Сравнительный анализ динамики распространения интернета в России и некоторых европейских странах

Раздел: Новые медиа

При помощи моделей распространения нововведений проведен анализ проникновения Интернета в России и в некоторых европейских странах отдельно для ряда возрастных групп. Показано, что основу высоких суммарных показателей проникновения составляет значительная популярность Интернета среди старших поколений, для достижения которой в России требуются существенное снижение стоимости доступа в Сеть и обучение пожилых людей использованию Интернета.

Хотя существуют свидетельства эпизодического подключения некоторых советских учреждений к Интернету еще в начале 80-х гг. ХХ в., распространение глобальной Сети в нашей стране среди частных лиц началось осенью 1990 г. К этому времени Сетью уже пользовались 3% жителей США, 1 — Швеции и 0,4 — Финляндии. Этого оказалось достаточно, чтобы новшество просочилось в Рос­сию. Как сообщает каноническая история Интернета в России¹, первое подключение к Интернету сотрудники кооператива “Де­мос” осуществили с помощью двух знакомых финнов через сервер в Университете г. Хельсинки.

Первые опросы россиян об использования Интернета были проведены компанией КОМКОН в 1996 г.² Эти исследования были ограничены крупными городами, что затрудняло вычисление интегральных показателей, характеризующих Россию в целом, вклю­чая сельские регионы. Поэтому основным источником данных об использовании Интернета в России с 2002 г. стали регулярно пу­бликуемые итоги общероссийских опросов Фонда “Общественное мнение” (ФОМ)³. На их основе был построен ряд количественных моделей и прогнозов использования Сети, причем оказалось, что исторические данные довольно слабо ограничивают будущие зна­чения показателей (Левин и др., 2006; Галицкий, 2007). Другим по­лезным источником данных является “Мониторинг социально-эко­номических перемен” Левада-центра⁴, итоги которого доступны через специализированную базу данных СОФИСТ⁵. Некоторые результаты опросов об использования Интернета в России публи­куют ВЦИОМ, РОМИР, Гфк, “Башкирова и партнеры”, Comscore и другие организации. Полезный путеводитель по источникам дан­ных содержится в монографиях А.В. Чугунова (Чугунов, 2006, 2007).

Также мы используем данные о распространении Интернета в других странах. Источники подобной информации столь разно­образны, что Международный союз электросвязи (МСЭ) посвятил их описанию специальный том⁶. Мы ограничимся использованием материалов проекта World Internet Project, координируемого Уни­верситетом Калифорнии в Лос-Анджелесе⁷, и опросов ARD/ZDF-Onlinestudie⁸ (Вороненкова, 2004).

Метод межрегиональных сопоставлений

В основе метода межрегиональных сопоставлений лежит пред­положение о том, что распространение нововведений (включая и Интернет) в различных регионах протекает сходным образом, так что некоторые показатели процесса в регионах-пионерах можно экстраполировать на большинство других областей. Подход можно считать обоснованным, когда нововведение и каналы его распро­странения остаются относительно неизменными или меняются медленно.

Предположение о неизменности нововведения и каналов его распространения может оказаться и неверным. В частности, в Пор­тугалии мобильная связь стартовала позже, чем в Скандинавии (Botelho, Pinto, 2004). Однако абонентская база в Португалии рос­ла быстрее, поскольку уже был опробован способ предоплаты раз­говоров при помощи одноразовых карточек, который оказался удобен для небогатого населения, не имеющего опыта регулярной оплаты банковских счетов⁹. В итоге так называемая плотность проникновения мобильной связи в этой стране в 2008 г., по данным Международного союза электросвязи, составила 140 абонентов на 100 жителей, что превышает аналогичный показатель Швеции (118) и Финляндии (129). Подчеркнем, что здесь мы обсуждаем не все аспекты использования тех или иных технологий, но лишь условия для заимствования истории статистических показателей распростра­нения нововведений в одной стране для прогнозирования их буду­щих величин в другой.

