Региональные диспропорции в развитии медиасистем в России (Часть 1)
Скачать статьюкандидат филологических наук, профессор, руководитель департамента медиа НИУ ВШЭ, г. Москва, Россия
e-mail: ikiria@hse.raРаздел: Экономика СМИ
В данной статье рассматриваются основные теоретические вопросы, касающиеся территориального развития медиа в России, а также предпринимается попытка построения методики изучения региональных диспропорций в развитии массовых коммуникаций и показателей информационного общества (ИКТ в первую очередь). Авторы исходят из положений теории политической регионалистики и исследований социальных диспропорций и, применяя подходы из области исследований медиакапитала на региональных рынках, выдвигают гипотезы о наличии связи между политическими результатами партий на региональных выборах, географическими показателями (территория, климат, количество городов), социально-экономическими показателями и показателями развития медиапространств региона.
Развитие медиа и их связь с общественными системами: теоретический аспект
Рассматривая региональные диспропорции в развитии медиа и социальных систем вообще, мы изначально опираемся на так называемый ресурсный подход, то есть исходим из наличия разного количества ресурсов, к которым мы можем относить как природные, так и социальные ресурсы (труд и рабочая сила, территория, климат — все это в определенной мере является ресурсами). Набор критериев для анализа диспропорций всегда был достаточно широким и гетерогенным. Исследователи выделяли такие факторы, как: население и его плотность, степень экономического разнообразия (присутствия разных отраслей), транспортная доступность, ВРП на душу населения и т.д.
Социальный географ Наталия Зубаревич выделяет два набора факторов: климатический фактор, определяющий структуру расселения, и фактор урбанизма, определяющий характер индустрии в регионе (Россия регионов, 2005). Если говорить о первом наборе факторов, то необходимо отметить крайне неравномерное расселение населения на территории России преимущественно в зонах, благоприятных для сельского хозяйства (там же).
Если же говорить об урбанизации, то необходимо заметить, что она началась в России на 100 лет позже, чем в Западной Европе, уже в советское время и происходила не в связи с натуральным накоплением и концентрацией капитала (Тилли, 2009), а в связи с искусственным размещением индустриальных объектов. В результате этого многие российские города являются искусственными городами, созданными вокруг промышленных предприятий советской эпохи, и зависимы от одного вида экономической деятельности. Деградация таких городов в постсоветское время в новых экономических условиях фактически ввергла их в перманентный социальный кризис. Неравномерное распределение городов (см. диаграмму 1) становится следствием такой структуры: в Европейской части РФ среднее расстояние между городами существенно ниже, чем в Сибири, но все равно в значительной степени далеко от среднеевропейской дистанции, что дает основания Н. Зубаревич называть Россию «недоурбанизированной» страной (Зубаревич, 2009).
Другой проблемой становится существенное отставание уровня культурного и бытового развития городов от темпов урбанизации. Города рассматривались, скорее, как «тара» для размещения сотрудников, работавших на предприятиях (Пивоваров, 2001).
На основе географического и социально-экономического факторов Н. Зубаревич строит классификацию регионов. Географический фактор в целом она называет «степень освоенности территории», которая характеризует диверсификацию экономики региона. А другим фактором становится «экономическое положение домохозяйств» — агрегированный показатель, основанный на ВРП на душу населения, реальных доходах населения по отношению к прожиточному минимуму, уровне бедности. Таким образом, образуется 8 типов регионов:
1. Регионы-лидеры по экономическому положению домохозяйств с высокой степенью освоенности (к ним относится только федеральная столица).
2. Регионы-лидеры по экономическому положению домохозяйств с низкой степенью освоенности (всего 2 региона: нефтегазоносные округа).
3. Более развитые регионы освоенной зоны с относительно высокими (выше средних) обоими параметрами.
4. Ресурсные регионы слабоосвоенной зоны с высоким уровнем экономического положения домохозяйств, но низкой степенью освоенности территории.
5. Регионы среднего уровня освоенной зоны.
