Практика гражданских коммуникаций в цифровой среде: опыт систематизации

Раздел: Новые медиа

Статья посвящена роли интернет-коммуникаций в развитии гражданского общества и социальной инфраструктуры в современной России, а именно практике гражданских интернет-приложений, получивших широкое распространение в последние годы. Рассматриваются факторы, актуализирующие их функционирование; предлагаются критерии систематизации приложений, дается обзор практики новых видов медиакоммуникаций; оцениваются возможности, перспективы и проблемы, которые открываются с развитием данных форм гражданской активности для профессиональной журналистики.

Ключевая особенность современного гражданского общества состоит в растущей популярности социальных сетей, интегриро­ванных на основе Интернета. Они дополняются возможностями мобильной телефонной связи, благодаря чему группы граждан, ас­социированные по интересам в виртуальной информационной среде, реализуют свои коммуникативные потребности. Сетевое общество и его практики во многом определяют ход демократиче­ских процессов, культурные трансформации, самоопределение личности. С началом цифровой эпохи как локальные гражданские организации, так и планетарные гражданские сети получили мощ­ный коммуникативный ресурс для демократических инициатив и самоорганизации. Пользователи сети (на 30.06.2012, по данным Internet World Stats, около 2,5 млрд человек, почти 35%*) — это разветвленная коммуницирующая структура, оснащенная «smart mobs», ускоряющая социальные трансформации и превращающаяся в глав­ный ресурс формирования глобального гражданского общества. Мобильные коммуникации — это не только технический инстру­мент продвинутой коммуникации.

Социокультурные особенности, привнесенные ею, стали объек­том внимания культурологов, социологов, антропологов, теоретиков массовой коммуникации и журналистики¹. Тему «сетевого обще­ства» как фундамент современной экономики, политики и культу­ры всесторонне исследовал М. Кастельс. Его книга «Восхождение сетевого общества» переиздавалась в разных редакторских версиях более десяти раз только на английском языке. Хорошо известна она и российскому читателю (Кастельс, 2000). Как ведущий теоретик информационного общества М. Кастельс продолжает исследовать систему сложнейших взаимодействий между информационными технологиями, экономической деятельностью, культурной и соци­альной жизнью современного постиндустриального мира. По мне­нию Кастельса, сетевая коммуникативная структура отражает тип мышления и способ жизни индивидуумов, находящихся в условиях развитого информационного общества (Castells, 2003; 2004; 2009).

Остроактуальна эта тема и для России, где более половины на­селения является пользователем Интернета (на 17.10.2013, по дан­ным ФОМ, эта цифра составила 57%²), а его аудитория прирастает наиболее быстрыми темпами в Европе. Какую роль в развитии гражданского сектора играют новые информационные технологии? В каких медийных форматах существует гражданская активность? Каковы проблемы и перспективы взаимодействия разных типов медиакоммуникаций в отечественном информационном простран­стве? Как эти процессы влияют на профессиональную деятель­ность журналистов? Обращение к практике гражданских приложе­ний в Интернете, которой посвящена данная статья, представляет собой скромную попытку приблизиться к этим проблемам.

Гражданские коммуникации в постсоветский период

Описывая постсоветские трансформации общества и СМИ, ве­дущие исследователи российских массмедиа (Вартанова, 2013; Дзялошинский, 2012; Иваницкий, 2010; Корконосенко, 2010; Фомичева, 2011; Щепилова, 2010) отмечают, что в России также, как во всем мире, Интернет превратился в составную часть националь­ных медиасистем и предложил новые форматы развития как ме­диа, так и их отношений с обществом. «Новые медиа выявили и новые аспекты в классических взаимоотношениях “журналист- источник информации”, “журналист-контент”, “журналист-ауди- тория”. Активные пользователи Интернета бросают вызов про­фессионалам, с легкостью осваивая такие традиционные стадии журналистской работы, как сбор информации, ее распространение...» (Вартанова, 2013: 87—88). Идея, казавшаяся на заре развития се­тевых коммуникаций «и реалистичной и утопичной одновремен­но», в последнее время обрела более осязаемые и конкретные кон­туры. Если в политическом диалоге с властью ожиданиям не удалось воплотиться вполне, то в плане социальном, относящемся к функционированию социальной инфраструктуры, а также к раз­личным сегментам гражданских отношений, здесь определенно наметились сдвиги. Безусловно, российская действительность «страдает» от отсутствия «сетевой культуры» и слабости собствен­но гражданских/горизонтальных связей, от «противоречия» и даже «противостояния между новизной интернет-коммуникации, гори­зонтальных неиерархических структур, появляющихся на ее осно­ве, и социальными практиками, неформальными установлениями и правилами, в основе которых лежат патерналистские традиции» [там же, с. 105—106]. Тем больший интерес представляет новый опыт сетевого взаимодействия между различными общественными группами.

Весомым контекстом для понимания новых социальных прак­тик являются также данные исследований о состоянии граждан­ского общества в России. Они многочисленны и «диагностически» довольно противоречивы. Однако уточним прежде понимание са­мого предмета. Как бы ни были разнообразны традиции изучения и трактовки гражданского общества (а они, подчеркнем, не утра­чивают накала полемичности на протяжении длительного исторического времени), категория доверия, лексически и семантически выражаемая разными способами, занимает в них основное место [Бурдье, 2005; Селигмен, 2002; Фукуяма, 2004]. Понимаемое как повседневная уверенность в соблюдении условий взаимодействия, как ожидание человеком того, что другие будут вести себя в согла­сии с некоторыми общими нормами, доверие является одним из важнейших элементов социально-экономического развития со­временного общества. Доверие является социальным капиталом, ресурсом общества; именно оно влияет на развитие гражданского общества, что, в свою очередь, определяется включением людей в социальные практики или ориентацией на них — взаимопомощью и взаимной поддержкой, филантропической культурой и добро­вольческой активностью, участием в деятельности НКО и граж­данских инициативах, защитой своих прав, участием в местном самоуправлении (Геллнер, 1995; Коэн, Арато, 2003; Маршалл, 2011; Мерсиянова, Якобсон, 2008).

