25-летний юбилей литературной деятельности И.А. Бунина в освещении русской печати 1912—1913 гг.

Раздел: История журналистики

В статье подробно, день за днем, рассматривается процесс подготовки и празднования 25-летнего юбилея литературной деятельности И.А. Бунина. Опираясь на многочисленные публикации в отечественной периодике 1912— 1913 гг., а также ряд малоизвестных архивных материалов, автор вносит существенные коррективы в сложившиеся представления об одном из самых важных событий в дореволюционной биографии писателя и доказывает, что юбилейные торжества носили всероссийский характер.

Введение

Факт празднования 25-летнего юбилея литературной деятель­ности И.А. Бунина, как ни странно, редко упоминается в литера­туре, посвященной жизни и творчеству писателя. Об этом собы­тии, состоявшемся в конце октября 1912 г., пишут, в частности, такие видные буниноведы, как А.К. Бабореко, Г.М. Благасова, О.Н. Михайлов, (см.: Бабореко, 1983: 198—200; Он же, 2004: 185—187; Благасова, 2001: 178—179; Михайлов, 1976: 151; Он же, 2001: 250—251). Однако в их работах бунинский литера­турный юбилей представлен довольно общо и неполно. Например, у А.К. Бабореко говорится лишь о двух юбилейных днях, Г.М. Бла­гасова и О.Н. Михайлов вообще избегают каких бы то ни было подробностей. Другие же исследователи — например, Ю.В. Мальцев (Мальцев, 1994) — и вовсе обходят молчанием это, безусловно, важное в жизни Бунина событие.

Все эти обстоятельства побудили нас провести собственное на­учное «расследование», в ходе которого был изучен ряд докумен­тальных источников — главным образом публикации в тогдашней русской прессе, а также материалы из личных фондов И.А. Бунина в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) и Орловском объединенном государственном литературном музее И.С. Тургенева (ОГЛМТ). В результате было установлено, что торжества, связанные с 25-летнем литературной деятельности Бунина, продолжались по меньшей мере пять дней и что носили они, по существу, всероссийский характер.

Цель данной статьи — опираясь на выявленные и проанализи­рованные нами материалы, воссоздать хронику событий, связан­ных с празднованием творческого юбилея писателя.

Подготовка к юбилею

Фактически литературный дебют Бунина состоялся 22 февраля 1887 г.: в этот день в журнале «Родина» было опубликовано стихо­творение «Над могилой С.Я. Надсона». Соответственно 25-летие бунинской литературной деятельности должно было отмечаться

22   февраля 1912 г. Но поэт это свое юношеское, незрелое стихо­творение вспоминать не любил и вел отсчет своего авторского ста­жа с 17 мая 1887 г., когда тот же журнал «Родина» напечатал другое его стихотворение — «Деревенский нищий». Поэтому было бы ло­гичным предположить, что поначалу друзья и близкие Бунина планировали устроить ему чествование весной 1912 г. Например, литератор и издатель И.А. Белоусов в письме к Бунину от 21 фев­раля 1912 г., поблагодарив его за присланные для опубликования в журнале «Путь» стихи, спрашивал: «...когда напечатать твои сти­хи? Мне хотелось бы поместить их в твой юбилей, т.е. в мае, <...> когда точно твой 25-летний юбилей. Справлять его, конечно, едва ли возможно, но я бы поместил о тебе статью»¹. Выражая сомне­ние в возможности празднования бунинского литературного 25-летия, Белоусов, вероятно, имел в виду сравнительную «моло­дость» будущего юбиляра. Так или иначе, в конце концов юбилей решено было отпраздновать осенью.

Первое упоминание о предстоящих торжествах появилось 14 мая 1912 г. в «Московской газете»: «В московских литературных кругах возбужден вопрос о чествовании И.А. Бунина по случаю 25-летия его писательской деятельности, исполняющегося в начале октября текущего года. <...> К юбилею писателя его друзья желают приуро­чить выпуск тома новых его произведений в товариществе писа­телей»².

Газета «Русское слово» напечатала более подробную и конкрет­ную информацию по этому поводу: «В текущем году, как известно, исполняется 25-летие литературной деятельности И.А. Бунина. Для организации общественного празднования юбилея, предпола­гаемого в середине октября, образован комитет, в состав которого вошли представители от Общества любителей российской словес­ности, Толстовского общества, Литературно-художественного кружка, Общества деятелей периодической печати и литературы, московского отделения кассы литераторов и ученых и литератур­ного кружка “Среда”»³.

Комитет по организации общественного чествования Бунина в Москве был весьма представительным. В него вошли: от Общества любителей российской словесности — председатель А.Е. Грузинский, товарищ председателя П.Н. Сакулин; от Толстовского общества — председатель Н.В. Давыдов, член правления Л.И. Гальберштадт; от Общества драматических писателей и оперных композиторов — и.о. председателя кн. А.И. Сумбатов-Южин; от московского Литературно-художественного кружка — председатель дирекции

B.Я. Брюсов, директора И.А. Белоусов и И.И. Попов; от москов­ского отделения кассы взаимопомощи литераторов и ученых — председатель Н.Д. Телешов, член правления И.А. Данилин; от Общества деятелей периодической печати и литературы — предсе­датель правления Д.А. Жаринов, член правления А.Л. Шер, члены совета Е.М. Курч и С.А. Соколов (Кречетов); от товарищеского Книгоиздательства писателей — члены правления А.А. Карзинкин, C.Д. Разумовский и Н.С. Клёстов; от Общества имени АН. Остров­ского — актеры А.А. Яблочкина и Н.П. Кашин; от московского литературного кружка «Среда» — члены бюро Д.Я. Голубев, А.Р. Ледницкий, С.С. Мамонтов, секретарь М.П. Гальперин.

