Особенности работы женщин в «горячих точках»: исследование опыта российских и зарубежных журналистов

Раздел: Социология журналистики

В основе данной публикации лежит исследование, проведенное автором среди российских и зарубежных журналисток, освещавших военные конфликты. В статье проанализированы причины, побудившие женщин согласиться на опасные командировки, а также влияние работы в «горячих точках» на профессиональные и личностные качества. Отдельно рассматривается воз-действие опасных командировок на эмоциональное состояние, выделяются признаки посттравматического стрессового расстройства. Также респонденты перечисляют трудности, с которыми им пришлось столкнуться при освещении вооруженных конфликтов, а также называют примеры гендерной дискриминации.

Введение

Количество женщин, работающих в медийной сфере, растет: по данным Европейской федерации журналистов, число женщин, входящих в состав профессиональных союзов, в начале 2000-х гг. составляло менее 20%, но всего за шесть лет ситуация кардиналь­но поменялась и этот показатель удвоился, составив 45,3%¹ Оче­видно, что прекрасная половина человечества активно занимает все новые позиции в медиасреде.

При этом в своей профессиональной практике женщины-жур- налисты сталкиваются с теми же опасностями, что и их коллеги- мужчины, они наравне с мужчинами работают в «горячих точках», собирая общественно важную информацию, но по понятным при­чинам иногда становятся уязвимее в отношении притеснений и издевательств.

Стоит отметить, что ранее были проведены исследования (Рих­тер, 1995; Соколова, 2014), касающиеся некоторых аспектов работы репортеров в зонах боевых действий, но авторы данных проектов не акцентировали внимание на гендерной составляющей, анализируя опыт и мужчин, и женщин.

Таким образом, несмотря на значительный объем литературы по указанной проблематике, стоит отметить, что проведенное ис­следование претендует на научную новизну, поскольку автор выделяет гендерный аспект и при этом анализирует психологическую составляющую работы в «горячих точках» и вопросы профессио­нального поведения. Данная работа представляет собой попытку анализа специфики работы женщин-журналистов в зонах боевых действий.

Теория и терминология

Многоаспектный характер исследования особенностей работы женщин-журналистов в зонах вооруженных конфликтов подразуме­вает междисциплинарный обзор научной литературы, посвященной различным тематическим направлениям.

Теоретической основой для анализа особенностей работы жен­щин в «горячих точках» стали работы по гендерной проблематике, в которых рассматриваются основные направления данного поля исследований: изучение гендерного баланса, условий труда, кон­курентных форм сосуществования в профессиональной среде мужчин и женщин, а также различие в понимании основных цен­ностей профессии (Byerly, Ross, 2006; Fleming, 2004; Carter, Brans- ton, Allan, 1998; Burks, Stone, 1993).

Также при изучении теоретических источников автор обращался к трудам зарубежных исследователей (Feinstein, 2002; Newman, Simpson, Handschuh, 2003), в чье поле научных интересов входит изуче­ние психологических последствий работы журналистов в зонах бо­евых действий и степень их подверженности посттравматическому стрессовому расстройству.

Важными источниками информации при анализе вопросов безопасности и профессионального поведения репортеров в зонах боевых действий являются специализированные публикации со­ответствующей тематики, изданные отечественными (Ассоциация военной прессы и Союзом журналистов Москвы [Дзюба, 2008], Центр экстремальной журналистики²) и международными журна­листскими организациями («Репортеры без границ»³, Международ­ная федерация журналистов⁴). Однако указанные выше материалы носят рекомендательный характер и не могут быть рассмотрены в качестве научных источников.

Кроме того, в данной работе представляется важным привести некоторые основополагающие понятия. Говоря о военной журна­листике, необходимо прежде всего определиться с ключевым по­нятием: кого мы, собственно, можем называть военными корреспон­дентами? Дело в том, что порой происходит смешение понятий: под военными журналистами также подразумевают профессио­нальных военных, в чьи обязанности входит обеспечение инфор­мацией. Под военными журналистами также иногда имеют в виду репортеров, освещающих темы армии и безопасности. Однако в данной работе мы оперируем несколько иными понятиями.

Как таковое определение военного журналиста не встречается в официальных документах, относящихся к международному гу­манитарному праву. В мировой практике принято опираться на определения, данные в национальных законодательствах стран, ратифицировавших Женевские Конвенции, в соответствии с тем, какие стороны задействованы в каждом конкретном конфликте. Если мы обратимся к российскому законодательству, то обнаружим, что в ФЗ «О средствах массовой информации» дано следующее определение: «...под журналистом понимается лицо, занимающееся редактированием, созданием, сбором или подготовкой сообщений и материалов для редакции зарегистрированного средства массо­вой информации, связанное с ней трудовыми или иными договорными отношениями либо занимающееся такой деятельностью по ее уполномочию»⁵.

Опираясь на общее определение журналистов, данное россий­скими законодателями, мы сформулировали собственное опреде­ление. Под военным журналистом мы понимаем специалиста, со­трудничающего с редакцией зарегистрированного СМИ в рамках трудовых или договорных отношений, занимающегося по ее упол­номочию созданием информационных сообщений, находясь при этом в зоне вооруженного конфликта.