Национальная модель формирующегося гражданского обще­ства в России тесно связана с ее историей, которая отличается от западной модели. В Западной Европе этот процесс происходил в течение нескольких веков путем накопления демократических традиций, экономических и политических свобод. В России до XX в. фактически сохранялись феодальные отношения, отсутствовали го­ризонтальные связи, культура социального взаимодействия. Третье сословие сформировалось только во второй половине XIX в. В от­личие от Запада носителями либеральных идей были не буржуазия, а дворяне, русская интеллигенция. В постсоветское время остро проявилась потребность в гражданском обществе, в структуре, ко­торая бы уравновешивала силу государственной власти и проти­востояла ей, с одной стороны, и была бы средой формирования общенациональных ценностей, создавала бы традиции демократи­ческого участия, включая информационное (Фомичева, 2012; Пла­тонова, 2011), — с другой. В России появились сотни и тысячи не­коммерческих организаций, но реальное влияние и известность получили только 2—3 десятка из них³.

Масштабное исследование (мегаопрос: 34 000 граждан, 68 субъек­тов РФ), проведенное Фондом общественного мнения, показало, что социальную базу российского гражданского общества составля­ет не менее 90% взрослого населения, но тех, кто реально вовлечен в современные гражданские практики, немного («ядро» — 7,7%); еще 26,6% близки к ним и лишь 8,8% входят в группу «аутсайдеров», не обладающих никакими признаками принадлежности к соци­альной базе. Потенциал роста, следовательно, имеется⁴. Принимая во внимание, что конкретные результаты других исследований могут давать иные цифровые показатели, мы все же склоняемся к пред­положению, что их общие конфигурации подобны приведенным данным. Смысл отсылки в том, чтобы подтвердить наличие значи­тельного потенциала и указать на желательность различных ком­муникационных инструментов, способствующих вовлечению рос­сиян в различные виды социальных практик⁵.

Другое обстоятельство, связанное с новейшей историей разви­тия гражданского общества в России, — это сложные отношения между СМИ и НКО в течение последних двух десятков лет⁶.

Медиаистория НКО может быть рассмотрена в двух ракурсах, отражающих различные полюса коммуникативного поля и пред­ставляющих совокупную гуманитарную повестку массмедиа: как собственная информационная активность и как освещение в тра­диционных СМИ деятельности гражданских структур. И в одном, и в другом случае профессиональные журналисты могут сыграть определенную роль, что формирует множественность их задач по отношению к гражданскому сектору. В первом из них НКО, высту­пая как субъект информационного производства, в 90-е гг. создали особый сегмент медиарынка — так называемую «некоммерческую прессу» (правильнее было бы назвать ее прессой некоммерческих организаций): сотни малотиражных газет и журналов, отражавших внутреннюю среду общественных организаций. «Казалось бы, огромная сила, огромное сообщество — впору говорить о новом сегменте на информационном рынке... К сожалению, прессе обще­ственного сектора пока более симпатична скромная ресурсная по­зиция» (Севортьян, 2002: 191), — так оценили «малую прессу» НКО эксперты. Не получив общественного признания, эти изда­ния все же сыграли определенную роль в развитии гражданского сектора. Параллельно активисты, издававшие эти газеты, стреми­лись найти взаимопонимание у журналистов, однако дружествен­ных или хотя бы партнерских отношений между ними не сложилось: «В итоге то, что реально делают некоммерческие организации, из­вестно лишь узкому кругу, и то часто лишь волею случая. А у журна­листов при фразе “общественные организации” рисуется в голове жуткий монстр, полученный в результате скрещивания структур для отмывания денег с объединениями пенсионеров» (Дорошева, 2002: 6), — продолжали сокрушаться эксперты. В качестве объекта журналистского внимания НКО, следовательно, также не снискали успеха, что впоследствии отразилось на их эффективности и обще­ственной идентификации не лучшим образом⁷.

НКО не оставили попыток выйти в открытое информационное пространство. Они совершенствовали свои методы взаимодей­ствия со СМИ и осваивали новые технологические возможности.

В результате реальную силу и значимость НКО обрели, только прочно обосновавшись в сетевом пространстве и развив практики самостоятельного, «внежурналистского», взаимодействия с обще­ством. Они создали свои сайты и стали использовать их как СМИ, а также реализовывать свои информационные проекты, активно работали в социальных сетях (Стечкин, 2010: 241—244). «Сами себе СМИ», — констатировали эксперты (Ганжа, 2012: 72). Сейчас эта деятельность завоевала большую популярность. Векторы раз­вития гражданского общества и новых информационных техноло­гий пересеклись в точке, очень важной для российского общества и журналистики.

В традиционной журналистике, однако, заметных сдвигов не наблюдается, отношения остаются непростыми. Проведенные ис­следования показывают, что только 10% журналистов активно под­держивают гражданские структуры. В начале 90-х годов 60% журна­листов считало важной задачей содействие гражданскому сектору, но сейчас так считают только 30%. Другое исследование показало, что публикаций в ведущих газетах, где упоминаются обществен­ные организации, менее 4%. В основном это структуры, связанные с органами власти, например, Общественная палата или Обще­ственный совет при Министерстве обороны. Почти не упомина­ются НКО, связанные с решением повседневных проблем граждан. Необходимо отметить, что социальная инфраструктура находится в состоянии значительной дезорганизации, отчасти архаичности, и это создает много острых проблем для людей, которые решаются очень медленно и непоследовательно. Текстов, которые целиком посвящены гражданским организациям, еще меньше — менее 1% (Ширяева, 2010: 316—319). Но и они часто связаны со скандала­ми, сенсациями, юбилейными датами⁸. Такая тактика создала ис­каженный медиаобраз общественных организаций, сделала отно­шения между гражданскими активистами и журналистами отнюдь не партнерскими; подобная ситуация все еще актуальна для рос­сийской журналистики. Особое сожаление по этому поводу обуслов­лено тем, что история отечественной журналистики изобилует при­мерами противоположного свойства (Горчева, 2013; Фролова, 2005).

