Редакционная независимость: зарубежные концепции и реалии

Раздел: Теория журналистики и СМИ

В данной статье автор рассматривает проблему редакционной независимости как важной части профессионализма журналистов в контексте зарубежных концепций, выявляет внешние и внутренние факторы влияния на редакционную деятельность и профессиональные стандарты журналистов. Анализируются конфликты между нормативным подходом к пониманию независимости журналистов и редакции и реалиями современного европейского медиарынка.

Введение

Современные представления об идеале демократического об­щества в значительной степени опираются на ценности свободы, самореализации, плюрализма и доступности информации. Очевидно, однако, что в условиях демократии особую значимость приобретает и проблема ответственности СМИ, непосредственно влияющая на понимание традиционной роли и миссии журнали­стики. В соответствии с нормативной ролью, предписываемой журналистике теорией, СМИ должны действовать как «четвертое сословие», которое поддерживает и организует общественный ди­алог, анализирует действия власти, уделяя особое внимание случа­ям злоупотреблений. Являясь институтом с четко осознанной миссией, журналистика нуждается в независимости от множества заинтересованных социальных институтов и агентов, которая даст ей возможность самостоятельно и профессионально формулиро­вать общественно значимую новостную повестку дня в соответ­ствии с профессиональными нормами.

Представления о свободе и независимости журналистики лежат в основе нормативных ожиданий, на которые (естественно, с уче­том национальной специфики) ориентируются многие зарубеж­ные редакции. Однако в последние десятилетия современные ев­ропейские СМИ все чаще сталкиваются с новыми процессами и явлениями, которые бросают вызов традиционным идеалам жур­налистской деятельности. В большинстве случаев перемены в ре­дакционном мышлении вызнаны явлениями технологической и управленческой природы, которые заметно трансформируют про­фессиональную деятельность журналиста, вызывая последствия в организационных культурах, и в конечном счете оказывают влия­ние на редакционную независимость.

Технологический прогресс предоставляет широкие возможно­сти доступа к медиасреде, к массовой коммуникации и социальным сетям как медиапрофессионалам, так и отдельным потребителям. Однако в результате профессиональные стандарты редакций меня­ются, все больше ориентируясь на сиюминутные запросы аудитории (Dunas, 2013: 91). Наряду с новыми интерактивными возможно­стями аудитории бизнес-ориентированное мышление становится еще одной мощной движущей силой перемен. Акцентируясь на экономических вопросах — прибыли, рентабельности, эффектив­ности новостных организаций, — оно заметно влияет на все уровни профессионального новостного менеджмента и журналистики.

Сегодня все актуальнее становится проблема оценки воздей­ствия, которое эти изменения в журналистском и организационном мышлении оказывают на профессию журналиста и редакционную самостоятельность. В статье рассматриваются основные зарубеж­ные теоретические подходы к проблеме редакционной независи­мости, анализируются современные вызовы профессиональной и редакционной независимости.

Независимость как профессиональная ценность: нормативный подход

На протяжении двух последних столетий журналистика в стра­нах Европы прошла несколько этапов развития, отмеченных рас­цветом и падением разных форм авторитаризма (в ХУШ в. в напо­леоновской Франции), тоталитаризма и абсолютизма (в 1930-е гг. в нацистской Германии), авторитарного инструментализма (в СССР в 1917—1991 гг., в странах Центральной и Восточной Европы в 1945— 1991 гг.). Тем не менее, несмотря на идеологические влияния и их различные вариации, господствующая модель европейской журна­листики ориентировалась на общие ценности — свободу прессы, выражения мнений и коммуникации, что привело к формулиро­ванию важнейшей роли журналистики как «сторожевого пса», «четвертого сословия» (Christians et al., 2009). Институт журнали­стики стал неотъемлемой частью европейских концепций демо­кратии, в которых признается, что для соблюдения принципов служения обществу, социальной ответственности, подотчетности власти, критического отношения к элитам и «власть имущим» журналистика должна получать гарантии профессиональной неза­висимости и редакционной свободы (МакКуэйл, 2013). В соответ­ствии с этим подходом идеалом профессиональной деятельности редакций выступает качественная новостная журналистика, не за­висящая от политики или бизнеса, не подверженная влиянию со стороны лоббистских групп или служб по связям с общественно­стью, свободная от воздействия сиюминутных запросов аудитории (Schudson, 1998).

Нормативный подход к журналистике как профессии предпо­лагает, что она должна стремиться к выполнению определенной миссии, следовать профессиональным стандартам, формулирую­щим роли, функции и ценности, к которым следует стремиться медиапрофессионалам (Frolova, 2014: 131). По мнению многих европейских исследователей, профессиональная (новостная) журналистика — неотъемлемая часть демократии, и, наоборот, демо­кратический строй необходим для качественной журналистики¹ (Trappel & Meyer, 2011). Идеалы и принципы демократии и журна­листики взаимозависимы — и граждане, и демократия нуждаются в том, чтобы в решающие моменты развития общества и личности профессиональные СМИ помогали им принимать осознанные ре­шения. Можно даже предположить, что демократия — это та политическая модель общества, которая способна обеспечить юри­дические условия и реализацию принципов свободы и свободы выражения мнений, а также защиту журналистов и редакций СМИ от цензуры.