Представляется необходимым уточнить, что в свете данной терминологии понимается под вооруженным конфликтом. Дело в том, что не все ситуации, которые на первый взгляд кажутся кон­фликтами, являются таковыми. Речь идет о внутренних беспоряд­ках и так называемых цветных революциях. Многие респонденты при перечислении освещаемых ими конфликтов называли собы­тия «Арабской весны» (беспорядки в Тунисе, Египте и т.д.), одна­ко, состояние политической нестабильности вкупе со спорадиче­скими актами насилия не являются конфликтами. Вооруженным конфликтом, согласно терминологии, принятой в международном гуманитарном праве, считается «ситуация, при которой народы ведут борьбу против колониального господства и иностранной ок­купации, и против расистских режимов в осуществлении своего права на самоопределение»⁶. Важным является уточнение, касаю­щееся конфликта внутреннего характера, отличающееся от приве­денного выше определения. Согласно международным докумен­там, внутренним конфликтом является ситуация, происходящая «на территории какой-либо Высокой Договаривающейся Стороны между ее вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью ее тер­ритории, который позволяет им осуществлять непрерывные и со­гласованные военные действия и применять настоящий Протокол»⁷. Соответственно ситуации внутренней напряженно­сти, беспорядки и спорадические акты насилия не попадают в поле зрения исследования.

Таким образом, мы исследуем специфику работы как фрилан­серов, так и штатных сотрудников редакций СМИ, освещающих вооруженные конфликты международного и немеждународного характера.

Программа исследования

Целью данного исследования является изучение опыта работы женщин-журналистов в «горячих точках».

Рабочая гипотеза сформулирована следующим образом: жен­щины, работавшие в зонах вооруженных конфликтов в качестве кор­респондентов, возможно, сталкивались с проявлениями гендерной дискриминации, но данные проблемы не представляют такой сте­пени напряжения, которая могла бы отразиться на желании про­должать профессиональную карьеру. Для верификации гипотезы представляется необходимым проанализировать специфику работы женщин-журналистов в зонах боевых действий, основываясь на опыте российских и зарубежных репортеров.

Для проведения данного исследования был выбран метод элек­тронного анкетирования. Данный метод обладает рядом преиму­ществ, среди которых: высокая оперативность получения инфор­мации, отсутствие влияния личности опрашиваемого на ответы респондентов, кроме того, респондент может тщательно подумать над своим ответом, имея перед глазами опросник. Онлайн опрос­ник был создан на платформе Google Docs. Анкета включала в себя как закрытые вопросы с вариантами ответов, так и открытые во­просы, нацеленные на то, чтобы заставить респондентов рефлек­сировать относительно опыта освещения вооруженных конфлик­тов. Кроме того, был сформулирован ряд полузакрытых вопросов, содержащих перечень готовых ответов, а также предоставляющих возможность дать собственный ответ, уклонившись от выбора ука­занных альтернатив.

Анкета была анонимной, поскольку содержала вопросы, которые могли заставить женщин отказаться от участия в исследовании из-за неприятных вопросов (например, при заполнении анкеты респон­дентам необходимо было указать, подвергались ли они пыткам или сексуальному насилию). Гарантия анонимности давала воз­можность женщинам честно ответить на неприятные вопросы, не боясь того, что их личность будет публично раскрыта.

Анализ эмпирического материала включал в себя следующие категории исследования: вооруженные конфликты, которые осве­щали женщины; использование защитных средств и оформление страховки; знакомство с нормами международного гуманитарного права; основные мотивы поездок в «горячие точки»; наиболее зна­чимые аспекты работы; психологические трудности, которые испы­тывали женщины во время работы; влияние опасных командировок на профессиональные и личностные качества; факты дискрими­нации по гендерному основанию.

Анкета была отправлена 56 женщинам, работавшим в зонах во­оруженных конфликтов в качестве журналистов. Из них заполни­ли предложенную анкету 14 респондентов. Поиск и сбор рабочих контактов женщин—военных журналистов оказались трудоемким процессом, не позволяющим обнаружить в открытом доступе боль­шего количества потенциальных респондентов. Стоит отметить, что количество женщин, освещающих войны, традиционно меньше по сравнению с количеством мужчин: например, в исследовании «Журналисты и кризис в Чечне», проведенном в 1995 г. Фондом защиты гласности, из 23 респондентов всего 5 женщин. А в срав­нительном анализе специфики работы российских и зарубежных военных репортеров, проведенном в 2012 г. на факультете журна­листики МГУ, число опрошенных женщин также невелико: 7 из 23 респондентов. Кроме того, объем выборки по нашему исследо­ванию был сужен по независящим от автора причинам: многие женщины не располагали достаточным количеством времени для заполнения анкеты, ссылаясь на занятость по работе.

Основаниями для отбора респондентов были наличие опыта освещения вооруженных конфликтов и владение русским или анг­лийским языками (чтобы иностранные репортеры имели возмож­ность заполнить анкету).

