«Может ли баба справить мужичью работу?» Особенности производственной пропаганды в советских журналах для женщин 1920-х гг.

Раздел: История журналистики

В статье анализируется содержание центральных советских журналов «Работница» и «Крестьянка» 1920-х гг. Рассматриваются специфические задачи и приемы производственной пропаганды для женской аудитории.

Введение

Исследование содержания двух популярных советских журна­лов для женщин — «Работницы» и «Крестьянки» — безусловно, требует междисциплинарного подхода. Эти журналы входили в систему партийно-советских СМИ, а значит, важно иметь в виду все особенности функционирования этой системы. Большинство исследований по истории журналистики¹, написанных в совет­ский период, умалчивают о таких существенных аспектах, как, на­пример, цензурный контроль или методы партийного руководства печатью. Поэтому, анализируя, казалось бы, локальную тему, отно­сящуюся к истории журналистики 1920-х гг., важно иметь в виду ее современные оценки (Тобольцева, 2004).

Об истории советских журналов для женщин не так много на­учных исследований. В диссертации Е.Ю. Коломийцевой², рас­сматривающей развитие женской прессы на протяжении всей истории российской журналистики, в том числе и современной, советскому периоду (с 1917 по 1990-е гг.) посвящен один параграф. Партийно-советские издания для женщин, конечно, не соответ­ствовали критериям «универсального» журнала: политематического по характеру информации и стремящегося к максимально полному охвату всех возможных сфер и интересов женской аудитории³. Наоборот, они как раз и отличались тем, что полностью игнориро­вали традиционные запросы своей аудитории, выполняя пропа­гандистские задачи.

В монографии «Отечественные женские журналы: историко­типологический аспект» (Смеюха, 2011) также рассматриваются все три века российской журналистики и система женских журна­лов РФ, но в историко-типологическом аспекте. В.В. Смеюха ана­лизирует женскую прессу с точки зрения аудиторного и тематиче­ского признаков, а также выделяет типичные для каждого периода модели женской периодики. Однако задачи ее работы не требовали глубокого исследования специфики партийно-советской системы изданий для женщин и содержания наиболее известных журналов.

Исследование такого значительного тематического направле­ния советской печати, как производственная пропаганда, требует сочетания различных общенаучных и конкретных методов исто­рико-филологического анализа⁴. Структурно-функциональный метод позволяет анализировать содержание и методы партийного руководства печатью для женщин, а также рассматривать внутрен­ние механизмы деятельности редакций женских изданий. Анализ содержания периодики требует применения контент-анализа. Уместно вспомнить и о дискурс-анализе. Представляется удачным такое определение специфики дискурс-анализа в исследованиях по журналистике: формула «дискурс = текст + контекст»⁵.

Проблемно-хронологическое исследование базируется на сплош­ном изучении подшивок выбранных изданий за период с 1917 по 1941 г. Особое внимание обращалось на так называемые спецномера: к годовщинам Октябрьской революции, 8 марта, юбилеям «Работницы» и «Крестьянки».

Французский ученый Р. Арон определил цель исторической науки как реконструкцию и интерпретацию прошлого человечества (Арон, 2010: 4). Безусловно, этот подход учитывается при выбо­ре адекватных методов исследования. Анализ содержания печати в исторический период, далеко отстоящий от современности (в данном случае — почти 100 лет назад), требует привлечения зна­чительного материала для воссоздания исторического контекста. Адекватная реконструкция позволяет интерпретировать контент женских изданий как в свете современных задач, так и с учетом исторических особенностей и смыслов, характерных для этой эпохи.

О производственной сфере вообще и о женщинах на производ­стве, в частности, существует достаточно обширная научная лите­ратура советского периода, однако ее недостатком является не­критичная позиция авторов, которые стремятся показать только достижения в этой сфере, а точнее — преувеличить их⁶. Между тем, в процессе вовлечения женщин в производственную деятель­ность было значительное количество проблем, гендерных конфлик­тов и «перекосов», о которых подробно пишет в своей моногра­фии американская исследовательница В. Голдман (Голдман, 2010). Значительный материал о политике советской власти в производ­ственной сфере обобщен в монографии А.А. Ильюхова (Ильюхов, 2010), а также представлен в бюджетных обследованиях и стати­стических справочниках 1920-х гг.⁷ Наряду с другими историче­скими исследованиями⁸ они позволяют составить представление об историческом контексте исследуемой проблемы.

Активно развивающиеся в последнее время гендерные исследо­вания помогают как в исторической реконструкции⁹, так и в пони­мании актуальных задач изучения процесса изменений гендерных стереотипов¹⁰. Значительный вклад в слом привычных гендерных ролей, в привлечение женщин на производство внесли советские женские журналы 1920-х гг.

Общие задачи производственной пропаганды в начале 1920-х гг.

Производственная пропаганда занимала значительное место в содержании советских СМИ в довоенный период. Концепция построения коммунизма базировалась на воспитании нового человека, который должен был демонстрировать коммунистическое, творческое отношение к труду.

Нужно отметить, что аудитория партийно-советской печати в начале 1920-х была практически поголовно неграмотной. Поэтому наравне с печатной пропагандой планировалось применять визу­альные и устные формы работы: создавать агит-театр, агит-цирк.

Какие задачи производственной пропаганды ставились перед журналистами? Вот что писал журнал «Вестник агитации и про­паганды»¹¹ в 1920 г.

Печать должна:

• ознакомить рабочих с общим экономическим положением страны, с производственным планом;

• привлечь рабочих к обсуждению организации работы на их предприятии, норм выработки и производительности труда с целью их повышения;

• ознакомить с новейшей техникой и приемами производства;

• привлечь к борьбе с волокитой, бюрократизмом;

• создать «аттестацию “героев труда”», подчеркнуть важность «героизма труда»;

• поддерживать любовь к техническим знаниям и изобретениям среди масс.