Однако такой нормативный подход, предполагающий наличие в журналистике единых профессиональных принципов, в действи­тельности небесспорен. Если журналистика — влиятельная сила, необходимая демократическому обществу, то почему она не может улучшить далекие от теоретического идеала — несовершенные, недееспособные, даже коррумпированные — демократии? Более того, примеры из социальной практики стран Южной, Централь­ной или Восточной Европы свидетельствуют, что коррумпирован­ные политики часто находятся «в связке» с коррумпированными медиа. И потому среди вопросов о природе СМИ, принципах и ус­ловиях их работы, об оценке их деятельности обязательно появля­ется вопрос о том, какие «макроусловия» — характеристики само­го демократического общества — необходимы для того, чтобы СМИ могли выполнять свои функции, сформулированные в ходе выработки общественного консенсуса².

Проблема независимости журналистики имеет глубокие корни в европейских академических медиаисследованиях. Для Д. МакКуэйла независимость журналистов представляется общеевропей­ской проблемой, причем ее уровень определяется:

• типом медиаорганизации, например новостные vs развлека­тельные СМИ, пресса vs электронные СМИ, качественные vs по­пулярные СМИ, и т.д.;

• национальным медиаконтекстом, создаваемым различными культурными и политическими традициями (МакКуэйл, 2013).

Среди тех, кто обратился к теоретическому изучению автоно­мии журналистики в широком социальном контексте, был Пьер Бурдьё. Он предложил понятие социального «поля» и подчеркнул, что поле журналистики зависимое (Bourdieu, 2005: 41). При этом независимость журналистики формируется силами, которые находятся в напряжении между «культурным» и «экономическим» капиталом. «Экономический капитал» в поле журналистики опре­деляется такими категориями экономического характера, как охват аудитории аудиовизуальными СМИ, тиражи печатной прессы, до­ходы от рекламы, маркетинг. «Культурный капитал» сопряжен с процессом создания оригинальных журналистских материалов, журналистскими разоблачениями злоупотреблений и бесчестных поступков, что влияет на социальную и политическую повестку дня (Ibid). Эти два вида капитала в поле журналистики в идеале должны подкреплять друг друга, сосуществовать «на равных», од­нако в современной медиаиндустрии «задача продать как можно больше экземпляров или привлечь как можно больше “хитов”, стоящая перед популярными новостными СМИ с большими тира­жами, часто приносит “культурное” в жертву “экономическому”» (Phillips et al., 2010: 55).

В самом широком смысле понятие редакционной независимо­сти связано с пониманием журналистики как независимого соци­ального института современного демократического общества. По мнению ряда исследователей, редакционная независимость озна­чает, что процесс формирования повестки дня, а также выбор тем, источников, мнений, стилей и жанров должны находиться в руках журналистов — сотрудников редакции, причем вмешательство внешних сил или процессов, находящихся за рамками журнали­стики, должно исключаться (МакКуэйл, 2013; Christians et al., 2009).

Во многих европейских странах редакционная независимость обеспечивалась различными механизмами, в их числе:

• положения законодательства о СМИ, предоставляющего СМИ и журналистам свободу слова, понимаемую как автономная от со­циальных институтов профессиональная деятельность;

• предусмотренный законодательством общепринятый подход к журналистике как к общественной службе;

• общественный консенсус о миссии, роли и функциях журна­листики в демократическом обществе;

• ответственность журналистики перед обществом, доброволь­но принятая журналистским сообществом подотчетность ему, что формулируется международным и национальным медиасообществом в кодексах поведения, этических кодексах, канонах журналисти­ки, декларациях принципов и тому подобных саморегулирующих документах (Кумылганова, 2013);

• соблюдение журналистикой ряда профессиональных стан­дартов, выработанных в процессе создания коллективного договора между обществом и медиапрофессионалами;

• наблюдение со стороны общества за деятельностью СМИ и ее корректировка посредством неформальных механизмов — ме­диакритики, омбудсменов (уполномоченных по СМИ), «горячих линий» при профессиональных союзах, общественных организа­ций и самих медиакомпаний.

В действительности в условиях приоритета рыночных ценно­стей в практике медиаиндустрии и усиливающейся медиатизации/ медиакратизации политики (т.е. взаимозависимости СМИ и поли­тики) (Пую, Бодрунова, 2013) идея независимости журналистов от бизнеса и политики — на уровне сообщества и редакции — стано­вится важной составляющей концепции профессионализма, в ко­торую встроена идея редакционной независимости. При этом до­статочно четко разводятся в разные стороны миссия социальной ответственности журналистики как важнейший тип ответственно­сти, лежащий в основе профессии, и ответственность журналистов перед элитами и властными институтами общества. Последние од­новременно представляют собой основных «заинтересованных лиц» — политиков, бизнесменов, собственников СМИ, рекламо­дателей, публичных персон, которые рассматривают СМИ как ин­струменты достижения узкогрупповых или личных целей. Тогда как давление общества в целом на журналистику признается един­ственно допустимым, второй вид зависимости, соответственно, представляется недопустимой формой вмешательства в профессию.