Стоит отметить, что мы проводили качественное исследование, основным отличием которого является его ориентация на выявле­ние глубинных причин, оценок, установок и мотивов респонден­та, что нам представлялось особенно важным. В исследовании по­добного рода невозможно сделать жесткие выводы (в процентах) и перенести результаты на количество опрашиваемых. Кроме того, в таком исследовании выборка считается нерепрезентативной, по­скольку изучению подлежит лишь небольшая часть наблюдений. В нашем случае говорить о генеральной совокупности тем более не представляется возможным, поскольку не существует статисти­ческих данных о численности военных журналистов в целом, тем более о количестве женщин, работающих в «горячих точках». Для получения более масштабных результатов, безусловно, необходимо проводить фундаментальное исследование по данному вопросу, однако стоит отметить, что даже при сравнительно небольшом ко­личестве полученных анкет результаты данного исследования при качественном подходе позволяют делать промежуточные выводы и получать объективные результаты, расширяя корпус существую­щих исследований по указанной проблематике.

В проведенном исследования представлены все каналы СМИ: пресса (La Razon News Paper, El Pais, Foreign Policy (Spanish edition), El Tiempo de Colombia, Clarin, Esquire (Latin America), El Comercio, Domingo-El Universal)), телевидение (канал Евразия-Казахстан, Россия 1, Lifenews), радио (РСН, радио Свобода, Onda Сего Radio), онлайновые СМИ (utro.ru, ridus.ru, сайт газеты АиФ, El Confiden- cial, Now Lebanon), а также фотоагентство Getty images и информа­ционное агентство Associated Press.

В анкетировании приняли участие журналистки из России (Рос­сия 1, Lifenews, РСН, радио Свобода, utro.ru, ridus.ru, сайт газеты АиФ), Казахстана (телеканал «Евразия-Казахстан»), США (Getty images), Ливана (Now Lebanon), Испании (El Pais, La Razon News Paper, Foreign Policy (Spanish edition), Onda Cero Radio, El Confiden- cial) и стран Латинской Америки: Колумбии (El Tiempo de Colom­bia), Аргентины (Clarin), Перу (El Comercio), Мексики (Domingo-El Universal).

Средний возраст женщин, принявших участие в исследовании, составлял 34 года (от 21 года до 42 лет у корреспондентов из Рос­сии и от 22 до 57 лет у зарубежных корреспондентов). Все женщины имеют высшее образование, при этом 28,5% от общего числа опро­шенных (у российских журналисток этот показатель немного выше — 33% по сравнению с 26% у их иностранных коллег) получили про­фессиональное образование, не связанное с журналистикой.

Опыт работы женщин в «горячих точках»

Помимо анкетных вопросов, имеющих цель выявить возрастные и образовательные характеристики выборки, респондентам были предложены вопросы, на которые необходимо было ответить, ос­новываясь на собственном опыте работы в «горячих точках».

Корреспондентам также было необходимо перечислить все во­оруженные конфликты, которые они освещали (табл. 1). В данном случае сумма превышает 100%, поскольку один репортер мог дать несколько ответов в зависимости от профессионального опыта.

Анализ результатов анкетирования показывает, что чаще всего российские журналистки освещали военные события последних трех лет: гражданскую войну на Украине (50%), сирийский и ливий­ский конфликты (33%). В то же время география командировок иностранных журналисток значительно шире: Ирак, Афганистан, Палестина, Югославия, Ливан, Непал, африканские страны.

Как показала обработка данных группового анкетирования, жен- щины-журналисты в большинстве случаев работали в зонах боевых действий в одиночку (71,4%) и чуть больше четверти опрошенных (28,6%) — в команде с оператором или фотографом. Можно пред­положить, что парная работа помогала легче переживать психоло­гические трудности, с которыми сталкиваются репортеры при рабо­те в «горячих точках», кроме того, присутствие рядом с девушкой мужчины-оператора в некоторых вопросах может выступить пре­
вентивной мерой, но не всегда это гарантия безопасности, как по­казал случай с Ларой Логан⁸. К счастью, ни одна из опрошенных нами журналисток не подвергалась изнасилованию или пыткам.

Что касается использования защитных средств, то анализ данных анкетирования выявил отличия в подходах российских и иностран­ных репортеров. Мнения отечественных респондентов в отношении использования касок и бронежилетов разделись поровну, в то время как 63% зарубежных корреспондентов брали с собой в опасные командировки средства защиты. Также респонденты значительно разошлись во мнениях относительно жизни и здоровья на время пребывания в зонах боевых действий. Никто из россиянок не оформлял страховку самостоятельно (0%), в то время как боль­шинство зарубежных журналисток (63%) выбрали именно этот ва­риант ответа. Примечательно, что 67% отечественных женщин-ре- портеров вообще решили отказаться от страховки как таковой, между тем с ними согласилась только каждая четвертая опрошен­ная иностранная журналистка.

Если мы сравним данные об использовании защитных средств и оформление страховки с данными о физических травмах, то по­лучается следующая картина. Во время работы в «горячих точках» ранения получили 17% российских и 13% зарубежных респонден­тов. Возможно, этот показатель был бы еще ниже, если бы боль­шее количество журналистов пользовались защитными средствами во время опасных командировок.