В монографии Г.Л. Смоляна и др. (Смолян и др., 2004) выделе­ны два этапа распространения нововведения — начальный этап быстрого роста, когда инфраструктурные ограничения слабо ско­вывают процесс, и последующий период медленного дрейфа, ско­рость которого определяется ростом душевого ВВП. Выделенные авторами этапы истории распространения Интернета можно на­блюдать на рис. 1, хотя мы полагаем, что основными факторами роста на втором этапе являются смена поколений, подключение школ к Сети и специальные меры по обучению пожилых людей использованию компьютера и Интернета.

В статье В.А. Конявского (Конявский, 2003) путем сопоставле­ния с европейскими странами был получен приблизительно ли­нейный тренд количества российских пользователей Интернета вплоть до 2010 г. Работа предсказывала 30 млн пользователей Ру­нета в 2010 г. Эта оценка была подтверждена нами тремя годами позже при помощи логистической модели распространения ново­введений с дополнительным слагаемым, учитывающим школьни­ков. Однако расхождения обоих прогнозов с реальностью оказа­лись значительными. Наша сегодняшняя оценка охвата аудитории российского Интернета, учитывающая детей и подростков, со­ставляет 50 млн россиян.

Межрегиональные сопоставления могут быть весьма полезны, проблема состоит лишь в том, чтобы верно выбрать образец для сравнения. Проиллюстрируем, в каких случаях использование это­го метода представляется нам обоснованным. На рис. 1 кружками и треугольниками показаны данные опросов ФОМ и ВЦИОМ о распространении Интернета среди москвичей в возрасте 18 лет и старше. Ромбы изображают аналогичные данные World Internet Institute об использовании Сети шведами. Квадратиками изображе­ны данные ARD-ZDF-Online-Studies об использовании Интернета в Германии лицами старше 14 лет. Сплошными линиями показаны прогнозы, построенные нами при помощи модели распространения нововведения с растущим потенциалом (Юрина, Делицын, 2008; Делицын, 2009). Рис. 1 демонстрирует, что тренды распростране­ния Интернета в различных регионах могут быть очень похожи, в первом приближении отличаясь лишь временным сдвигом. Так, тренд доли пользователей Интернета в Москве приблизительно повторяет тренды двух других стран, отставая на пять лет от Шве­ции и на два года от Германии. Москва “ближе” к Швеции и Гер­мании по уровню доходов, чем Россия в целом, поэтому различия в распространении Интернета в общих чертах сводятся к простому отставанию во времени.

Некоторые исследователи и практики идут дальше и уподобля­ют всю Российскую Федерацию европейским странам без каких-либо оговорок. На наш взгляд, некорректность полученных таким путем прогнозов не должна вызывать удивления, поскольку рос­сияне существенно отличаются от европейцев, и наиболее ярким отличием является многочисленность пожилых людей с низким уровнем доходов.

Диффузионные модели распространения Интернета

В отличие от межрегиональных сопоставлений, метод диффу­зионных моделей (Bass, 1969; Mahajan, Petersen, 1985) использует историю статистических показателей непосредственно в изучаемом регионе. Исследованию распространения нововведений (диффу­зии инноваций) в различных странах и регионах посвящены тысячи работ. Обширная библиография, в которой отдельное внимание уделено экспериментальным результатам, содержится в книге Э. Род­жерса (Rogers, 2004). Отметим также монографии (Mahajan, Petersen, 1985; Mahajan, 2000) и обзоры (Meade, Islam, 1998, 2006) Н. Мида и Т. Ислама.

По-видимому, первой монографией, в которой распростране­ние Интернета в России рассматривается как процесс диффузии инноваций, стала книга Ю.Ю. Перфильева (Перфильев, 2003), при этом автор указал на географическую неоднородность распростра­нения Сети, ее сравнительно высокую доступность в мегаполисах и дороговизну и техническую недоступность в сельских регионах.

