Рабселькоры и их задачи в 1920-х гг. Опыт журналов «Работница» и «Крестьянка»

Раздел: История журналистики

В статье рассматриваются задачи рабселькоровского движения, которое активно развивалось в СССР в 1920-х гг. Опыт центральных партийных журналов для женщин в создании рабселькоровского движения интересен с точки зрения реализации задач, поставленных партийными органами перед всей системой пропаганды. Проанализированы документы ВКП(б) этого периода, в которых были определены цели и приемы работы с самодеятельными корреспондентами. Анализ публикаций журналов «Работница» и «Крестьянка» позволил собрать материал о том, как строилась работа по созданию сети рабочих и крестьянских корреспондентов среди женщин. Рассмотрены практики редакций, которые позволяли из малограмотных работниц и крестьянок готовить преданных советской власти журналисток. Рассмотренные материалы позволили сделать выводы о том, что движение выполняло как общие для системы пропаганды задачи (давать центральной власти информацию о настроениях и положении дел в регионах, оценивать достижения и просчеты пропагандистской работы), так и специфические – для работы печати (информировать об эффективности публикаций, расширении тематики прессы и другие).

Введение

В сложных условиях 1920-х гг., когда формировалась система партийно-советской прессы, возникло движение рабочих и крестьянских корреспондентов (рабселькоров). Цель данного исследования – рассмотреть методы работы центральных женских журналов «Работница» и «Крестьянка» по созданию широкого круга рабселькоров и задачи движения.

В 1920-е гг. партийно-советская пресса обращалась к малограмотным и неграмотным людям, имеющим весьма смутные представления о марксизме, коммунизме и целях новой власти. Пресса была (за очень редким исключением в годы нэпа) в руках убежденных коммунистов, которые должны были простым языком, максимально понятно для аудитории изложить свои взгляды и цели, привлечь на свою сторону людей разного возраста, различных национальностей, принадлежащих к разным социальным классам и т. п. В период нэпа, помимо финансовых проблем, постоянным спутником печати был дефицит кадров. Все эти факторы нужно иметь в виду, рассматривая историю рабселькоровского движения 1920-х гг.

О рабселькорах много писали в советскую эпоху¹, рассматривая движение как свидетельство тесной связи партии большевиков и народа. Современные научные трактовки более разнообразны: «можно говорить о феномене рабселькорства» (Сафонов, 2015: 81); рабселькоровское движение можно рассматривать как институт политического контроля (Веселовский, 2012: 66); печать «была призвана показать связь власти и трудящихся, восприимчивость власти к критике снизу», хотя «фактически письма в газету превращались в официально обращение в компетентные органы» (Слезин, 2002: 545); движение рабселькоров было социокультурным феноменом (Хуако, Жаде, 2020: 73); рабселькоров можно считать «добровольными помощниками» редакций (Веселовский, 2013: 65), а прессу – инструментом массового медиаобразования (Евдокимова, 2020: 60), средством развития социальной активности и общественного диалога (Старкова, 2015: 68). Привлекают внимание работы, в которых рабселькоровское движение рассматривается в контексте исторических условий 1920-х гг. и задач региональной печати (Шитова, 2017; Якимов, 2008).

Выбор женских журналов связан с тем, что история этого типа партийной прессы мало изучена, хотя система печати для советских женщин в 1920–1930-х гг. активно развивалась, включала в себя около 100 периодических изданий, обращалась к значительной аудитории. Отдел по работе среди женщин (Женотдел) ЦК ВКП(б), руководивший центральными партийными журналами «Работница» и «Крестьянка», в значительной степени повлиял на освещение «женского вопроса» в партийно-советской печати в целом.

Рабселькоровское движение, как оно выглядит в истории журналистики, вызывает вопросы о его задачах и сомнения в том, можно ли было тысячи малограмотных людей быстро превратить в почти профессиональных журналистов. Цель данной статьи – на конкретном материале партийных женских журналов 1920-х гг. рассмотреть технологию развития рабселькоровского движения. Можно назвать следующие основные задачи исследования: провести анализ документов РКП(б) / ВКП(б) 1920-х гг., в которых затрагиваются вопросы организации и цели движения рабселькоров; рассмотреть практику женских журналов в работе с рабселькорами; выявить максимально широкий спектр задач рабселькоровского движения с точки зрения системы пропаганды в целом и работы редакций женских журналов в частности.

Цель и задачи исследования предопределили применение методов историко-типологического и проблемно-хронологического анализа. Они подразумевают как анализ доступных источников официального характера (документов РКП(б) / ВКП(б) 1920-х гг.), так и изучение конкретно-исторических условий выбранного периода и особенностей работы системы печати. Для сбора сведений по интересующим нас вопросам применялся постраничный просмотр подшивок женских журналов. Руководствуясь принципом объективности и историзма, автор рассматривал явления прошлого в их причинно-следственной связи и в историческом контексте, но с учетом современных оценок советского прошлого. Рабселькоровское движение рассматривается как сложное, многомерное явление, тесно связанное и с системой пропаганды в целом, и с работой редакций партийных женских журналов.

Движение рабселькоров в документах РКП(б) / ВКП(б) в 1920-е гг.

В начале 1920-х гг., когда началось формирование системы партийно-советской прессы, партийные органы неоднократно рассматривали различные аспекты функционирования и повышения эффективности системы печати. В 1921–1932 гг. более чем в десяти партийных документах о печати упоминалось движение рабселькоров и не менее семи документов посвящены конкретным задачам его развития.

В статье «Контроль масс и рабкоры», напечатанной в журнале «Рабочий корреспондент» в 1924 г., Н. К. Крупская, ссылаясь на труды В. И. Ленина, писала, что рабкор «помогает рабочей массе лучше понять коммунизм, научает массу «видеть», критиковать, осуществлять контроль»². То есть подчеркивалась функция рабочего контроля над чиновниками-бюрократами, о которой писал Ленин.

Какие задачи движения рабселькоров были обозначены в партийных документах 1920-х гг. о печати?

• Сформулирована задача контроля за местными органами власти – «разоблачительный» характер «работы рабкоров, который нужно связать с работой Центральной контрольной комиссии, рабоче-крестьянской инспекции и прокуратуры»³.

• Разработан алгоритм работы печати и местных партийных комитетов с рабселькорами: «усилить вербовку селькоров», провести их учет и анкетирование, устраивать для них совещания, вести с ними индивидуальную переписку и инструктирование»⁴.
  