6. Регионы среднего уровня слабоосвоенной зоны Сибири и Дальнего Востока.
7. Регионы-аутсайдеры с низким положением домохозяйств и освоенной территорией (в первую очередь — северокавказские республики и некоторые центральные).
8. Бедные республики и округа слабоосвоенной зоны.
Важно отметить, что регионы 8-го типа с момента публикации работы Н. Зубаревич (2005) постепенно исчезают с карты за счет их объединения с более успешными субъектами федерации: объединение Эвенкийского и Таймырского АО с Красноярским краем, объединение Коми-Пермяцкого АО с Пермской областью (Пермский край), объединение Агинского Бурятского АО с Республикой Бурятия. На основе матрицы Н. Зубаревич в рамках проекта Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ 2010 по теме «Медиакапитал» была составлена матрица развития медиа, предположившая, что рекламный рынок объективно дает возможность развиваться автономно от местных властей и крупных монополий только медиа в регионах 1 и 3 типа, тогда как в остальных ресурсы на содержание медиа выделяют местные власти или монополии в регионах, которые являются регионообразующими предприятиями (Kiriya, Kachkaeva, 2011).
Рассуждая о политических отношениях между центром и регионами разных типов, необходимо сказать, что на протяжении 1990-х именно ресурсоемкие регионы пользовались квазиавтономными правами: их губернаторы зачастую участвовали в федеральной политической жизни (Шаймиев, Лужков, Лебедь и т.д.), что привело к конфликту этих фигур с федеральным центром после начала процесса централизации в 2000 г. (Туровский, 2003). Успех этих политических лидеров зависел от их отношений с крупным капиталом, который использовался федеральными властями для давления на них. Однако регионы 5, 6, 7 и 8 типов, очевидно, должны были быть более лояльными к федеральному центру, получая от него социальные дотации и распределенные ресурсы. Однако слабость федерального центра в 1990-е гг. не позволяла осуществлять адекватную политику перераспределения, что приводило к обнищанию бедных регионов и дальнейшему обогащению богатых (Лапина, 2007).
Российская региональная модель властных отношений базировалась на «личности» в ее связи с полумифическим образом «хозяина региона», в роли которого выступал губернатор. При этом моральная принадлежность и степень атрибуции региона себе как «хозяину» зависела от степени удаленности от центра, размера региона и монархических традиций (Туровский, 2003).
Таким образом, помимо приобретенных асимметрий финансово-политического характера мы можем говорить о некоем неизмеримом абстрактном «престиже региона», который зависел как от личности губернатора, так и от первичного статуса региона. Дело в том, что изначально РФ представляет собой так называемую «асимметричную федерацию», в которой равноценные формально административно-территориальные единицы обладают разными статусами: к примеру, республика обладает правом иметь собственную конституцию, президента и т.д., тогда как область существует на основании Устава области, документ, который по иерархии не сопоставим с Конституцией (Туровский, 2005). Разделение статуса между республикой и областью по-настоящему предполагает в первом случае наличие некоего титульного этноса, размещенного на территории республики. В ряде регионов РФ (Чечня, Ингушетия, Дагестан, Чувашия, Татарстан, Калмыкия) доля титульного этноса выше 50%, что говорит о разнице культур.
Выборка регионов
Для выборки регионов для настоящего исследования за основу была взята методология, предложенная Н.В. Зубаревич, основанная на разделении регионов на четыре основные группы в зависимости от наличия крупного бизнеса в регионе. Данный подход к разделению регионов представляется релевантным нашему исследованию, так как наличие бизнеса напрямую влияет на уровень экономического развития региона, что, в свою очередь, является одним из основных драйверов медиарынка.
Стоит отметить, что не только экономическое развитие региона является фактором, влияющим на медиарынок. Политические, социальные, культурные факторы также имеют весомое значение. Однако в условиях современных российских реалий именно экономическое положение, а проще говоря, наличие денег в регионе, является наиболее важным для медиарынка данного региона.