Знакомство с нормами международного гуманитарного права

При реализации задач данной исследовательской работы было необходимо выяснить, знакомы ли репортеры с базовыми прин­ципами международного гуманитарного права (МГП), являющимися правовой основой работы журналистов в «горячих точках». Выяснилось, что большинство женщин осведомлены в вопросах правовой защиты, в то время как вообще ничего не слышала о МГП примерно каждая пятая журналистка (табл. 2).

Интересно, что в большей степени знают о нормах МГП зару­бежные корреспонденты (63%), нежели их коллеги из России (50%). Можно было бы предположить, что разница в уровне правовых знаний связана с тем, что в России курс МГП был введен в качестве обязательного по специальности «журналистика» в выс­ших образовательных учреждениях лишь в 2000 г. В то же время средний возраст российских журналисток, участвовавших в опросе (30 лет), указывает на то, что они должны были быть ознакомлены с содержанием данного курса. Скорее всего, разница в уровне пра­вовой просвещенности связана с тем, что большинство россий­ских женщин, задействованных в анкетировании, получили нежур­налистское образование нежели зарубежные респонденты.

Почему женщины едут в «горячие точки»?

Отдельного внимания заслуживает анализ причин, движущих журналистками при согласии на опасные командировки в зоны боевых действий. Респондентам необходимо было ответить на во­прос, основываясь на собственном опыте. В рамках одного ответа они могли назвать несколько причин, побудивших их освещать вооруженные конфликты. Проанализировав ответы, мы выделили 18 причин, а затем сгруппировали их на основе сходства, получив, таким образом, четыре основных мотива (табл. 3).

Поясним ответы респондентов. Как видно из таблицы, чаще всего назывался интерес к вооруженным конфликтам как к тако­вым (интерес к войнам, к влиянию на людей).

Мне интересно освещение конфликтов с того момента, как в дет­стве я решила стать журналистом. Что касается меня, я чувствова­ла интерес к таким обществам (обществам, вовлеченным в кон­фликт. — Прим. автора) и их развитию. Как журналист я думаю, что фокусировка внимания на конфликтах в большей степени, чем другие темы, позволила мне понять и объяснить, как устроен мир.

[р 2 - з]

Я люблю освещать все истории, связанные с человеческим интересом к войне. Это необходимо. Конечно, не для срочных новостей. Не для сенсаций.

[р 4 - з]

Мне интересен долговременный эффект, как конфликт воздей­ствует на простых людей, когда большая часть боевых действий уже завершена.

[р 5 - з]

Примечательно, что данную причину зарубежные респонденты отмечали в три раза чаще, чем их российские коллеги. Ответы оте­чественных респондентов было сложнее группировать по сходству, поскольку названные ими мотивы не совпадали. Объяснить такую разницу достаточно сложно, возможно, причина кроется в том, что российские журналистки представляют СМИ разных полити­ческих направлений и, как следствие, придерживаются разных взгля­дов на жизнь.

Что касается основных мотивов, то в своих ответах женщины часто упоминали недоверие к информации, публикуемой в СМИ, и, как следствие, желание самостоятельно разобраться в ситуации.

Отсутствие освещения в Российских СМИ иной точки зрения или иной стороны конфликта.

[p 1 - p]

Я хотела попробовать понять, что происходит на самом деле, на­ходясь рядом с происходящими событиями.

[p 7 - з]

Среди основных причин, названных журналистами, также можно выделить личную заинтересованность и заботу о людях, проявляющуюся в непредвзятом освещении событий, причем по­следнее частично пересекается с озвученным выше мотивом — желанием разобраться в ситуации.

Ты в силу своих возможностей пытаешься помочь людям хотя бы тем, что говоришь правду и ведешь репортажи с места событий.

[p 3 - р]

Остальные причины названы крайне малым количеством ре­спондентов (отмечены в таблице в графе «другое», каждый мотив набрал по 5,5%) и потому не могут быть сгруппированы по едино­образию. В то же время их объем достаточно значителен — 39% от общего числа причин. К данным мотивам относятся: сложившие­ся обстоятельства, проверка собственных возможностей, желание обрести уверенность, ощущение причастности к глобальным со­бытиям, задание редакции, совпадение места проживания с зоной ведения боевых действий, специализация на освещении событий Ближнего Востока и мусульманского мира.

Женщины в зоне боевых действий

Проведенное нами ранее исследование показало, что при осве­щении войн репортерам приходится уделять повышенное внима­ние таким аспектам работы, как подготовка к командировке (сбор информации о регионе, о противоборствующих сторонах), обеспе­чение медикаментами, пропитанием, жильем, поиск транспорта, адаптация в новой среде, взаимодействие с военными и передача информации в редакцию (табл. 4).

При проведении анкетирования женщинам, работавшим в «го­рячих точках, был предложен поливариантный вопрос с возмож­ностью выбрать несколько вариантов.