В сентябре, находясь в Одессе, Бунин дал интервью «Одесским новостям» и, среди прочего, кратко высказался по поводу будущего юбилея: «Неприятно только, <...> что в октябре собираются меня чествовать по случаю 25-летия моей литературной деятельности. <...> Неприятно потому, что боюсь быть записанным в старики. Поми­луйте, мне только за 40 лет, и вдруг рискуешь попасть в старики»⁴.

В письме от 8 сентября 1912 г. В.Н. Муромцева сообщала Буни­ну: «Вчера на первом заседании юбилейного комитета решили праздновать твой юбилей в воскресенье 28 октября, а накануне в субботу вечером устроить торжественное заседание в Обществе любителей российской словесности, где тебя изберут почетным членом общества, но ты должен будешь прочесть что-нибудь но­вое значительное (мое мнение) минут на сорок. Если будет нужно, то отведут богословскую аудиторию. Юл<ий> Ал<ексеевич Бунин> говорит, что Грузинский очень старается. Ответь телеграммой, со­гласен ли ты на эти дни или же нет, а также будешь ли ты читать или нет. Отказываться от последнего глупо»⁵.

К этому письму сделал приписку брат писателя — Ю.А. Бунин: «Милый Ваня! Устройство заседания любителей словесности, по моему мнению, явится, быть может, наиболее важною частью юби­лея. Будут произноситься официальные приветствия; зала, конечно, будет наполнена массою публики, особенно молодежи, которая иначе не будет присутствовать на юбилее, а ты знаешь, что для пи­сателя значат симпатии молодежи. <...> Отказываться от этого было бы абсурдом... ты должен непременно прочесть что-либо, — разумеется, новое. <...> Я недавно писал Овс<янико>-Кул<иковскому> и сообщил ему, что юбилейный комитет особенно озабо­чен, чтобы появились своевременно статьи в газетах и журналах»⁶.

17 сентября И.А. Белоусов писал Бунину из Москвы: «Твой юбилей назначен на 28 октября. Я книжку “Пути” постараюсь вы­пустить числа 25 октября, чтобы тем материалом, а главное твоей автобиографией, могли воспользоваться газеты. Я подал мысль избрать тебя почетным членом “Общества любителей российской словесности”. На ближайшем заседании я поддержу эту мысль»⁷.

В самом конце сентября 1912 г. «Книгоиздательство писателей в Москве» благодаря хлопотам друзей Бунина выпустило новую книгу писателя «Суходол. Повести и рассказы 1911—1912 гг.» (М., 1912) тиражом 2000 экземпляров. Книга посвящена «Петру Алек­сандровичу Нилусу в знак верной дружбы».

С начала октября 1912 г. в газетах начали появляться публика­ции, посвященные 25-летнему юбилею литературной деятельности Бунина. В большинстве своем они содержали краткую биографию писателя, иногда — с фактическими ошибками и неточностями⁸. Но были и такие, в которых авторы анализировали прозу и поэзию юбиляра, пытались установить, в чем состоит его творческая инди­видуальность. Например, в статье Н.С. Клёстова «Иван Алексеевич Бунин» отмечалось: «Отличительная черта творчества Бунина — авторская скрытность. Он не принадлежит к тем современным пи­сателям, которые прежде всего спешат “выявить” себя, свою сущ­ность, совершенно не утруждая критику истолкованием их произведений. В своих новых прозаических произведениях Бунин так же скрытен, как и целомудрен в выражении своих чувств в поэзии. В этом — залог неиссякаемости творчества. Бунин не ис­пишется, как не мог исписаться Чехов»⁹.

Наряду с предъюбилейными заметками, корреспонденциями, статьями в периодике Москвы, Петербурга, Орла, Рязани, Нижнего Новгорода, Киева, Одессы, Харькова, Екатеринодара, Ростова-на- Дону, Саратова, Оренбурга, Иркутска, Томска, Омска, Симбирска, Владикавказа печатались фотопортреты Бунина (одиночные и групповые), воспроизводилось факсимиле его подписи.

В Москве 6 октября на заседании Общества любителей россий­ской словесности, по предложению И.А. Белоусова, Н.Д. Телешова и А.Е. Грузинского, Бунин был единогласно избран почетным чле­ном Общества. Об этом председатель Общества любителей рос­сийской словесности А.Е. Грузинский сообщил писателю в офи­циальном письме (без даты)¹⁰.

18 октября Юбилейный комитет по организации празднования 25-летнего юбилея литературной деятельности Бунина выработал программу общественного чествования¹¹, назначенного ранее на 28 октября 1912 г.

В этот же день «Русские ведомости» сообщали, что в Петербурге образовался аналогичный комитет, «в состав которого вошли ака­демики Н.А. Котляревский и С.Ф. Ольденбург, проф. М.Н. Ростов­цев и др. Участие петербуржцев выразится, вероятно, в поднесении приветственных адресов и в присылке депутации. Из отдельных учреждений Петербурга уже делегировали своих представителей: Литературный фонд — В.Н. Кранихфельда и совет Высших курсов П.Ф. Лесгафта — П.С. Когана»¹².

