точки приложения // Теория и практика общественного развития. 2015. № 18. С. 268–272.
Демидов А. В. От «мягкой силы» к «управляемому хаосу» // Геополитический журнал. 2014. № 4. С. 86–93.
Ефанова Е. В. Инструменты «мягкой силы» во внешней политике государства // Вестн. РУДН. Сер.: Политология. 2018. Т. 20. № 3. С. 417–426.
Индустрия российских медиа: цифровое будущее / под ред. Е. Л. Вартановой. М.: Медиамир, 2017.
Ковалев А. Мягкая сила дракона: куда и зачем Китай инвестирует миллиарды по всему миру. Режим доступа: http://maxpark.com/community/5862/ (дата обращения: 9.11.2019).
Леонова О. Г. Мягкая сила – ресурс внешней политики государства // Обозреватель – Observer. 2013. No 4. С. 29–32.
Леонтьева Э. О., Белокопытова М. С. Институты Конфуция как инструмент внешней политики КНР // Регионалистика. 2016. Т. 3. No 5. С. 51–58.
Маслов В. Мягкая сила Китая. Режим доступа: http://afferchock.news/?q=node/520073.html (дата обращения: 9.11.2019).
Медиасистемы стран БРИКС. Исторический генезис, особенности функционирования / под ред. Е. Л. Вартановой. М.: Аспект Пресс, 2018.
Михневич С.В. Панда на службе Дракона: основные направления и механизмы политики «мягкой силы» Китая // Вестник международных организаций. Т. 9. № 2 (2014). С. 95–126.
Мягкая сила во внешней политике США, Китая, России. XXI век: Перекрестки мировой политики / под ред. М. А. Неймарка. М.: Канон+, РООН «Реабилитация», 2014.
Най Д. Мягкая сила Китая в китайской мечте. Режим доступа: http://csef.ru/ru/politica-i-geopolitica/416/dzhozef-naj-myagkaya-sila-kitaya-v-kitajskoj-mechte-498... (дата обращения: 9.11.2019).
Най Д. Мягкая и острая сила Китая by Joseph S. Nye – Project Syndicate. 2018. Режим доступа: https://www.project-syndicate.org/commentary/china-soft-and-sharp-power-by-joseph-s--nye-2018-01/rus... (дата обращения: 9.11.2019).
Наумов А. О. «Мягкая сила» и внешнеполитический имидж Российской Федерации. 2015. Режим доступа: http://www.perspektivy.info/book/magkaja_sila_i_vneshnepoliticheslij-imidzh_rossijskoj-federacii_201... (дата обращения: 01.10.2018 г.).
Пономарёв Е. Г. Железная хватка «мягкой силы» // Однако. 2013. Февр., 25. № 6 (155).
От теории журналистики к теории медиа. Динамика медиаисследований современной России: колл. моногр. / под ред. Е. Л. Вартановой. М.: Фак. журн. МГУ, 2019.
Соловьева Е. В. «Мягкая сила» – инструмент интеграции Китая в мировые процессы // Россия и АТР. 2012. No 1. С. 85–95.
Сунь Цзы. Искусство стратегии. М.: ЭКСМО; СПб: Мидгард, 2007.
Тимофеев О. А. «Мягкие» методы международного влияния и трансформация внешнеполитической парадигмы в КНР // Вестн. ТОГУ. 2009. No 4 (15). С. 189–198.
Ткачева Н. В. Китайский путь в пространстве глобальных медиа // Медиасистемы стран БРИКС. Исторический генезис, особенности функционирования / под ред. Е. Л. Вартановой. М.: Аспект Пресс, 2018.
Трофимова Г. Н., Ду Цюаньбо. Стилистика русскоязычных средств массовой информации Китая в аспекте их «мягкой силы» воздействия // Гуманитарные науки. Филология. 2016. № 3 (39) С. 159–164.
Троян И. «Мягкая сила» Китая: культурная экспансия «красного дракона». Режим доступа: http://www.iarex.ru/articles/52522.html (дата обращения: 9.11.2019).
Хохлова Е.В. Проникновение американской кинопродукции на китайский кинорынок // Magister Dixit. № 1 (17). 2015. Режим доступа: http://rucont.ru/efd/285347 (дата обращения: 9.11.2019).
Шустов А. Мягкая сила дракона: как Китай пытается завоевать влияние в Центральной Азии. Режим доступа: http://eurasia.expert/myagkaya-sila-drakona-kak-kitay-pytaetsya-zavoevat-vliyanie-v-tsentralnoy-azii... (дата обращения: 9.11.2019).
Soft Power, мягкая сила, мягкая власть. Междисциплинарный анализ: коллективная монография / сост. и ред. Е. Г. Борисова. М.: ФЛИНТА; Наука, 2016.
Bell D. (2008) China’s New Confucianism. Princeton: Princeton University Press.
Dolinskiy A. (2013) ‘How Moscow Understands the Role of Media to Achieve Soft Power’. Promoting Alternative Views in a Multipolar World: BRICS and their Evolving Role in Developing Media Markets. Berlin: Robert Bosch Stiftung.
Gilboy G., Heginbotham E. (2012) Chinese and Indian Strategic Behavior: Growing Power and Alarm. New York: Cambridge University Press.
Keune O., Frants V. (2017) Cinema as an element of a state’s soft power system. Available at: http://madipi.ru/index.phpoption=com_content&amp;view%20=article&id=430&Itemid=75 (accessed: 22.05.2018).
Lai Hongyi and Lu Yiyi (eds.) (2012) China’s Soft Power and International Relations. London: Routledge.
Meng B. (2018) The Politics of Chinese Media – Consensus and Contestation. New York, NY, USA: Palgrave Macmillan.
Nye J. (1990) Bound to lead: The Changing Nature of American Power.
Nye J. (2004) Soft Power: The Means to Success in World Politics. New York: Public Affaires.
Noam E.M. (2016) Who Owns the World’s Media? Media Concentration and Ownership around the World. New York: Oxford University Press.
Nordenstreng K. (2012) The New World Information and Communication Order: An Idea that Refuses to Die. In J. Nerone (ed.) Media History and the Foundations of Media Studies. The International Encyclopedia of Media Studies. Vol. 1. Oxford: Wiley-Blackwell.
Nordenstreng K., Thussu D. K. (eds.) (2015) Mapping BRICS Media. London: Routledge.
Shi A. (2005) ‘The Taming of the Shrew: Global Media in a Chinese Perspective’. Global Media and Communication 1 (1): 33–36.
Straubhaar J. (2015) BRICS as emerging cultural and media powers. In K. Nordenstreng, D. K. Thussu (eds.) Mapping BRICS Media. London: Routledge. Рp. 87–104.
Thussu D. K. (2015) Digital BRICS: Building a NWICO 2.0? In K. Nordenstreng, D. K. Thussu (eds.) Mapping BRICS Media. London: Routledge. Рp. 242–263.
WAN-IFRA (2016) World Press Trends Report. Paris: The World Association of Newspapers and News Publishers.
Zhao Y. (2015) The BRICS formation in reshaping global communication: possibilities and challenges. In K. Nordenstreng, D. K. Thussu (eds.) Mapping BRICS Media. London: Routledge. Рp. 66–86.
Поступила в редакцию 05.09.2019