Определены методы работы с рабселькорами:

– учет напечатанных заметок и запросов по ним в государственные ведомства, учет заметок, по которым начато следствие;

– обсуждение в газете форм улучшения ее содержания с читателями;

– своевременная публикация заметок рабселькоров;

– организация клубов, библиотек для рабселькоров и читателей;

– созыв уездных, городских и губернских совещаний рабселькоров⁵;

– комсомолу вменяли в обязанность вести воспитательную работу с юнкорами, потому что «движение приобрело громадный размах» (1925 г.)⁶.

Очевидно, что эти и другие задачи не могли выполнить редакции газет и журналов, значительную их часть должны были взять на себя центральные и местные партийные комитеты.

В июне 1924 г. в журнале «Рабочий корреспондент» была опубликована беседа с И. В. Сталиным «О рабкорах», в которой названы «роли» или задачи рабселькоров как организованной силы: «выразитель и проводник пролетарского общественного мнения»; «неутомимый борец за улучшение нашего строительства»⁷; не только будущие журналисты или общественники, но «обличители недочетов нашей советской общественности» и борцы с этими недочетами; «командиры пролетарского общественного мнения»⁸.

Рабселькор должен быть, по мнению Сталина, независим от учреждений и лиц, с которыми соприкасается в своей работе. С ним нужно вести воспитательную работу, а также обучать минимуму техники журналистики.

Особо отмечено, что рабселькорам нужно вырабатывать в себе чутье журналиста-общественника. Идейное руководство рабселькорами должны осуществлять «редакции газет, связанные с партией», «цензура корреспонденции должна быть сосредоточена в руках газет»⁹.

Преследования рабочих и сельских корреспондентов Сталин называет «варварством, пережитком буржуазных нравов». Защищать рабселькоров должна газета, которая способна «поднять жестокую обличительную агитацию против мракобесия»¹⁰.

Уже в 1925 г. в Постановлении ЦК РКП(б) «О рабселькоровском движении» отмечается, что более 150 тысяч рабселькоров объединены вокруг центральных и местных газет¹¹.

В 1926 г. рабселькоры названы «одной из форм рабоче-крестьянской общественности»¹², то есть они были потенциальными союзниками советской власти, полностью или отчасти включенными в политическую и экономическую сферы.

Рабселькоры рассматривались как «источник формирования кадров» журналистов (и даже кадров руководящих работников редакций), дефицит и низкий уровень подготовки которых отмечался в 1930 г.¹³

В 1931 г. задачи рабселькоров, сформулированные в партийных документах, несколько изменились. Если в 1920-х гг. они разоблачали «мелкие» недостатки, то в 1931 г. они должны «добиваться решительного улучшения качества работы всех звеньев государственного, хозяйственного аппарата, давать отпор классовым врагам и показывать достижения и победы соц.строительства»¹⁴.

С января 1924 г. редакцией «Правды» издавался журнал «Рабочий корреспондент», с января 1925 г. он стал называться «Рабоче-крестьянский корреспондент», главным редактором его была М. И. Ульянова. В журнале обобщался опыт движения рабселькоров, публиковались рекомендации региональной прессе, как привлечь больше самодеятельных журналистов и помочь им.

М. И. Ульянова считается одним из основных организаторов рабселькоровского движения. В очерке «Жена. Сестра» М. Кольцов написал: «Мария Ильинична учит рабочий класс писать. Она вкладывает в перепачканную руку пролетария перо: – Пиши о себе!»¹⁵. В 1928 г. М. И. Ульянова написала брошюру «Вопросы руководства рабселькоровским движением». Подобного рода брошюры для местной прессы издавались и в 1924, 1925, 1930 гг.¹⁶ О рабселькоровском движении писали журналы отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) «Большевистская печать», «Вестник агитации и пропаганды», «Красная печать» и журнал «Журналист».

Подводя итоги анализа партийных документов и публикаций журналов отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП(б), можно отметить, что разнообразные задачи рабселькоровского движения были достаточно четко сформулированы с самого начала его организации. Инициатором создания движения и его руководителем выступала партия большевиков и ее комитеты (от ЦК до местных комитетов).

Документы РКП(б) / ВКП(б) 1920-х гг. и статьи руководящих партийных изданий написаны сухим, бюрократическим языком, с употреблением новой лексики, принятой в среде партийных и советских деятелей: партвоспитание, политучеба, совработа, укомы (уездные комитеты) и губкомы (губернские комитеты), волорганизаторы (волостные организаторы), женотделы, женорганизаторы, охрана матмлада (материнства и младенчества), агитпропотделы, обслуживание широких масс печатью и т. п. Например,заголовок статьи «Задачи агитода»¹⁷ из «Вестника агитации и пропаганды» означал «задачи отдела агитации». Возник целый ряд новых слов, называющих самодеятельных журналистов из народа: рабкоры, селькоры, военкоры, стенкоры, пионеркоры, аулкоры, копкоры (писали о кооперации). Соответственно, феминитивы – женкорка, рабкорка, селькорка, пионеркорка, юнкорка, стенкорка, делькорка (освещали работу делегатского собрания). Слова «рабкорша» и «стенкорша» не прижились, но в 1920-е гг. встречаются часто. Л. Сталь (с 1924 г. редактор журнала «Коммунистка») писала, что напрасно «товарищи начинают сочинять замысловатые названия типа «делькорок» и «копкорок»¹⁸, но сама привычно писала: «рабселькорки».

Опыт центральных партийных женских журналов в создании и развитии рабселькоровского движения

Борьба за равноправие женщин была одним из важных направлений деятельности партийных и советских органов после Октябрьской революции. В 1919 г. в ЦК РКП(б) был создан отдел по работе среди женщин¹⁹ (далее – Женотдел), который участвовал в разработке большей части документов агитационно-пропагандистского отдела ЦК, конкретизируя общие задачи агитпропаганды применительно к женской аудитории²⁰.

Центральные партийные журналы «Крестьянка» (выходил с 1922 г.) и «Работница» (выходил с 1923 г.) играли роль «локомотивов» для региональной женской прессы, показывали, как нужно строить агитацию и пропаганду, оценивали эффективность работы печати, а также разрабатывали методы взаимодействия с аудиторией. Задачи «Крестьянки» и «Работницы», как центральных массовых пропагандистских журналов, были следующие: трансляция коммунистической идеологии на определенные группы женской аудитории, пропаганда новых ценностей; пропаганда идей женского равноправия; всемерное увеличение количества женщин, поддерживающих советскую власть; разъяснение политики партии и советского государства в целом и в «женском» вопросе в частности и др.