В середине октября вышел номер журнала «Солнце России» с фотопортретом Бунина на обложке и со статьей З.Н. Гиппиус «В целомудренных одеждах», где, в частности, говорилось: «И. Бу­нин — хороший писатель, это известно, с этим никто даже и не спорит. А кроме того — он имеет свои черты, свой лик, его не сме­шаешь с другими нашими, “просто хорошими”, писателями: большинство из них — типичны; Бунин — индивидуален»¹³.

К своему юбилею Бунин получил множество поздравительных писем и телеграмм. Были среди них и три довольно знаменатель­ных послания, ставших как бы «приветами из прошлого».

Первое — от Э.В. Фехнер, которая была одним из первых юно­шеских увлечений Бунина и впоследствии послужила прототипом Анхен в «Жизни Арсеньева». «Милостивый государь Иван Алексе­евич! — писала она. — Позвольте и мне как старой знакомой по­здравить Вас с 25-летним юбилеем Вашей литературной деятель­ности, сердечно радуюсь Вашей славе! Прошло уже 26 лет как я Вас знаю, и все время страшно хотелось что-либо о Вас узнать, хотя вскользь кое-что слышала, но мало.

В прошлом 1911 году случайно узнаю от одного родственника, что Вы в Москве, он знает Вас хорошо; и сердечно рада, что Вы идете к славе. И тогда, когда Вам было только 16 лет, я предвидела, что Вы пойдете далеко; это было в 1886 году <...>. Извините за беспокойство, но не утерпела, чтобы не поздравить, хотя долго ко­лебалась.

С почтением Лидия Григорьевна Носова урожденная Эмилия Васильевна Фехнер»¹⁴.

Второе — от В.В. Бибиковой (урожденной Пащенко — первой любви и первой гражданской жены писателя), приславшей теле­грамму из Сочи: «Пусть теплый морской ветер принесет аромат юга и сердечный привет и пожелания долголетия дорогому юбиляру»¹⁵.

Третье — от М.П. Бякина, в доме которого Бунин жил в 1881— 1882 гг. во время учебы в Елецкой гимназии. Бякин, переехавший из Ельца в Орел, писал: «Многоуважаемый Иван Алексеевич. Глу­боко сочувствую Вашему юбилею и от души приношу поздравление своему “Ване”, с которым когда-то занимался и которому старался больше всего внедрить любовь к чтению, как бы предчувствуя, что из этого получится через десятки лет. Прошло 30 с лишним лет, но ты стоишь как живой перед моими глазами с оружием индейца против такого же “Егорчика” (не забыл Захарова).

Желаю дождать¹⁶ дня 50-тилетия, пью твое здоровье и жалею, что не могу лично поздравить. Жду большого прославления.

Твой, гордый своим учеником, бывший учитель, теперь под­полковник в отставке М. Бякин»¹⁷.

Юбилейные торжества

Юбилейные торжества начались 24 октября 1912 г. в Москве. В большом зале Литературно-художественного кружка Бунина че­ствовали его коллеги-писатели из литературного объединения «Среда». В этом чествовании участвовали П.Д. Боборыкин, В.В. Ве­ресаев, Д.Я. Голубев, Ю.А. Бунин, А.Р. Ледницкий, А.А. Кизеветтер, П.Н. Сакулин, Б.К. Зайцев, А.М. Васнецов, И.С. Шмелёв, Г. Чулков, И.А. Белоусов, А.А. Чумаченко, М.П. Гальперин, В.В. Пе­реплётчиков, С.Д. Разумовский, С.С. Мамонтов, С. Гарин, А.И. Ада­шев, М.Н. Климентова-Муромцева и многие другие — всего более 200 человек.

Н.Д. Телешов приветствовал юбиляра краткой речью, в кото­рой «подчеркнул, что в лице Бунина соединилась старая и молодая “среда”». От «Среды» Бунину был поднесен лавровый венок. Ве­чер открылся чтением рефератов Н.М. Мешкова («Поэзия Ивана Бунина») и Ю.В. Соболева («О мотивах любви в художественном творчестве юбиляра»), А.Е. Грузинский, М.П. Гальперин, А.И. Журин, И.А. Белоусов и А.А. Чумаченко продекламировали свои сти­хи, посвященные Бунину. Произведения писателя читали артисты В.М. Иолшина и А.И. Третьякова. Сам Бунин прочел свой новый рассказ «Крик». Вечер закончился товарищеским ужином, на кото­ром с речами выступили А.Р. Ледницкий, П.Н. Сакулин, А.А. Кизеветтер, Н.Г. Шкляр.

По словам московского корреспондента газеты «Сибирская жизнь», речь Шкляра была «наиболее теплой» и вызвала у Бунина живой отклик. Отвечая оратору, отметившему, «как огромное до­стоинство бунинского творчества, постоянную связь писателя с землей» и усмотревшему «в этой связи верный залог дальнейшего процветания симпатичного таланта», юбиляр сказал: «Вы подчерк­нули... именно то, что мне дороже больше всего. Вы напомнили мне самое любимейшее мое изречение из Корана: “Знаете ли, с чем Бог сравнивает человеческое слово? Он сравнивает его с де­ревом, корни которого таятся глубоко в земле, а ветви тянутся к небу”... Кровная неразрывная связь с землей, — в особенности с родной землей, с родным народом, — всегда была, есть и оста­нется для меня священной, радостной и необходимой»¹⁸.

