Журналистское образование в США: от журналистики к массовым коммуникациям

Раздел: Журналистское образование

Статья посвящена развитию журналистского образования в США с момента появления в начале ХХ в. первых школ и отделений журналистики. Рассматриваются основные этапы их превращения из узкоспециализированных учебных заведений в современные центры по изучению и подготовке кадров для достаточно широкой области массовых коммуникаций, включающей в себя помимо печатной и электронной журналистики такие сферы, как реклама и PR. Анализируются как основные движущие силы этого процесса, так и порожденные им противоречия, такие как разделение преподавательского корпуса американских школ журналистики на две противостоящие группировки — “зеленых козырьков” и “икс-квадратов”, — а также “феномен Вудстайна”.

Открытие в США первой школы журналистики положило начало тому, что автор статьи под красноречивым названием “Журналистика и колледж: сколько журналистики и когда?” в американском “Жур­нале высшего образования” от 1939 г. назвал не иначе как “оргией преподавания” (Pollard, 1939: 357). К тому моменту в США, по дан­ным журнала “Editor and Publisher”, количество колледжей и универ­ситетов, предлагавших учебные программы по журналистике, до­стигло почти 700 (Editor and Publisher, 1939: 8). Но лишь не более 50 из них, по утверждению автора, заслуживали права именоваться пол­ноценными школами и отделениями журналистики, поскольку остальные просто не располагали преподавательскими кадрами, обла­дающими необходимым опытом практической работы в журнали­стике. Их роль чаще всего исполняли “ни дня не проработавшие в газете” преподаватели английского языка и литературы, соглашав­шиеся в соответствии с веяниями времени и пожеланиями руковод­ства добавить к своим обычным курсам “немного журналистики” (Pollard, 1939: 358).

Но если “подобная политика и способна повысить привлекатель­ность университетского каталога, то во всех остальных отношениях она граничит с ложью” (Ibid.) — сурово предостерегал автор статьи. Не удивительно поэтому, что Американская ассоциация школ и де­партаментов журналистики (AASDJ), основанная в 1916 г., в частности для выработки стандартов подготовки будущих журналистов, к 1939 г. насчитывала всего 32 полноправных члена, и еще 12 находились на пути к этому статусу (Ibid: 357—358)¹.

Типичная американская школа журналистики 20-30-х гг. прошлого века предлагала своим студентам определенный набор учебных курсов по истории журналистики, этике и праву СМИ, подготовке и редактированию новостных материалов, однако основная часть под­готовки будущих журналистов приходилась совсем не на них. Стан­дартный учебный план школы журналистики, как правило, на три четверти состоял из дисциплин, преподаваемых в стенах колледжа гу­манитарных наук (Liberal Arts ans Science), и лишь не более четверти его объема составляли упомянутые выше профессиональные дисцип­лины, основная часть которых в соответствии с требованиями AASDJ преподавалась в последние два года обучения. Лишь не более двух вводных либо обзорных курсов могли быть предложены студентам ранее этого срока (Ibid: 357).

В свою очередь не менее половины всех профессиональных дис­циплин должны были составлять прикладные курсы, связанные со сбором, написанием и редактированием новостных материалов, по­скольку в качестве основной цели всего обучения рассматривалась подготовка студентов к практической работе в редакции (Mirando, 2002: 80). Но, несмотря на это, школам журналистики было по-прежнему далеко до признания в глазах профессионального журна­листского сообщества. В 1936 г. в американской прессе получила ши­рокое распространение карикатура, на которой убийственного вида редактор, прототипом для которого, по-видимому, послужил Чарльз Чапин², задавал пытающемуся устроиться на работу юноше саркасти­ческий вопрос: “И что же такое школа журналистики, могу я поинте­ресоваться?”

Созданный в США в 1933 г. профсоюз работников редакций газет, журналов и информационных агентств, Американская газетная гильдия также заняли в отношении школ и отделений журналистики негативную позицию, поскольку руководство гильдии опасалось, что обретение журналистикой статуса самостоятельной профессии лишит журналистов возможности заключать с работодателями коллективные договоры (ibid: 81—82).