В 1924 г. на всесоюзном совещании заведующих женотделами были приняты тезисы по «агитпропработе». Было отмечено, в частности, что «рабкоры и селькоры возникают на местах исключительно самостоятельно», что местные женотделы не руководят их работой²¹.

Л. Сталь в статье «Наша печать и участие в ней работниц и крестьянок» в 1925 г. четко сформулировала задачу женских журналов – стать «массовыми организаторами». Для этого она предлагала «увеличивать рост корреспондентов из среды работниц и крестьянок» и «ввести в редакции» группу работниц и крестьянок, участие которых в содержании журналов названо «недостаточно осязательным»²². То, что женские журналы заполняются статьями профессиональных журналистов (в том числе и самой Л. Сталь. – О.М.), признано недостатком. Превратить неграмотных женщин в журналистов предлагалось с помощью коллективных «читок» коммунистической прессы и участия женщин в кружках «друзей печати».

«Наш журнал «Работница» с большими усилиями выпестовал себе группки рабкорок. Они пишут, пишут с каждым разом все лучше. И все полнее отражают жизнь рабочего коллектива», – писала в 1924 г. в журнале «Красная печать» Ф. Нюрина, работница Женотдела ЦК. Она назвала важной задачу привлечь рабкорок не только в женскую, но и в стенную и прочую печать²³.

В таблице 1 приведены данные из «Работницы» о том, как менялось количество рабкоров в 1924 г.²⁴

За 1923 г. – первый год выхода «Работницы» – редакции удалось привлечь 212 женщин-рабкоров. Через год очевиден резкий рост количества производственниц-корреспондентов «от станка». И в первом, и во втором столбце в общее число засчитываются работники женотделов.

В конце 1924 г. Ф. Нюрина написала в «Красной печати» о «Крестьянке», что журнал имел тираж 5 000, но это были не индивидуальные подписчики, а партийные организации, учреждения, библиотеки, избы-читальни и проч. Рост тиража, по мнению Ф. Нюриной, начался с 1924 г. за счет индивидуальных подписчиков: за год, с апреля 1923 по апрель 1924 г., количество писем выросло с 58 до 150, количество корреспондентов – до 450²⁶. Очевидны противоречия в этом отчете: журнал получил гораздо меньше писем, чем было сельских корреспондентов, а тираж не рос и вырос в один и тот же год.

Поскольку в журналах Агитпропа и центральных женских журналах данные о количестве рабселькоров и тиражах приводятся хаотично, в таблице 2 собраны вместе все найденные данные за 1924–1932 г. Сведения о тиражах взяты из подшивок журналов.

За первый год выпуска «Крестьянка» «получила едва 500 писем с мест. И большая часть из них от уездных работников женотделов, затем от волорганизаторов и меньше всего от самих крестьянок»⁴¹. К началу 1925 г. в «Красной печати» приводится цифра 711 корреспонденток у «Крестьянки», из которых 76% – делегатки, члены сельсоветов, нарзаседатели и т. д., 11% – работники уездных женотделов, 6% – сельские учительницы и 7% – «крестьянки от сохи, не втянутые еще в делегатские собрания»⁴². Итак, большинство рабселькоров к 1925 г. – делегатки-общественницы и работники женотделов.

Данные об общем количестве рабселькоров во всех женских журналах 1920-х гг. тоже противоречивы. В «Коммунистке» и «Красной печати», а также в Постановлении ЦК ВКП(б) «Об обслуживании печатью женских трудящихся масс» (1927 г.) приводятся такие цифры:

• 1925 г. – 2 811 рабселькоров⁴³ или в конце 1925 г. – 5 012⁴⁴
  

• в конце 1926 г. – 8 500⁴⁵

• в начале года – 12 500 рабкоров+8 000 селькоров=20 500 рабселькоров⁴⁶, в конце 1927 г. – приблизительно 5 000 рабкоров и селькоров⁴⁷.

В целом ясно, что количество рабселькоров в женских журналах растет, хотя и медленно. Отделу печати ЦК было поручено изучить опыт женских журналов, он был в целом положительным, но участие женщин в «общей» печати было названо «слабым»: всего 9% рабкоров и 6% селькоров⁴⁸.

Интересен вопрос о том, влиял ли рост числа рабселькоров на рост тиражей женских журналов.

Тиражи определялись директивно, т. е. партийными органами. На протяжении 1920–1930-х гг. тиражи «Работницы» и «Крестьянки» пытались поднимать без учета спроса – в надежде, что удастся их распространить. Юбилейные или праздничные номера (8 марта, 1 мая, 7 ноября) выпускались бóльшим, чем обычно, тиражом. Затем приходилось возвращаться к прежним цифрам. Задача распространения партийной прессы ставилась перед местными партийными комитетами как один из критериев эффективности их работы. Распространителями были агитаторы и книгоноши, партийные ячейки, например на заводах.

Конечно, редакции тоже отвечали за то, чтобы привлекать читателей. Кампании за повышение тиражей проводились постоянно. И все же в 1937–1941 гг. тираж «Работницы» удалось стабилизировать на цифре в 400 000 экземпляров, а тираж «Крестьянки» – 300 000. Повышали ли тиражи женщины-рабселькоры? До какой-то степени: они выписывали журналы, часто выступали «читчиками», агитаторами.

Однако задачи рабселькоровского движения лежали в другой плоскости. Очевидно, что редакциям приходилось вести большую работу с текстами писем и заметок, которые присылали самодеятельные журналисты. Вопрос был не только в количестве рабселькоров и качестве их корреспонденций, но и в том, что они из себя представляли. Так, например, в заметке о Всесоюзной конференции читательниц «Работницы» отмечено, что журнал «выращивает активисток, группирует их вокруг партии»⁴⁹. Именно поэтому с ними работали не только редакции газет и журналов, но и местные партийные агитаторы, организаторы женского движения, борьбы с неграмотностью, с религией и т. п.

Пять шагов от письма в журнал до рабселькора

В первые годы своего существования «Крестьянка» и «Работница» обращались в каждом номере (в рубрике «Почтовый ящик») к читательницам с просьбой написать, что нравится читать, о чем еще хотелось бы узнать и т. д. Публиковали и рассылали анкеты для читательниц, устраивали заочные «суды» по важным темам, обещали гонорар за публикацию или подписку на журнал. В «Почтовом ящике» помещались как письма, так и ответы редакции на почту. Постепенно пошел «ручеек» писем в редакции.