На следующий день, 25 октября, Бунина чествовали в Первом московском женском клубе. В отчете московской газеты «Раннее утро» об этом вечере сообщалось: «Во время чтения Н.С. Клёстовым доклада, посвященного юбилею поэта, И.А. Бунин с женой и братом Ю.А. <Буниным> появился в зале. Чтение доклада было прервано, и публика устроила юбиляру овацию. Остальная часть вечера прошла в присутствии поэта.

Между прочим, исполнены были артисткой Салиной — романс “Ночь печальна”, Савиной — романс Рахманинова на слова Буни­на “Я опять одинок” и на его же слова “Снова один”, муз. Глиэра.

Г-жа Иолшина-Чирикова продекламировала стихотворения Бунина “Джордано Бруно” и “За окнами снега”, а артистка Чилаева-Мельгунова превосходно прочитала стихотворения юбиляра “Александр в Египте” и “Розы Шираза”»¹⁹.

25 октября 1912 г. в Большом зале Политехнического музея в честь Бунина состоялось торжественное заседание Общества деятелей периодической печати и литературы под председательством Д.А. Жаринова. Корреспондент газеты «Русские ведомости» отмечал: «Зала была полна. Кроме членов Общества были представители различ­ных просветительских учреждений, ученых обществ, педагогиче­ского мира, судебного ведомства, масса учащейся молодежи. По­явление юбиляра встречено долгими аплодисментами»²⁰.

В ходе заседания С. Глаголь прочитал доклад «Поэт-живописец», в котором Бунин сравнивался с И.И. Левитаном²¹; М.А. Дурасова читала стихотворения Бунина «Я простая девка на баштане...» и «Гро­за прошла над лесом стороною...», а А.И. Третьякова — отрывок из повести «Хорошая жизнь»; были исполнены романсы С.В. Рахма­нинова и А.В. Гречанинова на стихи Бунина («Я опять одинок», «Ночь печальна», «На распутье»)²². После настойчивых просьб пуб­лики Бунин прочел стихотворения «Алисафия» и «Белый олень». На вечере присутствовали А.Н. Веселовский, А.Н. Толстой с су­пругой, С.Д. Дрожжин, И.П. Чехов и др.

Вечером 27 октября в зале Правления Московского университе­та Бунина поздравляло Общество любителей российской словесно­сти. На заседании председательствовал кн. А.И. Южин-Сумбатов, присутствовали А.Н. Веселовский, П.Д. Боборыкин, Ю.А. Бунин, И.А. Данилин, Н.Д. Телешов, Б.К. Зайцев, И.С. Шмелёв, И.А. Бе­лоусов, С.Д. Дрожжин, П.А. Тулуб и др.

Как писали «Русские ведомости», «небольшая круглая зала прав­ления университета была полна публикой. Юбиляр был встречен продолжительными аплодисментами»²³. Юбилейное заседание от­крыл председатель Общества А.Е. Грузинский, который произнес «речь, посвященную характеристике творчества И.А. Бунина». Он же в конце заседания «объявил об избрании И.А. Бунина почетным членом общества в ознаменование литературных заслуг. Это по­становление встречено собравшимися продолжительными апло­дисментами»²⁴.

Бунин читал рассказ «Смерть», а также, «уступая просьбам», — стихотворения «Монастыри в предгориях глухих...», «Летняя ночь» («Дай мне звезду, — твердит ребенок сонный...»), «Мать» («И дни и ночи до утра...»).

По отзыву газеты «Утро России», рассказ «Смерть», «написанный на библейские темы (смерть Моисея)», в авторском исполнении «произвел сильнейшее впечатление»²⁵. «Читал он, по обыкнове­нию, хорошо, — вторила “Сибирская жизнь” — медленно, вдум­чиво и сдержанно; по-видимому, манера читать у Бунина та же, что и писать. И от такого гармоничного слияния характера произ­ведений и манеры читать их — впечатление получается сильное»²⁶.

Кульминацией в праздновании бунинского литературного юби­лея стало «общественное чествование» писателя, состоявшееся 28 ок­тября и ставшее поистине всероссийским и всенародным. В нем участвовали представители едва ли не всех сословий и профессий.

Торжества начались в час дня в гостинице «Лоскутной», где оста­новился юбиляр. Первый в тот день поздравительный адрес — от разряда изящной словесности Императорской академии наук, — подписанный 12 академиками²⁷, он принял из рук А.Н. Веселов­ского, П.Д. Боборыкина и Д.Н. Овсянико-Куликовского. Затем А.Е. Грузинский и П.Н. Сакулин поднесли Бунину адрес от Общества любителей российской словесности, а А.И. Южин и Вл.И. Неми­рович-Данченко — от Общества драматических писателей. Адрес от литературного кружка «Среда», а также портрет А.С. Пушкина и альбом с портретами всех членов кружка²⁸ Бунину вручили Н.Д. Те­лешов, А.Е. Грузинский, А.А. Карзинкин, И.А. Белоусов, Б.К. Зай­цев, Л.А. Хитрово.

Н.Д. Телешов и И.А. Белоусов, представлявшие Литературно-художественный кружок, вручили Бунину приветственный адрес²⁹, написанный В.Я. Брюсовым — одним из директоров кружка.

От А.А. Карзинкина был передан Бунину «художественно сде­ланный слон на цветочном плато с изображением экзотического уголка из пальм, мимоз и орхидей»³⁰. От А.А. Карзинкиной было прислано «очень ценное старинное итальянское издание “Боже­ственной комедии” Данте»³¹.