Искусство должно:

• убедить в величии и героизме труда (индустриального, а не крестьянского. — О. М.);

• привить любовь к заводу, к своему коллективу, цеху, станку;

• донести представление о значение техники и ее прогрессивно­сти (курсив мой. — О.М.у,

• привить любовь к техническим усовершенствованиям, изо­бретательству¹².

Налицо различие в задачах: искусство должно формировать об­щие представления, убеждения или «априорные настроения», как пишет автор, а печать убеждать в правильности государственной политики на конкретных фактах из жизни рабочего и транслиро­вать актуальные лозунги.

В. Фриче пишет: «Если таким образом будут привлечены к вы­явлению интересующей нас идеи все виды искусства — поэзия, музыка, живопись, скульптура, ритмика, пение, искусство декламаторское, то трудно предположить, чтобы такой вечер не произ­вел надлежащего и эстетического, и воспитательного воздействия на рабочую аудиторию. Конечно, это не есть “экономическое про­свещение” рабочего класса, но это, несомненно, воспитание его кроли “класса- организатора”, класса — хозяина жизни»¹³.

В приведенном примере хотелось бы отметить четкое понима­ние различий общих идеологических задач (формирование убеж­дений класса-хозяина жизни, создание образов «героев труда»), организационных (экономическое просвещение, улучшение рабо­ты конкретного предприятия, выполнение плана, увеличение про­изводительности труда и пр.) и актуальных политических (борьба с бюрократизмом, ударничество и т.д.). Для решения этих много­уровневых задач планируется использовать все средства как печат­ной, так и визуальной пропаганды в единой системе партийной прессы и культуры. Однако когда речь заходит об определенной аудитории, эти задачи корректируются. Так, в русле формирова­ния у пролетариата представлений «класса-хозяина жизни» есть специфические особенности работы с женской аудиторией.

Задачи производственной пропаганды для женской аудитории

Производственная пропаганда выполняла особую роль в жур­налах, предназначенных для массовой женской аудитории. По мнению Н.К. Крупской и других большевичек, которые писали о «женском вопросе», идея равноправия женщин может быть реа­лизована только тогда, когда женщина сама зарабатывает на жизнь себе и своим детям. Крупская писала еще в 1901 г.: «Самостоятель­ный заработок освобождает женщину от власти мужчины»¹⁴.

После Октябрьской революции декреты большевиков по охра­не женского труда стали большим шагом к реальному равнопра­вию. Вводился 8-часовой рабочий день, запрещалось привлечение женщин к сверхурочным работам, устанавливался декретный от­пуск, декларировалась равная оплата труда за одинаковый труд мужчин и женщин (эта цель была достигнута в конце 1920-х гг. (Ильюхов, 2010: 145)).

Венди Голдман, известный американский историк, исследовав­шая процесс вовлечения советских женщин в производственную деятельность, считает, что во многих капиталистических странах в этот период не существовало такого прогрессивного трудового законодательства и таких условий работы женщин (Голдман, 2010: 48). Однако революционная риторика первых лет советской власти не была подкреплена реальными условиями «освобожде­ния» женщин. Экономическая разруха и безработица усложняли процесс эмансипации.

В октябре 1919 г. в структуре ЦК РКП(б) был создан Отдел по работе среди женщин. Он занимался как организационной, так и агитационной работой с женской аудиторией.

В 1921 г. в Москве прошло Всероссийское совещание губерн­ских женотделов. В тезисах о производственной пропаганде для губернских женотделов говорится, что женщины составляют зна­чительную долю пролетариата¹⁵, они острее, чем мужчины, ощу­щают на себе лишения, которые несет разруха хозяйственной жиз­ни, а производственная пропаганда поможет «втянуть» работниц «в организацию народного хозяйства»¹⁶.

Перед работниками местных партийных женотделов ставились как общеполитические, так и специфические задачи производ­ственной пропаганды. К общим задачам относится, например, призыв разъяснять роль пролетариата в строительстве нового об­щества, воспитывать сознательное отношение рабочих к труду, бо­роться с прогулами, повышать производительность труда и т.п.

Специфическими, направленными именно на женскую аудито­рию были, например, такие задачи: объединить женщин на борьбу с хозяйственной разрухой, готовить из работниц организаторов и руководителей производства, «вовлекать» женщин в обществен­ную работу, вести борьбу за улучшение санитарно-гигиенических, продовольственных, жилищных условий и т.д.

Среди названных на совещании недостатков агитационно-пропагандистской работы отмечено неумение партийных агитаторов быстро менять содержание, методы и аргументацию в зависимо­сти от меняющейся обстановки и при переходе «от рабочей массы к крестьянской, красноармейской» и т.д.¹⁷ В полной мере это от­носилось и к работе с женской аудиторией: агитаторов для этой работы не хватало, они были плохо подготовлены, нуждались в убе­дительных примерах и лозунгах. Эту потребность должны были восполнить издаваемые женотделом ЦК партии журналы для жен­щин «Работница»¹⁸ и «Крестьянка»¹⁹, ориентированные на решение пропагандистских задач. Традиционно эти журналы назывались массовыми, но их тиражи в первые годы выпуска нельзя назвать большими²⁰. Скорей термин «массовый» относится к характери­стике целевой аудитории: это «работницы и жены рабочих», а так­же «трудовые крестьянки».

В 1922—1941 гг. тема производственной деятельности женщин в «Работнице» и «Крестьянке» лидировала по количеству публика­ций и их важности в деле осуществления реального равноправия женщин.