Диффузионный подход был распространен Ю.В. Деарт на сети связи (Деарт, 2005), этим автором и ее коллегами были построены логистические модели и прогнозы распространения сотовой связи и Интернета в России (Деарт и др., 2005). В моделях, построенных Ю.В. Деарт, важную роль играют и межстрановые сопоставления. Для получения точечного прогноза используется логистическая модель распространения инноваций, а для расчета пессимистиче­ской и оптимистической оценок — аналогичные модели для ряда стран Европы.

Классические трех- и четырехпараметрические модели распро­странения нововведений, помимо уже отмеченных работ, использо­вались для моделирования и прогнозирования динамики Интернета и мобильной связи в России и других странах в работах Л.Е. Вара­кина (Варакин, 2006), Л.С. Тимошенко¹⁰, ТА. Кузовковой и Л.С. Ти­мошенко (Кузовкова, Тимошенко, 2009), С.Ю. Казанцева и И.Э. Фро­лова (Казанцев, Фролов, 2005, 2006).

Среди исследований, использующих модели диффузии инноваций для изучения распространения Интернета в европейских странах, можно отметить работу М. Форнерино (Fornerino, 2003), в которой проведено сравнение моделей Ф. Басса (Bass, 1969) и NUI (Easingwood et al., 1983), причем сделан выбор в пользу последней. Отме­тим также работу С. Кииски и М. Похъйола (Kiiski, Pohjola, 2002), где с помощью совместного моделирования падения стоимости доступа и роста количества подключенных к Сети хост-компью­теров в странах ОЭСР была получена оценка эластичности потен­циала распространения Интернета по отношению к стоимости до­ступа. Эластичность оказалась равной единице, и мы используем ее в наших расчетах.

Модель с учетом воспроизводства населения

Актуальность моделей распространения нововведений в неод­нородной социально-экономической системе вызвана значитель­ными отклонениями данных социологических опросов от пред­сказаний классических логистических моделей. Опубликованные ранее прогнозы распространения Интернета в России и других странах, построенные на основе классических трехпараметриче­ских логистических моделей или четырехпараметрических обоб­щениях логистических кривых (Делицын и др., 2003; Галицкий, 2007) оказались существенно занижены. Даже простая экстрапо­ляция линейного тренда (Казанцев, Фролов, 2005, 2006) позволила построить более точные прогнозы на 2005—2009 гг., чем логистиче­ские модели. Однако данные развитых стран и российской столи­цы (см. рис. 1) свидетельствуют, что линейный тренд нельзя экс­плуатировать слишком долго. Так, в Швеции мы наблюдаем смену наклона тренда в 2001—2002 гг., в Германии — в 2004 г., в Москве — в 2006—2007 гг.

Кроме того, классические модели противоречат данным наблю­дений о распространении Интернета в возрастных группах. В част­ности, данные опросов фонда “Общественное мнение” (ФОМ) об использовании россиянами Интернета в 2002—2007 гг. точнее всего описывает трехпараметрическая логистическая модель с весьма низ­ким потенциалом распространения среди взрослых россиян — 34% (Галицкий, 2007). Однако уже в 2006 г. более 50% россиян в возрасте 18—24 лет пользовались Интернетом. Таким образом, предсказан­ный моделью однородного общества потенциал распространения в 34% подразумевает, что значительная часть россиян, взрослея, полностью отказывается от использования Интернета. Этот вывод не подтверждается наблюдениями.

Важным фактором роста распространения Интернета стало подключение в 2006—2008 гг. всех российских школ к Сети в рам­ках национального проекта “Образование”. Массовое обучение отдельных групп населения использованию нововведения не учи­тывалось в классических моделях диффузии инноваций, поэтому нами была разработана новая модель (Юрина, Делицын, 2008; Де­лицын, 2009).

