«Может ли баба справить мужичью работу?» Особенности производственной пропаганды в советских журналах для женщин 1920-х гг.

Скачать статью
Минаева О.Д.

кандидат исторических наук, заведующая кафедрой истории и правового регулирования отечественных СМИ факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, г. Москва, Россия; ORCID 0009-0000-2465-6002

e-mail: iprosmi@yandex.ru

Раздел: История журналистики

В статье анализируется содержание центральных советских журналов «Работница» и «Крестьянка» 1920-х гг. Рассматриваются специфические задачи и приемы производственной пропаганды для женской аудитории.

Ключевые слова: история советской журналистики, журналы «Работница» и «Крестьянка», равноправие советских женщин

Введение

Исследование содержания двух популярных советских журна­лов для женщин — «Работницы» и «Крестьянки» — безусловно, требует междисциплинарного подхода. Эти журналы входили в систему партийно-советских СМИ, а значит, важно иметь в виду все особенности функционирования этой системы. Большинство исследований по истории журналистики1, написанных в совет­ский период, умалчивают о таких существенных аспектах, как, на­пример, цензурный контроль или методы партийного руководства печатью. Поэтому, анализируя, казалось бы, локальную тему, отно­сящуюся к истории журналистики 1920-х гг., важно иметь в виду ее современные оценки (Тобольцева, 2004).

Об истории советских журналов для женщин не так много на­учных исследований. В диссертации Е.Ю. Коломийцевой2, рас­сматривающей развитие женской прессы на протяжении всей истории российской журналистики, в том числе и современной, советскому периоду (с 1917 по 1990-е гг.) посвящен один параграф. Партийно-советские издания для женщин, конечно, не соответ­ствовали критериям «универсального» журнала: политематического по характеру информации и стремящегося к максимально полному охвату всех возможных сфер и интересов женской аудитории3. Наоборот, они как раз и отличались тем, что полностью игнориро­вали традиционные запросы своей аудитории, выполняя пропа­гандистские задачи.

В монографии «Отечественные женские журналы: историко­типологический аспект» (Смеюха, 2011) также рассматриваются все три века российской журналистики и система женских журна­лов РФ, но в историко-типологическом аспекте. В.В. Смеюха ана­лизирует женскую прессу с точки зрения аудиторного и тематиче­ского признаков, а также выделяет типичные для каждого периода модели женской периодики. Однако задачи ее работы не требовали глубокого исследования специфики партийно-советской системы изданий для женщин и содержания наиболее известных журналов.

Исследование такого значительного тематического направле­ния советской печати, как производственная пропаганда, требует сочетания различных общенаучных и конкретных методов исто­рико-филологического анализа4. Структурно-функциональный метод позволяет анализировать содержание и методы партийного руководства печатью для женщин, а также рассматривать внутрен­ние механизмы деятельности редакций женских изданий. Анализ содержания периодики требует применения контент-анализа. Уместно вспомнить и о дискурс-анализе. Представляется удачным такое определение специфики дискурс-анализа в исследованиях по журналистике: формула «дискурс = текст + контекст»5.

Проблемно-хронологическое исследование базируется на сплош­ном изучении подшивок выбранных изданий за период с 1917 по 1941 г. Особое внимание обращалось на так называемые спецномера: к годовщинам Октябрьской революции, 8 марта, юбилеям «Работницы» и «Крестьянки».

Французский ученый Р. Арон определил цель исторической науки как реконструкцию и интерпретацию прошлого человечества (Арон, 2010: 4). Безусловно, этот подход учитывается при выбо­ре адекватных методов исследования. Анализ содержания печати в исторический период, далеко отстоящий от современности (в данном случае — почти 100 лет назад), требует привлечения зна­чительного материала для воссоздания исторического контекста. Адекватная реконструкция позволяет интерпретировать контент женских изданий как в свете современных задач, так и с учетом исторических особенностей и смыслов, характерных для этой эпохи.

О производственной сфере вообще и о женщинах на производ­стве, в частности, существует достаточно обширная научная лите­ратура советского периода, однако ее недостатком является не­критичная позиция авторов, которые стремятся показать только достижения в этой сфере, а точнее — преувеличить их6. Между тем, в процессе вовлечения женщин в производственную деятель­ность было значительное количество проблем, гендерных конфлик­тов и «перекосов», о которых подробно пишет в своей моногра­фии американская исследовательница В. Голдман (Голдман, 2010). Значительный материал о политике советской власти в производ­ственной сфере обобщен в монографии А.А. Ильюхова (Ильюхов, 2010), а также представлен в бюджетных обследованиях и стати­стических справочниках 1920-х гг.7 Наряду с другими историче­скими исследованиями8 они позволяют составить представление об историческом контексте исследуемой проблемы.

Активно развивающиеся в последнее время гендерные исследо­вания помогают как в исторической реконструкции9, так и в пони­мании актуальных задач изучения процесса изменений гендерных стереотипов10. Значительный вклад в слом привычных гендерных ролей, в привлечение женщин на производство внесли советские женские журналы 1920-х гг.

Общие задачи производственной пропаганды в начале 1920-х гг.

Производственная пропаганда занимала значительное место в содержании советских СМИ в довоенный период. Концепция построения коммунизма базировалась на воспитании нового человека, который должен был демонстрировать коммунистическое, творческое отношение к труду.

Нужно отметить, что аудитория партийно-советской печати в начале 1920-х была практически поголовно неграмотной. Поэтому наравне с печатной пропагандой планировалось применять визу­альные и устные формы работы: создавать агит-театр, агит-цирк.

Какие задачи производственной пропаганды ставились перед журналистами? Вот что писал журнал «Вестник агитации и про­паганды»11 в 1920 г.