Тем не менее к концу 30-х гг. в США был сделан важный шаг, на­целенный на преодоление этого антагонизма, а также призванный объединить усилия академических кругов и профессионального со­общества в интересах журналистского образования. В 1939 г. пять влиятельных профессиональных организаций, таких как Американ­ское общество редакторов газет (ASNE), Американская ассоциация издателей газет (ANPA), Национальная газетная ассоциация (NNA) и др. вместе с представителями ведущих школ журналистики сформи­ровали Американский совет по образованию для журналистики (ACEJ)³. Шестью годами позже ACEJ разработал новую программу ак­кредитации, пройти которую во второй половине 40-х гг. смогли еще 40 школ и департаментов журналистики. В результате общее количе­ство аккредитованных образовательных программ в области журна­листики в США к началу 50-х гг. достигло 82 (Emery, Emery, 1984: 701).

Не менее жестким атакам в первой половине ХХ в. журналистское образование подвергалось и со стороны академических кругов. Одним из наиболее ярких его критиков в 30-40-х гг. ХХ в. выступил не кто иной, как президент Чикагского университета профессор Роберт Мейнард Хатчинс. Выступая в 1938 г. перед съездом Ассоциации еже­дневных газет Иллинойса, он подверг уничижительной критике все разновидности профессионального образования в американских уни­верситетах, но в качестве наиболее негативного примера выделил школы и отделения журналистики (Pollard, 1939: 356).

Девять лет спустя в своем знаменитом докладе “Свободная и от­ветственная пресса” возглавляемая Хатчинсом Комиссия по свободе прессы подчеркивала: “Тот вид подготовки, который необходим жур­налисту сегодняшнего дня, — это не обучение хитростям и не посвя­щение в механику профессии... ему необходимо самое широкое гу­манитарное образование”. Более того, по мнению комиссии, школы журналистики оказались неспособны принять на себя функции неза­висимых центров профессиональной критики в своей области, по­добно школам юриспруденции, медицины или богословия (Свободная и ответственная пресса, 2005: 75).

Однако критику Комиссии по свободе прессы трудно признать полностью обоснованной, поскольку к тому моменту в США уже был сделан ряд важных шагов в указанном ею направлении. В 20-е гг. здесь появился целый ряд исследований в области истории журналистики и журналистской этики, позволивших дополнить прикладные курсы рас­смотрением проблем профессиональной этики и социальной ответ­ственности журналистов. Среди них “Этика журналистики” Нельсона Крофорда (Crawford, 1924), “Совесть газеты” Леона Флинта (Flint, I925), “Основные тенденции в истории американской журналистики” Уиларда Блеера (Bleyer, 1927) и ряд других. К тому же времени отно­сится и появление первого научного журнала, посвященного иссле­дованиям в области журналистики. Основанный в 1924 г. как “Jour­nalism Bulletin”, в 1930 г. он сменил название на “Journalism Quarterly” и по сей день остается одним из ведущих в своей области. В разные годы пост его редактора занимали такие видные историки журнали­стики, как Франк Лютер Мотт и Эдвин Эмери.

Одной из ключевых фигур в становлении журналистики в каче­стве нового направления научных исследований был Уилард Блеер, стоявший у истоков ее преподавания в Университете Висконсина. В отличие от большинства первопроходцев журналистского образова­ния, пришедших в университеты подобно Уолтеру Уильямсу из прак­тической журналистики, Блеер, прежде чем приступить к ее преподаванию, успел получить докторскую степень (Ph.D.) в области английской литературы. Но журналистика не была для него абсо­лютно чуждой сферой: еще в студенческие годы Блеер основал в Уни­верситете Висконсина газету “Daily Cardinal”, издающуюся до сих пор (Encyclopedia of American Journalism, 2007: 52).