Инерционный сценарий

После определения параметров модели у нас появляется воз­можность прогнозировать показатели распространения Интернета в России. Первый из опубликованных нами прогнозов (рис. 2), который можно назвать “инерционным”, учитывал интернетиза­цию школ, но предполагал сохранение текущей стоимости доступа к Интернету для частных лиц (Юрина, Делицын, 2008).

На рис. 2 кружками и треугольниками изображены данные ФОМ и ВЦИОМ о проникновении Интернета по отдельным возрастным группам. Закрашены только те кружки и треугольники, которые соответствуют агрегированным данным, относящимся к населению России в возрасте 18 лет и старше, а символы, соответствующие отдельным возрастным группам, не закрашены. “Синтетические данные”, т.е. результаты численного моделирования, изображены кривыми. Возрастные группы, к которым относятся кривые, ука­заны при помощи меток. В частности, метка “18+” означает “на­селение России в возрасте 18 лет и старше”, а соответствующая кривая проведена пунктиром.

При таком сценарии уровень распространения Интернета в возрастной категории 18—24 года достигнет 100% уже к 2014 г. Од­нако на средний уровень распространения Интернета среди взрослой части населения это почти не повлияет. Таким образом, школьный Интернет — необходимое, но недостаточное условие движения страны к информационному обществу.

На рис. 3 изображены данные ФОМ и ВЦИОМ о распростра­нении Интернета среди взрослых москвичей (в возрасте 18 лет и старше) и результаты применения нашей модели к этим данным.

Сравнение рис. 3 и рис. 1 показывает, что как в Швеции, так и в Москве, период роста проникновения Интернета с уровня 10—15% до уровня 60% составил 7—8 лет. В соответствии с нашим прогно­зом в последующие 7—8 лет уровень проникновения Интернета в Москве должен вырасти до 70%. Как показывает рис. 1, в Швеции соответствующий период длился лишь три года (различия в опреде­лениях “использования” Интернета в публикациях World Internet Institute (Findahl, 2008) и публикациях ВЦИОМа и ФОМа, на наш взгляд, несущественны). Мы полагаем, что причиной столь корот­кого перехода является быстрый рост использования Интернета в старших возрастных группах, поскольку Сеть так же доступна по­жилым шведам, как и их молодым согражданам. В 2008 г., согласно отчету World Internet Project, в Швеции Интернетом пользовались 75% граждан в возрасте от 55 до 64 лет, и 38% — старше 65 лет (см. также рис. 8). При этом 59% шведов, не пользующихся Интерне­том, полагают, что он им не нужен, 25% отмечают его сложность, и лишь 5% — дороговизну (Findahl, 2008). Как показывает наш прогноз (рис. 3), “естественным путем”, без проведения каких-либо специальных мероприятий по обучению пожилых людей исполь­зования Интернета, в Москве уровень проникновения Интернета в группе лиц старше 55 лет достигнет 40% только к 2020 г.

Сценарий быстрого роста

Несомненно, рост благосостояния в последнее десятилетие сделал Интернет доступнее для россиян. Однако уповать на то, что в ближайшие годы темпы этого роста сохранятся, более не прихо­дится. При постоянном или снижающемся уровне благосостояния существенно повысить уровень проникновения Интернета в Рос­сии могли бы относительное снижение цен на доступ в Интернет либо существенный рост полезности Интернета для жителей рос­сийских регионов.

При снижении стоимости доступа в Интернет рост численности его пользователей мог бы заметно ускориться (рис. 4). По нашим расчетам, если бы, начиная с весны 2008 г. доступ дешевел на 5% в квартал, то половина взрослых россиян начала бы пользоваться Интернетом уже к концу 2011 г.¹¹ При этом требуется снижение стоимости доступа не только в городах-миллионниках (где прожи­вают только 27, но не все 142 млн россиян), а повсеместно. Отме­тим, однако, что апробированных моделей ценовой эластичности потенциала рынка по стоимости доступа для интернет-индустрии нет, поэтому полученную оценку нельзя считать вполне надежной. Приняв во внимание результаты С. Кииски и М. Похъола (Kiiski, Pohjola, 2002), мы использовали единичную эластичность.