Печать должна:

• ознакомить рабочих с общим экономическим положением страны, с производственным планом;

• привлечь рабочих к обсуждению организации работы на их предприятии, норм выработки и производительности труда с целью их повышения;

• ознакомить с новейшей техникой и приемами производства;

• привлечь к борьбе с волокитой, бюрократизмом;

• создать «аттестацию “героев труда”», подчеркнуть важность «героизма труда»;

• поддерживать любовь к техническим знаниям и изобретениям среди масс.

Искусство должно:

• убедить в величии и героизме труда (индустриального, а не крестьянского. — О. М.);

• привить любовь к заводу, к своему коллективу, цеху, станку;

• донести представление о значение техники и ее прогрессивно­сти (курсив мой. — О.М.у,

• привить любовь к техническим усовершенствованиям, изо­бретательству12.

Налицо различие в задачах: искусство должно формировать об­щие представления, убеждения или «априорные настроения», как пишет автор, а печать убеждать в правильности государственной политики на конкретных фактах из жизни рабочего и транслиро­вать актуальные лозунги.

В. Фриче пишет: «Если таким образом будут привлечены к вы­явлению интересующей нас идеи все виды искусства — поэзия, музыка, живопись, скульптура, ритмика, пение, искусство декламаторское, то трудно предположить, чтобы такой вечер не произ­вел надлежащего и эстетического, и воспитательного воздействия на рабочую аудиторию. Конечно, это не есть “экономическое про­свещение” рабочего класса, но это, несомненно, воспитание его кроли “класса- организатора”, класса — хозяина жизни»13.

В приведенном примере хотелось бы отметить четкое понима­ние различий общих идеологических задач (формирование убеж­дений класса-хозяина жизни, создание образов «героев труда»), организационных (экономическое просвещение, улучшение рабо­ты конкретного предприятия, выполнение плана, увеличение про­изводительности труда и пр.) и актуальных политических (борьба с бюрократизмом, ударничество и т.д.). Для решения этих много­уровневых задач планируется использовать все средства как печат­ной, так и визуальной пропаганды в единой системе партийной прессы и культуры. Однако когда речь заходит об определенной аудитории, эти задачи корректируются. Так, в русле формирова­ния у пролетариата представлений «класса-хозяина жизни» есть специфические особенности работы с женской аудиторией.

Задачи производственной пропаганды для женской аудитории

Производственная пропаганда выполняла особую роль в жур­налах, предназначенных для массовой женской аудитории. По мнению Н.К. Крупской и других большевичек, которые писали о «женском вопросе», идея равноправия женщин может быть реа­лизована только тогда, когда женщина сама зарабатывает на жизнь себе и своим детям. Крупская писала еще в 1901 г.: «Самостоятель­ный заработок освобождает женщину от власти мужчины»14.

После Октябрьской революции декреты большевиков по охра­не женского труда стали большим шагом к реальному равнопра­вию. Вводился 8-часовой рабочий день, запрещалось привлечение женщин к сверхурочным работам, устанавливался декретный от­пуск, декларировалась равная оплата труда за одинаковый труд мужчин и женщин (эта цель была достигнута в конце 1920-х гг. (Ильюхов, 2010: 145)).

Венди Голдман, известный американский историк, исследовав­шая процесс вовлечения советских женщин в производственную деятельность, считает, что во многих капиталистических странах в этот период не существовало такого прогрессивного трудового законодательства и таких условий работы женщин (Голдман, 2010: 48). Однако революционная риторика первых лет советской власти не была подкреплена реальными условиями «освобожде­ния» женщин. Экономическая разруха и безработица усложняли процесс эмансипации.

В октябре 1919 г. в структуре ЦК РКП(б) был создан Отдел по работе среди женщин. Он занимался как организационной, так и агитационной работой с женской аудиторией.

В 1921 г. в Москве прошло Всероссийское совещание губерн­ских женотделов. В тезисах о производственной пропаганде для губернских женотделов говорится, что женщины составляют зна­чительную долю пролетариата15, они острее, чем мужчины, ощу­щают на себе лишения, которые несет разруха хозяйственной жиз­ни, а производственная пропаганда поможет «втянуть» работниц «в организацию народного хозяйства»16.

Перед работниками местных партийных женотделов ставились как общеполитические, так и специфические задачи производ­ственной пропаганды. К общим задачам относится, например, призыв разъяснять роль пролетариата в строительстве нового об­щества, воспитывать сознательное отношение рабочих к труду, бо­роться с прогулами, повышать производительность труда и т.п.

Специфическими, направленными именно на женскую аудито­рию были, например, такие задачи: объединить женщин на борьбу с хозяйственной разрухой, готовить из работниц организаторов и руководителей производства, «вовлекать» женщин в обществен­ную работу, вести борьбу за улучшение санитарно-гигиенических, продовольственных, жилищных условий и т.д.

Среди названных на совещании недостатков агитационно-пропагандистской работы отмечено неумение партийных агитаторов быстро менять содержание, методы и аргументацию в зависимо­сти от меняющейся обстановки и при переходе «от рабочей массы к крестьянской, красноармейской» и т.д.17 В полной мере это от­носилось и к работе с женской аудиторией: агитаторов для этой работы не хватало, они были плохо подготовлены, нуждались в убе­дительных примерах и лозунгах. Эту потребность должны были восполнить издаваемые женотделом ЦК партии журналы для жен­щин «Работница»18 и «Крестьянка»19, ориентированные на решение пропагандистских задач. Традиционно эти журналы назывались массовыми, но их тиражи в первые годы выпуска нельзя назвать большими20. Скорей термин «массовый» относится к характери­стике целевой аудитории: это «работницы и жены рабочих», а так­же «трудовые крестьянки».