Общими для воздействия на аудиторию работниц и крестьянок были такие пропагандистские задачи: формировать и углублять коммунистическое мировоззрение, а также вовлекать женщин в круг общественных и производственных интересов (разъяснение хозяйственных задач, ведение хозяйства на обобществленных, коллективных началах, повышение производительности труда и т.п.)²¹. Но в практике и содержании производственной пропа­ганды для работниц и крестьянок были существенные различия.

Производственная пропаганда для работниц

Целевой аудиторией журнала «Работница» были работницы и жены, матери, сестры рабочих — тоже потенциальные работницы. В обращении редакции к читательницам сказано, что журнал бу­дет писать о тех вопросах, которые являются «злободневными для работниц»²². То есть журнал в основном ориентировался на уже работающих женщин, но одной из его задач было «вовлечение» домохозяек в общественную, а потом и в производственную дея­тельность.

«Женщина должна работать» — вот твердое убеждение журнала «Работница». Работа даст женщине новый жизненный сценарий, — ведь практически все ее новые ценности формируются в произ­водственной сфере.

Женские журналы активно борются за разрушение старого быта, за освобождение женщин «из застенков семьи», против «муж­ской тирании». Риторика «равноправности» женщин в 1920-х гг. практически не связана с реальностью: ведь в стране нет инфра­структуры дошкольного и школьного воспитания детей, нет систе­мы общественного питания, у женщин нет никакой квалификации для полноценной работы на производстве. Напрашивается вывод, что производственная пропаганда в 1920-х гг. велась «на перспек­тиву», создавая представление не столько о том, как обстоят дела в реальности, сколько о том, как должно быть.

Подавляющее большинство рубрик в журнале «Работница» дово­енного периода относится именно к производственной пропаган­де. Так, в 1923—1928 гг. о производственной деятельности женщин говорилось в редакционных статьях, в рубриках «Строительство новой жизни», «По Советской России», «Советы “Работницы”», «Почтовый ящик», «Работница в производстве», «Выдвиженки ква­лифицируются», «Наши достижения», «Работница в производствен­ной комиссии» и др. Некоторые рубрики появлялись 1—2 раза и исчезали. Так, например, рубрика «На борьбу с проституцией» по­является в «Работнице» один раз в 1928 г. Однако это не значит, что журнал больше не касался данной темы. Отношение к прости­туции было точно сформулировано в материалах Всероссийского совещания губженотделов: «В Советской России профессиональ­ная проституция — особый вид трудового дезертирства... Прости­тутка не производит никаких материальных или духовных ценно­стей, она разлагает своим тлетворным влиянием общество, и поэтому с ней надо бороться как с лицом “отлынивающим” от производительного труда»²³.

В рубриках «Из прошлого», «Воспоминания работниц» сравни­валось положение рабочих и работниц до Октябрьской революции и в советский период. Рисовались картины ужасающе низкого уровня жизни населения (пролетариата, крестьянства) в прошлом. Голодные работницы, «неответные» и неграмотные, были «луч­шим материалом капиталистической эксплуатации. Они составля­ли чернорабочую армию, только отдельные единицы добивались квалификации и занимали место у станка», — говорится во врезке к заметкам о дооктябрьских временах²⁴. Примеры нещадной экс­плуатации рабочих и работниц в капиталистических странах и их колониях, приводимые в рубриках «За рубежом», «Обзор между­народной жизни» и других, закрепляли представления о различиях жизни народа при капитализме и при социализме.

Сравнение с дореволюционным прошлым позволяло уйти от критической оценки ситуации начала 1920-х гг. Наоборот, в жур­нале постоянно подчеркивалось, что советская власть защищает права работниц, их здоровье, дает им уверенность в завтрашнем дне, открывает для них новые пути, что в стране все равны и т.д. Вот пример политически актуального, но неконкретного коммен­тария по проблеме женской занятости: «Советская власть открыла перед работницей другие пути — из рядов чернорабочих — к стан­ку, квалификации. Охраняя специальными законами женский труд, внимательно следя за тем, чтобы работница работала на та­ких производствах и в таких условиях, которые не вредны для нее как для матери, советская власть ставит своей задачей сделать фактически работниц равноправной рабочему»²⁵. То есть автор не утверждает, что задача осуществления равноправия женщин реше­на, это дело будущего. Однако в большинстве публикаций этот нюанс терялся.

Гендерные конфликты на производстве

А между тем в 1920-е гг. путь на производство для женщин был труден: они сталкивались с безработицей, экономической разру­хой и конкуренцией с рабочими-мужчинами, чья квалификация была, как правило, выше. В реальных производственных отноше­ниях женщины имели дело с гендерной дискриминацией: о «хам­ском, издевательском отношении к женщине, недоверии к жен­ским силам, стремлении вытеснить женщину из производства как более дорогую рабочую силу»²⁶, — пишет в 1928 г. А.В. Артюхина, возглавлявшая долгое время и женотдел ЦК партии, и журнал «Ра­ботница».

В очерке «Выдержали» описаны события на Выксинском ме­таллообрабатывающем заводе. Чтобы избежать сокращения, женщин-уборщиц перевели в литейный цех сталеварами. Это вызвало волнение в цеху: «С бабами работать зазорно! Может ли баба спра­вить мужичью работу? А туда же суется! Да где ж ей долгохвостой! Она подолом за машину заденет!»²⁷. Первая проба была неудачной: «рабочие загоготали». Старый рабочий помог женщинам, подска­зал, что они не так делали. «Радостный вздох и блестевшие радо­стью глаза без слов говорили, что проба прошла удачно. Смолкли насмешки», — пишет журналистка. Конфликт разрешается с по­мощью делегатки, заводского комитета, поддержки старого рабо­чего и настойчивости, трудолюбия женщин. И вот уже «работница-металлистка уверенно шагала, неся ковш с расплавленной сталью, выполняя новую для себя работу»²⁸. В этом эпизоде работа в горячем цехе названа «подходящей» для женщин. С другой сто­роны, безработица и отсутствие квалификации не давали женщи­нам выбора. В очерке правдиво показано, что женщин вообще ни­чему не учат, они повторяют то, что делают другие рабочие. Судя по многочисленным подобным примерам, такая практика счита­лась обычной.