Адрес, который юбиляру поднесла «молодая среда» в лице Д.Я. Го­лубева, М.И. Гальперина, Е.С. Курч и АН. Бибикова, был помещен в папку с акварельным этюдом, изображавшим бедную русскую избу (автор — художник В.В. Переплётчиков).

От имени Художественного театра К. С. Станиславский и Вл.И. Немирович-Данченко преподнесли Бунину золотой жетон с римской цифрой «XXV», составленной из бриллиантов, и эмблемой театра — чайкой.

Не менее дорогими были подарки от рядовых почитателей та­ланта писателя: одна их группа через АН. Бибикова передала вместе с адресом аккредитив на 20 тысяч франков, другая — серебряную парусную яхту с надписью «Вера».

Бунина приветствовали также представители Толстовского об­щества, первого Литературно-драматического и музыкального об­щества имени АН. Островского, Общества деятелей периодической печати и литературы, Московского правления Кассы взаимопомощи литераторов и ученых, «Книгоиздательства писателей в Москве», Суриковского литературно-музыкального кружка, Первого Москов­ского женского клуба, Русского библиографического общества при Императорском Московском университете, Московских высших женских курсов, Курсов П.Ф. Лесгафта, Курсов драмы А.И. Ада­шева, редакций журналов и газет, в том числе «Вестника Европы», «Вестника воспитания», «Современника», «Женского дела», «Си­бири», «Сибирской жизни», «Пути», «Молодой жизни».

Всего в тот день Бунин получил 26 поздравительных адресов.

В финале торжественной церемонии Бунин произнес лишь одну фразу: «Глубоко благодарю, не могу больше сказать ничего»³². За­тем гостям были предложены завтрак и шампанское.

Вечером в Большом зале Литературно-художественного кружка состоялся банкет в честь юбиляра, присутствовало более 200 человек; председательствовал А. И. Южин-Сумбатов. При появлении Бунина и В.Н. Муромцевой в банкетном зале им были поднесены цветы.

С приветственными речами выступали С.А. Иванцов, Д.Н. Овсянико-Куликовский, А.Е. Грузинский, П.Н. Петровский, Н.Д. Теле­шов, А.Р. Ледницкий, И.И. Попов, Е.А. Ляцкий и др. П.Н. Сакулин произнес «красивую речь, покрытую аплодисментами». Заслуженный профессор РФ. Брандт прочел приветственное письмо академика Ф.Е. Корша. Н.М. Кишкин в своей речи охарактеризовал юбиляра «как одного из лучших сынов великого народа». А.И. Южин-Сумбатов приветствовал Бунина и «от себя лично», и от имени Малого театра. Армянский поэт А.И. Цатуриан читал посвященное винов­нику торжества стихотворение на армянском языке. Согласно от­чету «Вечерних известий газеты “Коммерсант”», это последнее выступление, видимо, особенно растрогало Бунина, поблагода­рившего своего армянского коллегу «за мудрую речь Востока...»³³.

Судя по газетным отчетам, среди участников чествования были также Ю.И. Айхенвальд, П.С. Коган, С.Д. Дрожжин, гр. А.Н. Тол­стой, М.П. Арцыбашев, Б.К. Зайцев, Б.А. Лазаревский, М.П. Чехова, И.П. Чехов, К.Ф. Лебедев, А.И. Адашев, В.А. Капеллер, К.Н. Рыба­ков, Е.В. Гельцер, О.Л. Книппер, А.А. Вербицкая, Д.Л. Михаловский, В.Н. Муромцева, С.А. Разумовский, В.П. Обнинский.

После выступлений были зачитаны поздравительные телеграм­мы, каковых в тот день юбиляр получил более 300 (в том числе из Египта, Японии, стран Западной Европы), и письма — в частно­сти, от Ю.И. Айхенвальда, Л.Н. Андреева, А.А. Блока и А.М. Ре­мизова, В.Я. Брюсова, В.М. Васнецова, М. Горького, В.Г. Коро­ленко, А.И. Куприна, Д.Н. Мамина-Сибиряка, И.М. Москвина, С.А. Найдёнова, С.В. Рахманинова, И.Д. Сытина, Е.Н. Чирикова, Ф.И. Шаляпина.

Затем Бунин произнес длинную речь, о содержании которой мы можем судить, к сожалению, только по газетным отчетам. В этой речи, как писали «Вечерние известия газеты “Коммер­сант”» писатель «старается выяснить свое credo и ответить на на­падки <критиков> <...> Он отрицает свой пессимизм, говорит, что он всегда поклонялся и поклоняется солнцу. Отрицает свою анти­общественность и делает цитату из Флобера — почему-то всегда человека, обладающего хорошим стилем, обвиняют в антиобще­ственности... Растроганным голосом Бунин говорит о своей любви к народу, о том, что, несмотря на его происхождение из старинного рода, — в чем его постоянно упрекают — он кровно связан с наро­дом... Речь производит большое впечатление искренностью»³⁴.

Между тем 28 октября юбилейные торжества проходили не только в Москве. Так, в Киеве в помещении Общества искусства и литературы состоялся литературно-музыкальный вечер, посвящен­ный Бунину. Со вступительным словом «Характер и мотивы творче­ства И.А. Бунина» выступил И.В. Джонсон. В литературно-музыкальном отделении вечера участвовали артисты киевских театров³⁵.