Свой первый факультативный курс по праву СМИ Блеер прочел для двадцати пяти студентов Университета Висконсина в 1904 г., а двадцать три года спустя он занял пост декана созданной здесь школы журналистики⁴. В том же 1927 г. Блееру удалось создать в рамках док­торантуры (Ph.D. Program) по социологии и политологии дополни­тельную специализацию (minor) по журналистике. Этот шаг Блеера позволил придать исследованиям в области журналистики система­тичный характер и привнести в них характерные для социологии ко­личественные методы анализа, которые начинают использоваться для изучения содержания и читательской аудитории газет, их влияния на общественное мнение (Weaver, 2003: 50).

Докторантура Университета Висконсина становится кузницей кадров для многих других известных школ журналистики. Среди ее выпускников были Ральф Кейси, возглавивший отделение журна­листики Университета Миннесоты, Фредерик Сиберт, стоявший у истоков колледжа журналистики в Университете Иллинойса, и Ральф Нафзигер, занявший пост декана Школы журналистики Уни­верситета Висконсин спустя четырнадцать лет после смерти самого Блеера.

“Когда первые школы журналистики были основаны в универ­ситетах Среднего Запада и Юга <...> идеальным преподавателем жур­налистики считался профессионал, способный поделиться получен­ными на практике навыками с молодыми людьми, намеревающимися ступить на ту профессиональную стезю, которую их преподаватель только что покинул” (Meyer, 1996). Эта ситуация начинает меняться во многом благодаря ученикам Блеера, выступившим инициаторами важных и далеко идущих изменений в журналистском образовании. Во второй половине ХХ в. школы и отделения журналистики все чаще начинают приглашать для преподавания людей, получивших доктор­скую степень (Ph.D.) в области политологии, психологии либо со­циологии (Weaver, McCombs, 1980: 481). Возникшая таким образом тенденция к интеграции методов социальных наук в исследования и преподавание журналистики несколько десятилетий спустя нашла свое выражение и на практическом уровне в виде нового направления, получившего известность как “прецизионная журналистика” (Ibid: 477). Именно перу ее первопроходца, Филиппа Мейера, и принад­лежит приведенная выше цитата.

Следующий качественный этап в развитии журналистского обра­зования в США связан с ростом роли и значения коммуникационных исследований. Хотя их фундамент был заложен еще в первые десяти­летия ХХ в. такими авторами, как Пол Лазарсфельд, Курт Левин, Га­рольд Лассуэлл и Карл Хоуланд, становление коммуникативистики в качестве самостоятельного научного направления и академической дисциплины в США связывают, как правило, с именем Уилбура Шрамма, возглавлявшего с 1943 по 1947 г. Школу журналистики Уни­верситета Айовы.

Прежде чем занять этот пост Шрамм, как и Уилард Блеер, успел получить докторскую степень (Ph.D.) в области английской литера­туры, а после начала Второй мировой войны он в течение пятнадцати месяцев проработал в “Офисе военной информации” (OWI), где за­нимался изучением эффективности государственной пропаганды, нацеленной на поддержание военных усилий американского прави­тельства. Именно тогда у Шрамма и зародился интерес к коммуни­кационным исследованиям. Но понимая всю трудность преодоления бюрократических препонов при создании нового научного направ­ления, Шрамм после возвращения в Университет Айовы попытался реализовать свои планы в стенах уже существующей Школы журна­листики (Medsger, 2005: 210).

В период его пребывания на посту декана основной упор в под­готовке журналистов был перенесен с традиционных для школ жур­налистики практических курсов на такие дисциплины, как социология, экономика, политология (Mirando, 2002: 83). Кроме того, Шрамм создал докторантуру по изучению массовых коммуни­каций, выпускники которой Дональд Джексон и Чарльз Свэнсон стали в 1948 г. первыми американскими докторами наук, получив­шими ученую степень в области массовых коммуникаций (Journalism School History..., 2009).