«Работница» постоянно призывает женщин бороться за свои права, не бояться бросать вызов привычным представлениям, ло­мать гендерные стереотипы. Примеры успешной борьбы с мужским консерватизмом приводятся в очерке о кондитерской фабри­ке «Красный Октябрь»²⁹. Работницы с гордостью рассказали, что карамельно-оберточным отделением руководит женщина, только «мужчинам страсть не нравится, когда женская власть верх берет»³⁰. Работницы шоколадного цеха сдали экзамен на квалифи­кацию, их повысили и быстро «сняли». «Уж такой народ упорный, беда. Мастер нас снимет, мужчин поставит, а мы на них собраньями да женорганизатором давим. Верите ли, по три заявления писали, а свое с бою брали, что полагается. Три раза ведь снимали да ста­вили. Такая у нас борьба шла»³¹, — рассказывала журналистке ра­ботница.

В начале 1920-х гг. было много публикаций о так называемых «выдвиженках». Женщин на собраниях «выдвигали» на различные вакансии, таким образом, их приход в цех был как бы полити­ческой акцией, а не личной инициативой. Подобная ситуация описывается в очерке «Не слезами добьемся квалификации»³² — женщин «выдвинули» на работу на Тагильский завод (Урал). Жур­налистка пишет:

«...Встретили выдвиженок в цехах в первые дни не совсем дру­желюбно:

— Ну, что тебя, бабу, учить? Учи, учи, а ты все равно пойдешь на кухню...

— Да, от рабочих я уж потерпела, — рассказывает Бармичева (выдвинута на десятника). — Станешь говорить о бережном отно­шении к хозяйству, об экономии, а они на тебя: “А тебе что? Поду­маешь, какая задвиженка!” Но я все... одолела, перенесла все трудности, с работой справляюсь.

— Нельзя нам, выдвиженкам, отыгрываться только на слезах, — подытожила собрание Саблина, — не плакать, а добиваться через учебу, завком, ячейку, стенгазету своей квалификации»³³.

Как выглядит ситуация, описанная в очерке? Женщин «выдви­нули» на должности, требующие опыта работы и знаний, которых они не имели. Раздражение рабочих прорывается в обидном слове «задвиженка». Производное от «выдвиженки», это слово содержит намек на то, что «выдвинутых» женщин «задвинут», т.е. уберут из цеха. В свою очередь «выдвиженка» полагается не столько на учебу, сколько на помощь завкома, партийной организации и стенгазеты.

С приходом женщин в цеха к производственным отношениям добавился сексуальный аспект. Вот как позицию мужчин озвучи­вает механик 72 лет. Возраст указан специально для того, чтобы подчеркнуть, что косность и отсталость демонстрирует пожилой человек. Он говорил: «На заводе бабы появились! Смех! Парни за верстаками: “хи-хи-хи, да ха-ха-ха”... Ну, у нас мужики и парни пялят (курсив мой. — О.М.) на них глаза-то»³⁴.

В.  Голдман пишет, что «мужчины нередко воспринимали при­сутствие женщины как сексуальный вызов, нарушение общепри­нятых норм и вели себя соответственно. Женщины становились объектом домогательств и оскорблений, направленных на то, что­бы выжить их с работы» (Голдман, 2010: 282). Первопричиной поведения рабочих В. Голдман считает производственную конку­ренцию (там же: 284).

Однако нужно учесть еще и ломку в этот период патриархаль­ной семьи, традиционного уклада. Пропаганда равноправия со­ветских женщин строилась на призывах забыть «гнет семейного рабства»³⁵, покончить с «кабалой у мужиков»³⁶. Такие призывы приводили к гендерному противостоянию: мужчины агрессивно реагировали на любые проявления женского «равенства», считая его вызовом своему авторитету в обществе, на производстве и в семье.

Кроме того, раньше мужчины и женщины традиционно встреча­лись вне семьи лишь в строго определенных случаях: в церкви, на гуляньях, в гостях и т.д. Присутствие женщин на заводе создало новую ситуацию, правила поведения в ней вырабатывались посте­пенно и в многочисленных конфликтах. В советской печати по­стоянно подчеркивались пролетарское братство, солидарность, новые товарищеские отношения рабочих и работниц. Вот пример такой публикации: журналист пытается использовать новый, еще непривычный праздник 8 марта для укрепления «товарищеского единения»: «Все свои, рабочие, приветствия горячие, близкие, родные. Слова докладчика невидимой нитью связаны с мыслью каждого рабочего и работницы. Рабочие жмут руки своим товарищам-работницам, целуются. По растроганным лицам струятся слезы»³⁷. Однако в реальности до «единения» было еще далеко.

«Может ли женщина быть слесарем?» Гендерные конфликты и методы их решения в производственной пропаганде

В 1926 г. журнал «Работница» стал инициатором интересной дискуссии на тему, может ли женщина быть слесарем. Понятно, что речь шла о том, может ли женщина в принципе овладеть муж­скими профессиями и целесообразно ли это с точки зрения госу­дарственных интересов.

Начало дискуссии положила живая зарисовка с Подольского завода³⁸, в которой в форме диалога приведены мнения о том, нужно ли готовить слесарей из женщин. Эта публикация интересна еще и тем, что это редкий пример, когда в «Работнице» высказы­ваются мужчины.