Сценарий отложенного роста

Как свидетельствуют публикуемые деловой прессой заявления компаний, в 2009 г. повсеместное снижение цен не планирова­лось¹². Кроме того, в настоящее время ряд крупных российских провайдеров уже объявил о замораживании инвестиций в строи­тельство широкополосного доступа к Интернету в регионах, в том числе и в крупнейших городах-миллионниках. В таком случае ве­роятнее сценарий развития Интернета, изображенный на рис. 5.

Более того, в условиях рецессии растет вероятность стагнации российского Интернета (Юрина, Делицын, 2008), которая неиз­бежна без подключения школ к Сети. Только при обеспечении обучения школьников использованию Интернета (и предполагаемом возобновлении инвестиций в региональный Интернет к 2011 г.) можно надеяться, что хотя бы половина россиян станет пользоваться Сетью к 2014 г.

Сравнение предсказаний наших моделей и официальных прогнозов

На рис. 6 сплошной линией показан прогноз Мининформсвязи распространения Интернета в Москве¹³. Этот прогноз носил нор­мативный характер, так что потенциал распространения Сети был установлен в качестве желаемой (но необязательно достижимой) цели. Закрашенная область на рис. 6 ограничена сверху оптими­стическим прогнозом Минэкономразвития для России¹⁴, снизу — консервативным. Дополнительно показаны два наших сценария — инерционный, помеченный цифрой 1, и сценарий быстрого роста, помеченный цифрой 2. Они соответствуют пунктирным линиям на рис. 2 и рис. 4.

Мы видим, что прогноз использования Интернета москвичами, разработанный Мининформсвязи, заметно превышает данные опро­сов. Заметим, что Мининформсвязи прогнозирует аудиторию с учетом детей, в то время как ФОМ и ВЦИОМ опрашивают только взрослых, однако, как показали наши расчеты, если бы опрашива­ли и детей, то это сказалось бы только на абсолютных показателях, а не на относительных (доле пользователей среди населения).

Прогнозируемый Минэкономразвития тренд распространения Интернета в России повторяет прогноз Мининформсвязи для Мо­сквы, но отстает от него на пять лет. Наша траектория быстрого роста (кривая 2 на рис. 6), которая отстает от прогноза Минэко­номразвития еще на один год, была рассчитана в предположении ежегодного снижения стоимости доступа не менее чем на 20%. Од­нако в прогнозах Минэкономразвития не содержится ни описания каких-либо мер, стимулирующих такое снижение, ни каких-либо иных мер, упрощающих россиянам пользование Сетью. Мы полага­ем, что без активного внедрения Интернета в старших возрастных группах прогноз Минэкономразвития будет расходиться с реаль­ностью еще сильнее, чем прогноз Мининформсвязи.

Сопоставления с Португалией

Подобно тому как Швеция и Германия предоставляют образцы, которым в общих чертах следует тренд использования Интернета в Москве, полезным прообразом общероссийского тренда может служить динамика распространения Сети в Португалии.

На рис. 7 изображены данные о распространении Интернета в Португалии, взятые из статьи О. Финдала (Findahl, 2008), к ним до­бавлено значение за 2009 г. из сводных таблиц ICT Eye¹⁵. Пунктир­ными линиями показаны два наших сценария для России и анало­гичная модель, рассчитанная нами для Португалии. Хотя данные опросов ФОМа и ВЦИОМа в 2009 г. превышали наш инерцион­ный тренд (кривая 1), мы видим, что именно он повторяет есте­ственный ход событий в другой стране, которая ближе к России по уровню среднедушевого ВВП, чем Швеция и Германия. Перелом этого тренда и переход на кривую 2 не могут произойти по мано­вению “волшебной палочки” авторов прогноза Минэкономразви­тия и потребуют существенных усилий государства и общества.