В 1922—1941 гг. тема производственной деятельности женщин в «Работнице» и «Крестьянке» лидировала по количеству публика­ций и их важности в деле осуществления реального равноправия женщин.

Общими для воздействия на аудиторию работниц и крестьянок были такие пропагандистские задачи: формировать и углублять коммунистическое мировоззрение, а также вовлекать женщин в круг общественных и производственных интересов (разъяснение хозяйственных задач, ведение хозяйства на обобществленных, коллективных началах, повышение производительности труда и т.п.)21. Но в практике и содержании производственной пропа­ганды для работниц и крестьянок были существенные различия.

Производственная пропаганда для работниц

Целевой аудиторией журнала «Работница» были работницы и жены, матери, сестры рабочих — тоже потенциальные работницы. В обращении редакции к читательницам сказано, что журнал бу­дет писать о тех вопросах, которые являются «злободневными для работниц»22. То есть журнал в основном ориентировался на уже работающих женщин, но одной из его задач было «вовлечение» домохозяек в общественную, а потом и в производственную дея­тельность.

«Женщина должна работать» — вот твердое убеждение журнала «Работница». Работа даст женщине новый жизненный сценарий, — ведь практически все ее новые ценности формируются в произ­водственной сфере.

Женские журналы активно борются за разрушение старого быта, за освобождение женщин «из застенков семьи», против «муж­ской тирании». Риторика «равноправности» женщин в 1920-х гг. практически не связана с реальностью: ведь в стране нет инфра­структуры дошкольного и школьного воспитания детей, нет систе­мы общественного питания, у женщин нет никакой квалификации для полноценной работы на производстве. Напрашивается вывод, что производственная пропаганда в 1920-х гг. велась «на перспек­тиву», создавая представление не столько о том, как обстоят дела в реальности, сколько о том, как должно быть.

Подавляющее большинство рубрик в журнале «Работница» дово­енного периода относится именно к производственной пропаган­де. Так, в 1923—1928 гг. о производственной деятельности женщин говорилось в редакционных статьях, в рубриках «Строительство новой жизни», «По Советской России», «Советы “Работницы”», «Почтовый ящик», «Работница в производстве», «Выдвиженки ква­лифицируются», «Наши достижения», «Работница в производствен­ной комиссии» и др. Некоторые рубрики появлялись 1—2 раза и исчезали. Так, например, рубрика «На борьбу с проституцией» по­является в «Работнице» один раз в 1928 г. Однако это не значит, что журнал больше не касался данной темы. Отношение к прости­туции было точно сформулировано в материалах Всероссийского совещания губженотделов: «В Советской России профессиональ­ная проституция — особый вид трудового дезертирства... Прости­тутка не производит никаких материальных или духовных ценно­стей, она разлагает своим тлетворным влиянием общество, и поэтому с ней надо бороться как с лицом “отлынивающим” от производительного труда»23.

В рубриках «Из прошлого», «Воспоминания работниц» сравни­валось положение рабочих и работниц до Октябрьской революции и в советский период. Рисовались картины ужасающе низкого уровня жизни населения (пролетариата, крестьянства) в прошлом. Голодные работницы, «неответные» и неграмотные, были «луч­шим материалом капиталистической эксплуатации. Они составля­ли чернорабочую армию, только отдельные единицы добивались квалификации и занимали место у станка», — говорится во врезке к заметкам о дооктябрьских временах24. Примеры нещадной экс­плуатации рабочих и работниц в капиталистических странах и их колониях, приводимые в рубриках «За рубежом», «Обзор между­народной жизни» и других, закрепляли представления о различиях жизни народа при капитализме и при социализме.

Сравнение с дореволюционным прошлым позволяло уйти от критической оценки ситуации начала 1920-х гг. Наоборот, в жур­нале постоянно подчеркивалось, что советская власть защищает права работниц, их здоровье, дает им уверенность в завтрашнем дне, открывает для них новые пути, что в стране все равны и т.д. Вот пример политически актуального, но неконкретного коммен­тария по проблеме женской занятости: «Советская власть открыла перед работницей другие пути — из рядов чернорабочих — к стан­ку, квалификации. Охраняя специальными законами женский труд, внимательно следя за тем, чтобы работница работала на та­ких производствах и в таких условиях, которые не вредны для нее как для матери, советская власть ставит своей задачей сделать фактически работниц равноправной рабочему»25. То есть автор не утверждает, что задача осуществления равноправия женщин реше­на, это дело будущего. Однако в большинстве публикаций этот нюанс терялся.

Гендерные конфликты на производстве

А между тем в 1920-е гг. путь на производство для женщин был труден: они сталкивались с безработицей, экономической разру­хой и конкуренцией с рабочими-мужчинами, чья квалификация была, как правило, выше. В реальных производственных отноше­ниях женщины имели дело с гендерной дискриминацией: о «хам­ском, издевательском отношении к женщине, недоверии к жен­ским силам, стремлении вытеснить женщину из производства как более дорогую рабочую силу»26, — пишет в 1928 г. А.В. Артюхина, возглавлявшая долгое время и женотдел ЦК партии, и журнал «Ра­ботница».