Даниэль Халлин и Паоло Манчини в известной монографии «Comparing Media Systems. Three Models of Media and Politics» рас­сматривают независимость СМИ в тесной связи с четко сформули­рованными профессиональными нормами и признанием журнали­стами миссии служения обществу. Таким образом, редакционная независимость, а также независимость самих журналистов высту­пает как одно из трех главных измерений профессионализации журналиста (Hallin & Mancini, 2004: 34). Однако исследователи выявляют и ряд серьезных препятствий, которые мешают журна­листам осуществлять контроль над результатами своего труда. Среди них наиболее очевидны:

• природа медиаиндустрии как отрасли, в которой массовое производство является нормой;

• ограниченное число примеров (или полное их отсутствие), когда предприятия СМИ находятся в собственности у журналистов;

• редкие случаи участия журналистов в управлении редакция­ми и т.д.

При этом ученые подчеркивают, что журналистская независи­мость не является непременно характеристикой отдельно взятого профессионала. Это в значительной мере корпоративная незави­симость, независимость «журналистского корпуса, взятого как единое целое» (Hallin & Mancini, 2004: 35). Для многих исследо­вателей очевидно, что независимость журналистов может суще­ствовать в обществе, которое не просто высоко ценит СМИ, но и защищает их от цензуры. В XX в. во всех европейских странах были предусмотрены правовые меры, которые гарантировали сво­боду слова (свободу СМИ) не только в конституции, но и в специ­альном законодательстве по СМИ (Kelly et al., 2008). Наряду с законодательными мерами в ХХ в. активно развивался и комплекс мер саморегулирования, который и общество, и журналисты сочли наилучшим инструментом не только обеспечения ответственности и подотчетности журналистики, но и защиты профессиональной (журналистской) независимости. Правда, Дэнис МакКуэйл обра­тил внимание на дуалистичность такого понимания, отмечая, что «...понятия социальной ответственности... подчинены профессио­нальной автономии и свободе выбирать цели и стандарты без вся­кого внешнего вмешательства» (МакКуэйл, 2013: 80).

Несмотря на наличие нормативного подхода и существование различных мер, гарантирующих редакционную независимость, ре­альность во многих странах Европы часто выглядит далекой от идеала. Журналисты испытывают многочисленные формы давле­ния на профессиональную независимость, которую считают необ­ходимым условием своей повседневной редакционной работы.

Медиасистемы во многих странах как Западной, так и Восточ­ной Европы предоставляют многочисленные примеры, подтверж­дающие, что современные бизнес-стратегии медиакомпаний с их упором на рыночные и неолиберальные ценности серьезно иска­жают практику профессиональной качественной журналистики. Как показывают многочисленные исследования, бизнес-ориентированная логика и господствующий в большинстве европейских редакций управленческий дискурс заставляют руководство совре­менных новостных организаций заботиться прежде всего о рента­бельности и экономической эффективности (Starr, 2012; Wiik & Andersson, 2013). Все больше журналистов признают, что они теря­ют контроль над своими рутинными практиками и над конечным результатом своего труда — журналистским текстом; не они реша­ют, какие события и как освещать; они также лишаются возмож­ности выражать собственное мнение, если оно идет вразрез с по­литикой организации-работодателя (МакКуэйл, 2013). Марк Дезе указывает и на другие внутриредакционные проблемы, уменьша­ющие автономию журналиста в процессе работы: конфликты между журналистами и представителями рекламных и маркетин­говых отделов, конфликты между журналистами и редакторами; постоянно давящая на журналистов необходимость повышать их технологические компетенции без отрыва от ежедневной рутины (Deuze, 2005).

Редакционная независимость: в треугольнике влияний

Несмотря на политическую трансформацию в странах Централь­ной и Восточной Европы, часто называемую расширением Европы, в 1990-х гг. экономические и культурные различия между европей­скими СМИ стали еще более очевидными. Различные политиче­ские и экономические условия на национальном и общеевропей­ском уровнях, приводящие к сохранению культурных различий в европейских медиасистемах, осмыслялись и в научных исследо­ваниях. Академический дискурс, сконцентрировавшийся в начале 1990-х гг. на концептуализации конвергенции и гомогенизации медиасистем в Европе и мире (Hallin & Mancini, 2012), перенес фокус внимания на новые тенденции — их гибридизацию и даже диверсификацию (Voltmer, 2012; Hallin & Mancini, 2012).