Матрица Н.В. Зубаревич разделяет регионы на типы по степени влияния крупного бизнеса и динамике его проникновения в регионы (Россия регионов, 2005). Основная задача такого разделения — рассмотреть среду обитания крупного бизнеса, выделив регионы, в которых он сконцентрирован с 1990-х гг., новые регионы, где недавно приобретены активы, и ту часть страны, где экономическое присутствие крупного бизнеса ощущается слабо или его просто нет. Следующая задача — сопоставить бизнес разного масштаба и происхождения (региональный и «внешний») в регионах разного типа: от важнейших для крупного бизнеса до периферийных.
Методология такого разделения включает количественные и качественные методы. Очевидно, что наилучшей является количественная оценка вклада предприятий, принадлежащих крупному бизнесу, в региональную экономику — промышленное производство, валовой региональный продукт (ВРП), налоговые поступления. Проблема заключается в том, что выявить эти данные практически невозможно. Объем промышленного производства по отдельным предприятиям в стоимостном измерении является закрытой статистикой в соответствии с международными нормами статистического учета, публичны только обобщенные отраслевые данные. В результате единственно возможным путем систематизации регионов по критерию влияния крупного бизнеса на их экономику остаются качественные оценки, основанные на размещении предприятий с учетом их величины. Однако и в рамках качественных оценок проблем не меньше. Установление границ между типами достаточно условно, так как многие регионы одновременно являются базовыми для одних крупных компаний и зоной экспансии для других. Кроме того, в отдельных регионах доминирует отраслевой бизнес, масштабы которого существенно меньше по сравнению с крупнейшими бизнес-группами и компаниями. Таким образом, помимо количественной оценки ВРП и других показателей автором используется также экспертная оценка. Учитывая эти ограничения, необходимо понимать, что данное разделение является условным, так как многие «пограничные» регионы можно довольно легко отнести как к одной, так и к другой группе матрицы.
Хотя матрица Н.В. Зубаревич остается актуальной и релевантной настоящему исследованию, однако в данный момент эта матрица не может быть использована в неадаптированном виде. Так как матрица была составлена в 2005 г., необходимо принимать во внимание те изменения, которые произошли за 7 лет, в частности, экономический кризис, новый политический цикл и др. Например, последние годы самыми высокими темпами росли доходы населения республик Северного Кавказа за счет трансфертов из федерального бюджета. Огромные инвестиции из центра получили Краснодарский и Приморский края (причины: Олимпиада и саммит АТЭС, соответственно), что способствовало росту доходов населения. Весь Дальний Восток показал более благополучную динамику тоже благодаря федеральным инвестициям. В лидерах Москва и Санкт-Петербург: две столицы всегда первыми получают прибавку доходов от возросших цен на нефть. Поэтому помимо матрицы было использовано распределение регионов по уровню социально-экономического развития по данным за 2009—2010 гг. Данная типология также построена Независимым институтом социальной политики и опирается на базовые факторы работы 2005 г.: уровень экономического развития региона и экономическое положение домохозяйств, с одной стороны, и освоенность территории — с другой. На основе указанных факторов авторы разделяют все регионы России на 4 группы, в каждой из которых две подгруппы в зависимости от более высокой или низкой освоенности территорий (табл. 1).
На основе двух обозначенных выше типологий была составлена сводная матрица регионов с поправкой на особенности медиарынка, состоящая из четырех блоков: регионы-лидеры, относительно развитые (освоенные и/или экспортно-ресурсные регионы), «середина» (среднеразвитые полупериферийные регионы), аутсайдеры (депрессивные и слаборазвитые периферийные регионы). Для настоящего исследования из матрицы для дальнейшего изучения были выбраны регионы, являющиеся наиболее типичными для каждой группы:
• регионы-лидеры: Красноярский край, Республика Татарстан, Свердловская область, Томская область, Тюменская область;
• относительно-развитые регионы: Алтайский край, Нижегородская область, Новосибирская область, Ростовская область, Тверская область;
• «середина»: Воронежская область, Кировская область, Псковская область, Чувашская республика;
• регионы-аутсайдеры: Республика Алтай, Чеченская республика.