В очерке «Выдержали» описаны события на Выксинском ме­таллообрабатывающем заводе. Чтобы избежать сокращения, женщин-уборщиц перевели в литейный цех сталеварами. Это вызвало волнение в цеху: «С бабами работать зазорно! Может ли баба спра­вить мужичью работу? А туда же суется! Да где ж ей долгохвостой! Она подолом за машину заденет!»27. Первая проба была неудачной: «рабочие загоготали». Старый рабочий помог женщинам, подска­зал, что они не так делали. «Радостный вздох и блестевшие радо­стью глаза без слов говорили, что проба прошла удачно. Смолкли насмешки», — пишет журналистка. Конфликт разрешается с по­мощью делегатки, заводского комитета, поддержки старого рабо­чего и настойчивости, трудолюбия женщин. И вот уже «работница-металлистка уверенно шагала, неся ковш с расплавленной сталью, выполняя новую для себя работу»28. В этом эпизоде работа в горячем цехе названа «подходящей» для женщин. С другой сто­роны, безработица и отсутствие квалификации не давали женщи­нам выбора. В очерке правдиво показано, что женщин вообще ни­чему не учат, они повторяют то, что делают другие рабочие. Судя по многочисленным подобным примерам, такая практика счита­лась обычной.

«Работница» постоянно призывает женщин бороться за свои права, не бояться бросать вызов привычным представлениям, ло­мать гендерные стереотипы. Примеры успешной борьбы с мужским консерватизмом приводятся в очерке о кондитерской фабри­ке «Красный Октябрь»29. Работницы с гордостью рассказали, что карамельно-оберточным отделением руководит женщина, только «мужчинам страсть не нравится, когда женская власть верх берет»30. Работницы шоколадного цеха сдали экзамен на квалифи­кацию, их повысили и быстро «сняли». «Уж такой народ упорный, беда. Мастер нас снимет, мужчин поставит, а мы на них собраньями да женорганизатором давим. Верите ли, по три заявления писали, а свое с бою брали, что полагается. Три раза ведь снимали да ста­вили. Такая у нас борьба шла»31, — рассказывала журналистке ра­ботница.

В начале 1920-х гг. было много публикаций о так называемых «выдвиженках». Женщин на собраниях «выдвигали» на различные вакансии, таким образом, их приход в цех был как бы полити­ческой акцией, а не личной инициативой. Подобная ситуация описывается в очерке «Не слезами добьемся квалификации»32 — женщин «выдвинули» на работу на Тагильский завод (Урал). Жур­налистка пишет:

«...Встретили выдвиженок в цехах в первые дни не совсем дру­желюбно:

— Ну, что тебя, бабу, учить? Учи, учи, а ты все равно пойдешь на кухню...

— Да, от рабочих я уж потерпела, — рассказывает Бармичева (выдвинута на десятника). — Станешь говорить о бережном отно­шении к хозяйству, об экономии, а они на тебя: “А тебе что? Поду­маешь, какая задвиженка!” Но я все... одолела, перенесла все трудности, с работой справляюсь.

— Нельзя нам, выдвиженкам, отыгрываться только на слезах, — подытожила собрание Саблина, — не плакать, а добиваться через учебу, завком, ячейку, стенгазету своей квалификации»33.

Как выглядит ситуация, описанная в очерке? Женщин «выдви­нули» на должности, требующие опыта работы и знаний, которых они не имели. Раздражение рабочих прорывается в обидном слове «задвиженка». Производное от «выдвиженки», это слово содержит намек на то, что «выдвинутых» женщин «задвинут», т.е. уберут из цеха. В свою очередь «выдвиженка» полагается не столько на учебу, сколько на помощь завкома, партийной организации и стенгазеты.

С приходом женщин в цеха к производственным отношениям добавился сексуальный аспект. Вот как позицию мужчин озвучи­вает механик 72 лет. Возраст указан специально для того, чтобы подчеркнуть, что косность и отсталость демонстрирует пожилой человек. Он говорил: «На заводе бабы появились! Смех! Парни за верстаками: “хи-хи-хи, да ха-ха-ха”... Ну, у нас мужики и парни пялят (курсив мой. — О.М.) на них глаза-то»34.

В.  Голдман пишет, что «мужчины нередко воспринимали при­сутствие женщины как сексуальный вызов, нарушение общепри­нятых норм и вели себя соответственно. Женщины становились объектом домогательств и оскорблений, направленных на то, что­бы выжить их с работы» (Голдман, 2010: 282). Первопричиной поведения рабочих В. Голдман считает производственную конку­ренцию (там же: 284).

Однако нужно учесть еще и ломку в этот период патриархаль­ной семьи, традиционного уклада. Пропаганда равноправия со­ветских женщин строилась на призывах забыть «гнет семейного рабства»35, покончить с «кабалой у мужиков»36. Такие призывы приводили к гендерному противостоянию: мужчины агрессивно реагировали на любые проявления женского «равенства», считая его вызовом своему авторитету в обществе, на производстве и в семье.

Кроме того, раньше мужчины и женщины традиционно встреча­лись вне семьи лишь в строго определенных случаях: в церкви, на гуляньях, в гостях и т.д. Присутствие женщин на заводе создало новую ситуацию, правила поведения в ней вырабатывались посте­пенно и в многочисленных конфликтах. В советской печати по­стоянно подчеркивались пролетарское братство, солидарность, новые товарищеские отношения рабочих и работниц. Вот пример такой публикации: журналист пытается использовать новый, еще непривычный праздник 8 марта для укрепления «товарищеского единения»: «Все свои, рабочие, приветствия горячие, близкие, родные. Слова докладчика невидимой нитью связаны с мыслью каждого рабочего и работницы. Рабочие жмут руки своим товарищам-работницам, целуются. По растроганным лицам струятся слезы»37. Однако в реальности до «единения» было еще далеко.

«Может ли женщина быть слесарем?» Гендерные конфликты и методы их решения в производственной пропаганде

В 1926 г. журнал «Работница» стал инициатором интересной дискуссии на тему, может ли женщина быть слесарем. Понятно, что речь шла о том, может ли женщина в принципе овладеть муж­скими профессиями и целесообразно ли это с точки зрения госу­дарственных интересов.