Наиболее очевидна роль национального фактора в развитии медиасистем и журналистики, когда специфика постсоциалистической трансформации СМИ Центральной и Восточной Европы определяла различную динамику процессов в медиасреде. А. Балтичене отмечает³, что, несмотря на все еще господствующее мне­ние об относительной однородности Центральной и Восточной Европы, появились исследования, которые подчеркивают важ­ность понимания трансформаций в этом регионе как комплекса разнообразных (докоммунистических, коммунистических и посткоммунистических), доставшихся им по наследству характерных признаков их политической культуры (Gross & Jakubowicz, 2012). И потому следует признать, что хотя принципы и ценности свобо­ды, разнообразия и беспристрастности СМИ выступают в качестве нормативного идеала европейских новостных СМИ, их реализа­ция практически всегда определяется, и в некоторых случаях даже осложняется, спецификой страны.

Однако, несмотря на различия в реализации нормативных под­ходов, на сокращение возможностей журналистов принимать са­мостоятельные решения, варьирующиеся в зависимости от статуса государства, медиасистемы и конкретной редакции, во всех случаях можно выделить три важнейших фактора воздействия на редакци­онные практики. Именно они определяются национальным ха­рактером основных действующих сил классического треугольника Галтунга и в зависимости от контекста могут оказывать различные воздействия на работу и независимость журналистов. Это полити­ка, бизнес и медиатехнологии.

В течение столетий политика и политики постоянно покушались на независимость журналистов, хотя и с разной степенью успеш­ности. Принципы объективной журналистики, в основе которых лежит опора на факты и признание принципа беспристрастности, оспаривались ангажированной политической журналистикой. Имен­но она с момента возникновения европейской журналистики гос­подствовала сначала в газетах, а впоследствии и во всех новостных СМИ. Как это ни парадоксально, даже сегодня многие авторитет­ные исследования фиксируют распространение политической ан­гажированности в профессиональных редакционных культурах в европейских странах «старой демократии» (Weaver & Willnat, 2012), что заставляет признать автономию профессиональных журнали­стов весьма уязвимой.

Политический фактор, усиленный экономическими проблема­ми, еще более опасен для постсоциалистических государств Цент­ральной и Восточной Европы. Политические стратегии элит в этих странах определяются не только их стремлением усилить полити­ческий контроль над экономическим капиталом и ресурсами, но и привлечением, «ангажированием» СМИ для этих целей. Функцио­нирующие в рыночных условиях медиаиндустрии Центральной и Восточной Европы в результате новых реальностей сформировали стратегии манипулирования общественным мнением, политиче­ского популизма, политической сенсационности и консьюмериз­ма. И эти практики стали серьезно воздействовать на профессио­нализацию журналистики, прежде всего на ее независимость, оцениваемую с использованием показателей свободы СМИ, кото­рые в странах Центральной и Восточной Европы оказались на­много ниже, чем в странах Западной Европы (Bajomi-Lazar, 2014; Stetka, 2013).

Экономика всегда была одним из главных факторов в деятель­ности СМИ. В последние десятилетия становления глобального неолиберализма такие индикаторы успешности медиакомпаний, как экономическая эффективность, возврат инвестиций, размер прибыли, рыночная конкурентоспособность, стоимость акций, превратились для медиаменеджеров и медиасобственников в наи­более очевидные свидетельства успеха. Это, естественно, снизило значение для работодателей социально детерминированных про­фессиональных стандартов журналистики, журналистской этики и важности их защиты (Wiik & Andersson, 2013). Во многих странах Западной Европы в начале 2000-х господствовавшие идеи соци­ального контракта стали частично или полностью игнорировать­ся, и контроль в некоторых сферах (например, в образовании или здравоохранении), который ранее осуществлялся правительством, перешел к рынку. Как подчеркивают некоторые исследователи, главной ошибкой подобного подхода, распространившегося в об­ласти СМИ, стало пренебрежение тем фактом, что производимые журналистом новости/контент по сути являются общественным товаром, производство которого в чисто рыночных условиях ведет к негативным социальным последствиям (Starr, 2012).

Технический прогресс, развитие интернета и социальных сетей — это новые влиятельные факторы, которые недавно превратились в угрозу редакционной независимости, бросив вызов традицион­ным компетенциям журналистов и их взаимоотношениям с ауди­ториями (Pavlik, 2001; Вырковский, Борисяк, 2013: 90). Деятель­ность интернет-журналистов, блогеров и любителей сегодня по многим параметрам отличается от работы профессионалов: отсут­ствует контроль редактора, новости создаются за стенами редак­ции, нет постоянного рабочего места, есть возможность интерак­тивной доставки контента из любой точки мира (Fenton, 2010: 6). Таким образом, вызовы, которые технический прогресс и цифровая революция бросают журналистике, имеют серьезные последствия, среди которых наиболее существенные:

• сокращенные циклы производства новостей и усиление дав­ления «дедлайнов» на журналистов;

• диверсификация источников;

• обеспечение аудитории прямым доступом к новостям;

• изменение новостных повесток дня;

• смещение уровней контроля в профессиональную сторону;

• отсутствие в медиаорганизациях достаточных ресурсов для удов­летворения всех потребностей новой аудитории,

• институционализация copy-paste журналистики и др.