За год до этого Шрамм покинул Университет Айовы, чтобы ос­новать в Университете Иллинойса самостоятельный Институт ком­муникационных исследований. Именно здесь под его руководством и при непосредственном участии были изданы в 1949 г. хрестоматия “Массовые коммуникации” (Mass Communications, 1949), а шестью годами позже — сборник “Процесс и воздействие массовой коммуни­кации” (The Process and Effects of Mass Communication, 1954), которые становятся ярким манифестом коммуникационных исследований как нового научного направления. Поворотным пунктом стал 1955 г., когда Шрамм был приглашен в один из лучших американских уни­верситетов — Стэнфордский, где создал еще один центр коммуника­ционных исследований и докторантуру в той же области.

Хотя изучение собственно журналистики представляло для Шрамма и его учеников в лучшем случае второстепенный интерес (Medsger, 2005: 211), созданная ими модель коммуникационных ис­следований оказалась настолько привлекательной, что в течение сле­дующего десятилетия она была скопирована многими американскими университетами.

Школы журналистики «меняют свое название на школы комму­никаций и превращаются в исследовательские центры, — писал один из авторов американского “Журнала высшего образования” в 1963 г. — В учебных планах крупнейших из них на курсы по теории коммуникаций и смежные дисциплины отводится столько же вре­мени, сколько на подготовку и редактирование информационных ма­териалов — некогда самых важных предметов в подготовке будущих журналистов, а сегодня оставшихся таковыми лишь на уровне бака­лавриата» (Wolseley, 1963: 39).

Следствием этого процесса становится разделение преподаватель­ского корпуса американских школ журналистики на две группировки: “икс-квадратов” (chi-squares) и “зеленых козырьков” (green eyeshades) (Dickson, 2000: 69). Первая объединяла тех, чьи интересы заключа­лись прежде всего в проведении научных исследований, а ко вторым, получившим свое прозвище в память о зеленых солнцезащитных ко­зырьках, популярных у газетных редакторов рубежа XIX—XX вв., отно­сились те, кто настаивал, что “школы журналистики должны обучать журналистике”, и потому решающее значение придавали курсам, на­целенным на воспитание практических навыков сбора информации и подготовки журналистских материалов.

«Около половины преподавателей журналистики в колледжах и университетах располагают докторской степенью (Ph.D.) в одной из областей, традиционных для “икс-квадратов”, — отмечал в 1977 г. из­вестный американский журналист и медиакритик Бен Багдикян. — Почти все остальные имеют степень магистра. Для полноценного пре­подавания журналистики необходимы опытные, состоявшиеся журна­листы. Но, проведя большую часть жизни в СМИ, а не в стенах университетов, они, как правило, являются лишь бакалаврами, которые, согласно исследованию Американской ассоциации школ и отделений журналистики, составляют только 5% преподавательского корпуса кол­леджей и университетов. <...> Большинство университетов предпочи­тают сотрудников, приносящих с собой фонды и правительственные гранты, позволяющие выплачивать зарплаты и стипендии без дополни­тельных расходов с их стороны. Журналисты-практики имеют гораздо меньше шансов на получение подобных грантов, нежели доктора социо­логии. Будучи нанятыми, последние обладают большим весом в беспо­щадной борьбе за распределение средств и влияние внутри кампуса, поскольку имеют привычную ученую степень и им легче соответствовать традиционному требованию “публикуйся или погибай”⁵» (Bagdikian, 1977).

К началу 80-х гг. XX в. более половины школ и отделений, заре­гистрированных в ежегодном списке журнала “Journalism Educator”, именовались отделениями и школами коммуникаций (Mirando, 2002: 84). Следуя этой тенденции, в 1982 г. американская Ассоциация об­разования для журналистики (AEJ)⁶ изменила свое название на Ассо­циацию образования в области журналистики и массовых коммуни­каций (AEJMC)⁷. Еще тринадцать лет спустя то же самое произошло и с двумя ведущими журналами Ассоциации — “Journalism Quarterly” и “Journalism Educator”, добавившими к своему названию слова “Mass Communications”.