Начало дискуссии положила живая зарисовка с Подольского завода38, в которой в форме диалога приведены мнения о том, нужно ли готовить слесарей из женщин. Эта публикация интересна еще и тем, что это редкий пример, когда в «Работнице» высказы­ваются мужчины.

Рабочие во время обеденного перерыва обсудили эту тему. Ка­кие доводы против того, чтобы женщины работали вообще и сле­сарем в частности они привели:

• «У нас ребят здоровых без работы много шляется, а тут еще бабы мужицкую работу хотят выполнять...». Это реакция рабочих на гендерную конкуренцию на рынке труда.

• «Для государства дело убыточное». Зафиксировано мнение, что женщина не будет работать всю жизнь или продолжительное время, учить девушек бесполезно, выйдут замуж и будут сидеть с детьми. Представление о том, что женщина должна работать всю жизнь наравне с мужчиной, еще не сформировано в обществе, ра­бочие не рассматривают такой вариант жизненного сценария.

• «Мальчишку научишь за 2—3 года, а с ней надо возиться 5—6 лет при условии того, чтобы был толковый инструктор». Высказано традиционное представление, что женщины менее сообразительны и не способны к «умственной» работе.

• «Уж какой из них будет слесарь!...их сама природа сделала так, что им невозможно на сильной физической и в то же время ум­ственной работе работать». Довод о необходимости физической силы на производстве — серьезный.

• «У них каждый месяц менструация, — это обессиливает, вый­дет замуж — дети, это отнимает время. Голова у ней не тем забита, а ведь наша слесарная работа требует большой точности, сообра­зительности, смекалки, да еще в чертежах надо уметь разбирать­ся». Вопросы различной физиологии мужчин и женщин всегда ставятся при обсуждении гендерных проблем. Представление о том, что «голова у женщин не тем забита», очень живучее.

• «Само женское платье на некоторых работах неподходяще»39.

Рабочему не приходит в голову, что женщину можно переодеть в спецодежду, которой и у мужчин тогда не было. Мужская одежда больше приспособлена для различных видов труда; неудивительно, что сейчас женщины так единодушно носят брюки — это очень удобно.

Доводы рабочих, приведенные за то, чтобы женщины работали:

• «Ты говоришь, что у них сообразительности нет. Чепуха, бра­тец мой! У нас есть женщины-врачи, женщины-учителя».

• «Я вполне согласен, что на ремонт станков и вообще на тяже­лую работу их допускать нельзя», «слесаря из баб будут, но только на легкой работе, которая не требует большой физической силы. На шаблонах, на мелком инструменте»40. Это здравое мнение о естественных ограничениях применения женского труда было опровергнуто в 1930-х гг. многочисленными примерами работы женщин на самых вредных и физически тяжелых производствах.

Заметка построена так, чтобы вызвать отклик у читательниц — мнения высказаны спорные, максимально откровенные. И заклю­чающий дискуссию вопрос «Согласны ли с мнением слесарей- мужчин работницы?» должен скорей мобилизовать работниц на борьбу, чем на раздумья.

В «Работнице» № 11 за 1926 г. были опубликованы два письма в защиту женщины на производстве41. В них повторялись те же доводы, что и в первой публикации. В 1932 г. в рубрике «Ответы врача» вопрос ставится иначе: «Вреднее ли слесарное дело для женщины, чем для мужчины?» Приводится такое мнение врача: «Вред данной работы как для мужчины, так и для женщины будет зависеть исключительно от санитарного состояния места работы: недостаточного освещения, вентиляции и пр. ...Противники про­никновения женщин в эти искони “мужские” специальности на­поют вам о вреде слесарного дела для женщины сорок коробов. Все это пустое. Предложите этим противникам хоть разок пости­рать штук сто белья да подсуньте им побольше простыней, пододе­яльников... что они тогда запоют?»42.

Этот цикл материалов интересен тем, что демонстрирует нам существовавшие тогда гендерные стереотипы. Однако надо заме­тить, что подобные дискуссии были очень редки, они не вписыва­лись в задачи производственной пропаганды.

В «Работнице» особое внимание уделялось формированию об­щих представлений о важности для государства женского труда, об особой сознательности и высоком социальном статусе пролетари­ата (и женщины-пролетарки), о том, что труд дает женщине воз­можность навсегда уйти от зависимости и униженности. Какими способами транслировались такие представления?

Очевидно, что индустриальный труд противопоставляется до­машнему женскому труду, Вот пример типичного разговора о до­машнем хозяйстве: «Мы, хозяйки, благодаря нашим горшкам, ложкам, чашкам, хлебным квашням, поганым ведрам, грязным тряпкам и прочей мерзости не имеем возможности хотя краем уха услыхать что-либо отрадное нашему измученному сердцу, ...опуска­емся в грязь повседневных забот (курсив мой. — О.М.) и мелочных дрязг»43.

Интересным решением производственной темы для женского журнала можно считать объединение темы индустриального труда с темой поиска личного счастья, любви. Можно найти множество примеров того, как на фоне поэтично описанного производствен­ного процесса разворачивалась любовь работницы и рабочего. «Живые шепоты ремней» и «грохоты станковые», «бронзовые стружки под резцом», которые «трепетали, сыпались золотом» и «друг-станок» стали свидетелями, как «двое сильных спаянных трудом» — работница и токарь — полюбили друг друга44.

Иногда автор лишь обозначает (без деталей) пролетарский статус героев: «полюбила синеблузого Таня пролетарка»45. Про избран­ника сказано лишь, что «руки позамараны», но «трудом и лаской жарки», он для «Тани заводской» «ровно солнце светозарное».