«Я сначала не могла поверить, что на мою анкету прислали ответ, – написала в «Крестьянку» читательница. – Но теперь я вполне убедилась, что там, в центре, думают и заботятся о нас, я теперь вполне уверена и твердо могу сказать, что власть наша – рабоче-крестьянская»⁵⁰.

Из воспоминаний журналистов «Крестьянки»: «В первое время существования журнала чрезвычайно тяжело приходилось в отношении налаживания связи с крестьянками. Крестьянки не писали ни в газеты, ни в журналы <...> На первых порах была использована Всесоюзная сельскохозяйственная выставка <...> съезд ли советов, комитетов взаимопомощи, то или другое совещание, поездка в провинцию инструкторов – все использовалось для создания актива крестьянок вокруг журнала <...> Путем кропотливой работы по завязыванию связей, путем вдумчивого, внимательного отношения к каждой записочке из деревни, путем обязательных дельных ответов на вопросы тов. Куйбышева создала довольно крупную организацию селькорок вокруг журнала. Мало было призвать крестьянок писать, надо было научить их, о чем и как писать <...> Помимо заметок в «Почтовый ящик», помимо «ответов на вопросы», в деревню ежедневно летит ряд писем, отвечающих на заметки, статьи, дающая указание, как писать, как сообщать журналу кусочки живой жизни»⁵¹.

Итак, первый шаг читательницы – написать в журнал. Конечно, эти письма были малопригодны для печати, и это заметно в рубрике «Почтовый ящик» (1923–1924 г.), в которой переписка не связана с содержанием журналов. «Личные» отношения читательниц со своими журналами – это важная особенность женской прессы. «Надо сказать, что у работницы любовное отношение к своему журналу»⁵², – замечает автор отчета о читательской конференции «Работницы». «Еще тысячи раз, – пишут читательницы «Крестьянки», – благодарим вас за журнал и за ваше предложение быть корреспонденткой вашего журнала, каковое звание принимаем с очень и очень великой радостью и с большой гордостью»⁵³; «Когда мне попал в руки журнал – невольно слезы на глаза навернулись. Для нас журнал издается <...> Нас просят писать...»⁵⁴.

Вот типичное письмо: «...стала думать, как бы это мне написать в «Крестьянку» о своей жизни. Сейчас сначала-то трудно писать. Сяду, думаю, думаю, чтобы написать-то, да в голове путается. А писать хочу. Буду, как умею писать, а там научусь, да и сам-то журнал меня научит. А редакцию-то прошу почаще мне писать письма, с указанием, как и что писать. Ох, хоть бы научиться писать. Прилети ко мне «Крестьяночка»»⁵⁵.

Л. Каган, сотрудница женотдела Московского городского комитета партии, написала в 1928 г. брошюру «Работница и печать (как организовать работу печати среди работниц на производстве)». В этой брошюре описан опыт московского журнала «Делегатка», который по качеству мало в чем уступал центральным журналам. В предисловии автор подчеркивает, что основная проблема женщин – неграмотность (1928: 10).

Л. Каган перечисляет типичные причины, по которым работницы «не идут в рабкорки»: нет времени, дома забот хватает; в прошлом писала – не напечатали, не ответили; малограмотность; «напишешь» на мастера или других работниц – на тебя волком смотрят; пусть молодые пишут (Там же: 17).

Вывод автора: «Огромное значение имеет терпеливое разъяснение вопроса. Доводы: стараешься за свое близкое, важное дело. Малограмотность – редакция разберет, подправит и напечатает, если деловая заметка. Заметку можно продиктовать. Надо объяснять, почему не напечатали (мало фактов, факты мелкие, характерны для стенгазет)» (Там же: 18).

Еще пример переписки редакции и читательницы: «Журнал “Работница” это наша гордость, он говорит о том, что женщина равноправна, как и мущина, она завоевала себе свободу и может иметь свой родной журнал “Работница” и писать в него <...> Не читая журнала, каждой женщине кажется недоступным писать в газету, но прочитав его, как-то инстинктивно влечет быть корреспондентом, писать в газету, в особенности в свой родной журнал, зная, что тебя не осмеют, если не особенно грамотно написано. Журнал – это азбука вновь начинающих рабкорок»⁵⁶. То есть второй шаг, чтобы стать рабселькором, – начать постоянно читать женские журналы.

В обоих журналах появляются слова «рабкорка» и «селькорка» в позитивном контексте, но не объясняется, что они означают. Вот пример частушки из «Крестьянки»:

На загоне спеет рожь,

За загоном горка.

Меня, Ваня, не тревожь:

Я теперь селькорка...⁵⁷

В стихотворении «Рабкорка» рассказывается, как работница после смены спешит домой, перебирает в мыслях, какие дела нужно сделать:

Пора б и спать. Она ж садится, пишет

О том, что у станка продумано, в журнал.

Не слышит, как часы тенями в ночь уходят.

Набегавшись за день, ее ребята спят.

Как на письме к любимому выводит:

«Работнице», Тверская, номер пять...

Ей вспомнится ликбез и первая заметка, –

Да разве радость эту передашь?

И как с тех пор по вечерам заветным

Товарищем ей стал любимый карандаш.

Как в перерыв работницы, собравшись,

Статейку вслух прочтут при ней...⁵⁸

В этом стихотворении четко указано, что ликбез – третий шаг работницы и крестьянки к сотрудничеству с журналом. Хотя логичнее, чтобы именно с обучения грамоте начиналась история знакомства женщины с журналом. Однако ждать победы над безграмотностью партийные идеологи не собирались, ведь система агитации и пропаганды была нацелена в основном на устное взаимодействие с неграмотными людьми.

Редакции женских журналов и женотделы местных партийных комитетов, как и депутатские собрания, занимались организацией на предприятиях, в сельсоветах, в библиотеках «читок» с обсуждением интересных публикаций. Решалась также задача подробного объяснения политики партии в социальной сфере и в «женском вопросе». Одной из задач «Работницы» и «Крестьянки» было взаимодействие с партийными агитаторами на местах. Журналы корректировали их работу, определяли актуальные задачи пропагандистской работы среди женщин, снабжали материалами с примерами «правильной» постановки вопросов.