Сравнение динамики Интернета в старших возрастных группах

Проведем теперь сравнение динамики уровня проникновения Интернета в старших возрастных группах в изучаемых регионах (за исключением Португалии, по причине отсутствия у нас необходи­мых для этого данных). Рис. 8, а иллюстрирует использование Сети индивидами старше 45 лет в Швеции, а рис. 8, б — индивидами старше 40 лет в Германии. Пунктирной линией в обоих случаях пока­зана итоговая доля пользователей Интернета в населении каждой из стран. Методики опросов World Internet Institute и ARD/ZDF отличаются, поэтому прямые сопоставления левой и правой половин Рис. 8, а показывает, что даже в Швеции не все из тех, кому бо­лее 75 лет, быстро подключаются к Сети. Возможно, большинство шведов, рожденных до 1935 г., не вольются в ряды активных поль­зователей Интернета. Однако проникновение в возрастной группе ‘75+’ все равно будет расти со временем за счет взросления “моло­дежи”, которой сейчас 65—74 года и среди которой уровень про­никновения в Сеть приближается к 60%.

В Германии (рис. 8, б) старшей из выделенных является воз­растная группа тех, кому более 60 лет. В ней очевиден быстрый рост доли пользователей. Если разделить эту группу на две — до 70 и старше 70 лет, то, вероятно, окажется, что к Сети быстрее приоб­щается более молодая группа.

Отметим теперь, что пунктирная линия на рис. 8, а, изобража­ющая среднее по всем группам проникновение в Сеть, почти совпа­дает с линией, соответствующей шведам в возрасте 55—64 лет. В то же время пунктирная линия на рис. 8, б близка к линии, изобража­ющей долю пользователей среди 50—59-летних немцев. Это означа­ет, что динамика проникновения Интернета в Швеции (в среднем по всем возрастам) такая же, как в возрастной группе от 55 до 64 лет, а в Германии — такая же, как в группе от 50 до 59 лет. Как можно ви­деть на рис. 2—5, в Москве “опорная” возрастная группа, репре­
зентирующая поведение населения в целом, несколько моложе (45—54 года), а в России — существенно моложе (35—44 года). Эти показатели сведены в таблицу и добавлены данные World Internet Project по США (Findahl, 2008).

Наблюдается своего рода раздел, который можно назвать гра­ницей внутреннего или возрастного цифрового разрыва. Для значи­тельной части лиц старшего возраста, находящихся за этой гранью, Интернет труднодоступен. В Швеции — это те, кому более 75 лет. В странах, где к распространению Интернета относятся не столь серьезно, опубликованные данные недостаточно детальны, чтобы точно определить границу разрыва, однако можно предположить, что в Германии недоступный сегмент составляют лица старше 70 лет, в Москве — старше 65 и в России — старше 60 лет. В России недо­ступный сегмент составляют малообеспеченные пожилые люди, доходы которых недостаточны для приобретения компьютера, а уровень образования — для самостоятельного обучения работе в Интернете.

Таким образом, хотя в России население формально и близко к европейскому по возрастному составу, “эффективное” население, составляющее потенциал использования Интернета, значительно моложе. На наш взгляд ближайшими аналогами могли бы служить Португалия, страны Восточной Европы и наиболее обеспеченные страны Латинской Америки, такие, как Чили, Уругвай и Аргентина (Делицын, 2009).

Интернет не просачивается в “недоступный” сегмент сам собой, без изменения условий жизни людей. Чтобы уровень проникновения Интернета в России в ближайшие 5—10 лет сравнялся с характер­ным для Германии и Швеции, по-видимому, требуется приложить не меньше, а существенно больше усилий, чем было приложено в названных странах (Вартанова, 2004). В условиях, когда таковые усилия считаются задачей общественных организаций¹⁶, заявлять о намерениях догнать европейские страны в рейтингах способны лишь оптимистичные по долгу службы чиновники.