Как показал анализ ответов респондентов, наибольшую труд­ность представляет передача информации в редакцию, поскольку в зонах боевых действий не приходится рассчитывать на беспере­бойную работу связи. Также непросто наладить пребывание в зоне боевых действий и установить контакт с военными. Примечатель­но, что один из предложенных вариантов — адаптация в новой среде, проблемы с ориентацией в пространстве — не был отмечен ни одним из респондентов.

Психологические аспекты и следствия работы в зонах конфликтов

Отправляясь в опасную командировку в зону боевых действий, журналисты, как нам кажется, исходя из анализа основных моти­вов, отдают себе отчет в том, что их ждет тяжелая и опасная работа. Очевидно, что освещение военных событий оказывает сильное воз­действие на психологическое состояние репортера. Как показало масштабное исследование, проведенное группой психологов из университета Торонто под руководством Э. Файнстайна (Feinstein, 2002), журналисты, работавшие в «горячих точках», испытывали симптомы депрессии и посттравматического стрессового расстрой­ства, алкогольной и наркотической зависимости, а также в неко­торых случаях диссоциативного расстройства» (нарушение чувства собственной идентичности).

Женщинам, участвовавшим в проведенном нами анкетирова­нии, также было предложено отметить, с какими трудностями психологического и повседневного характера они сталкивались при работе в «горячих точках» (табл. 5). Респондентам был предло­жен поливариантный вопрос с возможностью выбрать несколько вариантов. Готовые варианты были сформированы на основе ре­зультатов проведенного нами ранее аналогичного исследования (Соколова, 2014), а также опираясь на указанное исследование Э. Файнстайна.

В результате исследования выяснилось, что самым сложным психологическим аспектом для женщин стало недоверие к окру­жающим — этот ответ отметили большинство российских и иностранных респондентов. Также наиболее эмоционально напря­женными аспектами работы в «горячих точках» были названы переживание чужой смерти и чувство преследования. Примечательно, что некоторые психологические трудности, которые были названы иностранными респондентами (ненависть к окружающим, склонность к суициду и желание бросить работу), не представляли сложности для их российских коллег, судя по их ответам.

Очевидно, что работа в зонах боевых действий представляет опасность как для физического, так и для морального здоровья корреспондентов. Защитная реакция на травмирующие события заложена в человеческой природе, и в этом отношении журнали­сты ничем не отличаются от людей других профессий. Как пра­вило, человек переживает события в течение нескольких дней или недель, причем индивидуальная реакция организма может включать: повышенную настороженность, чувство присутствия кого-либо или чего-либо, агрессивность, потерю чувства состра­дания, повышенную эмоциональность, а также расщепление лич­ности (чувство психологической отстраненности от происходящих событий или ощущение отчужденности от собственного тела). Подобная реакция организма считается адекватной, но только если перечисленные симптомы протекают в течение короткого периода времени.

Если же физические и моральные страдания, вызванные пере­житым событием, длятся более месяца, то это индикатор серьез­ного психологического нарушения — посттравматического стрес­сового расстройства (ПТСР).

Как было сказано выше, женщины, участвовавшие в исследова­нии, отметили, что часто имели дело с такими эмоциональными трудностями, как: переживание увиденной смерти, недоверие к окружающим, агрессивность, ненависть к окружающим, чувство преследования, склонность к суициду. Все это — признаки ПТСР.

Для подтверждения глубокой эмоциональной вовлеченности военных журналистов в собственную работу респондентам было предложено ответить на дополнительный вопрос, который носил проверочный характер. Им было необходимо выбрать из списка симптомы ПТСР, которые они испытали при возвращении домой из «горячей точки». Респонденты могли выбрать несколько вари­антов ответов.

Как показал анализ результатов анкетирования (табл. 6), жен­щины сталкивались практически со всеми симптомами ПТСР.

В одинаковой степени часто давали о себе знать нежелание об­щаться с окружающими (20% у российских и 19% у иностранных репортеров), депрессия и чувство отчуждения от происходящих событий (13,3% у российских и 14,3% у зарубежных журналистов соответственно). Примечательно, что каждая пятая российская журналистка чувствовала подавленность и апатию, в то время как данный симптом отметили только 4,8% иностранных респонден­тов. Такое же количество зарубежных репортеров сталкивалось с чувством отчуждения от собственного тела, что является не только признаком ПТСР, но и тревожным сигналом зарождающегося дис­социативного расстройства личности.

Мы видим, таким образом, что работа в зонах боевых действий негативно сказывается на эмоциональном здоровье журналистов. Логично предположить, что при возвращении из опасной команди­ровки женщины обращаются за помощью к квалифицированным психологам или психотерапевтам. Однако данные исследования свидетельствуют об обратном: по окончании работы в «горячей точке» лишь 17% российских и 25% зарубежных респондентов по­лучили консультации специалиста. Никто не использовал данный инструмент в качестве превентивной меры перед поездкой в зону боевых действий. Более того, 57,1% от общего числа опрошенных мотивировали отказ от психологической помощи тем, что не стал­кивались с симптомами ПТСР, хотя озвученные выше результаты свидетельствуют об обратном. Также 21,4% респондентов считают консультации специалистов бесполезными.