В приведенном выше стихотворении пропущен один важный этап становления рабкора. «Читатель, подписчик и рабочий корреспондент... Эти три ступени должны пройти все», – писала «Работница» в 1923 г.⁵⁹ Задача из каждой читательницы сделать подписчицу стояла перед всеми женскими журналами, подписка на женский журнал – четвертый шаг становления самодеятельного корреспондента.

Женские журналы постоянно вели борьбу за то, чтобы всех читательниц сделать подписчицами, публиковали призывы подписываться самим и «вербовать» подруг и знакомых, книгоноши рекламировали женскую прессу на предприятиях.

В «Работнице» в 1924 г. был опубликован ответ Ржевскому Женотделу: «Нам нужно добиваться того, чтобы, во-первых, рабкорки не выделялись (женотделом. – О.М.), а добровольно втягивались в работу, а во-вторых, жизнь и быт работниц должны освещаться самими работницами, а отнюдь не со стороны»⁶⁰.Женщины-рабселькоры нужны для достоверности и убедительности публикаций – это очевидно. Письма отражали также изменения в сознании читательниц, рассказывали, что происходило в разных концах страны, а также давали возможность оценить эффективность работы журналов в пропаганде идей равноправия и вовлечения женщин в общественную и другие сферы. Рабселькоры становились лучшими агитаторами за политику советской власти и равноправие среди женщин.

Был ли полноценным диалог партийных женских журналов с аудиторией? Изучение писем показывает, что рабселькоры повторяют лозунги и целые фразы из публикаций журналов. Нужно учесть, что язык печати, плакатов, собраний стал постепенно языком народа и формировал систему новых ценностей, письма отражали этот процесс.

Почта редакций давала представление о желаниях и чаяниях аудитории. Можно предположить, что письма заставляли больше объяснять и убеждать, искать аргументы, когда определялись спорные темы. Но запросы аудитории не определяли содержание женских журналов. Наоборот, рабселькоры были агитаторами за те идеи и ценности, которые продвигались в журналах.

О чем журналы просили писать читательниц в рубрике «Почтовый ящик» в 1924 г.? Вот выдержки из разных номеров «Работницы»: пишите о том, как провели работницы свой отпуск «в деревне, в доме отдыха, на курорте, в экскурсиях», «как работницы помогают поднять производительность труда и как они там работают, об участии работниц в культурно-просветительной работе, воспоминания о Октябрьской революции, о делегатках, о смычке (с деревней. – О.М.)», «занимаются ли работницы спортом», пишите «о стенкорках и рабкорках, сколько их на вашем предприятии, о делегатках женотдела и о их работе в секциях совета», «шлите материал об участии в производстве и в частных предприятиях, мастерских, об участии работниц в спортивных кружках», «пишите о жизни жен рабочих, о домашней прислуге» и т. д. Темы сформулированы не очень конкретно, много сложных по значению слов, не ясно, что именно нужно писать на эти темы.

В стихотворении Н. Ладынина «Токариха» (редкий феминитив!) не очень удачные рифмы, но автор наглядно показывает, как рабкор находит темы для публикаций:

За моим станком напротив –

Быстроглазка-токариха.

От работы лоб свой вспотив,

Стружки в ящик сыплет лихо.

Целый день в шутливом тоне,

Улыбается, гуторит,

Всех и каждого затронет,

Обо всем поговорит...

Про собрание услышит,

Спросит живо: А о чем

На повестке нынче пишут?

И заспорит горячо...

Чуть услышит, что не ладно,

Матершиной кто «кройнет»,

Вмиг напишет, хоть нескладно,

И в газету отошлет...⁶¹

В «Работнице» в статье «Наш журнал и наши рабкорки»⁶² (в начале 1925 г.) подчеркивалось, что «связи через письма» стало мало, «явилось необходимостью установить живую связь с журналом через кружки рабкоров и «Друзей Рабочей газеты»⁶³, которые имеются на местах»⁶⁴. Они учили малограмотных людей выбирать тему, отбирать факты для заметки, логично выстраивать текст. Пятый шаг – участие в кружках «друзей печати», кружках рабкоров, в стенгазетах своих предприятий, в региональных и всероссийских совещаниях, в делегатских собраниях и во всех возможных формах общественной работы. Празднование Дня печати 5 мая было превращено в «праздник рабкора и рабкорки»⁶⁵. Активное расширение круга «женкорок» происходило на всех совещаниях, съездах, слетах и собраниях «Друзей печати». Местные женотделы выдвигали активисток-общественниц в рабселькоры⁶⁶. «Мне очень хочется писать в журнал, но я не умею. Прошу редакцию научить меня писать», – типичный отклик на такую кампанию «Работницы»⁶⁷.

Поощряли женщин-корреспондентов разными способами. В 1933 г. был объявлен сбор денег на самолет⁶⁸, названный «Орденоносная «Работница», на нем катали стахановцев и рабселькорок⁶⁹. Эскадрилья «крылатых агитаторов» имени М. Горького участвовала во многих агитационных проектах. Возглавлял эту эскадрилью М. Кольцов – энтузиаст авиации, известный журналист и опытный пропагандист.

В начале 1930-х гг. в связи с изменением задач системы пропаганды, связанным с процессами модернизации, количество газет и журналов, их тиражи значительно увеличились, как и количество рабселькоров. Если в 1928 г. выходило 1 197 газет, то в 1930 г. их стало 3 000, в 1931 – 5 359, в 1933 г. – 8 319, а в 1934 г. – 10 668. Разовый тираж только газет, не считая журналов, с 9,4 млн экз. в 1928 г. увеличился до 34,7 млн экз. в 1934 и до 38 млн экз. в 1939 (Минаева, 2018: 178). Естественно, увеличилось и количество рабселькоров.

В учебнике для студентов Всесоюзного Коммунистического института журналистики (1934 г.) работе с рабкорами посвящена целая глава. Например, приведен такой опыт: «Редакция газеты “Правды”, например, тщательно следит за социальным составом ее ударников, идет на нужные в данный момент предприятия-колхозы, совхозы и МТС – и там вербует ударников, сохраняя полностью принцип добровольности. Редакция заводит на своих ударников анкеты или карточки, учитывая <...> и его роль на производстве, и в общественной жизни. Она стремится иметь не просто количество рабселькоров, а их на каких-то конкретных участках народного хозяйства»⁷⁰. С рабселькорами и в 1930-е гг. продолжали вести активную работу: съезды и совещания (от уездных до центральных изданий), литературная учеба и кружки, «день рабкора» в редакции, «коллективное рабкорство низовых газет»и т. д.