В ходе дальнейшего анализа мы выделили ряд показателей, которые, на наш взгляд, и в соответствии с теоретической базой, могут оказывать влияние (прямое или косвенное) на особенности медиапотребления в каждом регионе:
• Природно-климатические и геополитические показатели
— площадь;
— природная зона;
— климат;
— количество городов;
— конституционно-правовой статус региона.
• Демографические показатели
— население;
— доля населения в работоспособном возрасте;
— доля титульного этноса в населении.
• Социально-экономические показатели
— валовый региональный продукт (ВРП);
— душевой доход;
— ВРП на душу населения;
— среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников организаций;
— реальная начисленная заработная плата;
— уровень бедности;
— объем трансфертов из федерального бюджета.
• Политические показатели
— явка избирателей;
— доля оппозиционных партий (совокупная) на выборах в Законодательное собрание.
• Показатели медиапространства
— количество газет;
— количество журналов;
— всего изданий;
— количество радиостанций;
— количество телеканалов;
— количество медиахолдингов;
— доминирующий тип холдингов;
— индекс концентрации;
— объем рекламного рынка;
— наличие измерителей;
— среднесуточные доли телеканалов;
— техническое проникновение;
— количество доступных телеканалов (среднее);
— наличие цифрового вещания;
— процент проникновения кабельного ТВ;
— процент пользователей Интернета;
— процент пользователей мобильной связи.
Для сбора данных мы использовали информацию из открытых источников в Интернете, в частности сайты Росстата, Министерства связи и массовых коммуникаций, Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям и др. Также были направлены официальные запросы в региональные управления, департаменты и министерства, занимающиеся информационной политикой и делами СМИ. При содействии АНРИ (Ассоциации независимых региональных издателей) мы связывались с владельцами и топ-менеджерами региональных СМИ — партнерами АНРИ. Не все данные по медиапространству удалось собрать, эта работа будет продолжена в соответствии с экспертными процедурами 2013 г.
Говоря о природно-климатических и геополитических показателях, можно отметить, что в первых двух группах выборки регионы более крупные по площади, чем в двух последних. Однако в виде исключения следует отметить сравнительно небольшие по площади Республику Татарстан (67,8 тыс. кв. км) и Нижегородскую область (76,6 тыс. кв. км), которые относятся к категории лидеров и относительно развитых соответственно, а также крупную по площади Кировскую область (120 тыс. кв. км), которая относится к категории «середина». Также важно понимать, что часть площади таких крупных регионов, как Красноярский край или Тюменская область, является непригодной для жизни.
Природные зоны и климатические зоны разнообразно представлены в каждой группе регионов, более того, один регион (например, Красноярский край) может включать в себя несколько природных и климатических зон.
В регионах первых двух групп больше городов (среднее количество городов для этих групп 22,7). Исключение составляет Томская область (6 городов).
В группе демографических показателей стоит отметить, что регионы-лидеры и относительно развитые регионы являются более густонаселенными, чем срединные регионы и регионы-аутсайдеры. Такую закономерность можно связать как с большей площадью регионов, так и с более высокими социально-экономическими показателями жизни. При этом доля населения в работоспособном возрасте примерно одинакова во всех группах.
Оценивая социально-экономические показатели, можно отметить общее снижение значений каждого показателя при движении от регионов-лидеров к регионам-аутсайдерам в анализируемой выборке (табл. 2).
В анализируемой выборке среди регионов-лидеров только 2 из 5 регионов получают трансферты из федерального бюджета, в то время как в последующих группах все регионы являются дотационными.
Рассматривая политические показатели, мы сравнивали явку избирателей (на выборах Президента РФ 14 марта 2012 г.) и совокупную долю оппозиционных партий (т.е. всех партий, кроме партии власти) на выборах в Законодательное собрание.