Заключение

В отличие от классических логистических моделей, модель рас­пространения нововведения в неоднородном обществе, учитыва­ющая воспроизводство населения, непротиворечива и позволяет описать распространение Интернета в отдельных странах. Как по­казывают наши расчеты, для повышения уровня проникновения Интернета в России до европейских показателей требуется стиму­лировать быстрый рост использования Сети россиянами старше 55 лет, подобный тому, который имел место в Швеции и Германии (Вартанова, 2004; Вороненкова, 2004). Без проведения специаль­ных мероприятий по обучению пожилых людей пользованием Интернетом уровень проникновения Интернета в группе лиц старше 55 лет достигнет 60% не раньше 2017 г. даже при условии резкого снижения стоимости доступа (не имеющего места в действитель­ности). Низкий показатель проникновения среди пожилых людей не позволяет серьезно рассматривать в качестве цели анонсируемый Минэкономразвития средний уровень 60—70% проникновения Интернета в России в 2012 г.

Примечания

¹ См.: Маслов В. Русская Сеть: истории // Zhurnal.Ru #1. 1996. Октябрь.

² См.: Залесский П.К. Комплексный портрет аудитории Интернета — ключ к успеху целевого маркетинга: Доклад на конференции “Интернет-маркетинг’99”. Москва, 14 сентября 1999.

³ http://www.fom.ru/

⁴ http://www.levada.ru/

⁵ http://sofist.socpol.ru/

⁶ The Global Information Society: a Statistical View (2008) United Nations Publication, Santiago, Chile.

⁷ http://www.worldinternetproject.net/ и http://wii.se/

⁸ http://www.ard-zdf-onlinestudie.de

⁹ Carvalho A. (2006) Diffusion of mobile phones in Portugal: unexpected success? Presented at Innovation Pressure —International ProACT Conference. 15—17^th March. Tam­pere, Finland.

¹⁰ См.: Тимошенко Л.С. Стратегия устойчивого роста // Информкурьерсвязь. 2004. № 12. С. 43—48.

¹¹ См.: Делицын Л.Л. Чтобы поднять аудиторию, надо уронить цены // Информкурьерсвязь. 2008. № 11. C. 45—47.

¹² Операторы предполагают снижать объемы строительства сетей ШПЛ // Со­временные телекоммуникации России. 2008. 2 дек. Режим доступа: http://www.telecomru.ru/article/?id=5090&PHPSESSID=811b2506b328a071e3228cd2e3818bd3

¹³ См.: Тимошенко Л.С. Стратегия устойчивого роста // Информкурьерсвязь. 2004. № 12. С. 43—48.

¹⁴ Прогноз социально-экономического развития Российской Федерации на 2010 г. и на плановый период 2011 и 2012 гг. Режим доступа: http://www.economy.gov.ru/minec/activity/sections/macro/prognoz/doc1254407742765

¹⁵ http://www.itu.int/IDU-D/icteye

¹⁶ См. проект РАРИО “Тимуровцы информационного общества”. Режим доступа: http://www.rario.ru/projects/timurovci.php

Библиография

Абилов А.В. Закономерности развития регионального инфокоммуникационного комплекса. М.: Горячая линия-Телеком, 2008.

Варакин Л.Е. Информационно-экономический закон. Взаимосвязь инфокоммуникационной инфраструктуры и экономики. М.: МАС, 2006.

Вартанова Е.Л. Северная модель: государство всеобщего информаци­онного благоденствия? // Национальные модели информационного об­щества / отв. ред. и сост. Е.Л. Вартанова. М.: ИКАР, 2004.

Вороненкова Г.Ф. Интернет для всех: германский путь в “e-society”? // Национальные модели информационного общества / отв. ред. и сост. Е.Л. Вартанова. М.: ИКАР, 2004.

Галицкий Е.Б. Не исключено, что нас ждет пессимистический сцена­рий развития Интернета // Интернет-маркетинг. 2007. № 1 (37).