Пик дебатов между “зелеными козырьками” и “икс-квадратами” пришелся на 70 и 80-е гг. ХХ в., а их отголоски не утихли и по сей день. Тем не менее наличие ученой степени (Ph.D.), преимущественно в области массовых коммуникаций, постепенно начинает рассматри­ваться в качестве более важного требования для преподавания журна­листики, нежели наличие практического опыта (Medsger, 2005: 211—212). К середине последнего десятилетия ХХ в. 67% препода­вателей американских школ журналистики имели докторскую степень (48% — в области массовых коммуникаций, 4% — в области юриспру­денции, и еще 15% — в сферах других наук). В то же самое время у 47% из них было менее 10 лет практического опыта работы в журнали­стике, а еще у 17% не было его вовсе (Ibid).

Но если “зеленые козырьки” и уступили доминирующие позиции “икс-квадратам”, то до полного их поражения, если оно вообще воз­можно, еще очень далеко: любая американская школа журналистики, включая самые именитые, всячески стремится заполучить в свой штат одного или нескольких известных журналистов, в идеале — обладате­лей Пулитцеровской премии.

Взрывной рост количества американских школ и отделений жур­налистики в первой половине XX в. был обусловлен спросом на жур­налистское образование: к 1938 г. количество студентов, изучающих журналистику, достигло шести тысяч. В течение следующих четырех лет оно несколько сократилось, зато в период с 1944 по 1948 г. воз­росло до шестнадцати тысяч — показателя, который будет достигнут вновь лишь в 1965 г. (Mirando, 2002: 84).

Резкий всплеск интереса к журналистскому образованию в 1944— 1948 гг. стал частью общенациональной тенденции, возникшей в США в результате принятия “Солдатского билля о правах” (GI Bills of Rights) 1944 г., призванного облегчить возвращение к мирной жизни ветеранов Второй мировой войны. Одна из статей этого закона предусматривала государственную оплату высшего либо профессио­нального образования в размере до 500 долл. в год. В течение десяти лет действия “Солдатского билля о правах” его сумели получить 7,8 миллиона американских ветеранов (GI-Bill History, 2009).

Среди основных причин медленного роста в 1950-е гг. количества студентов, изучающих журналистику, автор статьи, появившейся в 1963 г. в американском “Журнале высшего образования”, называл не­гативный имидж газетных репортеров, сложившийся под влиянием художественной литературы и кинофильмов, опасения, вызванные за­крытием в 50-е гг. целого ряда некогда знаменитых и процветавших изданий, а также ошибочное восприятие журналистики как низко­оплачиваемой профессии (Wolseley, 1963: 37—38).

Однако эти слова были написаны буквально накануне того, как ситуация изменилась самым радикальным образом. В течение 12 лет после 1965 г. количество американских студентов, изучающих журна­листику, возросло в четыре раза и достигло к 1977 г. 64,5 тысячи. Число американских университетов, в которых существовали собст­венные школы и отделения журналистики, увеличилось к этому мо­менту до 266 (Weaver, 2003: 51). Пик популярности журналистского образования в США пришелся на 1974 и 1975 гг., когда количество по­ступающих в школы и на отделения журналистики выросло на 20 и 21% соответственно (Bagdikian, 1977).

В 1977 г. известный американский журналист и медиакритик Бен Багдикян окрестил этот всплеск “феноменом Вудстайна”, — про­изводным от имен двух главных героев “уотергейтского скандала” в США, начинающих репортеров газеты “Washington Post” Боба Вуд­ворда и Карла Бернстайна. «Их модель выглядела неотразимой, — писал Багдикян. — Вудворт и Берстайн были молоды, неопытны и не слишком перспективны в глазах своего руководства. Работая в городе и газете, где командные высоты занимали лучшие журналисты страны, два новичка превзошли их всех и превратились в националь­ных героев. Их книги стали бестселлерами, а они сами — миллионе­рами. Их образы запечатлены в фильме “Вся президентская рать ” <...> И если им это удалось, то почему любой другой выпускник средней школы не сможет сделать того же?» (Ibid).