Есть несколько публикаций о том, как «Крестьянка»⁷¹ и «Работница»⁷² посылали своих рабселькорок на учебу в ГИЖ. Таких женщин было немного, журналы рассказывали о том, как сложно и интересно им там учиться. Активно публиковалась в обоих журналах выпускница ГИЖа и в прошлом рабкорка Е. Чернышева. Она автор репортажей, очерков и стихотворений⁷³.

Какие трудности были у рабселькоров, разоблачавших местную власть

По публикациям «Работницы» и «Крестьянки» создается впечатление, что рабселькорам предлагали достаточно широкий выбор тем, в первую очередь связанных с положением женщин на производстве, в деревне и в семье. Но задача бороться с недостатками местной власти была более понятна, привлекательна и актуальна.

Вот, например, стихотворение «О селькорке Наташе и о кулацких шашнях» из «Крестьянки» 1925 г. Она была «для кулаков в глазу бельмо», потому что «в газетах часто тянет того, кто путь кривит прямой»⁷⁴. В длинном стихотворении рассказано, как кулак Ермила «обжулил» батраков, добыл себе лучшую пашню: «подмазал» секретаря, которого после разоблачений Наташи сняли с должности, а самогонщика Никиты она «пропечатала портрет». Фигуранты публикаций собрались на совет: самогонщик предлагает «нацелить на нее обрез», «побить», но решили, что надежнее будет выдать ее замуж, чтобы муж «ей воли не давал».

Автор «Работницы» сформулировала свою задачу четко: «Вся моя мечта и желание направлены к тому, как бы больше вскрыть массу темных проделок посредством печати»⁷⁵.

Не удивительно, что в журналы попадали (хотя и редко) истории реальных преследований рабселькоров за их «разоблачения». Причем в таких историях местная власть обычно не поддерживает «обвинения» или активно борется с их авторами.

О деле селькора Дарьи Смирновой⁷⁶ – колхозницы из Татарской автономной области – писала «Крестьянка» в 1934 г. Дарья «подмечала все, что делалось в колхозе и сельсовете, и о всех творимых там безобразиях и кулацком засилье» (пьянство председателей колхоза и сельсовета, сокрытие хлеба своих родственников- единоличников, кража 20 пудов колхозного хлеба и т. д.) сообщала в журнал. Райком партии и местный партийный комитет Смирновой не помогали, а жалобы селькора поручали рассматривать тем, на кого она жаловалась. Активистку исключили из колхоза и всячески третировали. Журнал обратился в обком ВКП(б) Татарии, который провел проверку и установил, что все факты, о которых сообщала Смирнова, верны. В результате были исключены из партии и сняты с работы руководители сельсовета и колхоза, работники райкома партии (особенно сотрудница женотдела) получили партийные взыскания. Это не единственный пример того, как преследовали селькоров, критиковавших местные власти⁷⁷. И только женские журналы своими обращениями в центральные органы власти (включая Верховный суд) могли защитить своих корреспондентов и добиться справедливости.

В партийных документах, в печати постоянно подчеркивалось, что рабселькоры находятся под защитой советской власти, их поддерживает пресса. Прокурор Верховного суда, а с 1935 г. прокурор СССР А. Я. Вышинский написал статью для журнала «Журналист» (1925 г.) о правовом статусе журналистов и рабселькоров⁷⁸. Он призвал местные власти проявлять «политически обоснованный подход», не особо карая рабселькора за недостоверную заметку, так как «понятие об ответственности может стать резиновым,слишком растяжимым в руках законника-формалиста»⁷⁹.

А. Я. Вышинский писал: «Оскорбляя кулака, селькор не имеет намерения “ущемить” именно конкретного Ивана Ивановича, а ему важно уничтожить его как кулака (как классового врага)»⁸⁰. «Наше право» – это способ осуществления пролетарской диктатуры, целесообразность карать то, что вредно для государства. Поэтому рабселькоры не могут считаться обычными гражданами, они должны рассматриваться как «должностные лица республики», а покушение на них должно караться как контрреволюционное преступление высшей мерой наказания.

Заключение

На основании изученных документов ВКП(б) и анализа опыта партийных женских журналов «Работница» и «Крестьянка» можно сформулировать следующие выводы.

Пропагандистский аппарат ВКП(б) создавал рабселькоровское движение, руководил им и формулировал его задачи. Поэтому обоснованным представляется разделение задач рабселькоровского движения на две группы: с одной стороны, это задачи первостепенные, напрямую связанные с системой агитации и пропаганды в целом, с другой – локальные задачи участия рабселькоров в печати.

В системе пропаганды 1920-х гг. печатная пресса играет важную, но не основную роль, являясь частью системы, ориентированной в первую очередь на устную пропаганду. Публикации являются источником материалов и аргументов для агитаторов, работой которых руководили партийные комитеты.

Движение рабселькоров можно рассматривать как наиболее быстрый и эффективный способ пропаганды коммунистической идеологии, привлечения целевой аудитории (рабочих и крестьян) на сторону советской власти, формирования и развития образа народной власти и т. п.

Общие задачи рабселькоровского движения с точки зрения системы пропаганды в целом:

• помогать центральной власти получать информацию о настроениях и положении дел в регионах;

• показывать настроения аудитории, достижения прессы и просчеты пропагандистской работы ВКП(б);

• показывать примеры активной, деятельной поддержки советской власти со стороны рабселькоров;

• принимать активное участие во многих общественно-политических структурах (фабричных и заводских комитетах, комсомольских и партийных ячейках, сельских советах, женсоветах и т. п.);

• быть «проводниками» политики партии среди рабочих и крестьян, «сознательными борцами за проведение в жизнь всех очередных задач, поставленных партией и советами»⁸¹;

• осуществлять контроль за местными органами власти и разоблачать их преступления и ошибки;

• обличать недостатки советского общества и бороться за его улучшение;

• быть не только выразителями, но и «командирами» общественного мнения, то есть формировать его;

• отражать жизнь трудовых коллективов;

• агитировать за подписку на газеты и журналы.
  