Вот типичный пример. Поэт Иван Доронин в «Весенней пес­не»46 решает сразу несколько задач: он создает весеннее бодрое настроение, описывает благотворное влияние труда на героиню. И лиричную ноту создает в этой песне любовь героини, встреченная «у заводских складов». Любовь окрыляет героиню и способствует трудовым свершениям. Производственный процесс вовлечен в создание настроения песни: «дым сверкающим разливом и шумит и валит», «блики белками игриво бегают по стали», «веселый» ста­нок «шестерней играет», а «ремни шумят будто листья дуба». Душа героини «распахнула полы солнечного мая» — любовь пришла к ней весной, когда «в нос шибает запах мят цементовых срубов». Поэт пишет, что героиня «и упорна, и смела в трудовом порыве», а сердце ее полно радости — напрашивается вывод, что именно ра­ботнице за ее трудовые свершения полагается еще и счастливая любовь. Один куплет посвящен полностью любовным пережива­ниям. Героиня вспоминает об «отраде алых зорь», о «синем вече­ре», когда она звала милого. Песня заканчивается на оптимисти­ческой ноте: «Никогда не ляжет вяло грусти шаль на плечи».

Производственная пропаганда для крестьянок

Реализовать равноправие деревенской женщины путем вовле­чения ее в трудовую деятельность было сложно, — она и так тру­дилась наравне с мужчинами. Поэтому в обращении редакции «Крестьянки» определяется задача помочь «трудовой крестьянке» добиться равного права решать наравне с отцом, мужем, братом. Крестьянка несет «мужской труд» и «женские тяготы» по хозяй­ству и уходу за детьми. «Ты работала, а решал все он, хозяин, — твой муж, отец, брат. Смиренно, как что-то нужное, несла ты и побои, и пьяную брань... Рабочие и крестьяне в тесном союзе на­чали строить новую жизнь, и рядом с ними стала работница и кре­стьянка» — так редакция журнала «Крестьянка» описала положе­ние женщины в деревне47.

Как ведется борьба за равноправие крестьянок? В рассказах мы находим примеры того, как можно заставить деревню считаться с мнением женщин48. Федосья, побитая пьяным мужем, организо­вала «всех баб села» сдать в суд самогонщицу, чтобы не спаивала их мужей49. В результате «житье правильное пошло»: бабы счита­ют, что Федосья «молодчина, мужиков за пояс заткнула», а отдель­ные «несознательные» мужики говорят, что стыдно, «ежели бабы пересилили мужиков»50.

Вот как выстраивался сценарий рассказов подобного рода: кре­стьянка побеждает в конфликте с мужем, его поддерживают мужи­ки, а ее — бабы. В результате у героини начинается новая жизнь: она становится лидером села — едет в город учиться или ее выби­рают председателем сельсовета и т.д.

В «Крестьянке» высказано типичное для женского журнала убеждение, что свободу, в первую очередь, надо завоевать у муж­чин и от них. И хотя пропагандисты разъясняли советским жен­щинам, что главный враг у них с мужчинами общий — это миро­вой капитализм, с которым надо сообща бороться, в сознании большинства женщин идея освобождения и раскрепощения все же связана с тем, что ближе и понятнее — с отношениями между полами. Счет мужскому полу предъявлялся серьезный: рукопри­кладство, пьянство, угнетение женщин, непосильная работа, пре­вращение в «рабынь». Прежде их «за человека не считали... А чем баба хуже? Мужик работает, баба работает. Мужик с поля придет, отдыхать пойдет, а бабе коров подоить, по дому прибрать, за детьми приглядеть, обшить, обмыть, накормить всех. Он уж, пес лохма­тый, выдрыхнется, а ты еще не ложилась»,51 — вот пример того, как строилась аргументация. Противопоставляется этой тяжкой доле такое наблюдение «поумневшей» бабы: мужики дерутся вроде меньше, «мой-то кобель, так, бывало, и наскакивает, так и наска­кивает, а теперь нет. ...Я сама скалку в руки: смотри, так вот тресну!»52.

В рубрике «Почтовый ящик» печатались отклики читательниц. Они одобряли такие рассказы, которые «про нашу бабью жизнь» и помогают им «мужиков усрамить»53. Журнал «Крестьянка» созда­вал иллюзию, что «везде бабы поднимаются, по новой дорожке идут», нужно им тоже не бояться и включиться в борьбу за новую долю. Судя по рассказам в «Крестьянке», мужики присмирели пе­ред угрозой скалки и женотдела. В реальности же изменения про­исходили очень медленно, были и случаи убийства «бунтовавших» женщин их мужьями.

Новые героини, «победившие мужиков», рисовались активны­ми, упрямыми и предприимчивыми, они демонстрировали и силу, и хитрость. Один из рассказов так и назывался — «Хитрости Домны»54. Героиня сначала обдумывает свои цели, потом действу­ет: ласково встретит, накормит мужа горячей лапшой, скажет, что хочет его принарядить, сапоги ему купить, а для этого надо в го­род. Муж «размяк» и сам проводил ее на вокзал. Это означает, что он «переломился. Стоит только еще чуточку погнуть — и станет совсем настоящим человеком, не пойдет против ее замыслов»55. В этом рассказе высказано типичное представление о необходи­мости перевоспитать мужа, однако нетипично, что героиня доби­вается своего лаской и обманом, а не угрозами уйти и «скалкой».

Какой путь предлагал журнал «Крестьянка» читательницам? Стать делегатками, председателями сельсоветов, записаться в кру­жок ликбеза, ехать в город учиться, часто против воли мужа, потому что им «плевать» на согласие56. Однако в реальной жизни подоб­ный сценарий был редкостью.