Рабочие во время обеденного перерыва обсудили эту тему. Ка­кие доводы против того, чтобы женщины работали вообще и сле­сарем в частности они привели:

• «У нас ребят здоровых без работы много шляется, а тут еще бабы мужицкую работу хотят выполнять...». Это реакция рабочих на гендерную конкуренцию на рынке труда.

• «Для государства дело убыточное». Зафиксировано мнение, что женщина не будет работать всю жизнь или продолжительное время, учить девушек бесполезно, выйдут замуж и будут сидеть с детьми. Представление о том, что женщина должна работать всю жизнь наравне с мужчиной, еще не сформировано в обществе, ра­бочие не рассматривают такой вариант жизненного сценария.

• «Мальчишку научишь за 2—3 года, а с ней надо возиться 5—6 лет при условии того, чтобы был толковый инструктор». Высказано традиционное представление, что женщины менее сообразительны и не способны к «умственной» работе.

• «Уж какой из них будет слесарь!...их сама природа сделала так, что им невозможно на сильной физической и в то же время ум­ственной работе работать». Довод о необходимости физической силы на производстве — серьезный.

• «У них каждый месяц менструация, — это обессиливает, вый­дет замуж — дети, это отнимает время. Голова у ней не тем забита, а ведь наша слесарная работа требует большой точности, сообра­зительности, смекалки, да еще в чертежах надо уметь разбирать­ся». Вопросы различной физиологии мужчин и женщин всегда ставятся при обсуждении гендерных проблем. Представление о том, что «голова у женщин не тем забита», очень живучее.

• «Само женское платье на некоторых работах неподходяще»³⁹.

Рабочему не приходит в голову, что женщину можно переодеть в спецодежду, которой и у мужчин тогда не было. Мужская одежда больше приспособлена для различных видов труда; неудивительно, что сейчас женщины так единодушно носят брюки — это очень удобно.

Доводы рабочих, приведенные за то, чтобы женщины работали:

• «Ты говоришь, что у них сообразительности нет. Чепуха, бра­тец мой! У нас есть женщины-врачи, женщины-учителя».

• «Я вполне согласен, что на ремонт станков и вообще на тяже­лую работу их допускать нельзя», «слесаря из баб будут, но только на легкой работе, которая не требует большой физической силы. На шаблонах, на мелком инструменте»⁴⁰. Это здравое мнение о естественных ограничениях применения женского труда было опровергнуто в 1930-х гг. многочисленными примерами работы женщин на самых вредных и физически тяжелых производствах.

Заметка построена так, чтобы вызвать отклик у читательниц — мнения высказаны спорные, максимально откровенные. И заклю­чающий дискуссию вопрос «Согласны ли с мнением слесарей- мужчин работницы?» должен скорей мобилизовать работниц на борьбу, чем на раздумья.

В «Работнице» № 11 за 1926 г. были опубликованы два письма в защиту женщины на производстве⁴¹. В них повторялись те же доводы, что и в первой публикации. В 1932 г. в рубрике «Ответы врача» вопрос ставится иначе: «Вреднее ли слесарное дело для женщины, чем для мужчины?» Приводится такое мнение врача: «Вред данной работы как для мужчины, так и для женщины будет зависеть исключительно от санитарного состояния места работы: недостаточного освещения, вентиляции и пр. ...Противники про­никновения женщин в эти искони “мужские” специальности на­поют вам о вреде слесарного дела для женщины сорок коробов. Все это пустое. Предложите этим противникам хоть разок пости­рать штук сто белья да подсуньте им побольше простыней, пододе­яльников... что они тогда запоют?»⁴².

Этот цикл материалов интересен тем, что демонстрирует нам существовавшие тогда гендерные стереотипы. Однако надо заме­тить, что подобные дискуссии были очень редки, они не вписыва­лись в задачи производственной пропаганды.

В «Работнице» особое внимание уделялось формированию об­щих представлений о важности для государства женского труда, об особой сознательности и высоком социальном статусе пролетари­ата (и женщины-пролетарки), о том, что труд дает женщине воз­можность навсегда уйти от зависимости и униженности. Какими способами транслировались такие представления?

Очевидно, что индустриальный труд противопоставляется до­машнему женскому труду, Вот пример типичного разговора о до­машнем хозяйстве: «Мы, хозяйки, благодаря нашим горшкам, ложкам, чашкам, хлебным квашням, поганым ведрам, грязным тряпкам и прочей мерзости не имеем возможности хотя краем уха услыхать что-либо отрадное нашему измученному сердцу, ...опуска­емся в грязь повседневных забот (курсив мой. — О.М.) и мелочных дрязг»⁴³.

Интересным решением производственной темы для женского журнала можно считать объединение темы индустриального труда с темой поиска личного счастья, любви. Можно найти множество примеров того, как на фоне поэтично описанного производствен­ного процесса разворачивалась любовь работницы и рабочего. «Живые шепоты ремней» и «грохоты станковые», «бронзовые стружки под резцом», которые «трепетали, сыпались золотом» и «друг-станок» стали свидетелями, как «двое сильных спаянных трудом» — работница и токарь — полюбили друг друга⁴⁴.

Иногда автор лишь обозначает (без деталей) пролетарский статус героев: «полюбила синеблузого Таня пролетарка»⁴⁵. Про избран­ника сказано лишь, что «руки позамараны», но «трудом и лаской жарки», он для «Тани заводской» «ровно солнце светозарное».