Однако резкий взлет популярности журналистского образования имел обратную сторону. Если в начале 1960-х гг. на каждого выпуск­ника американской школы либо отделения журналистики приходи­лось четыре-пять открытых вакансий в СМИ (Wolseley, 1963: 38), то к середине следующего десятилетия больше половины из них не могли найти для себя работы по специальности⁸. В дальнейшем си­туация несколько улучшилась, тем не менее спрос на журналистские кадры по-прежнему заметно отставал от предложения. В течение предпоследнего десятилетия ХХ в. число школ и отделений журнали­стики в США возросло с 304 до 413, количество студентов в них — с 91 до 143,4 тыс., тогда как число рабочих мест в американских СМИ с 1982 по 1992 г. выросло лишь на 10 тыс., с 112072 до 122015 человек (Weaver, 2003: 52).

В подобных условиях “феномен Вудстайна” должен был довольно быстро исчерпать себя. Однако в действительности произошло нечто прямо противоположное: «С началом нового столетия газетная инду­стрия США лишилась еще нескольких тысяч рабочих мест, что поро­дило ощущение страха и неуверенности в отношении будущего газет, — отмечал в 2007 г. журнал “Columbia Journalism Review”. — Но, как оказалось, темные тучи, сгущающиеся над журналистикой, пока не отпугнули студентов от школ журналистики» (Renshaw, 2007). И дей­ствительно, согласно данным ежегодного исследования журнала “Jour­nalism & Mass Communication Educator”, к 2007 г. число студентов 474 американских школ и отделений журналистики достигло рекордной цифры — 214642 человек (Becker et al., 2008: 201—202), и более того ожидается, что в соответствии с общенациональной тенденцией оно будет возрастать вплоть до 2017 г. (Ibid: 201).

Чем же объясняется столь странное противоречие? Естественно, не “феноменом Вудстайна”, еще в 1993 г. утверждал на станицах “American Journalism Review” бывший декан Школы журналистики Университета Мэриленда Рииз Клегхорн. Его истинными причинами выступали два взаимосвязанных фактора: во-первых, довольно резкий взлет популярности журналистского образования среди женщин, а во-вторых, как следствие этого бурное развитие в школах журналистики новых специализаций, — радио- и телевизионной журналистики, рек­ламы и PR, — пользующихся у женщин большей популярностью по сравнению с традиционной печатной журналистикой (Cleghorn, 2009).

И действительно, уже к концу 1970-х гг. прошлого века женщины составляли большинство студентов американских школ журнали­стики, а к 2007 г. этот показатель вырос до 63%, на 6% превысив сред­нестатистический показатель для всего высшего образования по США в целом (Becker etal., 2008: 210).

С другой стороны, как свидетельствуют данные мониторинга тру­доустройства выпускников школ журналистики и массовых комму­никаций, ежегодно проводимого специальным центром при Универ­ситете Джорджии, традиционные печатные СМИ, выступавшие в момент появления первых школ журналистики основным работода­телем их выпускников, сегодня составляют далеко не самую главную сферу приложения их сил. Так, в 2008 г. лишь чуть более половины из них (50,9%) сумели найти для себя работу в сфере коммуникаций (Becker et al., 2009: 33), к которой авторы исследования относят ежедневные и еженедельные газеты, теле- и радиовещание, потреби­тельские журналы, отраслевые и специализированные издания, ин­тернет-СМИ, а также рекламные агентства и PR-службы. К сожале­нию, начиная с 2005 г. данные мониторинга не содержат информации о распределении выпускников между этими категориями, но в 2004 г. оно было следующим: 13,9% из них получили работу в ежедневных и еженедельных газетах, 15 — в сфере вещания, 9,4 — в области PR, 9,9 — в рекламном бизнесе, 3,1 — в потребительских журналах, 2 — в отраслевых и специализированных изданиях, 0,8% — в интернет-СМИ (Becker et al., 2005: 7).

В 1904 г. Джозеф Пулитцер предсказывал: “Еще до конца столетия школы журналистики будут повсеместно приняты как одна из разно­видностей специализированного высшего образования, подобно шко­лам права или медицины” (Pulitzer, 1904: 642). Как это ни парадок­сально, но его прогноз оправдался лишь отчасти. Пулитцер наверняка был бы удивлен, что и сегодня Колумбия остается единственным аме­риканским университетом из “Лиги плюща”⁹, в котором существует Школа журналистики.

