Журналистика в цифровой век: от утрат к новым приобретениям

Раздел: Критика и библиография

Рецензия на монографию: Самарцев О. Р. Цифровая реальность. Журналистика информационной эпохи: факторы трансформации, проблемы и перспективы. М.: Издательские решения, 2017. 120 с.

В монографии О. Р. Самарцева, посвященной трансформации журналистики и изменению характера работы журналиста в усло­виях цифровизации, говорится о разочарованиях и утратах, кото­рые журналисты понесли в последние 10—15 лет под влиянием цифровой реальности. Об утрате монополии на создание и про­движение контента, на исключительное внимание читателя и зри­теля. Об утрате значительной части доверия аудитории и провластной элиты, возможности в единоличном порядке форми­ровать для них повестку дня. И в конечном счете об утрате уверенности в завтрашнем дне каждого, кто связал свою судьбу с журна­листикой — много лет назад или относительно недавно. Но также говорится и о надежде — на то, что утраты эти сподвигнут журна­листов, которые не страшатся перемен и готовы принять их, стать лучше и сделать лучше своего зрителя и читателя.

Монография, конечно же, крайне актуальная. В 1990-х гг. и в начале XXI века СМИ обладали исключительным правом созда­вать и продвигать контент — в том объеме, в каком считали необходимым, того содержания, которое считали правильным, той аудитории, которую считали своей. Наряду с отрицательными мо­ментами такого положения дел (о которых рассуждали очень и очень много) были и положительные, хотя о них говорили мень­ше: тщательная проверка фактов, высокое качество контента и квалификации журналистов, возможность достойно зарабатывать на рекламе.

Однако развитие Интернета (особенно широкополосного, даю­щего возможность распространять и потреблять видеоконтент вы­сокого качества), появление блогов и социальных сетей, мессенджеров открыло «каналы (коммуникации. — А.Т.) неограниченному числу корреспондентов» (здесь и далее — цитаты из монографии О. Р. Самарцева). В результате теперь «новые сведения поступают не только от информагентств, но и от самой аудитории, нивелируя преимущественное право журналиста на доступ к первоисточни­кам», отменяется «информационная исключительность СМИ».

Утрата этой исключительности стала особенно заметной в по­следние год-два — с развитием в России мессенджера Telegram. Простота создания и распространения (для автора) и потребления (для читателя) контента, а самое главное, анонимность привели к появлению в Telegram огромного количества каналов на самую разнообразную тематику — политическую, экономическую, соци­альную и так далее.

При этом многие анонимные каналы ведутся чиновниками ми­нистерств, сотрудниками силовых ведомств и так далее. В них по­является инсайдерская информация гораздо быстрее и в большем количестве, чем в СМИ. И уже сами эти каналы становятся основ­ным источником информации (хотя и не всегда достоверной) для журналистов. В итоге, как отмечает автор во вводной главе, «соци­альная пирамида потребителей СМИ сегодня меняется как в сфе­ре увеличения доступности информации <...> так и смещения ак­цента в инициативе создания контента <...> масса становится <...> активным автором информационного поля <...> и тенденция эта год от года усугубляется».

В последующих главах автор подробно рассматривает причины того, почему журналистика «теряет монополию системы-посред­ника» и вынуждена реализовывать свои функции в новых услови­ях «со значительно меньшей эффективностью»; размышляет о по­следствиях этого процесса и приходит в выводу, что «исклю­чительность журналистике вернуть не удастся». Но нам видится, что это, как ни парадоксально, пойдет на пользу и ей самой, и аудитории СМИ.

Разговоры о все большей примитивизации интересов этой аудитории, а вместе с тем упрощении языка читателей и зрителей ведутся последние 10—20 лет, они стали обыденной нормой. В большинстве случаев процессы эти оцениваются негативно, но мало кто глубоко задумывается об их причинах. Вместе с тем, рас­суждает О. Р. Самарцев, в новой цифровой реальности медиа-эли­та из фокуса внимания вытесняется, «основным генератором кон­тента становится статистическое большинство», а «структуру и содержание информации всецело определяет масса». В результате «язык подвергся стремительно деградации <...> легитимизирова­лись обсценная лексика и криминальный сленг <. > изменение речи идет по пути упрощения лексической основы <...> уменьше­ния активного словаря до пределов прагматического минимума <...> этот процесс отражает состояние речевой компетенции ауди­тории».

Впрочем, диктат масс идет гораздо дальше небрежного отноше­ния к языку: не считается криминалом публикация непроверен­ных фактов или их передергивание, повседневностью стали и так называемые фейки. Возможность изменить в Интернете контент в любое время каким угодно способом приводит и журналистов, и аудиторию к мысли о том, что ошибки «теперь не являются фа­тальными и уж тем более крамольными». Как результат — «обман уже воспринимается не как опасная дезинформация, а лишь как безобидный «фейк» <...> аудитория становится терпимой к любо­го роду обману или воспринимает ее как непременный компонент информационной среды», отмечает О. Р. Самарцев.