Неудивительно, что в контексте происходящих в СМИ перемен понятие редакционной независимости как неотъемлемой части профессиональной журналистики требует нового понимания и новой концептуализации. Для сохранения редакционной незави­симости в СМИ стран Европы на протяжении второй половины ХХ в. были созданы разнообразные механизмы и инструменты. Не­смотря на то что эффективность подобных мер и инициатив опре­делялась взаимодействием с культурными традициями своих стран (Hallin & Mancini, 2004), некоторые из них оказались применимы и в других национальных контекстах. Например, среди механизмов поддержания редакционной независимости, распространившихся в европейских странах, следует назвать уставы редакций, органи­зацию собственности медиакомпаний в форме трестов (фондов), акционерный статус журналистов, наличие в редакциях должностей омбудсмена (Федотов, 2009).

Однако европейской журналистике, опирающейся на упомяну­тые нормативные подходы и использующей на протяжении десяти­летий перечисленные механизмы, становится все сложнее сохра­нять свои профессиональные идеалы в современных условиях.

Усложняющийся комплекс внешних и внутренних влияний

Практика европейских стран показывает, что редакционная не­зависимость — практически везде — подвергается сегодня много­численным влияниям разной природы. Потому и оказываемые ими воздействия имеют разный масштаб и статус. Представляется, что наиболее очевидно разделение таких факторов на внешние (поли­тика, экономика, общество в целом) и внутренние (экономические интересы медиавладельца, корпоративные редакционные стан­дарты, стереотипы журналистов и редакционных коллективов). Медиатехнологии, которые оказывают значительное воздействие на деятельность журналистов и редакции, могут быть рассмотрены и как внешняя, и как внутриредакционная сила влияния (табл. 1).

Анализ факторов, влияющих на редакционную независимость и ограничивающих ее, имеет давнюю историю. Во второй половине ХХ в. многими авторами было признано, что влияние на журнали­стов оказывают владельцы, рекламодатели, службы по связям с об­щественностью, режим работы, социальное окружение и аудитория СМИ. Недавние исследования подтверждают, что современные цифровые технологии, интернет и социальные сети становятся все более влиятельными факторами воздействия на редакционную не­зависимость, хотя и не все влияния такого рода можно расцени­вать как негативные (Deuze, 2005: 449). Х. Харро-Лойт и Э. Лаук включают в новый перечень и редакционный статус журналиста, круг освещаемых им тем, а также «индивидуальную восприимчи­вость и способность понимать, что такое независимость» (Harro-Loit & Lauk, 2012). Медиатехнологии могут производить неодно­значные эффекты, так как они выступают одновременно и как внешние влияния (аудитория, журналисты-любители, источники новостей), и как внутренние (новые темпы повседневной работы, производства и распространения новостей, совмещение профес­сий, внутриредакционная конкуренция).

Следует оговориться, что приведенная классификация доволь­но условна: некоторые факторы могут выступать для конкретных редакций не только как внутренние, но и как внешние. Так, общий уровень технологического развития в индустрии оказывает давление на практики конкретных редакций — в результате требо­вания приобретения новых технологических компетенций журна­листами формируются под давлением конкурентной среды. Или, например, практики самоцензуры, заметные на уровне отдельных редакций. Очевидно, что во многих случаях конкретные решения становятся ответом на общий культурный или социальный кон­текст. И наоборот. Внешние факторы — политика или стандарты профессиональных организаций — на уровне конкретных редакций проявляются в поведении конкретных людей.

Внешние влияния. Значительное воздействие на редакции ока­зывают силы, находящиеся за пределами медиаиндустрии, но тре­бующие внимания СМИ. Речь идет о коммерческих предприяти­ях, заинтересованных во внимании СМИ к своей деятельности (но не в рекламных сообщениях), и о политических силах (поли­тиках или гражданском обществе), цель которых — продвигать определенный политический курс. Попытки этих двух важных об­щественных сил повлиять на СМИ часто бывают неявными (Gandy, 1982), поскольку журналистские стандарты не предполагают ис­пользования легко идентифицируемых пиар-материалов (Wintour, 1972; Fengler & Russ-Mohl, 2008). Но, как подчеркивает британский журналист Майк Дэвис, неявные попытки пиар-служб бизнеса и политики управлять повесткой дня в СМИ все-таки работают, и журналисты часто используют материалы такого рода (Davies, 2009).

Рост влияния пиар-профессионалов на журналистику в послед­ние десятилетия привел к тому, что журналисты имеют дело с го­раздо большим объемом материалов пресс-служб и пиар-агентств, чем когда-либо раньше. Согласно данным исследований британ­ских ученых, в среднем в британскую национальную газету еже­дневно приходит 50—60 электронных писем от пиар-компаний. Это приводит к тому, что газета публикует больше материалов, ко­торые либо инициируются пиар-службами, либо создаются с их помощью (Fenton, 2010: 94—95). Исследования показывают, что около сорока процентов журналистских статей включают в себя материалы из текстов пиар-служб, а около половины напечатан­ных материалов содержат информацию, напрямую ими предостав­ленную (Lewis et al., 2008: 20). Свидетельств этого явления много и за пределами Великобритании, особенно в странах Южной, Центральной и Восточной Европы (Harro-Loit & Lauk, 2012).