В сценарии новой жизни освобожденной крестьянки (как и ра­ботницы) был и такой аспект, как решение «проблемы детей». «Хотели бабы открыть в селе детский дом57, чтобы развязать себе руки и пожить на воле, по-человечески (курсив мой. — О.М.). Му­жики — ежом! Жалко рубль выбросить из кармана»58, — так жур­налист пересказывает мысли Домны. Выбор лексики показателен. «Горшки, пеленки, дети и церковь сожрут не мало молодых баб»59, — думает Домна.

Выводы

В 1920-е гг. при всех экономических сложностях, безработице, инфляции и т.д., в СССР шла подготовка к индустриализации и коллективизации. Сформировать новое отношение к труду одно­моментно, да еще в тех тяжелых условиях было сложно, однако пропагандистская работа в этом направлении велась активно и це­ленаправленно. Очевидно, что журналы, издаваемые ЦК партии для женщин — «Работница» и «Крестьянка», — выполняли слож­ную и целенаправленную работу по подготовке женской аудито­рии к участию в производственной и общественной деятельности. Какие характерные черты, свойственные производственной про­паганде 1920-х гг. в журналах для женщин, можно отметить?

• Как производственная пропаганда для жительниц городов, так и активное побуждение крестьянки «стать хозяйкой» в 1920-е гг. велись на перспективу. Это пропагандистская подготовка к инду­стриализации и коллективизации, когда жизненный сценарий жен­щины резко поменяется.

• Интенсивность производственной пропаганды в «Работнице» не зависела от ситуации на рынке труда.

• В «Крестьянке» рисовался позитивный образ общественни­цы, делегатки, председателя или просто активной женщины, кото­рая отстаивает право на равных с мужчинами участвовать в жизни деревни — «самой решать».

• В 1920-е гг. в журналах для женщин активно формировалось негативное представление о традиционных семейных отношениях и материнских обязанностях. Их нужно было «бросить» ради осво­бождения, которое ждет женщину в городе на производстве, а в деревне — на посту председателя сельсовета или делегатки.

• Производственная пропаганда в 1920-е гг. велась очень упор­но, разнообразно, с учетом интересов женщин из целевой аудито­рии журналов — работниц и крестьянок.

• В публикациях женских журналов речь идет в основном об индустриальном труде как о самом престижном и политически правильном выборе женщин. Летчицы, инженеры, учительницы, врачи и ученые появятся на страницах «Работницы» и «Крестьян­ки» позже, в 1930-х гг.

• Пропагандистское воздействие и организационная работа го­сударства осуществлялись синхронно.

Было бы неправильно сводить все социальные процессы в СССР только к результатам действий власти или пропагандистского воз­действия, манипуляции. Производственная деятельность соответ­ствовала интересам самих женщин или обстоятельства вынуждали их поменять привычный образ жизни. Однако печать играла в этом процессе важную роль, активно ломая гендерные стереотипы и побуждая женщин задуматься о новом жизненном сценарии.

Примечания 

1 См., например: Минаева О.Д., Варнакова I.C. История советской журналисти­ки. Печатные труды преподавателей факультета журналистики МГУ имени М.В. Ло­моносова. Библиографический указатель (1952—2013). М.: Ф-т журналистики МГУ, 2013.

2 Коломийцева Е.Ю. Формирование женского универсального журнала в отече­ственной журналистике XVIII—XX веков: Дисс.... докг. филол. наук. Армавир, 2008.

3 Там же. С. 17.

4 Хотелось бы отметить работы, посвященные методологии исследований журналистики: «Методика изучения периодической печати» / Под ред. Б.И. Еси­на. М., 1977; Зайцев Е. Дискурс-анализ — это анализ дискурса? // Медиальманах. 2004. № 4—5. С. 50—59; Головин Ю.А. Типологические особенности журнальной периодики // Современная пресса: теория и опыт исследования. Ежегодник 2012. М.: Факультет журналистики МГУ, 2012. С. 292—309; Фролова Т.И. Динамика страте­гий в социальном дискурсе // Современная пресса: теория и опыт исследования. Ежегодник 2012. М.: Факультет журналистики МГУ, 2012. С. 226—257 и др.

5 См.: Зайцев Е. Дискурс-анализ — это анализ дискурса? // Медиальманах. 2004. № 4-5. С. 50-59.

6 См.: Емельянова Е.Д. Работа Коммунистической партии среди трудящихся женщин в восстановительный период. Смоленск, 1961; Серебренников Г.Н. Жен­ский труд в СССР. М.; Л., 1934; Бабкова З.И. Исторический опыт раскрепощения женщины в процессе социалистического строительства: Учебное пособие. М., 1971; Татаринова Н.И. Применение труда женщин в народном хозяйстве СССР. М., 1979; Клопов Е. Во имя человека труда. М., 1979; Тинякова И.П. Опыт КПСС в решении женского вопроса в СССР. М., 1984 и многие другие.

7 См.: Дембо В. Бюджет работника печати (Итоги бюджетного обследования). М., 1927; Труд в СССР. Статистический справочник за 1924—1925 г. М.: Изд. РИО ВЦСПС, 1926; Труд в СССР. Справочник 1926—1930 гг. / Под ред. Я.М. Бинемана. М.: Планхозиз., 1930.

8 Например, см.: Андреевский Г.В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху (1920—1930-е годы). М.: Молодая гвардия, 2003 и др.

9 См.: Хасбулатова О.А. Российская государственная политика в XX столетии: гендерный анализ // Женщина в российском обществе. Российский научный жур­нал. 2000. № 3. С. 30-39 и др.