Однако в последние два-три года медиаистория НКО заметно оживилась. Гражданские организации, развивая активность в сете­вом пространстве, смогли достичь заметных результатов — и в по­литической сфере, и в социальной. Протестные акции изменили политическую жизнь страны в период выборов парламента и пре­зидента. Митинги и массовые акции, инициированные в сети, не повлияли на итоги голосования (результаты выборов не отменили), но настроение граждан изменилось. Многие люди готовы к граж­данским действиям. Сегодня, когда уличные протестные выступ­ления переживают спад, это очень важно. Сетевое общение стало главным и единственным средством свободного взаимодействия и самым мощным ресурсом формирования гражданского общества.

В этой связи следует обратить внимание на одно немаловажное обстоятельство: в последние месяцы в публикациях СМИ намети­лось противопоставление двух плоскостей, в которых развивается гражданство — политической и социальной. Для теоретиков граж­данского общества такая дихотомия не новость: polic и civitas, пред­ставления о «политическом» и «цивильном» гражданстве⁹, восходящие к античной эпохе, — стержень многовековых дискуссий, интел­лектуальная история которых не только «спор о словах», но и спор о судьбах многих людей, приведший к идее «глобального граждан­ского общества». Российская социальная история — яркая, предель­но заостренная иллюстрация подобных споров: «Русские никогда не любили человека. Не гордились им. Не ставили ему памятники. Сам по себе человек не интересен» (Гиренок, 2010: 180). В этом контексте уместно говорить о глубочайшем разрыве между реаль­ной государственной социальной политикой в стране на протяже­нии веков и идеями гражданственности, развивавшимися в среде российского либерализма, с одной стороны, а также между граж­данской элитой и широкой демократической массой — с другой.

Сегодня мы наблюдаем оживление вечного спора, перенесенное в современную медиасреду. Журналист «Коммерсанта» считает, что гражданские акции и проекты, которые получили распростра­нение в Интернете, — это особая «форма гражданского протеста»: «В благотворительность сейчас уходят многие. Многие из тех, кто принимал участие в маршах протеста и был готов брать Кремль чуть ли не штурмом. Чтобы изменить страну в лучшую сторону». Такой способ сделать страну современной гораздо эффективнее — развертывает аргументацию автор: «В ходе таких акций о подоб­ных вещах задумываются даже те, кто всегда был далек от полити­ки... И пусть меня простят «профессиональные оппозиционеры», такой способ изменить страну гораздо эффективнее любых белых лент...»¹⁰. К спору подключаются и рядовые граждане, называя Интернет «подушкой» между народом и революцией: «Если бы не было Интернета — давно бы случилась революция», поэтому мно­гие ресурсы, где ругают правительство, не закрывают, чтобы люди могли «выпустить пар»¹¹.

Итак, как утверждают аналитики, сложилась новая информа­ционная система — «общество-блогосфера-СМИ-власть», начался процесс «замыкания в кольцо»¹². В современном лексиконе утверж­дается понятие гражданских приложений — это интернет-сайты или сервисы, созданные для решения общественно важных проблем и позволяющие решить или существенно продвинуть их. К прило­жениям относят весь спектр сайтов Web 2.0, в которых велика роль содержания, создаваемого пользователями; гражданские приложе­ния представляют особый интерес как проявление и направление социального активизма, как новый тип медиакоммуникаций, как ресурс гуманизации медиапространства. В этой деятельности ис­пользуются специальные интернет-сервисы: для управления про­ектами и коллективного сотрудничества, для социального PR и продвижения проектов, для социального проектирования и ком­муникации, для фандрайзинга и сбора пожертвований.

Некоторые гражданские приложения действуют как мобильные. Это своего рода техническое расширение для их функционирова­ния. Понятие мобильных приложений также получило широкое рас­пространение, однако не все мобильные приложения могут иметь статус гражданских, в ряде случаев речь идет о сугубо потребитель­ских проектах, об обмене информацией между потребителями. И содержание информации, и характер ее обращения, и особенно функциональный вектор — решение общественно важных соци­альных проблем, развитие гражданского сектора — выделяют гражданские приложения в самостоятельную группу. Это одновре­менно и вид медиакоммуникаций, и форма, в которую облекаются некоторые гражданские проекты. По отношению к гражданским инициативам приложения могут рассматриваться как инструмент реализации (у проекта есть свой сайт, поддерживающий оффлай­новую активность), но могут быть и самостоятельным проектом, одним из возможных видов (приложение и есть собственно про­ект). В развитии проектов нередко принимают участие СМИ, при этом задачи профессиональной журналистики и формы ее участия не исчерпываются только традиционным освещением (Дзялошинский, 2006; Хлебникова, 2011).

Гражданские приложения: обзор практики

В целом сетевые гражданские проекты весьма разнообразны. Они распространяются на все области общественной и частной жизни. Немало таких социальных ниш, где гражданское действие замещает официальные институты, но также существенна доля интернет-приложений, где действительно развиваются горизонталь­ные связи, где гражданская активность направлена на развитие и оптимизацию жизненной среды. Попытка их систематизации — один из шагов по пути научного осмысления сравнительного но­вого для отечественного поля медиакоммуникаций явления. В ка­честве критериев можно выделить.