Политические силы — партии, политики и даже бизнесмены, стремящиеся к влиянию на общество, — тоже пытаются формиро­вать повестку дня СМИ, заявлять в них о себе. Неудивительно, что во многих европейских странах журналисты все чаще считают та­ких акторов интересными источниками получения сенсационной или инсайдерской информации, превращая их во влиятельных партнеров по производству новостей. Многие исследователи от­мечают возросшую в последние десятилетия зависимость журна­листов от политиков, которые превратились в своеобразных «кон­тролеров» производства новостей, формирующих повестку дня в собственных интересах.

При этом политическая инструментализация журналистики, прежде всего в Южной, Центральной и Восточной Европе, в усло­виях отсутствия (или сбоя) механизмов, обеспечивающих редакционную и профессиональную независимость журналистов, оформилась в четко выраженную тенденцию (Bajomi-Lazar, 2014). Государственный патернализм, как называет его Карол Якубович, часто проявляется в «ситуации, когда политика является преобла­дающей и влиятельной силой общества» (Jakubowicz, 2007: 304), тем самым делая уязвимой редакционную независимость.

Еще одним источником внешнего давления традиционно счи­таются акционеры/собственники предприятий СМИ, а также их маркетинговые отделы. С точки зрения нормативного подхода, в этом отражается основной конфликт, заложенный в СМИ, явля­ющихся одновременно и институтом демократии, и коммерческим предприятием. Медиасобственники и менеджеры СМИ считают, что работа журналистов должна определяться логикой бизнеса. Правда, ситуация в европейских странах неоднородна. Проводя опрос журналистов в 1992 г., Донсбах и Паттерсон обнаружили: около трети итальянских журналистов и менее десяти процентов немецких журналистов признают, что они испытывали «давление со стороны руководства» в своей профессиональной деятельности (цит. по: Hallin & Mancini, 2004: 35). В постсоциалистических странах давление со стороны владельцев оценивается как более агрессивное и угрожающее, поскольку здесь с профессиональными журналистами владельцам легко договориться, используя такой простой рычаг, как «желание журналистов кушать» (Harro-Loit & Lauk, 2012).

Однако подобное давление имеет место не везде, и, как утверж­дает, например, Хамфрейс, «подтверждений прямого внешнего влияния на британские СМИ практически не найдено, хотя в целом коммерческое давление неблагоприятно сказывается на качестве новостей. Основная сфера потенциального прямого влияния — руководящие указания владельца, передаваемые посредством внут­ренней управленческой инфраструктуры, но его реальная степень — вопрос спорный» (Trappel et al., 2011: 323).

Новые примеры проявления давления на редакции со стороны внешних экономических сил, особенно в период экономического кризиса 2008—2010 гг., — это сокращение зарплат, увольнения журналистов, требования выполнять больше работы меньшими силами, увеличение числа журналистов-фрилансеров, объединение редакций в рамках горизонтальных и диагональных медиакомпаний, переход редакций в конвергентную среду (Fenton, 2010: 41).

Одним из новых источников внешнего давления на редакции стала активизация  непрофессионалов, или гражданских журнали­стов, которые способны изменить профессиональную журнали­стику и повлиять на ее стандарты независимости, поскольку они сами как часть аудитории начинают оказывать заметное воздей­ствие на производство и распространение новостей (Ibid: 41).

Внутренние влияния на редакционную независимость и профес­сиональные журналистские стандарты исходят преимущественно от организационных структур (Lowrey et al., 2011) и редакционных культур, определяемых традициями и ценностями, которые под­держиваются в редакциях и обществе в целом (Hallin & Mancini, 2004). Дедлайны, сократившиеся в результате интенсификации информационных потоков, необходимость повышения технической квалификации для работы в конвергентной редакции и для разных медиаплатформ, сокращения штата и финансирования (Gandy, 1982; Davies, 2009) — все эти процессы оказывают серьезное влия­ние на независимость журналистов.

Природа воздействий на профессиональные редакционные стан­дарты, исходящих от источников информации, неоднородна и сложна, поскольку для многих журналистов источники информа­ции являются внешним фактором, связанным либо с профессио­нальной новостной средой (информационные агентства, другие СМИ), либо с личными контактами. Однако выбор новостей всегда происходит на рабочем месте в условиях нехватки времени, высо­кой скорости поступления информационных потоков и скользя­щих дедлайнов. Результаты исследования, проведенного учеными Кардиффского университета, показывают, что не более пятой части сюжетов были найдены самими репортерами за пределами редак­ции, все остальные были взяты из внешних источников. Более того, было установлено, что даже когда журналисты сами инициировали свои публикации, у них не было времени воспользоваться несколькими источниками (Fenton, 2010: 93; Davies, 2009: 5).