Деарт Ю.В. Анализ тенденций развития сетей связи как объектов диффузии инноваций // Вопросы экон. наук. 2005. № 3.

Деарт Ю.В. Прогноз развития сотовой связи в России // Вестн. связи. 2005. № 4.

Деарт Ю.В, Цым А.Ю., Бурцев И.В. Прогноз количества пользовате­лей Интернет в России // Электросвязь. 2005. № 6.

Делицын Л.Л. Количественные модели распространения нововведений в сфере информационных и телекоммуникационных технологий. М.: МГУКИ, 2009.

Делицын Л.Л., Засурский И.И. Состояние российского Интернета на сегодняшний день // Маркетинг в России и за рубежом. 2003. № 2.

Делицын Л.Л., Засурский И.И., Куринной И.Г. Коллективный разум // Информационное общество. Вып. 3. 2003.

Казанцев С.Ю., Фролов И.Э. Состояние и потенциал развития инфокоммуникационного комплекса России // Проблемы прогнозирования. 2005. № 3.

Казанцев С.Ю., Фролов И.Э. Условия и потенциал развития российско­го инфокоммуникационного комплекса // Проблемы прогнозирования. 2006. № 4.

Конявский В.А. Прогноз развития российского сегмента сети Интернет до 2010 г. // Управление защитой информации. 2003. Т. 7. № 3.

Коротков А.В. Преодоление цифрового неравенства как стратегия раз­вития информационного общества: дис. ... канд. филол. наук. М., 2003.

Кузовкова Т.А., Тимошенко Л.С. Анализ и прогнозирование развития инфокоммуникаций. М.: Горячая линия-Телеком, 2009.

Левин М.И., Галицкий И.Б., Ковалева В.Ю., Щепина И.Н. Модели раз­вития Интернета в России // Интернет-маркетинг. 2006. № 4.

Перфильев Ю.Ю. Российское интернет-пространство: развитие и структура. М.: Гардарики, 2003.

Смолян Г.Л., Цыгичко В.Н., Хан-Магомедов Д.Д. Интернет в России. Перспективы развития. М.: Едиториал УРСС, 2004.

Чугунов А.В. Российская интернет-аудитория в зеркале социологии. СПб.: Изд-во Санкт-Петерб. ун-та, 2006.

Чугунов А.В. Социология Интернета: методика и практика исследова­ний интернет-аудитории: Учеб. пособие. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2007.

Юрина Э.А., Делицын Л.Л. “Эпидемиологические” модели распростра­нения мобильной связи и Интернета в России // Интернет-маркетинг. 2008. № 1 (43).

Bass F. M. (1969) A new product growth for model consumer durables. Manage­ment Science 15.

Botelho A., Pinto L. C. (2004) The diffusion of cellular phones in Portugal. Tele­communications Policy 28 (5—6).

Easingwood C. J. (1983) A nonuniform influence innovation diffusion model of new product acceptance. In C. J. Easingwood, E. Muller, V. Mahajan (eds.) Marketing Science. Vol. 2.

Findahl О. (2008) The Internet in Sweden. World Internet Institute.

Fornerino M. (2003) Internet adoption in France. The service industries journal 23 (1).

Kiiski S., Pohjola M. (2002) Cross-country diffusion of the Internet. Information Economics and Policy 14 (2).

Mahajan V., Peterson R. A. (1985, 2004) Models for innovation diffusion. Sage Publica­tions.

Meade N., Islam T. (1998) Technological forecasting — Model selection, model stability, and combining models. Management sci. 44 (8).

Meade N., Islam T. (2006) Modeling and forecasting the diffusion of innovation — a 25-year review. International Journal of Forecasting 22.

New-product diffusion models: from theory to practice (2000) In V. Mahajan, E. Mul­ler, R. Wind (eds.) International series in quantitative marketing. Vol. 11.

Rogers E. M. (2004) Diffusion of Innovations. New York: Free Press.

Поступила в редакцию 22.03.2010