Вот типичный пример. Поэт Иван Доронин в «Весенней пес­не»⁴⁶ решает сразу несколько задач: он создает весеннее бодрое настроение, описывает благотворное влияние труда на героиню. И лиричную ноту создает в этой песне любовь героини, встреченная «у заводских складов». Любовь окрыляет героиню и способствует трудовым свершениям. Производственный процесс вовлечен в создание настроения песни: «дым сверкающим разливом и шумит и валит», «блики белками игриво бегают по стали», «веселый» ста­нок «шестерней играет», а «ремни шумят будто листья дуба». Душа героини «распахнула полы солнечного мая» — любовь пришла к ней весной, когда «в нос шибает запах мят цементовых срубов». Поэт пишет, что героиня «и упорна, и смела в трудовом порыве», а сердце ее полно радости — напрашивается вывод, что именно ра­ботнице за ее трудовые свершения полагается еще и счастливая любовь. Один куплет посвящен полностью любовным пережива­ниям. Героиня вспоминает об «отраде алых зорь», о «синем вече­ре», когда она звала милого. Песня заканчивается на оптимисти­ческой ноте: «Никогда не ляжет вяло грусти шаль на плечи».

Производственная пропаганда для крестьянок

Реализовать равноправие деревенской женщины путем вовле­чения ее в трудовую деятельность было сложно, — она и так тру­дилась наравне с мужчинами. Поэтому в обращении редакции «Крестьянки» определяется задача помочь «трудовой крестьянке» добиться равного права решать наравне с отцом, мужем, братом. Крестьянка несет «мужской труд» и «женские тяготы» по хозяй­ству и уходу за детьми. «Ты работала, а решал все он, хозяин, — твой муж, отец, брат. Смиренно, как что-то нужное, несла ты и побои, и пьяную брань... Рабочие и крестьяне в тесном союзе на­чали строить новую жизнь, и рядом с ними стала работница и кре­стьянка» — так редакция журнала «Крестьянка» описала положе­ние женщины в деревне⁴⁷.

Как ведется борьба за равноправие крестьянок? В рассказах мы находим примеры того, как можно заставить деревню считаться с мнением женщин⁴⁸. Федосья, побитая пьяным мужем, организо­вала «всех баб села» сдать в суд самогонщицу, чтобы не спаивала их мужей⁴⁹. В результате «житье правильное пошло»: бабы счита­ют, что Федосья «молодчина, мужиков за пояс заткнула», а отдель­ные «несознательные» мужики говорят, что стыдно, «ежели бабы пересилили мужиков»⁵⁰.

Вот как выстраивался сценарий рассказов подобного рода: кре­стьянка побеждает в конфликте с мужем, его поддерживают мужи­ки, а ее — бабы. В результате у героини начинается новая жизнь: она становится лидером села — едет в город учиться или ее выби­рают председателем сельсовета и т.д.

В «Крестьянке» высказано типичное для женского журнала убеждение, что свободу, в первую очередь, надо завоевать у муж­чин и от них. И хотя пропагандисты разъясняли советским жен­щинам, что главный враг у них с мужчинами общий — это миро­вой капитализм, с которым надо сообща бороться, в сознании большинства женщин идея освобождения и раскрепощения все же связана с тем, что ближе и понятнее — с отношениями между полами. Счет мужскому полу предъявлялся серьезный: рукопри­кладство, пьянство, угнетение женщин, непосильная работа, пре­вращение в «рабынь». Прежде их «за человека не считали... А чем баба хуже? Мужик работает, баба работает. Мужик с поля придет, отдыхать пойдет, а бабе коров подоить, по дому прибрать, за детьми приглядеть, обшить, обмыть, накормить всех. Он уж, пес лохма­тый, выдрыхнется, а ты еще не ложилась»,⁵¹ — вот пример того, как строилась аргументация. Противопоставляется этой тяжкой доле такое наблюдение «поумневшей» бабы: мужики дерутся вроде меньше, «мой-то кобель, так, бывало, и наскакивает, так и наска­кивает, а теперь нет. ...Я сама скалку в руки: смотри, так вот тресну!»⁵².

В рубрике «Почтовый ящик» печатались отклики читательниц. Они одобряли такие рассказы, которые «про нашу бабью жизнь» и помогают им «мужиков усрамить»⁵³. Журнал «Крестьянка» созда­вал иллюзию, что «везде бабы поднимаются, по новой дорожке идут», нужно им тоже не бояться и включиться в борьбу за новую долю. Судя по рассказам в «Крестьянке», мужики присмирели пе­ред угрозой скалки и женотдела. В реальности же изменения про­исходили очень медленно, были и случаи убийства «бунтовавших» женщин их мужьями.

Новые героини, «победившие мужиков», рисовались активны­ми, упрямыми и предприимчивыми, они демонстрировали и силу, и хитрость. Один из рассказов так и назывался — «Хитрости Домны»⁵⁴. Героиня сначала обдумывает свои цели, потом действу­ет: ласково встретит, накормит мужа горячей лапшой, скажет, что хочет его принарядить, сапоги ему купить, а для этого надо в го­род. Муж «размяк» и сам проводил ее на вокзал. Это означает, что он «переломился. Стоит только еще чуточку погнуть — и станет совсем настоящим человеком, не пойдет против ее замыслов»⁵⁵. В этом рассказе высказано типичное представление о необходи­мости перевоспитать мужа, однако нетипично, что героиня доби­вается своего лаской и обманом, а не угрозами уйти и «скалкой».

Какой путь предлагал журнал «Крестьянка» читательницам? Стать делегатками, председателями сельсоветов, записаться в кру­жок ликбеза, ехать в город учиться, часто против воли мужа, потому что им «плевать» на согласие⁵⁶. Однако в реальной жизни подоб­ный сценарий был редкостью.