Новые тенденции развития в журналистике и медиаиндустрии порождают и новые влияния на редакционные практики. Так, од­ним из внешних факторов, влияющих на реализацию профессиональных стандартов, становится сильное гендерное неравенство; доказательством этому служит тот факт, что мужчин принимают в штат редакций чаще, чем женщин. Причем обязательное требо­вание владения цифровыми технологиями ставит в невыгодное положение журналистов более старшего возраста, особенно жен­щин (Lee-Wright, цит. по: Fenton, 2010: 82).

Воздействие современных технологий включает в себя давление, исходящее от интегрированных редакций, и их влияние на медиа­производство новостей, профессиональные журналистские стан­дарты и этику, а также журналистские культуры. Все более заметное воздействие проистекает от необходимости журналистам обладать большей технической подготовкой, от умения работать в конвер­гентной, мультиплатформенной многоканальной медиасреде. В ре­зультате это снижает конкурентоспособность постоянных штатных журналистов редакции по сравнению с более мобильными и менее оплачиваемыми фрилансерами. Согласно исследованию, проведен­ному в странах ЕС в начале 2010-х г., среди европейских журнали­стов фрилансеры составляли в среднем около 27% всех журнали­стов. Но если в Венгрии и Болгарии их насчитывалось не более 20%, то во Франции и Германии речь шла уже о 60%. В целом, около 10% журналистов работали по временным контрактам или на каких-то иных нетипичных условиях (Feasibility Study, 2011).

Опрос европейских журналистов также продемонстрировал, что недавние изменения в структуре традиционных редакций под влиянием дигитализации привели к появлению более рентабель­ных моделей, которые объединяют в рамках одной редакции тра­диционные журналистские и редакторские практики с созданием цифровых интерактивных медиапроектов. Интегрированные (кон­вергентные) редакции, которые уже появились в 40% европейских медиакомпаний, и распространение независимых трудовых отно­шений все больше требуют появления новых для рынка труда должностных профилей, которые можно найти главным образом среди фрилансеров. Опрос показал, что в таких европейских стра­нах, как Франция, Великобритания и Румыния, редакциям более свойственны новые подходы, чем, например, в Швеции, Польше или Испании. Эти подходы трансформируют повседневную про­фессиональную работу редакции таким образом, что журналисты меньше создают самостоятельных текстов. Веб-журналисты BBC News заявляли, что они огорчены тем, что превращаются в помощ­ников редактора, занимающихся переформатированием текстово­го материала. Некоторые журналисты подчеркивали, что новые условия работы с множеством фактов и очевидцев «сводят их роль к роли мясника, заправляющего агрегат для изготовления соси­сок» (Ibid: 81).

Заключение

Сегодня, когда в медиаиндустрии много говорится о смерти традиционных (старых) СМИ, вопрос о редакционной независи­мости как условии сохранения стандартов профессии представля­ется более чем актуальным. Политические, экономические, техно­логические воздействия на работу журналистов, организованную в рамках традиционной редакции, ставят вопрос не только об отвечающих запросам времени профессиональных компетенциях журналистов. Встает и более широкий вопрос о выживании про­фессии, которая до сих пор остается ключевым компонентом соци­альных коммуникаций современного общества. Тот независимый арбитраж в интересах аудитории, который призвана проводить журналистика, требует определенных условий и понятных профес­сионалам инструментов. В нормативной теории СМИ эти условия и инструменты предполагали формирование и реализацию прин­ципов редакционной независимости, вмешиваться в которую не могли бы ни внешние, ни внутренние силы.

Действительность же оказалась далека от теоретического идеала даже с момента его появления. Реалии современного общества — прежде всего неолиберальные стратегии медиарынка, медиатизация политики, медиатехнологии, радикально меняющие коммуника­ционные практики, — наряду с быстрым изменением внутриредакционных практик заставляют ставить вопрос о сохранении не только концептуальной значимости понятия «редакционной неза­висимости», но и о практических мерах защиты редакций как ос­новы аналитической и социально значимой журналистики.

Примечания

¹ Использование в данном случае термина «новостная журналистика» связано с необходимостью разграничить общеполитические, социально ориентированные и развлекательные СМИ, журналистский (аналитический) и нежурналистский (нацеленный на отдых, развлечение) контент. Последнего в СМИ становится все больше, что вызывает у исследователей большую озабоченность в связи со сниже­нием социальной значимости многих журналистских материалов (см.: МакКуэйл Д. Журналистика и общество. М., 2014).

² MDCEE (2013). Media and democracy in Central and Eastern Europe (project design). Available at: http://mde.politics.ox.ac.uk/index.php/research, 17.06.2014).

³ Balcytiene A. (2014) Media roles, civic duties, and political responsiveness in CEE: What democracy is and what it isn’t. The paper presented at 7^th International Central and East European Media Conference CEECOM 2014. Wroclaw, June 13, 2014.

Библиография

Вырковский А.В., Борисяк Д.А. Бизнес-процессы в новостной журнали­стике // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2013. № 4.