Сто пять лет назад Пулитцер намеревался основать колледж, на­значением которого “станет выпуск более совершенных журналистов, которые смогут выпускать газеты, способные лучше служить обще­ству” (ibid: 678—679), и он наверняка был бы разочарован тем, что сегодня лишь менее трети выпускников американских школ журна­листики и массовых коммуникаций находят себе применение в обла­сти журналистики. “Ведь кто такой журналист? — писал Пулитцер, — Не бизнес-менеджер, издатель или собственник. Журналист — впе­редсмотрящий на мостике государственного корабля. <...> Сквозь шторм и туман он пытается разглядеть опасности, грозящие впереди. Он не думает о собственном вознаграждении и прибылях издателей. Его цель — заботиться о безопасности и благополучии людей, дове­ряющих ему” (ibid).

Примечания

¹ Еще одним важным условием полноправного членства в Ассоциации являлось наличие по меньшей мере трех преподавателей в ранге профессора, чье рабочее время было бы полностью посвящено преподавательской и административной деятельности в рамках школы (Pollard, 1939: 357—358).

² Чарльз Чапин — редактор газеты “New York World”, в 1918 г. отправившийся в тюрьму Синг-Синг за убийство своей жены.

³ American Council on Education for Journalism.

⁴ Отделение журналистики появилось в Университете Висконсина намного рань­ше — в 1912 г. (History of the School of Journalism & Mass Communication. Режим доступа: http://www.journalism.wisc.edu/about/history/. (дата обращения: 16.02.2009).

⁵ Публикуйся или погибай (publish-or-perish) — поговорка, отражающая важное место научных публикаций в оценке деятельности преподавателя вуза и предоставлении ему бессрочного контракта <tenure> (Американа: Англо-русский лингвострановедче­ский словарь / под ред. Г.В. Чернова. Смоленск, 1996. С. 774.)

⁶ Association for Education for Journalism (AEJ) была основана в 1912 г. как Ассо­циация преподавателей журналистики (Association of Teachers of Journalism) предста­вителями первых американских школ и отделений журналистики. В 1949 г. изменила название на AEJ.

⁷ Association for Education in Journalism and Mass Communications.

⁸ В своей статье Багдикян со ссылкой на студенческую газету колледжа коммуни­каций Университета Пенсильвании “Penn State Journalist”, привел следующие данные о результатах трудоустройства выпускников 1974 г.: из 69 человек, откликнувшихся на запрос редакции, лишь 19% трудились в ежедневных и еженедельных газетах. Еще 25% хотя и нашли для себя другую работу, тем не менее рассматривали ее лишь в качестве временного занятия в ожидании вакансии по специальности. Остальные 56% нашли себе работу вне журналистики и не собирались в нее возвращаться. Год спустя анало­гичный опрос среди выпускников 1975 г. показал, что соотношение тех, кто сумел устроиться по специальности, и тех, кто трудился вне журналистки, составило 44% и 56% соответственно (Bagdikian, 1977).

⁹ Ivy League — Лига плюща — группа самых престижных частных колледжей и университетов на северо-востоке США: Йельский университет <*Yale U.>, Дартмутский колледж <*Dartmouth College>, Колумбийский университет <*Columbia U.>, Пенсиль­ванский университет <*Pennsylvania U. of>, Принстонский университет <*Princeton U.>, Корнеллский университет <*Cjrnell U.>, Гарвардский университет <*Harvard U.> и Университет Брауна <*Brown U.>, известные высоким уровнем обучения и научных исследований. Название связано с тем, что по английской традиции стены универси­тетов — членов Лиги увиты плющом (Американа, 1996: 774).

Библиография

Американа: Англо-русский лингвострановедческий словарь / под ред. Г.В. Чернова. Смоленск, 1996.

Свободная и ответственная пресса: Общий доклад о средствах массовой коммуникации / подгот. Комиссией по вопросам свободы прессы в США. М.: ВК, 2005.