Кроме того, в анкете 13% зарубежных репортеров отметили, что употребляли больше алкоголя, чем обычно при работе в «горя­чих точках», что также является одним из проявлений стрессового расстройства.

Таким образом, мы можем констатировать, что актуальной про­блемой на сегодняшний день является отсутствие должной психо­логической помощи военным журналисткам ввиду их собственного нежелания признавать факт наличия симптомов ПТСР. И это можно назвать негативной тенденцией, поскольку результаты проведен­ного нами ранее аналогичного исследования также показали, что корреспонденты, освещавшие боевые действия добровольно, от­казываются от помощи психологов, признавая при этом, что ис­пытывали тяжелое эмоциональное напряжение и сталкивались с посттравматическим стрессовым расстройством.

Влияние на профессиональные и личностные качества

В рамках исследования мы предложили респондентам ответить, повлияла ли на них и на их профессиональные качества работа в зонах вооруженных конфликтов и если да, то каким образом? По­давляющее большинство опрошенных (92,9%) отметили, что опас­ные командировки оказали сильное влияние. В основном респон­денты говорили об изменении профессиональных журналистских качеств.

Приобрела уверенность, стрессоустойчивость, умение не бояться использовать камеру в самых экстремальных ситуациях, умение ока­зать первую помощь пострадавшему, учу арабский язык.

[р 4 — р]

Научилась все делать сама и делать это намного лучше, чем рань­ше: быстрее выдавать сюжеты в эфир, лучше рассказывать о проис­ходящих событиях в прямом эфире.

[р 5 - р]

Первое, и самое очевидное, я многое узнала о странах, в которых освещала конфликты, о социальной динамике в этих государствах.

Я также могу теперь свободнее общаться с людьми. Я быстрее пишу, проверяю факты и ищу источники информации.

[р 2 - з]

Я многое узнала о работе в «горячих точках»: больше бдительно­сти, никому не доверяй, всегда спрашивай: в чьих интересах та ин­формация, которую ты получила?

[р 3 - з]

Работа в Ираке подтолкнула меня быть изобретательнее в поис­ке и поддержке контактов и источников. Будучи там, где действо­вал иностранный контингент, ты подходишь к вопросу творчески и нестандартно. Особенно в стране, где женщины обычно не имеют места в обществе вне стен собственного дома.

[р 7 - з]

Я очень предусмотрительна, я начала изучать, как быть подго­товленной к любой ситуации, я стала изучать основы оказания первой медицинской помощи, просто чтобы быть готовой помочь каждому, кто будет нуждаться в моей помощи на поле боя.

[р 8 - з]

Ты абсолютно одна, ты учишься полагаться только на себя. Ты должна быть способна все сделать сама, зная, что никто тебе не по­может.

[р 1 - з]

Гораздо в меньшей степени женщины упоминали о влиянии опасных командировок не на журналистские навыки и умения, а на внутреннее состояние и личностные качества.

Оставшаяся часть моей карьеры кажется теперь сущим пустяком.

[р 4 - з]

Я испытала чувство ответственности за все, что происходит сейчас там, за все смерти и боевые действия. Журналисты и СМИ сыграли одну из главных ролей в конфликте на Украине. Профессио­нальные качества — да, раскрепостились. Например, боялась вклю­чаться в прямой эфир. Из-за количества работы и пережитого, со­всем не страшно.

[р 2 - р]

Кроме того, в рамках исследования представлялось важным выяснить, планируют ли женщины и в дальнейшем освещать воо­руженные конфликты? Несмотря на указанные опрошенными психологические трудности и другие сложности, возникающие при работе в «горячих точках», большинство — 64,3% (50% рос­сийских и 75% зарубежных респондентов) хотели бы продолжить карьеру военных журналистов.

Да, война всегда где-нибудь происходит. Люди не меняются, не становятся хорошими или плохими. Ия хочу быть свидетелем нашей подорванной гуманности. И обнаружить добро среди зла.

[р 8- з]

Планирую, так как война — это не только возможность помочь людям, освещая эти события, но и рождение истории не только на­шей страны, но и других государств.

[р 2 - р]

Я продолжаю жить в Сирии, поэтому придется освещать, пока конфликт не кончится.

[р 1 - Р]

Да, я специализируюсь на районе Великих Африканских озер. Я не могу оставаться в стороне от проблем востока Демократической республики Конго.

[р 3 - з]

Да, конечно, это жестокая сторона жизни... но для простых лю­дей, попавших в ловушку этой бессмысленной жестокости, она еще жестче.

[р 6- з]

Те же из респондентов, кто отрицал возможность дальнейшей специализации на «горячих точках», мотивировали свое решение либо сложившимися обстоятельствами, либо временной паузой. Лишь одна женщина намеренно отказалась от работы в зонах бое­вых действий по причине эмоциональной усталости.

Самостоятельно, по собственной просьбе, в такие командировки больше ехать не хочу. Тяжело видеть смерть людей, тяжело оста­ваться объективным, в зоне боевых действий так или иначе вы вы­нуждены принимать одну из сторон.

[р 4 - р]

Я бы хотела, но так как у меня скоро будет ребенок, то не имею права.