Тематический — отражает связь с различными сферами жизни общества и фиксирует наличие социальных проблем: администра­тивный произвол; недостаточная поддержка семьи и детей; плохая организация и финансирование медицинской помощи; несовер­шенство судебной системы; организация движения транспорта и состояние дорог; проблемы ЖКХ; благоустройство территорий и др. Не будет преувеличением сказать, что ни одна сфера обще­ственной жизни не осталась без внимания. Но также справедливо и то, что идеи по созданию новых приложений неиссякаемы; воз­никают все новые и новые проекты, выявляющие наличие потреб­ности в конкретных социальных услугах.

Целевой — акцентирует функциональное назначение проектов. Это может быть указание на проблему (жалоба, просьба, инфор­мирование); петиции и обращения; участие и помощь в чрезвы­чайных ситуациях; волонтерские программы; сбор средств для по­мощи или продвижения идеи; помощь в конкретной трудной жизненной ситуации одному человеку; выражение несогласия и протеста; привлечение общественного внимания; организация со­лидарной поддержки; информационно-просветительские проек­ты; пропаганда идеи. Наиболее активно развиваются фандрайзинг и краудсорсинг¹³.

Организационно-технологический — свидетельствует о разно­образии форм и способов взаимодействия граждан, граждан и ве­домств, а также исходных моментов организации проекта: проект может начинаться частным наблюдением, письмом, обращением, личной инициативой, инициативой НКО, информацией из СМИ, идеей гражданина или организации, общественной инициативой государственного ведомства и т.д. Здесь же, по-видимому, следует учитывать фактор, отражающий многообразие субъектных отно­шений в реализации проектов и инициатив: в функционировании гражданских приложений принимают участие и некоммерческие структуры, и отдельные граждане, и представители бизнес-сооб- щества, и государственные учреждения, и эксперты. Механизмы взаимодействия между ними различны; нередко проект получает развитие вследствие «фишки» — оригинальной придумки, приво­дящей в действие гражданский потенциал.

В реальной конкретной деятельности, естественно, многие ли­нии социальной активности пересекаются, вследствие чего обзор приложений — нового и перспективного для российского обще­ства типа медиакоммуникаций — представляет самостоятельный интерес. Отдельные крупные гражданские проекты развивались и ранее (движение в защиту Химкинского леса, «Общество Синих ведерок», «Блогеры против мусора»); известен богатый зарубежный опыт. Однако лето 2010 г. существенно изменило ситуацию — граж­данские приложения приобрели массовый характер, что означает: граждане хотят коммуницировать, действовать, получать реальный результат. Важно и то, что, по мнению активных участников про­цесса, не только молодые и грамотные в техническом отношении люди вовлечены в процесс, но и люди среднего, старшего возраста присоединяются к проектам в качестве субъектов действия. В об­зоре приложений, приведенном ниже, доминирует функциональ­ный признак.

Краудсорсинг. Назначение таких приложений — организовать помощь нуждающимся, «бросить клич» и собрать тех, кто хочет и может помочь. «Карта помощи» {http://russian-fires.ru/) — точка от­счета, первый подобный проект, получивший широкую известность благодаря эффективной работе во время пожаров в 2010 г. и про­должающий работать: нуждающиеся заявляют о помощи на сайте; желающие помочь находят адресатов помощи. Медиаплатформа, на которой работает сайт, позволяет собирать сообщения из раз­ных источников (блоги, социальные сети, традиционные СМИ) и наносить их на карту, а также систематизировать. В дальнейшем по такому принципу стали работать многие гражданские приложе­ния, например широкоизвестные «Liza Alert» {http://lizaalert.org/), «Зоопатруль» {http://petonik.com/). Это может быть самая разно­образная помощь в отдельных жизненных ситуациях, а также по­мощь в чрезвычайных ситуациях: ставшая знаменитой «Виртуальная Рында» {http://rynda.org/); профессиональная помощь: приложение «Непофигизм: сообщество неравнодушных людей» (http://nepofigizm.ru), например, оказывает бесплатную юридическую помощь¹⁴.

«Жалобные книги». Самый известный проект — «Демократор» {http://democrator.ru). Каждый зарегистрированный пользователь может оставить письмо с четким описанием своей проблемы. Если остальные пользователи считают эту проблему важной, они ее под­держивают. 10 юзерских голосов в течение 28 дней — и админи­страция сайта отправляет соответствующей инстанции электрон­ное послание с просьбой рассмотреть данную проблему. 50 голосов и более — заявление отправляется в печатном виде, с указанием фамилий всех подписавшихся, т.е. поддержавших вопрос. Получен­ный от чиновников ответ выставляется на всеобщее обсуждение. Если больше 50% пользователей признают его удовлетворитель­ным, «дело» закрывается. Если нет, составляется новое заявление и ищутся другие организации, способные помочь. Настойчивые специалисты сайта готовы штурмовать бюрократические крепости до последнего. «Демократор» — вполне аутентичный проект, при­способивший европейскую идею под российские реалии, считает его автор А. Богданов¹⁵. Другие проекты «РосЯма» {http://rosyama.ru/), РосЖКХ{http://roszkh.ru/), «Дом. Двор. Дороги» {http://domdvordorogi.ru/) (победитель конкурса гражданских приложений в 2012 г.), «Моя территория» {http://www.streetjoumal.org/) — эффективный инстру­мент взаимодействия жителей городов с представителями органов власти, организациями и службами. Заявитель сообщает факт («подает жалобу»), ресурс самостоятельно оформляет заявку и конт­ролирует выполнение. Если проблема не устранена, координаторы приложения направляют заявление в прокуратуру.