Специфические задачи рабселькоров с точки зрения работы печати:

• показывать эффективность воздействия партийно-советской прессы на аудиторию, выделяя правильно поставленные темы и просчеты редакций;

• расширять тематику газет и журналов, снабжать редакции новой информацией;

• быть примером нового образа жизни общественника;

• быть источником кадров журналистов, дефицит которых отмечался в партийных документах;

• выполнять функцию агитаторов: рассказывать о журналах и газетах, устраивать «читки», отвечать на вопросы, объяснять политику советской власти и непонятные слова,

• формировать постоянную аудиторию читателей и подписчиков партийно-советской прессы;

• повышать достоверность и убедительность публикаций в женских журналах и в печати в целом;

• «вербовать» новых рабкоров, помогать малограмотным написать заметку.

В 1920-х гг. предпринимались попытки создать каналы коммуникации органов власти и народа, сформировать институты гражданского общества и обеспечить широкое участие населения в них, рабселькоры должны были одновременно формировать и выражать общественное мнение. В силу ряда исторических причин были выполнены далеко не все задачи, которые ставились перед движением рабселькоров, а потребность в рабселькорах постепенно снижалась – и в системе пропаганды, и в работе редакций.

Примечания

¹ Работа с рабселькорами. М.: Госполитиздат, 1959; Пельт В. Д. М. Горький и рабселькоры. М.: Изд-во МГУ, 1968; Алферов В. Н. Возникновение и развитие рабселькоровского движения в СССР. М.: Мысль, 1970; Корконосенко С. Г. Рабселькоровское движение как проявление демократизации социалистического общества (по материалам газет Ленинградской области. 1971–1975 гг.): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1979 и др.

² Крупская Н. К. Контроль масс и рабкоры // Крупская Н. К. Будем учиться работать у Ленина: сб. статей. М.: Партиздат, 1933. С. 153–155.

³ О рабочей печати. Постановление оргбюро ЦК РКП(б) (1924 г.) // КПСС о средствах массовой информации и пропаганды. М.: Политиздат, 1987. С. 218.

⁴ О крестьянской печати. Постановление Оргбюро ЦК РКП(б) (1924 г.) // Там же. С. 220.

⁵ О формах связи газет с рабочими и крестьянскими читателями. Постановление Оргбюро ЦК РКП(б) (1924 г.) // Там же. С. 221.

⁶ О работе комсомола в области печати. Постановление ЦК РКП(б) (1925 г.) // Там же. С. 231.

⁷ Сталин И. В. О рабкорах: беседа с сотрудником журнала «Рабочий корреспондент» // Сталин И. В. Сочинения. Т. 6. М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1947. С. 261–263.

⁸ Там же. С. 262.

⁹ Там же. С. 262.

¹⁰ Там же. С. 263.

¹¹ О рабселькоровском движении. Постановление Оргбюро ЦК РКП(б) (1925 г.) // КПСС о средствах массовой информации и пропаганды. М.: Политиздат, 1987. С. 229.

¹² Об очередных задачах партии в области рабселькоровского движения. Постановление ЦК ВКП(б) (1926 г.) // КПСС о средствах массовой информации и пропаганды. М.: Политиздат, 1987. С. 238–239.

¹³ О кадрах газетных работников. Постановление ЦК ВКП(б) (1930 г.) // Там же. С. 255.

¹⁴ О перестройке рабселькоровского движения. Постановление ЦК ВКП(б) (1931 г.) // Там же. С. 261.

¹⁵ Кольцов М. Жена. Сестра // Работница. 1924. № 5. С. 4–5.

¹⁶ Рабкор и стенная газета. М.: Новая Москва, 1924; Итоги и перспективы раб- селькоровского движения. Астрахань, 1925 и др.

¹⁷ Вестник агитации и пропаганды. 1920. № 3. С. 25.

¹⁸ Сталь Л. Наша печать и участие в ней работниц и крестьянок // Коммунистка. 1925. № 3. С. 24.

¹⁹ Название отдела несколько раз несущественно изменялось.

²⁰ См., например: Основные положения о производственной пропаганде среди работниц // Вестник агитации и пропаганды. 1920. № 3. С. 11–12; Что дал Октябрь работнице и крестьянке (Тезисы для агитаторов) // Вестник агитации и пропаганды. 1920. № 2. С. 27–28.

²¹ Тезисы по агитпропработе в городе, принятые на всесоюзном совещании зав. женотделами // Коммунистка. 1924. № 3. С. 28–30.

²² Сталь Л. Наша печать и участие в ней работниц и крестьянок // Коммунистка. 1925. № 3. С. 23.

²³ Нюрина Ф. Рабкорка // Красная печать. 1924. № 21–22. С.4.

²⁴ Работница. 1925. № 2. С. 28.

²⁵ Так в оригинале.

²⁶ Нюрина Ф. Печать работниц и крестьянок к 7-й годовщине // Красная печать. 1924. № 35. С. 59.

²⁷ Работница. 1925. № 2. С. 27.

²⁸ Там же.

²⁹ Там же.

³⁰ Тираж указан в журнале.

³¹ Наш журнал и его читательницы // Работница. 1928. № 1. С. 16.

³² Сталь Л. О работе с рабкорами// Коммунистка. 1925. № 5. С. 33.

³³ Красная печать. 1925. № 6–7. С. 8.

³⁴ Сталь Л. О работе среди рабкорок и селькорок// Красная печать. 1925. № 17–18. С. 33.

³⁵ Крестьянка. 1927. № 9. С. 3.

³⁶ Наш журнал и его читательницы // Работница. 1928. № 1. С. 16.

³⁷ Крестьянка. 1927. № 9. С. 3.

³⁸ Торская Н. Даешь 200-тысячный тираж // Крестьянка. 1929. № 9. С. 3.

³⁹ Работница. 1933. № 3. С. 23.

⁴⁰ Тиражом 600 000 экз. выпущены номера 6 и 30 (спецномера: к 8 марта и 15-летию Октябрьской революции).

⁴¹ За год работы // Крестьянка. 1923. № 10. С. 5.

⁴² Красная печать. 1925. № 6–7. С. 8.

⁴³ Сталь Л. О работе с рабкорами // Коммунистка. 1925. № 5. С. 33.

⁴⁴ Об обслуживании печатью женских трудящихся масс. Постановление ЦК ВКП(б) (1927 г.) // КПСС о средствах массовой информации и пропаганды. М.: Политиздат, 1987. С. 245.

⁴⁵ Там же.

⁴⁶ Торская Н. На фронте рабселькорок // Коммунистка. 1927. № 4. С. 15–16.