[р 5 - р]

На данный момент у меня нет интереса в посещении зон актив­ных боевых действий. Однако я хочу продолжить работу в посткон- фликтных районах, поскольку мои интересы затрагивают послед­ствиях военных разрушений. Я в большей степени заинтересована в освещении человеческих историй в тот момент, когда внимание традиционных медиа уже угасает.

[р 1 - з]

Освещать «горячие точки» больше не хочу за исключением тех историй, над которыми сейчас продолжается работа.

Таким образом, мы видим, что большинство женщин, единожды побывав в «горячих точках», планируют и в будущем продолжать освещать боевые столкновения.

Дискриминация по гендерному признаку

Ключевым моментом исследования стал вопрос о гендерной дискриминации при работе в «горячих точках». Изначально мы предположили, что женщины, работавшие в зонах вооруженных конфликтов в качестве корреспондентов, возможно, сталкивались с проявлениями гендерной дискриминации, но данные проблемы не были масштабными и не мешали им выполнять профессио­нальные обязанности.

Респондентам был предложен открытый вопрос с возможностью дать собственный ответ. Как показал анализ результатов исследо­вания, с дискриминаией по половому признаку сталкивалась каждая вторая женщина. У российских журналисток неприятный опыт случался чаще (75%), чем у их зарубежных коллег (43%).

Исследование выявило, что женщины при работе в «горячих точках» сталкиваются с двумя типами дискриминации: притесне­ниями со стороны воюющих сторон и с негативным отношением гражданского населения. В первом случае конфликтующие сторо­ны отдают предпочтение профессионалам-мужчинам при отборе пула журналистов.

Сирийские солдаты {правительственная сторона) не желали того, чтобы с ними ездила девушка-журналист.

[р 1 - Р]

Да, сталкивалась: ополченцы предпочитали предоставлять ин­формацию только мужчинам, приглашать на «совещания» только журналистов мужского пола.

[р 3 - р]

Женщин не берут с собой на боевые задания.

[р 4 - з]

Таким образом, женщины лишаются права получить информа­цию в полном объеме, что в большинстве случаев может сказаться на качестве подготавливаемого ими материала.

Что касается негативного отношения гражданского населения именно к журналистам-женщинам, то оно проявляется в нежела­нии общаться с представительницами прекрасного пола, а также в оскорблениях и угрозах причинения физического вреда жизни и здоровью.

Ха! Да постоянно сталкивалась. Начиная от игнорирования, когда меня представляли коллеги-мужчины, и заканчивая разговорами о том, что женщинам здесь не место, так как высока угроза изнаси­лования.

[р 4 - з]

Дискриминация проявлялась только в той мере, когда местные мужчины дистанцировались и с трудом шли на контакт со мной. Они специально сделали так, чтобы было тяжело с ними взаимодей­ствовать. Было также несколько случаев, когда меня преследовали устные оскорбления на улицах и в такси.

[р 6 - з]

Я полагаю, что словесное сексуальное домогательство можно рас­ценить в качестве гендерной дискриминации. Еще я заметила, что в арабских странах мужчины обычно не разговаривали со мной, если меня сопровождал мужчина, даже если он не был журналистом или не знал в достаточной степени языка, чтобы общаться.

[р 7 - з]

Примечательно, что в своих ответах респонденты из России го­ворили только о дискриминации со стороны воюющих, в то время как иностранные репортеры отмечали случаи психологического давления.

Кроме того, 35,7% от общего число опрошенных (67% россий­ских и 13% зарубежных респондентов) отметили, что подвергались физическому воздействию со стороны воюющих.

Выводы

Анкетирование женщин, работавших в зонах вооруженных конфликтов в качестве журналистов, позволило получить некото­рые данные о специфике опасных командировок. Только полови­на респондентов (57,1%) использовали в своей работе защитные средства — каски и бронежилеты, столько же оформляли страхов­ку жизни и здоровья. Во время работы в «горячих точках» 17% рос­сийских и 13% зарубежных журналисток получали ранения, кроме того, 35,7% от общего числа опрошенных отметили, что подверга­лись физическому воздействию со стороны воюющих. В данном случае мы можем проследить негативную тенденцию, свидетель­ствующую о легкомысленном отношении репортеров к использо­ванию защитных средств, в то время как работа в зонах боевых действий связана с повышенным риском и, возможно, данные по физическим ранениям были бы ниже, если бы большее число женщин брали в опасные командировки бронежилеты и каски.

В результате исследования выяснилось, что самыми сложными аспектами работы являются: психологические (недоверие к окру­жающим, переживание чужой смерти, чувство преследования) и трудности повседневного характера (передача информации в ре­дакцию, налаживание пребывания в зоне вооруженного конфлик­тах, взаимодействие с военными).