«Инициативные». Приложение «Подари-Дерево. РФ» {http://podari- derevo.ru/) — экологическая инициатива, которая предлагает но­вый способ сохранения и приумножения лесов и зеленых насаж­дений. Проект предлагает удаленно посадить именное дерево в Московской и Ленинградской областях, где нужна помощь по вос­становлению лесных массивов. Каждое посаженное дерево имеет номер, а каждый участник посадки получает сертификат. Особое место среди подобных приложений занимает «Йополис» {http:// yopolis.ru/) — амбициозный проект, основанный бизнесменом М. Но­готковым¹⁶ и стартовавший осенью 2012 г. Это новая политически нейтральная онлайн-платформа, при помощи которой люди, не­равнодушные к проблемам своего города, могут находить друг дру­га, объединяться для решения этих проблем и взаимодействовать с представителями власти. «Йополис» соединил в себе весь набор функций, которые позволят каждому гражданину подключиться к жизни своего города. Это могут быть предложения в органы власти по развитию района, городской инфраструктуры, поиск и объедине­ние единомышленников. «Йополис» дает возможность зарекомен­довать себя реальными действиями и разумными предложениями, заручиться поддержкой соседей, жителей своего района, города или даже целой страны. В обращении команды проекта к гражданам го­ворится: «Мы надеемся, что Йополис поможет гражданам научить­ся быть осознанней и активнее, использовать свой голос, знания и опыт, чтобы влиять на жизнь вокруг». «Йополис» также осуществляет мониторинг СМИ по социальной тематике, повышая тем самым его потенциал в качестве коммуникационного ресурса.

Краудфандинг. Заметное место среди гражданских приложений занимает краудфандинг, т.е. сбор средств на конкретные проекты: «Тугеза» {http://together.ru/) помогает собрать деньги для приютов, домов престарелых, ремонт больниц и покупку необходимого обору­дования; «С миру по нитке» {http://smipon.ru/) — на самые различ­ные проекты, это «инициативное» приложение, когда собираются деньги под разные идеи. Проект может быть профинансирован, а может быть закрыт, если средства не собраны — тогда они возвра­щаются жертвователям.

«Государственные». Это механизм для того, чтобы взаимодей­ствовать с органами власти, доносить свою позицию и чаяния. «Идея в том, чтобы обсуждать законопроекты на интерактивной площадке, но обсуждать их по-умному и включать все юридически возможные механизмы для того, чтобы собирать соответствующее количество людей, юридические экспертизы, мнения и так далее. Чтобы было уже не отвертеться», — такова суть таких приложений, считает главный редактор АСИ Е. Темичева¹⁷. Примеры: http:// www.zakon.profsro.ru/ — сайт общественного обсуждения законо­проектов, организованный профсоюзом аудиторов; «Открытая полиция» (http://openpolice.ru/) — это проект формата «открытые данные». На площадке собрана и опубликована информация от органов внутренних дел. Авторы проекта делают упор на граждан­ских активистов. «Открытая полиция» готова делиться данными со СМИ и энтузиастами; «Портал открытых данных правитель­ства Москвы» (http://data.mos.ru/).

Информеры. Приложения, содержащие полезную информацию (здоровое питание, экологическое планирование дорожных марш­рутов и др.). Примеры: «ВМоскве» {http://www.inmsk.ru/) — проект РИА Новости, универсальный справочный ресурс, который будет полезен горожанам и туристам. На портале собрана необходимая информация для комфортного пребывания в Москве. «Перекрыли» {http://perekrili.org/) — геолокационный сервис, посвящен осведом­лению пользователей о перекрытии дорог в режиме online; проект «Зарплата учителей меняется...» {http://opensalary.info/) — online - навигатор в сфере оплаты труда российских учителей. Проект по­может обнаружить разницу в официальных и фактических зарпла­тах, а также объединит профессиональное сообщество вокруг проблемы, которая требует решения.

По масштабу деятельности гражданские приложения также разнообразны: на одном фланге http://www.zakon.profsro.ru/ — об­щероссийский сайт общественного обсуждения законопроектов, организованный профсоюзом аудиторов; на другом — петербург­ские «Заливает» {http://zalivaet.spb.ru/)¹⁸ и «Локоло» (http://lokolo.ru/) — обсуждение низовых соседских инициатив на гиперло- кальном уровне, например убрать подъезд и т.д. Приложения, как видим, достаточно разнообразны и разноплановы (тематика, функции, технологии, субъекты, масштабы и т.д.), однако все они имеют «гражданскую метку», т.е. тем или иным способом развива­ют гражданские коммуникации и представляют собой фрагменты общенациональной гуманитарной информационной повестки, если понимать ее предельно широко (Фролова, 2013).

Особого упоминания заслуживает «Теплица социальных техноло­гий» («Теплица», http://le-sl.ru/) — общественный образовательный проект, направленный на развитие сотрудничества между неком­мерческим сектором и IT-специалистами, созданный в 2012 г. и действующий на базе Агентства социальной информации. Его миссия — помощь некоммерческим организациям, активистам, начинающим волонтерам правильно использовать ресурс инфор­мационных технологий, применять онлайн-инструменты, созда­вать и использовать приложения. Одна из приоритетных задач проекта — взаимодействие со специалистами технической сферы, которые обладают знаниями и компетенциями, но не всегда пони­мают, как можно применить их для общественной пользы, на­сколько ценен этот ресурс для НКО. За время работы «Теплицы» сформировалась сильная команда, в которую вошли журналисты, web-разработчики, авторы гражданских проектов, а также те, кто постоянно участвует в работе благотворительных фондов. Проект активно взаимодействует с регионами. Методы работы «Теплицы» — консультации, конференции, мастер-классы, круглые столы, ТеСТ- кэмпы — двухдневные студии, творческие лаборатории, на которых гражданские активисты совместно с IT-специалистами создают гражданские приложения. «Теплица» стремится к тому, чтобы на­копленные в проекте знания стали доступны как можно большему количеству пользователей. Поэтому онлайн-активность проекта направлена на распространение информации о существующих практиках, лучших идеях и действительно полезных инструментах. На сайте проекта размещен отдельный каталог гражданских при­ложений, насчитывающий десятки проектов, в том числе из ближ­него и дальнего зарубежья.