В итоге второй отмечаемый автором эффект цифровизации — обесценивание способности журналистов выдавать достоверный контент, журналистика «в качестве «фабрики репутаций» выгля­дит уже не очень современно». Развивая эту мысль, автор моно­графии обращает внимание на то, что «достоверность <. > все чаще приносят в жертву гонке за приоритетом».

В условиях технологического совершенства каналов продвиже­ния контента, которые позволяют доставлять его потребителю практически моментально, возникает постоянная гонка; ускоре­ние «процесса генерации новостей» приводит «к снижению сово­купной их достоверности и пренебрежению точностью <...> уже не остается времени, чтобы проверить факты или просто подумать о последствиях».

И это, по мнению автора, еще одна грань изменений журнали­стики под влиянием Интернета и дигитализации, наряду с так на­зываемым «фактором вторичности контента». Под ним О. Р. Самарцев понимает возможность в условиях дигитализации СМИ «копипастить» контент, но не производить его самостоятельно и перечисляет «многообразные» риски, связанные с этим. В том чи­сле, отмечает О. Р. Самарцев, «страдает компетенция автора, кото­рый стремится получить информацию не за счет непосредствен­ного общения, наблюдения или анализа (что является тради­ционным для журналиста способом получения информации. — А.Т.), а исключительно через поисковый запрос <...> проявляется боязнь «полевой» работы и реального общения с источником ин­формации». Возможность копипаста в результате «отстраняет ав­тора от реальности».

Отдельная и значимая часть монографии посвящена коммента­риям как тем элементам, которые серьезно влияют на интерпрета­цию читателем материалов СМИ.

Довольно долгое время письма в редакцию были фактически единственным способом реакции аудитории на публикуемые ма­териалы. Однако редакция располагала полным правом и всеми возможностями фильтровать подобную реакцию, а следовательно, фактически управлять ею. С появлением Web2.0, интерактив­ности и возможности комментирования как в соцсетях, так и не­посредственно на сайте СМИ ситуация кардинально изменилась. И сегодня, как отмечает О. Р. Самарцев, «наличие <...> коммента­риев — весьма существенный фактор, влияющий на восприятие публикации не менее, чем ее основное содержание».

Как отмечает автор, «количество и направленность коммента­риев по особо значимым темам — не только маркер популярности публикации, но и инструмент для осуществления манипуляции общественным мнением (что становится. — А.Т.) распространен­ной формой политической и маркетинговой активности». Факти­чески любой материал можно прокомментировать таким образом, чтобы изменить его смысловые акценты либо сместить обсужде­ние с основной темы материала на какие-либо другие или вовсе на личность автора, либо совершенно исказить смысл материала.

В крупных СМИ довольно сложно модерировать огромный объем комментариев (что к тому же может стать поводом для об­винений в редакционной цензуре), а пишутся комментарии боль­шинством (а не элитой). Как результат, «аудитория превращает со­участие в особую форму воздействия, которая не всегда зависит от редакции, а зачастую заставляет редакцию смириться с позицией статистического большинства», «аудитория во все большей степе­ни чувствует себя способной к формированию информационных повесток». Под влиянием такого комментирования происходит «переоценка содержательной стороны комментируемого текста», «меняется не только формат взаимоотношений «редакция-чита­тель», при котором читатель неожиданно приобретает способ­ность влиять на редакционную политику непосредственно и опе­ративно, но и смысловое восприятие самого текста».

Кроме того, совершенно справедливо отмечает О. Р. Самарцев, влияние аудитории на СМИ становится «практически некон­тролируемым», и потому «многие издания видят в функции ком­ментирования скорее вред, нежели преимущества».

Затрагивает О. Р. Самарцев и вопрос «дрейфа» многих СМИ от производства объективного, полезного для аудитории контента к выпуску контента, который фактически является лишь инстру­ментом привлечения читателей на сайт, но не несет сам по себе су­щественного смысла. Утрата роли подписной модели как одного из основных источников денег для редакции (для большинства СМИ) и скудное финансирование государством или муниципали­тетами заставляет редакции зарабатывать на рекламе. Потому не­обходимы высокие показатели посещаемости, то есть большой трафик на сайт. Для этого и нужен «медиаконтент», как его назы­вает автор монографии, который «создается не как носитель смы­сла, а как средство привлечения аудитории» и направлен «на акти­визацию интенции к просмотру, без учета релевантности содержания для аудитории и до предела упрощено по мотиваци­онным якорям».