В сценарии новой жизни освобожденной крестьянки (как и ра­ботницы) был и такой аспект, как решение «проблемы детей». «Хотели бабы открыть в селе детский дом⁵⁷, чтобы развязать себе руки и пожить на воле, по-человечески (курсив мой. — О.М.). Му­жики — ежом! Жалко рубль выбросить из кармана»⁵⁸, — так жур­налист пересказывает мысли Домны. Выбор лексики показателен. «Горшки, пеленки, дети и церковь сожрут не мало молодых баб»⁵⁹, — думает Домна.

Выводы

В 1920-е гг. при всех экономических сложностях, безработице, инфляции и т.д., в СССР шла подготовка к индустриализации и коллективизации. Сформировать новое отношение к труду одно­моментно, да еще в тех тяжелых условиях было сложно, однако пропагандистская работа в этом направлении велась активно и це­ленаправленно. Очевидно, что журналы, издаваемые ЦК партии для женщин — «Работница» и «Крестьянка», — выполняли слож­ную и целенаправленную работу по подготовке женской аудито­рии к участию в производственной и общественной деятельности. Какие характерные черты, свойственные производственной про­паганде 1920-х гг. в журналах для женщин, можно отметить?

• Как производственная пропаганда для жительниц городов, так и активное побуждение крестьянки «стать хозяйкой» в 1920-е гг. велись на перспективу. Это пропагандистская подготовка к инду­стриализации и коллективизации, когда жизненный сценарий жен­щины резко поменяется.

• Интенсивность производственной пропаганды в «Работнице» не зависела от ситуации на рынке труда.

• В «Крестьянке» рисовался позитивный образ общественни­цы, делегатки, председателя или просто активной женщины, кото­рая отстаивает право на равных с мужчинами участвовать в жизни деревни — «самой решать».

• В 1920-е гг. в журналах для женщин активно формировалось негативное представление о традиционных семейных отношениях и материнских обязанностях. Их нужно было «бросить» ради осво­бождения, которое ждет женщину в городе на производстве, а в деревне — на посту председателя сельсовета или делегатки.

• Производственная пропаганда в 1920-е гг. велась очень упор­но, разнообразно, с учетом интересов женщин из целевой аудито­рии журналов — работниц и крестьянок.

• В публикациях женских журналов речь идет в основном об индустриальном труде как о самом престижном и политически правильном выборе женщин. Летчицы, инженеры, учительницы, врачи и ученые появятся на страницах «Работницы» и «Крестьян­ки» позже, в 1930-х гг.

• Пропагандистское воздействие и организационная работа го­сударства осуществлялись синхронно.

Было бы неправильно сводить все социальные процессы в СССР только к результатам действий власти или пропагандистского воз­действия, манипуляции. Производственная деятельность соответ­ствовала интересам самих женщин или обстоятельства вынуждали их поменять привычный образ жизни. Однако печать играла в этом процессе важную роль, активно ломая гендерные стереотипы и побуждая женщин задуматься о новом жизненном сценарии.

Примечания 

¹ См., например: Минаева О.Д., Варнакова I.C. История советской журналисти­ки. Печатные труды преподавателей факультета журналистики МГУ имени М.В. Ло­моносова. Библиографический указатель (1952—2013). М.: Ф-т журналистики МГУ, 2013.

² Коломийцева Е.Ю. Формирование женского универсального журнала в отече­ственной журналистике XVIII—XX веков: Дисс.... докг. филол. наук. Армавир, 2008.

³ Там же. С. 17.

⁴ Хотелось бы отметить работы, посвященные методологии исследований журналистики: «Методика изучения периодической печати» / Под ред. Б.И. Еси­на. М., 1977; Зайцев Е. Дискурс-анализ — это анализ дискурса? // Медиальманах. 2004. № 4—5. С. 50—59; Головин Ю.А. Типологические особенности журнальной периодики // Современная пресса: теория и опыт исследования. Ежегодник 2012. М.: Факультет журналистики МГУ, 2012. С. 292—309; Фролова Т.И. Динамика страте­гий в социальном дискурсе // Современная пресса: теория и опыт исследования. Ежегодник 2012. М.: Факультет журналистики МГУ, 2012. С. 226—257 и др.

⁵ См.: Зайцев Е. Дискурс-анализ — это анализ дискурса? // Медиальманах. 2004. № 4-5. С. 50-59.

⁶ См.: Емельянова Е.Д. Работа Коммунистической партии среди трудящихся женщин в восстановительный период. Смоленск, 1961; Серебренников Г.Н. Жен­ский труд в СССР. М.; Л., 1934; Бабкова З.И. Исторический опыт раскрепощения женщины в процессе социалистического строительства: Учебное пособие. М., 1971; Татаринова Н.И. Применение труда женщин в народном хозяйстве СССР. М., 1979; Клопов Е. Во имя человека труда. М., 1979; Тинякова И.П. Опыт КПСС в решении женского вопроса в СССР. М., 1984 и многие другие.

⁷ См.: Дембо В. Бюджет работника печати (Итоги бюджетного обследования). М., 1927; Труд в СССР. Статистический справочник за 1924—1925 г. М.: Изд. РИО ВЦСПС, 1926; Труд в СССР. Справочник 1926—1930 гг. / Под ред. Я.М. Бинемана. М.: Планхозиз., 1930.

⁸ Например, см.: Андреевский Г.В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху (1920—1930-е годы). М.: Молодая гвардия, 2003 и др.

⁹ См.: Хасбулатова О.А. Российская государственная политика в XX столетии: гендерный анализ // Женщина в российском обществе. Российский научный жур­нал. 2000. № 3. С. 30-39 и др.