Подобные заочные чествования юбиляра состоялись и в других городах России. Последней бунинский юбилей отметила обще­ственность Одессы, причем это произошло 17 января уже следу­ющего, 1913-го, года. На вечере, устроенном одесским Литературно-артистическим клубом, выступили с докладами: профессор Новороссийского университета Е.Н. Щепкин («Бунин 19-го и Бу­нин 20-го века»), C.J1. Авалиани («И.А. Бунин в прозе»), П.А. Нилус («Отношение И.А. Бунина к Одессе и эволюция его творчества»); А.М. Фёдоров прочел свое стихотворение «Сапсан», посвященное Бунину; стихи самого юбиляра прозвучали в исполнении местных актеров.

В отчете об этом вечере газета «Одесские новости» отметила: «Немножко запоздал литературно-артистический клуб со своим откликом на юбилей Бунина, блеснув зато разнообразием широ­кой программы. <...> У переполнившей зал публики исполнители, равно как и лекторы, имели шумный успех»³⁶.

Тогда же Бунину на Капри была отправлена телеграмма на французском языке, ее текст через два дня, 19 января, появился и в печати³⁷. В телеграмме говорилось: «Проведя литературный ве­чер, посвященный Вашей изящной поэзии, мы шлем Вам наш привет — как истинному поэту. Литературно-артистический клуб Одессы»³⁸.

Бунин ответил также телеграммой: «Прошу одесский Литературно-артистический клуб принять мою искреннюю благодарность за память и привет»³⁹.

Периодическая печать о юбилее

Между тем русская печать тоже далеко не сразу «забыла» о юби­лее писателя. Статьи, посвященные 25-летию литературной дея­тельности Бунина, появлялись вплоть до середины декабря 1912 г. В общей сложности вышло, по меньшей мере, 50 таких публика­ций. Их авторы (критики и журналисты) в основном сообщали краткие биографические данные, писали о поэзии и прозе юбиляра. Его ставили в один ряд с И.С. Тургеневым, А.П. Чеховым, Ф.И. Тют­чевым, А.К. Толстым; отмечали богатую палитру языка, удиви­тельную изобразительность художественных приемов; все как один подчеркивали приверженность Бунина классическим традициям русской литературы и при этом настаивали на его уникальности среди писателей-современников.

Среди этих материалов особенно выделяется статья С.В. Яблоновского «Подарок». В ней говорится не только о самом юбилее писателя, но и об отношении общества к творчеству Бунина, о его месте в русской литературе. Высказанные автором суждения для современников, несомненно, были новы и во многом неожиданны. Текст этой статьи практически неизвестен специалистам, поэтому позволим себе привести из нее наиболее важные, на наш взгляд, места.

«Я даже не помню, — писал С.В. Яблоновский, — было ли это с кем-нибудь из наших писателей, чтобы пять дней подряд чество­вали его юбилей, как сейчас происходит с Иваном Алексеевичем Буниным.

Точно деревенская свадьба, на которой целую неделю пируют! <...>

Но я ужасно рад, что вдруг все поднялись, и все начали его на­перебой чествовать: рад потому, что мы этим хотя несколько иску­паем свою близорукость: ведь, собственно-то говоря, мы Бунина проглядели, и он нам теперь вовсе не юбиляр, с которым вот-вот попрощаться придется (как на большинстве юбилеев), а скорее только что обретенный нами человек, точно неожиданно сделан­ный нам подарок. <...>

И почти накануне четвертьвекового юбилея стоял он перед рус­ским обществом фигурой, еще недостаточно определившейся.

Но уже в это последнее время все-таки расчухали, что стоит, действительно, что-то очень большое и значительное, и только те­перь, во время юбилея и после него, когда к И<вану> А<лексеевичу> обратились внимательные взоры, — только отсюда пойдет то его признание, которого по праву и давно уже он заслуживает.

А произошло это очень естественно.

Дело в том, что он говорил без выкриков, с тем спокойствием, с тою ровностью, с которыми говорит человек, зная, что ему при­дется говорить много и долго, а вокруг него не говорили, а выкри­кивали истошным голосом люди, весь смысл и все значение кото­рых заключалось в моменте, и в этом моменте они должны были сконцентрировать всю свою яркость.

Бунин горел ровным, немигающим светом в то время, когда во­круг сверкали и крутились, и шипели, и стреляли мельничные ко­леса, ракеты, римские свечи. На ровный, белый огонь мало обра­щали внимания, а когда фейерверки прогорели, и остались от них копоть, обгорелый картон и пороховой чад, то увидели, что бу­нинский огонь — огонь прочный, настоящий и нужный. <...>

Обратившись теперь к Бунину, мы увидели, что он совсем по- настоящему крупный писатель, и увидели, что не расторгнута в русской литературе связь с прошлым и не повторено прошлое, а пошло оно через Бунина так же естественно, как идут из мощного ствола новые, молодые, сильные и здоровые ветки.

Бунин — весь от истинной русской литературы, — литературы Гоголя, Тургенева, Толстого, — и нет в нем ничего позаимствован­ного, весь он свой, твердый, спокойный и смелый, как всякий боль­шой талант. <...>

Бунин незаметно, просто и естественно выковал свой собственный язык, совершенно исключительный и так мало еще оцененный»⁴⁰.

Схожие мысли высказываются в не менее любопытной статье Т. Ардова (псевдоним московского журналиста В.Г. Тардова) «Юби­лейные мысли», где весьма колоритно изображена атмосфера юбилейных дней и, как нам кажется, очень точно переданы те на­строения, которые владели участниками чествований. «При глав­нейших, так сказать, “моментах” празднества, которое устроила по поводу юбилея литературная Москва, — свидетельствовал жур­налист, — я присутствовал и вынес много хороших, славных, трога­тельных впечатлений и много... не то чтобы дурных, но странных. Были минуты, когда мне было хорошо за юбиляра. Но были и та­кие минуты, когда мне было жаль его, когда было больно за него, невыразимо тяжело от того неуклюжего непонимания, которым в эти минуты был окружен писатель.