Кумылганова И. А. Этические основы информационных коммуника­ций: зарубежные подходы и традиции. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2013.

МакКуэйл Д. Журналистика и общество. М.: МедиаМир, Факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, 2013.

Медиакратия: современные теории и практики / под ред. А.С. Пую, С.С. Бодруновой. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2012.

Настольная книга по медийному саморегулированию / Под ред. М.А. Фе­дотова. М.: Творческий центр ЮНЕСКО, 2009.

Bajomi-Lazar P. (2014) Party colonization of the media in Central and Eastern Europe. Budapest: CEU Press.

Bourdieu P. (2005) The political field, the social science field and the journalistic field. In R. Benson & E. Neveu (eds.) Bourdieu and the Journalistic Field. Cambridge: Polity. Pp. 29–47.

Christians C., Glasser T., McQuail D., Nordenstreng K., White R. (2009) Normative theories of the media: Journalism in democratic societies. Urbana and Chicago: University of Illinois Press.

Davies N. (2009) Flat earth news. London: Vintage Books.

Deuze M. (2005) Professional ideals and ideology of journalists reconsidered. Journalism 6: 442—464.

Dunas D. (2014) Mapping Mass Communication Theories in Contemporary Russia. In Word of Media. Yearbook of Russian Media and Journalism Studies. Pp. 128—146.

Fenton N. (2010) New media, old news: Journalism and democracy in the digital age. London: Sage.

Fengler S. & Russ-Mohl S. (2008) Journalists and the information-attention mar­kets: towards an economic theory of journalism. Journalism 9 (6): 667—690.

Feasibility study for the preparatory action “ERASMUS for journalists”. Part 2 — Statistical Review. Final report. March 2011.

Frolova T. (2014) Civil Applications in Russia’s Media Communication Structure. In World of Media. Yearbook of Russian Media and Journalism Studies. Pp. 128—146.

Gandy O.H. (1982) Beyond agenda setting: Information subsidies and public policy. Norwood (N.J.): Ablex Publishing.

Gross P., Jakubowicz K. (2012) Media transformations in the post-communist world: Eastern Europe’s tortured path to change. Plymouth: Lexington Press.

Hallin D., Mancini P. (2004) Comparing media systems: Three models of media and politics. Cambridge: Cambridge University Press.

Hallin D., Mancini P. (eds.) (2012) Comparing media systems beyond the Western world. Cambridge: Cambridge University Press.

Harro-Loit H., Lauk E. (2012) Journalist’s professional autonomy: Europe-wide comparison. Paper presented at the seminar “Journalists’ professional autono­my and journalism ethics”, University of Jyvaskyla, 14 June, 2012.

Jakubowicz K. (2007) Rude awakening: Social and media change in Central and Eastern Europe. Cresskill; N.J.: Hampton Press.

Kelly M., Mazzoleni G., McQuail D. (2008) The media in Europe. London: Sage.

Lewis J., Williams A., Franklyn B., Thomas J., Mosdell N. (2008) The quality and in­dependence of British journalism. Cardiff: Cardiff University.

Lowrey W., Parrot S., Meade S. (2011) When blogs become organizations. Jour­nalism 12 (3): 243—259.

Pavlik J. (2001) Journalist and new media. CA: Columbia University Press.

Phillips A., Couldry N., Freedman D. (2010) An ethical deficit? Accountability, norms, and the material conditions of contemporary journalism. In N. Fenton (ed.) New media, old news: Journalism and democracy in the digital age. London: Sage. Pp. 51—69.

Schudson M. (1998) The public journalism and its problems. In D. Graber, D. McQuail, P. Norris (eds.) The politics of news, the news of politics. Washington, DC: CQ Press. Pp. 132—149.

Starr P. (2012) An unexpected crisis: The news media in postindustrial democracies. The International Journal of Press // Politics 17 (2): 234—242.

Stetka V. (2013) Media ownership and commercial pressures. Report presented at the Final MDCEE project conference “Media and Democracy: CEE in a Com­parative Context”. The European Studies Center, St. Antony’s College, Univer­sity of Oxford, July 9—11, 2013.

Trappel J., Meier W. (2011) On media monitoring: The media and their contribu­tion to democracy. New York: Peter Lang Publishing.

Trappel J., Nieminen H., Nord L. (2011) The media for democracy monitor: A cross­national study of leading news media. Goteborg: Nordicom.

Voltmer K. (2012) How far can media systems travel? Applying Hallin and Mancini’s Comparative Framework outside the Western World. In D. Hallin, P. Mancini (eds.) Comparing media systems beyond the Western World. Cambridge: Cambridge University Press. Pp. 224—245.

Weaver D.H., Willnat L. (2012) The global journalist in the 21^st century. London: Routledge.

Wiik J., Andersson U. (2013) Journalism meets management: Changing leadership in Swedish news organizations. Journalism Practice 7 (6): 705—719.

Wintour C. (1972) Pressures on the press: An editor looks at Fleet Street. London: Andre Deutsch.

Поступила в редакцию 29.07.2014