Подобный медиаконтент, как отмечает О. Р. Самарцев, «в отли­чие от журналистики, не требует соответствия заявленного и пред­ставляемого, поскольку после перехода по гиперссылке потреби­тель уже выполнил свою функцию и более не нужен публикатору - он оставил на сервисе аналитики свой индивидуальный вклад — «клик». В итоге все больше и больше изданий стремятся не к про­изводству осмысленного, интересного журналистского материала, который полезен обществу, а именно к сенсационным, но пустым заголовкам, шокирующим видео насилия и так далее. «Для боль­шей части изданий содержание более не имеет значения, посколь­ку продается не эффект коммуникации, а ежедневное число зашед­ших на страницу пользователей», констатирует О. Р. Самарцев.

Обобщая основные главы монографии, автор отмечает, что со­временные медиа вышли из стадии интернетизации и перешли к новому формату — интерактивному, мультимедийному, конвер­гентному. Это породило новый тип сообщения — медиаконтент, значительно отличающийся от произведений традиционной жур­налистики. В этом можно увидеть своеобразный эффект «троян­ского коня». Дигитализация, конвергенция, мультимизация, в ко­торых 10—15 лет назад видели перспективу развития журна­листики, породили немало негативных эффектов. Это упрощение языка СМИ и уменьшение активного словаря читателя; появление фейков и публикация все большего объема непроверенной ин­формации в погоне за количеством контента, а не его качеством; появление все больших возможностей для манипулирования не только аудиторией, но и самими СМИ. Тем не менее, отмечает О. Р. Самарцев, «журналистика не умерла и не умрет <...> однако ей придется смириться с происходящими системными трансфор­мациями информационной среды и адаптироваться к ней на но­вом уровне самоидентификации».

Основание для оптимизма дает последняя глава монографии, где автор размышляет в том числе и о многообразии источников информации, доступ к которым получила аудитория в эпоху жур­налистики цифровой эпохи.

В «доинтернетовскую» эпоху аудитория имела несколько телека­налов и радиостанций, читала несколько центральных газет. Что чи­тать, что смотреть и что слушать — выбирал совсем не читатель, зри­тель или слушатель. Сегодня же телезритель «легко переходит в сферу онлайн-потребителя, формирующего свое телесмотрение в зависи­мости от личных предпочтений». Как отмечает О. Р. Самарцев, пере­ход СМИ, в том числе и телевидения, d Интернет предоставляет «множественные источники (информации. — А.Т.), которые только в совокупности и составляют образ доверия <...> (появляется. — А.Т.) иной стиль восприятия доверительных сведений — основанный <...> на возможности получения ее из множества источников».

Как следствие, пишет О. Р. Самарцев, «консолидированное ре­шение вещателей (при традиционной модели СМИ. — А.Т.) предус­матривает определенные информационные цензуры <...> вариатив­ность выбора (при новой модели потребления контента. — А.Т.) становится безграничной».

Именно эта вариативность и бесконечное многообразие источ­ников информации, которые получила аудитория в цифровую эпо­ху, отчасти нивелируют ее негативные последствия. С одной сторо­ны, появляется все больше фейков, недостоверной информации, копипаста, все больше просматривается тенденция к упрощению и обеднению языка. С другой — теперь читатель, зритель или слуша­тель может сам выбирать, что читать, что смотреть и что слушать. Вариативность выбора — положительный момент дигитализации.

Появление в последние годы тысяч и даже десятков тысяч «ма­лых медиа» в виде тематических пабликов и аккаунтов в соцсетях, телеграмм-каналов, блогов предоставили аудитории десятки ты­сяч источников информации и десятки тысяч вариантов выбора. Конечно, при этом они лишили профессию журналиста элитарно­сти, но одновременно сделали ее еще более популярной и массо­вой. И в данном случае определение массовая имеет лишь положи­тельное значение.

В целом нельзя не отметить именно комплексный обзор О. Р. Самарцевым тех факторов, под воздействием которых проис­ходят технологические, социальные, этические изменения в рабо­те СМИ. При этом аспекты возникновения и развития кризиса в современной журналистике, пути его преодоления, основные тен­денции и тренды в медиа рассмотрены фундаментально, но доста­точно емко — всего на 120 страницах. Обращает на себя внимание и большое количеств отсылок к трудам российских и зарубежных социологов, лингвистов, философов и медиаэкспертов, среди ко­торых Х. Ортега-и-Гассет, М. Маклюэн, Дж. Барлоу, Ж. Бодийяр, И. М. Дзялошинский, Р. Якобсон, Д. Дондурей, Р. Борецкий и другие. Монография, без сомнения, будет полезна как начинаю­щим журналистам и медиаисследователям, так и опытным специ­алистам в сфере СМИ.

Поступила в редакцию 17.06.2018