Явка избирателей во всех группах регионов примерно одинакова, однако в каждой группе можно выделить субъект-лидер по явке, например Республика Татарстан (82,99%) и Тюменская область (79,14%) среди регионов-лидеров, Чувашская республика (73,64%) среди регионов срединной группы, Чеченская республика (99,61%) в группе регионов-аутсайдеров. Эти же регионы показывают сравнительно высокую лояльность партии власти (то есть доля голосующих не за партию «Единая Россия» низкая по сравнению с другими регионами). Такие «выпадающие» из средних показателей по стране значения можно интерпретировать индивидуально для каждого региона. Так, Республика Татарстан демонстрирует лояльность в ответ на невмешательство Центра во внутреннюю политику республики. Высокие результаты партии власти в Чеченской республике можно объяснить трансфертами из государственного бюджета.
Также при оценке доли оппозиционных партий на выборах в Законодательное собрание стоит принимать во внимание год проведения референдума: можно отметить значительное увеличение доли голосующих за оппозиционные партии в период с 2008 по 2012 г.
В целом можно отметить, что рассматриваемые нами регионы- лидеры и относительно развитые регионы являются более привлекательными и благополучными с точки зрения социально-экономических показателей, что, в свою очередь, влияет на численность населения и количество городов (причем это влияние двустороннее: количество трудоспособного населения и количество городов являются драйверами экономического развития). Сравнительный анализ регионов показывает, что для первых двух групп действительно характерен более высокий уровень экономического развития и освоенности территорий.
Однако нельзя однозначно сказать, что в настоящей выборке регионы какой-либо группы демонстрируют более высокую лояльность Центру или более активные оппозиционные настроения. В каждой группе выборки можно выделить как более лояльные, так и более «независимые» субъекты.
Итоги
Таким образом, используя теории из сферы социальной географии, политической регионалистики, медиакапитала, нами была предпринята попытка построения и анализа базовой выборки регионов, а также определен набор параметров для оценивания по регионам. Построенная модель предполагает обнаружение связи между демографическими, географическими, электоральнополитическими, социально-экономическими факторами развития региона и медиарынками с другой стороны.
(окончание в следующем номере)
Примечания
1 Типы регионов по уровню социально-экономического развития // Независимый институт социальной политики. 2009. Режим доступа: http://www.socpol.ru/atlas/typology/Typology_tabl.htm. (дата обращения: 15.01.2013).
2 Россия регионов: в каком социальном пространстве мы живем / под ред. Н. Зубаревич. М.: Поматур, 2005.
Библиография
Зубаревич Н.В. Территориальный ракурс модернизации // Социальная политика: экспертиза, рекомендации, обзоры. 2009. № 10.
Лапина Н. Отношения «центр—регионы» в современной России // Перспективы, 06.06.2007. Режим доступа: http://www.perspectivi.ru/rus/gos/otnosheniya_centr_regiony_v_sovremennoiy_roscii_6_06_2007.htm (дата обращения: 04.09.2013).
Пивоваров Ю.Л. Урбанизация России в XX веке: представления и реальность // Общественные науки и современность. 2001. № 6.
Россия регионов: в каком социальном пространстве мы живем / под ред. Н. Зубаревич. М.: Поматур, 2005.
Тилли Ч. Принуждение, капитал и европейские государства. 1990— 1992 гг. / пер. с англ. Т.Б. Менской. М.: Изд. дом «Территория будущего», 2009.
Типы регионов по уровню социально-экономического развития // Независимый институт социальной политики, 2009. Режим доступа: http://wwwsocpol.ru/atlas/typology/Typology_tabl.htm. (дата обращения: 15.01.2013).
Туровский Р. Конфликты на уровне субъектов федерации: типология, содержание, перспективы урегулирования // Общественные науки и современность. 2003. № 6.
Туровский Р. Политическая регионалистика. М.: ГУ—ВШЭ, 2005.
Kiriya I., Kachkaeva A. (2011) Economical Forms of State Pressure in Russian Regional Media. REVISTA ROMANA DE JURNALISM §I COMUNICARE 2.
Поступила в редакцию 08.10.2013