Я увидел, прежде всего, одно удивительное явление: со всех сторон приходили к писателю, который четверть века служил сво­ему призванию, разные люди с приветом. И чуть не все эти люди (по крайней мере многие!) приносили не один только этот свой привет, приходили не за тем, чтобы в день писательского праздника в почтении склониться пред писателем: они приходили с страст­ным намерением сказать ему, что именно они желали бы переделать в его творческой личности. И каждый из них приносил свои указа­ния и свои мерки. <...> Сколько мерок, шаблонов, штемпелей тут пришлепывается к нему, каждый тянет его к себе, на свою сторону, в свой толк, в свою группу. <...>

Когда звучали все эти речи (да и вообще за эти дни), я невольно думал: “А ведь Бунин-то, может быть, гораздо, гораздо больше, чем его считали и считают вот здесь”. Я думал так потому, что уж очень это, по-моему, хороший знак, когда к писателю нельзя при­шпилить ни одной этикетки так, чтобы она пришлась как раз! <...>

И мне хотелось обратить внимание собрания на неуместность всех наших “указаний” и в особенности на неосновательность всех указаний критики, которых столько было сделано И.А. Бунину <...> И вот, пробегая путь, пройденный Буниным, я вижу, что и его судьба осенила тем же знаком писательского благословения и че­ловеческого проклятия, и он — из тех, что остаются самими собой до конца. И когда он тогда, в конце банкета, отвечал на некоторые указания и страстно повторял с таким хорошим упрямством: “Не буду, не буду писать так, как вы хотите, никогда не буду” — у меня было хорошо на душе. Слава Богу! <...>

Нужно только одно: чтобы это было святое творчество, чтобы было не только талантливо, но и свободно. А у Бунина, если вы проследите его работу и его жизнь, и отношение к нему критики, — это было. И сейчас, в дни двадцатипятилетнего юбилея его рабо­ты, это сказывается, и видно, что он побеждает»⁴¹.

И еще на одну газетную публикацию хотелось бы обратить вни­мание. Это не статья, а, скорее, заметка. Напечатана она была в «Московской газете» в декабре 1912 г. под заглавием «Писатели на экране». Из нее следует, что юбилейные торжества, связанные с 25-летием литературной деятельности Бунина, могли быть сняты на кинопленку. Причем автор, скрывшийся за криптонимом К.Д., пишет об этом неодобрительно: «На экране кинематографа в поуче­ние грядущим потомкам фиксируются различные моменты обыден­ной жизни современных нам писателей. <...> Уже вышла группа с Мережковским, Гиппиус и Философовым; потом — “выдающий­ся поэт” (как стоит в заголовке) Бунин, Телешов и Зайцев; Шме­лёв, Серафимович, Белоусов, Мамонтов, поэтДрожжин; отмечен­ные Толстым — Куприн и Ратгауз. <...> На почве кинематографии создается своего рода писательская конкуренция и недоброжела­тельство. <...> Кроме того, многие <...> обращаются иногда с странными предложениями. Так, например, некоторые из неуме­ренных поклонников Бунина желали во что бы то ни стало снять празднества по случаю его 25-летия — прием депутаций и пр.»⁴².

Очевидно, кинодокументальная съемка бунинского юбилея осу­ществлена не была. Что же касается, той пленки, на которой точно были зафиксированы «моменты обыденной жизни» Бунина, то ее, к сожалению, нам в архивах до сих пор обнаружить не удалось.

С бунинским юбилеем были связаны и другие инициативы. Так, по окончании московских торжеств по поводу 25-летия писа­тельской деятельности Бунина у его близких появилась идея издать юбилейный сборник, куда вошли бы, в частности, статьи, заметки, репортажи, отчеты из периодики, поздравительные телеграммы. Однако сам Бунин отнесся к этой идее отрицательно. 16 (29) декабря 1912 г., уже находясь на Капри, он писал брату: «Милый Юлий, мало ли что кто сбрешет! “Юбилей раздули”... Да это всегда и про все так говорят. <...> Но издавать ли юбил<ейный> сборник — не знаю. <...> Повторяю — тебе виднее. Хотя чувствую — все равно ничего не выйдет, или выйдет убого. Как будто склоняюсь к тому, что не надо»⁴³.

Юбилейный сборник в свет так и не вышел: очевидно, по жела­нию Бунина работа над ним была прекращена⁴⁴.

Празднование 25-летней годовщины литературной деятельно­сти Бунина стало очередной вехой в признании его достижений на писательском поприще. Триумф его был, безусловно, заслужен­ным. Тем не менее русская общественность в своей массе была еще далека от подлинного осознания того, какое место Бунин на са­мом деле занимал уже тогда в русской литературе. Это осознание пришло значительно позже — в годы русской смуты, в условиях изгнания.

Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гу­манитарного научного фонда {проект № 14-04-00227).

Примечания

¹ РГАЛИ. Ф. 44. On. 1. Ед. хр. 311. Л. 3.

² <Б. п.> Юбилей академика И.А. Бунина // Московская газета. 1912. 14 мая (№ 190). С. 3.