¹⁰ См.: Рябова Т.Б. Гендерные стереотипы и гендерная стереотипизация: мето­дологические подходы // Женщина в российском обществе. Российский научный журнал. 2001. № 3—4. С. 3—10; Фролова Т.И., Смирнова О.В. Гендерные трансфор­мации российской семьи в медиаизмерениях // Гендер и СМИ-2009. Ежегодник. М.: Факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, Изд-во Моск. ун-та, 2010. С. 95—115; Черменская С.М. Роль глянцевых журналов в формировании ген­дерных стереотипов современной женщины // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Жур­налистика. 2006. № 6. С. 16—18 и др.

¹¹ См.: Фриче В. Об использовании искусств для производственной пропаган­ды // Вестн. агитации и пропаганды. 1920. № 4. С. 18—20.

¹² Фриче В. Указ. соч. С. 19.

¹³ Там же.

¹⁴ Крупская Н.К. Женщина-работница // Крупская Н.К. Педагогические сочи­нения: В 10 т. М.: Изд-во Академии пед. наук, 1957. Т. 1. С. 97.

¹⁵ В 1925 г. женщины составляли чуть меньше 30% промышленных рабочих (Труд в СССР. Статистический справочник за 1924—1925 г. М.: РИО ВЦСПС, 1926. С. 18-19).

¹⁶ Основные положения о производственной пропаганде среди женщин // Ма­териалы Ш-го Всероссийского совещания губженотделов. М.: Госиздат, 1921. С. 30.

¹⁷ Основные положения о производственной пропаганде среди женщин // Ма­териалы Ш-го Всероссийского совещания губженотделов. М.: Госиздат, 1921. С. 53-54.

¹⁸ Выходил с 1923 г.

¹⁹ Выходил с 1922 г.

²⁰ От 5500 экз. до 10 ООО экз.

²¹ Материалы Ш-го Всероссийского совещания губженотделов. С. 13.

²² Работница. 1924. № 1. Оборот титульной страницы.

²³ Материалы Ш-го Всероссийского совещания губженотделов. С. 9.

²⁴ Работница в производстве // Работница. 1924. № 1. С. 18—19.

²⁵ Там же. С. 18.

²⁶ Артюхина А.В. Десять лет // Путь нашего роста (к 10-летию первого Всесо­юзного съезда работниц и крестьянок) / Под ред. С.И. Смидович. М.; Л.: Госиздат, 1929. С. 11.

²⁷ Лаврова К. Выдержали // Работница. 1925. № 2. С. 8.

²⁸ Там же.

²⁹ Е-ва. Красный Октябрь // Работница. 1927. № 34. С. 6—8.

³⁰ Там же. С. 7.

³¹ Там же.

³² Мина. Не слезами добьемся квалификации //Работница. 1928. № 29. С. 12.

³³ Там же.

³⁴ Может ли быть женщина слесарем // Работница. 1926. № 11. С. 17.

³⁵ Ильина А. К домашней хозяйке // Работница. 1925. № 6. С. 18.

³⁶ Бабья песня// Работница. 1925. № 4. С. 25.

³⁷ В.Ш. Всколыхнулась сила рабочая // Работница. 1923. № 4. С. 2.

³⁸ Большаков. Может ли быть женщина слесарем // Работница. 1926. № 8. С. 20.

³⁹ Большаков. Может ли быть женщина слесарем //Работница. 1926. № 8. С. 20.

⁴⁰ Там же.

⁴¹ Там же. С. 17.

⁴²  В помощь работнице // Бесплатное приложение к журналу «Работница». 1932. № 10. С. 4.

⁴³ Голос работницы // Работница. 1923. № 5. С. 15.

⁴⁴ Виноградов С. Весеннее // Работница. 1925. № 9. С. 20.

⁴⁵ Соколов А. Танино солнце // Работница. 1923. № 4. С. 12.

⁴⁶ Доронин И. Весенняя песня // Работница. 1923. № 5. С. 6.

⁴⁷ «Крестьянка» — крестьянке // Крестьянка. 1922. № 1. С. 1.

⁴⁸  См.: Дервенский. Захотели бабы — сделали по-своему // Крестьянка. 1922. № 4. С. 5—6; Насмешник Бабий день // Крестьянка. 1923. № 4. С. 31—33; Антроп из Лисьих Гор. О бабах // Крестьянка. 1924. № 10. С. 12—15\ Дорохов П. Женщина // Крестьянка. 1922. № 9. С. 1—2.

⁴⁹ Рязанцев В. Федосья Суркова//Крестьянка. 1922. № 9. С. 10—12.

⁵⁰ Там же. С. 12.

⁵¹ Дорохов П. Новая жизнь // Крестьянка. 1923. № 4. С. 11.

⁵² Там же.

⁵³ Почтовый ящик // Крестьянка. 1923. № 4. С. 34.

⁵⁴ Яровой П. Хитрости Домны // Крестьянка. 1924. № 9. С. 2—4.

⁵⁵ Там же.

⁵⁶ Там же. С. 13.

⁵⁷ Имеется в виду детский сад.

⁵⁸ Яровой П. Хитрости Домны // Крестьянка. 1924. № 9. С. 2.

⁵⁹ Там же.

Библиография

Арон Р. Измерения исторического сознания / Пер. с франц.; Отв. ред. и авт. закл. ст. И.А. Гобозова. 2-е изд. М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2010.

Голдман В.З. Женщины у проходной. Гендерные отношения в совет­ской индустрии (1917—1937 гг.) / Пер. с англ. В.Ю. Лобовской. М.: РОС- СПЭН, Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», 2010.

Ильюхов А.А. Как платили большевики: политика советской власти в сфере оплаты труда в 1917—1941 гг. М.: РОССПЭН, 2010.

Смеюха В.В. Отечественные женские журналы: историко-типологический аспект. Ростов н/Д, 2011.

Тобольцева Н.М. Тоталитаризм и журналистика. М.: Факультет журна­листики МГУ, 2004.

Поступила в редакцию 11.11.2013