⁴⁷ Заславская Е. Задачи женской печати // Коммунистка. 1928. № 1. С. 23.

⁴⁸ Об обслуживании печатью женских трудящихся масс. Постановление ЦК ВКП(б) (1927 г.) // КПСС о средствах массовой информации и пропаганды. М.: Политиздат, 1987. С. 245.

⁴⁹ Подсотская А. От агитации к организации // Коммунистка. 1928. № 1. С.26.

⁵⁰ Крестьянка. 1924. № 6. С. 33.

⁵¹ Крестьянка. 1926. № 3. С. 7.

⁵² Работница. 1928. № 4. С. 6.

⁵³ Крестьянки о «Крестьянке» // Крестьянка. 1925. № 1. С. 24.

⁵⁴ За год работы // Крестьянка 1923. № 10. С. 5.

⁵⁵ Крестьянки о «Крестьянке» // Крестьянка. 1925. № 1. С. 24.

⁵⁶ Ильина Е. Азбука рабкорок // Работница. 1924. № 15. С. 29.

⁵⁷ Крестьянка. 1927. № 6. С. 17.

⁵⁸ С. Л. Рабкорка // Работница. 1928. № 47. C. 11.

⁵⁹ Сирота Н. Почему я стала рабкором // Работница. 1923. № 8. С. 3.

⁶⁰ Работница. 1924. № 24. С. 32.

⁶¹ Ладыгин Н. Токариха // Работница. 1925. № 7. С. 4.

⁶² Работница. 1925. № 2. С. 28.

⁶³ «Работница» в этот период издавалась в издательстве «Рабочей газеты».

⁶⁴ Работница. 1925. № 2. С. 28.

⁶⁵ День печати – праздник рабкора и рабкорки // Работница. 1926. № 8. С. 8.

⁶⁶ Почтовый ящик // Работница. 1924. № 1. С. 32.

⁶⁷ Научите писать в журнал // Работница. 1932. № 1. С. 32.

⁶⁸ Строим самолет «Работница» // Работница. 1933. № 4. С. 9.

⁶⁹ Поляков А. «Орденоносная Работница» на боевом посту // Работница. 1936. № 31. С.16.

⁷⁰ Редактирование и массовая работа большевистской печати: учеб. пособие / под ред. В. Ноделя. М.: ВКИЖ, 1934. С. 295.

⁷¹ Крестьянка. 1926. № 3. С. 11.

⁷² Работница. 1925. № 24. С. 8–9; 1926. № 8. С. 8–11.

⁷³ Работница. 1923. № 4. С. 2; 1925. № 2. С. 13, № 24. С. 9; 1926. № 8. С. 11;1927. № 32. С. 19; № 34. С. 5–6; 1928. № 1. С.10; № 8. С. 4; № 12. С. 7; 1932. № 6. С. 32; № 7. С. 10; № 9. С. 31; 1941. № 13. С. 12; № 14. С. 6–7 и др. Крестьянка. 1927. № 13. С. 12; № 15. С. 4 и др.

⁷⁴ Архип. О селькорке Наташе и о кулацких шашнях // Крестьянка. 1925. № 13. С. 12-13.

⁷⁵ Сирота Н. Почему я стала рабкором // Работница. 1923. № 8. С. 3.

⁷⁶ Дело селькорки Смирновой // Крестьянка. 1934. № 10. С. 13.

⁷⁷ Крестьянка. 1934. № 9. С. 14; № 11. С. 14.

⁷⁸ Вышинский А. Я. Печать, закон и корреспонденты // Журналист. 1925. № 1. С. 4–6.

⁷⁹ Там же. С. 4.

⁸⁰ Там же. С. 5.

⁸¹ Крестьянка. 1932. № 10. С. 17.

Библиография

Веселовский А. Г. Действенность рабселькоровских заметок и «сигналов» в 1920-е гг. // Вестн. Томск. гос. ун-та. 2012. Вып. 7 (111). С. 65–71.

Веселовский А. Г. Первые шаги рабселькоровского движения (по материалам тамбовских газет первых лет советской власти) // Вестн. Череповец. гос. ун-та. Филологические науки. 2013. № 3. Т. 1. С. 65–68.

Евдокимова Е. В. Журнал как инструмент массового медиаобразования целевой аудитории и потенциальных авторов в 1920-е годы (на примере издания «Сибирский рабселькор) // Вестн. Новосибир. гос. ун-та. Сер.: История, филология. 2020. Т. 19. № 6. С. 59–69. DOI: 10.25205/1818-7919-2020-19-6-59-69

Каган Л. Работница и печать (как организовать работу печати среди работниц на производстве). М.; Л.: Гос. изд-во, 1928.

Минаева О. Д. История отечественной журналистики. 1917–1945: учеб. пособие. М.: Аспект Пресс, 2018.

Сафонов Д. А. Рабселькоры как явление советской действительности 1920–1930-х годов // Вестн. Оренбург. гос. пед. ун-та. Электронный научный журнал. 2015. № 2. С. 80–91. Режим доступа: http://vestospu.ru/archive/2015/articles/Safonov_D2-14.html (дата обращения: 12.04.2022).

Слезин А. А. Рабселькоровское движение: неизвестная грань // Вестн. Тамбов. гос. тех. ун-та. 2002. Т. 8. № 3. С. 544–548.

Старкова Г. И. Стенные газеты как форма проявления и средство развития социальной активности молодежи Удмуртии в 1920-е гг. XX века // Ученые записки Казан. гос. ун-та. 2009. Т. 151. Кн. 5. Ч. 2. С. 191–201.

Старкова Г. И. Довоенная молодежная пресса Удмуртии в контексте общественного диалога // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2015. № 5. С. 66–76.

Хуако З. Ю., Жаде З. А. Рабселькоровское движение советского периода в российской журналистике как социоисторический и социокультурный феномен // Вестн. Адыгейск. гос. ун-та. 2020. № 2 (259). С. 73–85.

Шитова А. А. Рабселькоровское движение, стенные и «живые» газеты 1920-х гг.: организация и мотивация деятельности // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2017. № 11 (85). С. 204–208.

Якимов О. Д. Рабселькоровское движение в национальных регионах Восточной Сибири: генезис и трансформация // Вестн. Якут. гос. ун-та. 2008. Т. 5. № 4. С. 27–35.

Поступила в редакцию 11.01.2022