Данный опыт свидетельствует о том, что развитие социальной активности в режиме деятельности гражданских приложений — безусловный коммуникационный тренд. Сетевые технологии по­зволили гражданскому обществу сделать шаг от идеи к реальным проектам и стали наиболее значимым ресурсом их продвижения, именно они обеспечивают функциональность и успешность граж­данских инициатив.

Гражданские приложения и профессиональная журналистика: проблемные зоны

Новые технологии вовлекли в эту деятельность и журналистов — как в гражданском, так и в профессиональном качестве¹⁹. Задачи СМИ по взаимодействию с гражданским сектором разнообразны; о них допустимо рассуждать в профессионально-технологическом, гражданском, культурно-историческом контекстах (Фролова, 2009: 244—246). Различая формы участия журналистов в данном процессе, мы считаем продуктивным в данном конкретном случае оценить практику профессиональных журналистов по отношению к новым формам гражданской коммуникации совокупно, с учетом различных форм информационного взаимодействия. Итоги таковы: пока не удается обнаружить массового интереса традиционной журналистики к новому явлению как объекту анализа, что, к со­жалению, лишь подтверждает порочную практику замалчивания гражданских инициатив и недостаточную активность СМИ в по­иске новых реалий. Однако имеется и позитивный опыт. Речь о тех профессиональных коллективах, которые совмещают функции журналистских и некоммерческих организаций — таких немного, но их опыт весьма показателен. В первую очередь это упоминав­шееся Агентство социальной информации. На его базе функцио­нирует «Теплица» — уникальный проект, в котором соединились усилия журналистов, IT-специалистов, гражданских активистов. Обширная база информации, которой владеют журналисты АСИ, позволила сотрудникам увидеть перспективы гражданских прило­жений, организовать конкурс приложений, способствовала рож­дению идей и стимулированию проектов, «выращиванию» прило­жений и воспитанию их культуры. На сайте «Теплицы» множество интервью с создателями приложений, которые вместе с другой ин­формацией наиболее полно аккумулируют данные об этом явле­нии. По сути это одна из первых попыток осмысления нового для России гражданского и коммуникационного феномена и яркий пример взаимодействия профессиональных журналистов и граждан­ских активистов, опыт совмещения функциональных ролей СМИ. Это реалии, которые позволяют расширить представление о том, что такое современные медиакоммуникации и какова их обще­ственная роль.

«Студио-Диалог» — другой коллектив, который, как и АСИ, продвигает гражданские инициативы в СМИ; это ежедневные вы­пуски радиопрограмм цикла «Адреса милосердия», которые он го­товит. Впервые передача прозвучала 31 октября 2000 г. в эфире «Маяка». Теперь эта программа выходит, кроме «Маяка», на «Радио России» и «Голосе России»; за 12 лет вьттттло 3844 выпуска цикла, издано 15 книг на темы взаимодействия СМИ и некоммерческого сектора; по телефону «горячей линии» принято около 10 тысяч звон­ков²⁰. Имея уникальный опыт — и НКО, и СМИ одновременно, журналисты знают проблему изнутри и неутомимо стремятся к ак­тивизации и признанию общественных структур посредством рас­пространения информации, к становлению и развитию граждан­ства в российском обществе.

Сегодня, когда в научном медиадискурсе по поводу гражданских интернет-приложений не решены задачи не только аналитического, но и дескриптивного характера, особое внимание привлекают ме­диатексты, содержащие непосредственную реакцию на развитие новых социальных и коммуникативных практик — говоря проще, их освещение. Любопытен тот факт, что данный опыт замечен из­даниями, проявляющими особый интерес к гуманитарной сфере с ее реалиями повседневности, стремящимися к современной ком­муникативной стилистике, к поиску альтернативных принципов структурирования медиаконтента: городским журналом «Большой город», газетой «Московские новости», рядом столичных город­ских изданий, радио «Эхо Москвы». В целом же обращения СМИ к теме гражданских приложений немногочисленны. Помимо упо­мянутого непосредственного участия в организации и развитии гражданских приложений (АСИ), отдельные издания проявили интерес к ним как информационному поводу В новых граждан­ских практиках были выделены следующие проблемные аспекты:

— проблема неосведомленности о новых реалиях в широком ме­дийном поле — почему и как следует поддерживать развитие подоб­ных коммуникаций;

— проблема целеполагания — правильно ли подменять государ­ственные структуры в отправлении его функций, инициируя активность при помощи приложений;

— проблема солидарности — почему важно взаимодействие в об­ществе и как его организовать;

— проблема разграничения зон ответственности — какие струк­туры и за что должны отвечать;

— проблема доверия — как повысить прозрачность краудфандинговых сервисов и противостоять мошенникам;

— проблема «звезд» — как совместить национальную традицию анонимности добра и необходимость гласности в целях развития благотворительности и добровольчества.

Нетрудно видеть, что в решении этих и других проблем профес­сиональная журналистика могла бы занять достойное место; более того, едва ли возможны ответы вне их открытого обсуждения на широких медийных площадках. Не менее значимы и ценностные аспекты данных процессов: о том, что «люди, которые входят в эти сообщества, — это люди, уважающие себя; они требовательны по отношению к себе, требовательны по отношению к другим, соседям, согражданам, они уважают сообщество, в котором они живут»²¹, требуется говорить много и широко. И тематические, и ценност­ные, и организационные приоритеты, как показывает изучение гражданских коммуникаций, в профессиональной журналистике нуждаются в существенной коррекции.