10 См.: Рябова Т.Б. Гендерные стереотипы и гендерная стереотипизация: мето­дологические подходы // Женщина в российском обществе. Российский научный журнал. 2001. № 3—4. С. 3—10; Фролова Т.И., Смирнова О.В. Гендерные трансфор­мации российской семьи в медиаизмерениях // Гендер и СМИ-2009. Ежегодник. М.: Факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, Изд-во Моск. ун-та, 2010. С. 95—115; Черменская С.М. Роль глянцевых журналов в формировании ген­дерных стереотипов современной женщины // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Жур­налистика. 2006. № 6. С. 16—18 и др.

11 См.: Фриче В. Об использовании искусств для производственной пропаган­ды // Вестн. агитации и пропаганды. 1920. № 4. С. 18—20.

12 Фриче В. Указ. соч. С. 19.

13 Там же.

14 Крупская Н.К. Женщина-работница // Крупская Н.К. Педагогические сочи­нения: В 10 т. М.: Изд-во Академии пед. наук, 1957. Т. 1. С. 97.

15 В 1925 г. женщины составляли чуть меньше 30% промышленных рабочих (Труд в СССР. Статистический справочник за 1924—1925 г. М.: РИО ВЦСПС, 1926. С. 18-19).

16 Основные положения о производственной пропаганде среди женщин // Ма­териалы Ш-го Всероссийского совещания губженотделов. М.: Госиздат, 1921. С. 30.

17 Основные положения о производственной пропаганде среди женщин // Ма­териалы Ш-го Всероссийского совещания губженотделов. М.: Госиздат, 1921. С. 53-54.

18 Выходил с 1923 г.

19 Выходил с 1922 г.

20 От 5500 экз. до 10 ООО экз.

21 Материалы Ш-го Всероссийского совещания губженотделов. С. 13.

22 Работница. 1924. № 1. Оборот титульной страницы.

23 Материалы Ш-го Всероссийского совещания губженотделов. С. 9.

24 Работница в производстве // Работница. 1924. № 1. С. 18—19.

25 Там же. С. 18.

26 Артюхина А.В. Десять лет // Путь нашего роста (к 10-летию первого Всесо­юзного съезда работниц и крестьянок) / Под ред. С.И. Смидович. М.; Л.: Госиздат, 1929. С. 11.

27 Лаврова К. Выдержали // Работница. 1925. № 2. С. 8.

28 Там же.

29 Е-ва. Красный Октябрь // Работница. 1927. № 34. С. 6—8.

30 Там же. С. 7.

31 Там же.

32 Мина. Не слезами добьемся квалификации //Работница. 1928. № 29. С. 12.

33 Там же.

34 Может ли быть женщина слесарем // Работница. 1926. № 11. С. 17.

35 Ильина А. К домашней хозяйке // Работница. 1925. № 6. С. 18.

36 Бабья песня// Работница. 1925. № 4. С. 25.

37 В.Ш. Всколыхнулась сила рабочая // Работница. 1923. № 4. С. 2.

38 Большаков. Может ли быть женщина слесарем // Работница. 1926. № 8. С. 20.

39 Большаков. Может ли быть женщина слесарем //Работница. 1926. № 8. С. 20.

40 Там же.

41 Там же. С. 17.

42  В помощь работнице // Бесплатное приложение к журналу «Работница». 1932. № 10. С. 4.

43 Голос работницы // Работница. 1923. № 5. С. 15.

44 Виноградов С. Весеннее // Работница. 1925. № 9. С. 20.

45 Соколов А. Танино солнце // Работница. 1923. № 4. С. 12.

46 Доронин И. Весенняя песня // Работница. 1923. № 5. С. 6.

47 «Крестьянка» — крестьянке // Крестьянка. 1922. № 1. С. 1.

48  См.: Дервенский. Захотели бабы — сделали по-своему // Крестьянка. 1922. № 4. С. 5—6; Насмешник Бабий день // Крестьянка. 1923. № 4. С. 31—33; Антроп из Лисьих Гор. О бабах // Крестьянка. 1924. № 10. С. 12—15\ Дорохов П. Женщина // Крестьянка. 1922. № 9. С. 1—2.

49 Рязанцев В. Федосья Суркова//Крестьянка. 1922. № 9. С. 10—12.

50 Там же. С. 12.

51 Дорохов П. Новая жизнь // Крестьянка. 1923. № 4. С. 11.

52 Там же.

53 Почтовый ящик // Крестьянка. 1923. № 4. С. 34.

54 Яровой П. Хитрости Домны // Крестьянка. 1924. № 9. С. 2—4.

55 Там же.

56 Там же. С. 13.

57 Имеется в виду детский сад.

58 Яровой П. Хитрости Домны // Крестьянка. 1924. № 9. С. 2.

59 Там же.

Библиография

Арон Р. Измерения исторического сознания / Пер. с франц.; Отв. ред. и авт. закл. ст. И.А. Гобозова. 2-е изд. М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2010.

Голдман В.З. Женщины у проходной. Гендерные отношения в совет­ской индустрии (1917—1937 гг.) / Пер. с англ. В.Ю. Лобовской. М.: РОС- СПЭН, Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», 2010.

Ильюхов А.А. Как платили большевики: политика советской власти в сфере оплаты труда в 1917—1941 гг. М.: РОССПЭН, 2010.

Смеюха В.В. Отечественные женские журналы: историко-типологический аспект. Ростов н/Д, 2011.

Тобольцева Н.М. Тоталитаризм и журналистика. М.: Факультет журна­листики МГУ, 2004.


Поступила в редакцию 11.11.2013