При возвращении из опасной командировки респонденты сталкивались с симптомами посттравматического стрессового расстройства, причем в большей степени вызывали трудности: не­желание общаться с окружающими, депрессия и чувство отчуждения от происходящих событий. Также некоторые респонденты испы­тывали чувство отчуждения от происходящих событий и чувство отчуждения от собственного тела, что является первыми признаки серьезного психического заболевания — диссоциативного расстрой­ства личности. При этом по окончании работы в «горячей точке» лишь 17% российских и 25% зарубежных респондентов получали консультации психолога или психотерапевта. Таким образом, анализ эмпирических данных позволил выделить еще одну негативную тенденцию: работа в зонах боевых действий крайне негативно ска­зывается на эмоциональном состоянии журналистов, во многих слу­чаях проявляются симптомы серьезных психических расстройств, однако репортеры не только не признают существование пробле­мы, но и отказываются от профессиональных консультаций. Воз­можно, стоит рекомендовать медийным структурам задуматься о привлечении психологов к работе с репортерами, находящимися в зонах активных боевых действий. Также профессиональные кон­сультации психологов, специализирующихся на кризисных ситуа­циях, можно организовывать до поездки в «горячую точку» в каче­стве превентивной меры.

Что касается дискриминации по половому признаку, то с ней сталкивалась каждая вторая женщина, причем как с притеснения­ми со стороны воюющих сторон, так и с негативным отношением гражданского населения. Военные отдают предпочтение репорте - рам-мужчинам при отборе пула журналистов, женщин стараются не брать на боевые задания. Со стороны гражданского населения дискриминация проявляется в оскорблениях и угрозах причине­ния физического вреда жизни и здоровью, а также в нежелании общаться и делиться информацией.

Обработка результатов анкетирования позволила нам верифици­ровать гипотезу, поставленную в начале исследования: женщины, работавшие в зонах вооруженных конфликтов в качестве корреспон­дентов, возможно, сталкивались с проявлениями гендерной дис­криминации, но данные проблемы не представляют такой степени напряжения, которая могла бы отразиться на желании продолжать профессиональную карьеру. Несмотря на то что с дискриминацией по половому признаку сталкивалась половина опрошенных (75% российских и 43% зарубежных журналисток), при этом большин­ство — 64,3% (50% российских и 75% зарубежных респондентов) — хотели бы продолжить карьеру военных корреспондентов. Таким образом, гендерная дискриминация не является определяющим фактором при выборе профессиональной компетенции. Более того, дискриминация по признаку пола не является основной трудно­стью при работе в зонах боевых действий, как показало исследова­ние, наибольшие последствия имеют психологические аспекты работы в «горячих точках».

Примечания 

¹ Survey report on women in journalists’ unions in Europe, 2012. Режим доступа: http://www.ifj.org/fileadmin/images/Gender/Gender_documents/IFJEFJ_Survey_Report_on_Women_in_Unions_...  (дата обращения: 13.10.2014)

² Справочник для журналистов, работающих в районах военных действий. М.: Права человека, 2002.

³ Handbook for journalists. Reporters without borders. UNESCO, 2010.

⁴ Gunning for media: journalists and media staff killed in 2010. International Federa­tion ofjournalists, 2011; Life news — a survival guide for journalists. International federa­tion of journalists, 2003.

⁵ Ст. 2 ФЗ «О средствах массовой информации» от 27.12.1991 (действующая ре­дакция от 02.07.2013).

⁶ Ст. 1 п. 4 Дополнительного Протокола к Женевским Конвенциям от 12.08.1949, касающегося защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I), принятого 08.06.1977.

⁷ Ст. 1 п. 1 Дополнительного Протокола к Женевским Конвенциям от 12.08.1949, касающегося защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного харак­тера (Протокол II), принятого 07.12.1978.

⁸ 11 февраля 2011 г. во время работы на площади Тахрир в Каире Лара Логан, корреспондент телеканала CBS, была избита и изнасилована разъяренной толпой. При этом Логан находилась на площади не одна, а вместе со съемочной группой и в сопровождении телохранителя, но их оттеснили протестующие, отбив Логан у съемочной группы. 

Библиография

Журналистика и война (Освещение российскими СМИ военных дей­ствий в Чечне) / Под ред. А.Г. Рихтера. М.: РАИПЦ, 1995.

Работа журналистов в экстремальных условиях: сборник рекоменда­ций / Сост. Дзюба Г.Г. М., 2008.

Соколова Д.В. Российские и зарубежные журналисты о своей работе в зонах вооруженных конфликтов // Меди@льманах. 2014. № 2. С. 42—49.

Справочник для журналистов, работающих в районах военных действий. М.: Права человека, 2002.

Byerly С., Ross R. (2006) Women and Media. A Critical Introduction. Blackwell Publishing.

Burks K., Stone V. (1993)Career-related characteristics of male and female news directors. Journalism Quarterly 70 (3): 542—549. 

Carter C., Branston G., Allan S. (eds.) (1998) News, gender and power. London, New York: Routledge.

Feinstein A. (2002) A hazardous profession: war, journalists, and Psyhopatalogy. American Journal Psychiatry 159 (9): 1570—1575.

Fleming C. (2004) Women and Journalism. London.

Newman E., Simpson A’., Handschuh D. (2003) Trauma exposure and post-traumatic Stress Disorder among Photojournalists. Visual Communication Quarterly 10: 4–13.

Поступила в редакцию 24.10.2014