Если обратиться к структуре гуманитарной повестки массмедиа, то очевидно, что все ее компоненты могут быть оптимизированы при обращении к опыту гражданских приложений: расширяется тематическое поле, множатся информационные поводы, оживляется фактура, на медиасцене могут появиться новые лица и форматы. Станет ли этот опыт новым информационным ресурсом — ресур­сом производства медиаконтента в традиционных СМИ? «Изме­нить страну — реально. Настолько реально, что даже и3не верится. Причем, как уже говорилось, в лучшую сторону. Нужно лишь же­лание. Желание помогать, чтобы понять, что все, по сути, зависит от нас самих, все в наших руках, как бы банально это ни прозвучало. И результат будет обязательно» — это заявление сделано журнали­стом, оценивающим перспективы гражданской активности, и об­ращено к аудитории уважаемого издания²². Однако правильные слова можно было бы адресовать и коллегам-журналистам, неред­ко пребывающим в состоянии скепсиса относительно политиче­ских и иных российских горизонтов. Как заметил исследователь гражданских коммуникаций И.М. Дзялошинский еще десятилетие назад, «профессиональное сообщество, обслуживающее прессу, безусловно, относится к продвинутым социальным слоям» (Дзяло­шинский, 2001: 27). Удается ли сегодня удерживать эту позицию в условиях острой коммуникационной конкуренции?... Во всяком случае, риск ее утраты серьезен более чем когда-либо раньше.

Примечания

¹ См. обзор англоязычных исследований по данной тематике: Буряк В.В. Гло­бальное гражданское общество и сетевые революции. Симферополь: ДИАЙПИ, 2011.

² Режим доступа: http://www.interfax.ra/rassia/news.asp?id=335433

³ По данным Росстата 2013 г., в России зарегистрировано 87 028 некоммерче­ских организаций. Режим доступа: http://www.gks.ru 

⁴  Гражданское общество современной России: Социологические зарисовки с натуры / отв. ред. Е.С. Петренко. М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2008. С. 148-149.

⁵ Средства массовой информации и формирование гражданского общества / под ред. А.И. Верховской. М.: Ф-т журналистики МГУ, 2010. С. 108—120.

⁶ Азбука благотворительности. М.: Форум доноров, 2012; НКО и СМИ: мостик через пропасть. М.: АСИ, 2003; Средства массовой информации и формирование гражданского общества / под ред. А.И. Верховской. М.: Ф-т журналистики МГУ, 2010.

⁷  Сегодня, когда НКО стали популярным медийным объектом в силу извест­ных обстоятельств, соцопросы констатировали, что значительная часть аудитории негативно оценивает их деятельность. Не исключено, что на это повлияло «замал­чивание» НКО в предшествующий период.

⁸ Доклад Форума доноров о состоянии и развитии благотворительных фондов в России в 2012 г. Режим доступа: http://www.donorefomm.rn/reports/ezhegodnyj-doklad-foruma-donorov-o-sostoyanii-i-razvitii-blagotvori...

⁹ Гражданское общество (третий сектор) противостоит государству (первому сектору) и защищает права граждан, т.е. осуществляет вертикальные связи', в то же время оно является средой, где вырабатываются общественные ценности, осу­ществляется взаимовыручка и поддержка членами общества друг друга, т.е. разви­ваются горизонтальные связи. Одна из недавних отечественных работ, детально анализирующая этот вопрос: Капустин Б. Гражданство и гражданское общество / под науч. ред. А. Смирнова. М.: Изд. дом Гос. ун-та Высшей школы экономики, 2011.

¹⁰ Благотворительность как форма протеста. Коммерсантъ. 2012. 18 дек. Режим доступа: http://kommersant.rг/doc/2093192

¹¹ Интернет — «подушка» между народом и революцией? Режим доступа: http://maxpark.com/commumty/289/content/1946565?utm_campaign=mostinterestingutm_source=newsletter

¹² Итоги 2011. Власть от блога. Режим доступа: http://www.public.ra/blogsmi2011

¹³ Данные понятия получили широкое распространение в сфере гражданских проектов и инициатив, что является показателем их динамики и вовлеченности в мировой опыт благотворительности и социального предпринимательства: «фан­драйзинг» (от англ .fundraising) — поиск источников и сбор средств, а также иных ресурсов на социальные и благотворительные проекты; «краудсорсинг» (от англ. crowdsourcing, crowd — «толпа» и sourcing — «использование ресурсов») — привле­чение человеческих ресурсов для реализации гражданских проектов; решение об­щественных задач силами добровольцев.

¹⁴ Его создатель, Д. Беляев, считает: «Изжить пороки современного общества мы сможем только проливая свет туда, где творятся темные дела. Мы должны со­средоточивать свои усилия на общественно полезных проектах. Особенно в сети Интернет». Режим доступа: http://cuamckuykot.ra/nepofigizm-8097.html

¹⁵ «Западные проекты ограничены либо определенной территорией, либо те­матикой. Наш же охватывает всю страну, его специфика в общности действий граждан и публичности их обращений в государственные органы. Чиновник, го­товящий ответ на коллективное заявление 500 человек, будет знать, что его ответ будет опубликован в Сети и скажется на его репутации. Так что простой отпиской он уже не отделается. Нам кажется, что такой подход — открытость и прозрач­ность — позволит улучшить качество работы чиновников». Демократия 2.0 // Из­вестия. 2010. 17 сент.

¹⁶ «В России появилось много думающих, инициативных и активных граждан, которым нужна возможность проявить себя. Причем сделать это не только путем митингов, лозунгов и демонстраций, а конкретными делами, которые реально по­влияют на жизнь родного города», — заявил идеолог проекта на пресс-кон- ференции. Режим доступа: http://yopolis.ru/site/press

¹⁷ Социальные технологии и гражданские приложения. Как сетевые краудсор­синг и краудфандинг помогают людям решить их насущные проблемы в реальной жизни // Радио «Свобода». 2012. 8 сент.