³ <Б. п. > К юбилею И.А. Бунина// Русское слово. 1912. 18мая(№ 113). С. 5.

⁴ А. У И.А. Бунина// Одесские новости. 1912. 6 сент. (№ 8816). С. 3.

⁵ ОГЛМТ. Ф. 14. № 2959/79 оф. Курсив В.Н. Муромцевой. — С.М.

⁶ Там же.

⁷ РГАЛИ. Ф. 44. On. 1. Ед. хр. 58. Л. 31-32.

⁸ Например, ошибочные сведения о том, что Бунин получил три Пушкинских премии (на самом деле — две), впервые фигурировали именно в этих, приурочен­ных к бунинскому юбилею, публикациях.

⁹ Клёстов Н. Иван Алексеевич Бунин // Утро России. 1912. 2 окт. (№ 226). С. 4.

¹⁰ РГАЛИ. Ф. 44. Оп. 2. Ед. хр. 133.

¹¹ Там же. On. 1. Ед. хр. 344. Л. 5.

¹² <Б. п. > Московские вести // Русские ведомости. 1912. 18 окт. (№ 240). С. 5.

¹³ Гиппиус 3. В целомудренных одеждах (К 25-летию литературной деятельно­сти Ив. А. Бунина) // Солнце России. 1912. № 42. С. 2.

¹⁴ РГАЛИ. Ф. 44. On. 1. Ед. хр. 225.

¹⁵ РГАЛИ. Ф. 44. Оп. 2. Ед. хр. 130. Л. 7.

¹⁶ Так в оригинале.

¹⁷ РГАЛИ. Ф. 44. On. 1. Ед. хр. 69.

¹⁸ Вяткин Г. Юбилей И.А. Бунина: (от нашего московского корреспондента) // Сибирская жизнь. 1912. 6 нояб. (№ 246). С. 2.

¹⁹ <Б. п. > Чествование И.А. Бунина в женском клубе // Раннее утро. 1912. 26 окт. (№ 247). С. 4.

²⁰ <Б. п. > Московские вести // Русские ведомости. 1912. 27 окт. (№ 248). С. 4.

²¹ См.: <Б. п. > Чествование И.А. Бунина // Голос Москвы. 1912. 27 окт. (№ 248). С. 4.

²² Программа вечера хранится в РГАЛИ (Ф. 44. Оп. 3. Ед. хр. 26)

²³ <Б. п. > Юбилей И.А. Бунина // Русские ведомости. 1912. 28 окт. (№ 249). С. 6.

²⁴ Там же.

²⁵ <Б. п. >Чествование И.А. Бунина // Утро России. 1912. 28 окт. (№ 249). С. 5.

²⁶ ВяткинГ. Юбилей И.А. Бунина... С. 2.

²⁷ РГАЛИ. Ф. 44. Оп. 2. Ед. хр. 131. Л. 13.

²⁸ Там же. Л. 7.

²⁹ Там же. Л. 4—6.

³⁰ <Б. п. > Юбилей И.А. Бунина // Русское слово. 1912. 30 окт. (№ 250). С. 6—7.

³¹ Там же.

³² <Б. п. > Чествование И.А. Бунина // Волгарь. 1912.31 окт. (№ 300). С. 4.

³³ Сен-Бри. На юбилее И.А. Бунина // Вечерние известия газеты «Коммерсант». 1912. 29 окт. (№ 23). С. 3.

³⁴ Там же.

³⁵ См.: Нарцисс. В мире искусств. Вечер И.А. Бунина // Южная копейка. 1912. 31 окт. (№ 665). С. 3.

³⁶ Ис.Ш. «Четверг» о Бунине // Одесские новости. 1913. 18 янв. (№ 8925). С. 2.

³⁷ <Б. п. > Литературно-артистический клуб // Одесские новости. 1913. 19 янв. (№ 8926). С. 3.

³⁸ Цит. по: Бунин И.А. Письма 1905—1919 годов / Под общ. ред. О.Н. Михай­лова; подгот. текста и коммент. С.Н. Морозова, Р.-Д. Дэвиса, Л.Г. Голубевой, И.А. Костомаровой. М., 2007. С. 649.

³⁹ Там же. С. 258.

⁴⁰ Яблоновский С. Подарок // Русское слово. 1912. 28 окт. (№ 249). С. 3.

⁴¹ Ардов Т. Юбилейные мысли // Утро России. 1912. 31 окт. (№ 251). С. 6. Курсив Т. Ардова.

⁴² К.Д. Писатели на экране // Московская газета. 1912. 3 дек. (№ 224). С. 3.

⁴³ Бунин И.А. Письма 1905-1919 годов. С. 254-255.

⁴⁴ Некоторые материалы для этого сборника сохранились в фонде И.А. Бунина в ОГЛМТ.

Библиография

Бабореко А.К. И.А. Бунин: Материалы для биографии (1870—1953). 2-е изд. М., 1983.

Бабореко А.К. Бунин: Жизнеописание. М., 2004.

Благасова Г.М. Иван Бунин: Жизнь, творчество. Проблемы метода и поэтики. 2-е изд. М.; Белгород, 2001.

Мальцев Ю. Иван Бунин. 1870—1953. Frankfurt am Main; М., 1994.

Михайлов О.Н. Строгий талант. Иван Бунин. Жизнь. Судьба. Творчество. М., 1976.

Михайлов О.Н. Жизнь Бунина. Лишь слову жизнь дана... М., 2001.

Поступила в редакцию 20.11.2013