Bagdikian B. H., Woodstein U. (1997) Notes on the Mass Production and Questionable Education of Journalists. The Atlantic, March 1977. Available at: http://www.theatlantic.com/ doc/197703/journalism-school (accessed: 25.02.2009).

Becker L. B., Vlad T., Coffey A. J. (2005) 2004 Annual Survey of Journalism & Mass Communication Graduates. In M. James Cox Jr. Center for International Mass Com­munication Training and Research Grady College of Journalism & Mass Commu­nication University of Georgia Athens, GA August 12, 2005.

Becker L. B., Vlad T., Vogel M. et al. (2008) Enollments Increase, with Slightly Higher Percentages of Male Students. Journalism & Mass Communication Educator Autumn.

Becker L. B., Vlad T., Olin D. et al. (2009) 2008 Annual Survey of Journalism & Mass Communication Graduates. In M. James Cox Jr. Center for International Mass Com­munication Training and Research Grady College of Journalism & Mass Commu­nication University of Georgia Athens, GA August 5, 2009.

Bleyer W. (1927) Main Currents in the History of American Journalism. Boston: Houghton Mifflin Co.

Cleghorn R. (1993) Getting It Wrong for 16 Years (At Least). American Journalism Re­view June 1993. Available at: http://www.ajr.org/Article.asp?id=1710 (accessed: 3.06.2009).

Crawford N. A. (1924) The Ethics of Journalism. New York: A. A. Knopf.

Dickson T. (2000) Mass Media Education in Transition: Preparing for the 21st Century. Mahwah, New Jersey. London: Lawrence Erlbaum Associates, Publishers.

Editor and Publisher (1949) Vol. 72. N 4. 28 Jan. In Mass Communications: A Book of Readings Selected and Edited for the Insti­tute of Communications Research in the University of Illinois. W.L. Schramm University of Illinois Press.

Emery M. l., Emery E. (1984) The Press and America: An Interpretive History of the Mass Media. 5^th ed. New Jersey.

Flint L. N. (1925) The Conscience of the Newspaper. New York: D. Appleton & Co.

GI-Bill History. Available at: http://www.gibill.va.gov/GI_Bill_Info/historyhtm (accessed: 21.02.2009).

Journalism School History, The University of Iowa, Timeline. Available at: http://www.uiowa.edu/~jhistory/Timeline.html (accessed: 21.02.2009).

Vaughn S. L. (ed.) (2007) Encyclopedia of American Journalism. CRC Press.

Medsger B. (2005) The Evolution of Journalism Education in the United States. In Mak­ing Journalists: Diverse Models, Global Issues. London, New York: H. Burgh de Routledge.

Meyer P. (1996) Why journalism needs Ph.D.s. The American Editor September, 1996. Available at: http://www.asne.org/kiosk/editor/september/meyer.htm (accessed: 23.06.2009).

Mirando J. A. (2002) Training and Education in Journalism. In W. D. Sloan, L. M. Parcell (eds.) American Journalism: History, Principles, Practices. Jefferson, North Car­olina, and London: McFarland & Company, Inc., Publishers.

Pollard J. E. (1939) Journalism and the College: How Much Journalism and When? The Journal of Higher Education 7 (10)

The College of Journalism (1904) The North American Review 178 (570).

Renshaw J. (2007) Glass Half Full. Columbia Journalism Review September/ October.

The Process and Effects of Mass Communication (1954) Urbana: University of Illinois Press.

Weaver D. H. (2003) Journalism Education in the United States. In R. Frehlich, Ch. Holtz-Bacha (eds.) Journalism Education in Europe and North America: An International Comparison. Cresskill, New Jersey: Hampton Press, Inc.

Weaver D. H., McCombs M. E. (1980) Journalism and Social Science: A New Relation­ship? The Public Opinion Quarterly 4 (44).

Wolseley R. E. (1963) The New Job for Schools of Journalism: The Past and Present Status of Training for Mass Communication. The Journal of Higher Education 1 (34).

Поступила в редакцию 27.10.2009