¹⁸ Его создатель, студент Ф. Горожанко, пишет: «И тогда я решил открыть сайт «Заливает СПб». Где все пострадавшие от протечек в Петербурге смогут делиться своим опытом борьбы со стихией и жилищно-коммунальными службами. Где мы вместе сможем искать самые короткие и верные решения возникающих проблем. Где мы сами поможем друг другу». Режим доступа: http://zalivaet.spb.ra/page/about/

¹⁹ Социальные технологии и гражданские приложения; Роль мобильных при­ложений в жизни современных горожан // Радио «Эхо Москвы». 2013. 19 июля. Режим доступа: http://echomsk.ra/

²⁰ Почему о нас не пишут, или как НКО наладить взаимодействие со СМИ / под ред. А. Белокрыльцевой. М.: Студио-Диалог, 2012. С. 5.

²¹ Социальные технологии и гражданские приложения. Интервью с Е. Темичевой // Радио «Свобода». 2012. 8 сент.

²² Благотворительность как форма протеста // Коммерсантъ. 2012. 18 дек.

Библиография

Азбука благотворительности. М.: Форум доноров, 2012.

Бурдье П. Социология социального пространства. М.: Алетейя, 2005.

Буряк В.В. Глобальное гражданское общество и сетевые революции. Симферополь: ДИАЙПИ, 2011.

Вартанова Е.Л. Постсоветские трансформации российских СМИ и жур­налистики. М.: Медиамир, 2013.

Ганжа И. Интернет: сами себе журналисты // Почему о нас не пишут, или Как НКО наладить взаимодействие со СМИ? М.: Студио-Диалог, 2012.

Геллнер Э. Условия свободы: гражданское общество и его противники. М.: Ad marginem, 1995.

Гиренок Ф. Удовольствие мыслить иначе. М.: Академический проект; Фонд Мира, 2010.

Горчева А.Ю. Нищенство и благотворительность в России. 2-е изд. М.: Духовное возрождение, 2013.

Гражданское общество современной России: Социологические зари­совки с натуры / Отв. ред. Е.С. Петренко. М.: Институт Фонда «Обще­ственное мнение», 2008.

Дорошева Н. Все, что вы хотели знать о некоммерческом секторе, но боялись спросить: Пособие для журналистов. М.: АСИ, 2002.

Дзялошинский И.М. Журналистика соучастия: Как сделать СМИ по­лезными людям. М.: Престиж, 2006.

Дзялошинский И.М. Медиапространство России: пробуждение Соля- риса. М.: АПК и ППРО, 2012.

Дзялошинский И.М. Методы деятельности СМИ в условиях становле­ния гражданского общества. М.: Пульс, 2001.

Иваницкий В.Л. Модернизация журналистики: методологический этюд. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2010.

Капустин Б. Гражданство и гражданское общество / Под науч. ред. А. Смирнова. М.: Изд. дом Гос. ун-та Высшей школы экономики, 2011.

Капустин Б. Что такое «гражданское общество»? // Критика полити­ческой философии. М.: Территория будущего, 2010.

Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культу­ра / Пер. с англ. под науч. ред. О.И. Шкаратана. М.: ГУ ВШЭ, 2000.

Корконосенко С.Г. Теория журналистики: моделирование и применение. М.: Логос, 2010.

КоэнДж., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М.: Весь мир, 2003.

Маршала Т.Х. Гражданство и социальный класс // Гражданство и граж­данский класс. М.: Изд. дом Гос. ун-та Высшей школы экономики, 2011.

Мерсиянова И., Якобсон Л. Институализация гражданского общества и третий сектор // Гражданское общество современной России. М.: ФОМ, 2008.

НКО и СМИ: мостик через пропасть. М.: АСИ, 2003.

Платонова Д.В. Информационное участие и формы его реализации в СМИ // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2011. № 1.

Почему о нас не пишут, или как НКО наладить взаимодействие со СМИ / Под ред. А. Белокрыльцевой. М.: Студио-Диалог, 2012.

Роль прессы в формировании в России гражданского общества. День сегодняшний. М., 2000.

Севортьян А. Малая пресса: который год на перепутье // Социальная журналистика: Антология возрождения. М.: Центр развития «Сопричаст­ность», 2002.

Селигмен А. Проблема доверия. М.: Идея-Пресс, 2002.

Средства массовой информации и формирование гражданского обще­ства / Под ред. А.И. Верховской. М.: Ф-т журналистики МГУ, 2010.

Стечкин И.В. Трансформация социально-функциональных ролей жур­налиста в Интернете // СМИ в меняющейся России / Под ред. Е.Л. Вар­тановой. М.: Аспект Пресс, 2010.

Фомичева И.Д. Социология СМИ. 2-е изд. М.: Аспект Пресс, 2012. Фролова Т.И. Российская пресса и благотворительность в культурно­исторической ретроспективе // Благотворительность и СМИ. М.: АСИ, 2005.

Фролова Т.И. Гуманитарная повестка СМИ и стратегии ее реализации // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2013. № 6.

Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию. М.: ACT; Ермак, 2004.

Хлебникова Н.В. Общественные инициативы в медиапространстве гражданской журналистики: Автореф. дисс. ... канд. филол. н. М., 2011.

Ширяева А.А. Журналист, СМИ и гражданское общество // Средства массовой информации и формирование гражданского общества / Под ред. А.И. Верховской. М.: Ф-тжурналистики МГУ, 2010.

Щепилова Г.Г. Реклама в СМИ: история, технологии, классификация. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2010. 

Castells M. (2003) The Internet Galaxy: Reflections on the Internet, Busness and Society. Oxford: Oxford University Press.

Castells M. (ed.) (2004) The Network Society: A Cross-Cultural Perspective. Northampton, Massachusetts: Edward Elgar Publishing.

Castells М. (2009) Communication Power. Oxford: Oxford University Press.

Поступила в редакцию 11.09.2013