Мультимедиа как коммуникационный феномен: анализ зарубежных исследований

Раздел: Теория журналистики и СМИ

В статье анализируются зарубежные концепции и подходы к феномену мультимедиа. Автор проводит метаанализ научных публикаций, вышедших на страницах ведущих англоязычных журналов по коммуникации и социальным наукам. В выборку попали 106 статей, которые касаются мультимедийности и опубликованы за последние 17 лет. С помощью контент-анализа выявлены основные исследовательские методы, частотность ключевых слов, основные направления научной мысли в сфере мультимедиа. Как показал анализ, чаще всего встречаются эмпирические статьи. Наиболее распространенным тематическим направлением оказались кейс-стади отдельных СМИ, которые используют мультимедийные материалы. На втором месте по количеству находятся статьи, посвященные мультимедиа как коммуникационному феномену. Автор приходит к выводу, что, несмотря на очевидный рост интереса исследователей к мультимедийности, в зарубежных научных статьях нет единого подхода к определению этого явления. Исследователи часто приводят противоречащие друг другу трактовки данного термина. Различие между такими явлениями, как конвергенция и мультимедиа, на данный момент четко не определено.

Введение

Мультимедиа — феномен, который получил широкое распро­странение в цифровую эпоху и серьезно изменил коммуникацию в разных сферах. Сегодня мультимедиа как технология используется в индустрии развлечений, туризме, музейном деле, искусстве, меди­цине, образовании и многих других областях. В журналистике мультимедийность как особый принцип представления информации стал активно развиваться в начале 2000-х гг. Однако, несмотря на широкое поле практического применения мультимедиа, серьезных теоретических трудов, осмысляющих природу этого феномена, до сих пор немного. Стоит отметить, что до сих пор нет единого уни­фицированного определения мультимедийности, а некоторые де­финиции откровенно противоречат друг другу.

Как отмечают редакторы сборника статей Perspectives on Multi­media: Communication, Media and Information Technology, слово муль­тимедиа превратилось в модный термин эпохи всеобщей компью­теризации, однако популярность этого термина только усложнила работу теоретиков (Burnett, Brunstrom, Nilsson, 2004). Кроме того, долгие годы мультимедийность рассматривалась только в техноло­гическом ключе, а коммуникативный и культурологический аспект этого явления часто не отмечался вовсе.

За последние 10—15 лет произошло множество изменений как в практике применения мультимедиа, так и в исследованиях, посвященых мультимедийности. Мы решили выяснить, как сильно продви­нулись зарубежные исследователи в анализе мультимедиа. Для этого были сформулированы следующие исследовательские вопросы:

1) Какие направления исследований феномена мультимедиа получили наибольшее развитие на Западе?

2) Какие теоретические подходы доминируют в зарубежных трудах, посвященных мультимедиа?

3) Расходятся ли западные исследователи в трактовке этого фе­номена или им удалось прийти к консенсусу?

Западные научные статьи были выбраны, так как основные теоретические и эмпрические выкладки в сфере мультимедийности принадлежат зарубежным исследователям. Интересной иссле­довательской задачей будущего представляется сравнение зару­бежных наработок с трудами российских теоретиков медиа.

Мультимедиа как предмет исследования в западной научной литературе

Чтобы понять, в каком направлении двигалась научная мысль в сфере мультимедиа, мы провели метаанализ публикаций, посвя­щенных мультимедиа и мультимедийной журналистике. В качест­ве отправной точки был выбран 2000 год, так как именно тогда мультимедийность приобрела осязаемые черты, для массового пользователя стали доступны персональные компьютеры, которые позволяли воспроизводить мультимедийный контент. Поиск зару­бежных статей осуществлялся на сайтах наиболее авторитетных научных журналов в сфере журналистики и массовой коммуника­ции. К примеру, журнал New media and society сейчас находится на первом месте в рейтинге научных изданий в области коммуника­ции и медиа, обладая крайне высоким импакт-фактором - 4.180 пунктов. Всего методом контент-анализа было проанализировано 106 статей, опубликованных за последние 17 лет. В выборку попа­ли только те статьи, в которых термин мультимедиа входит в спи­сок ключевых слов. Если в публикации не были указаны ключевые слова, то мы обращали внимание на название и использование в нем слова мультимедиа. Стоит отметить, что тер­мин мог быть в комбинации с другими словами. Например, multi­media journalism, multimedia groups, multimedia art, multimedia storytell­ing, multimedia installation и т.д. Анализировались лишь те труды, в которых мультимедиа рассматривается как коммуникационный феномен. В обзор не были включены научные изыскания, посвя­щенные исключительно технологической стороне мультимедиа. Соответственно, поиск статей осуществлялся на сайтах изданий по гуманитарным наукам. В корпус текстов не попали редакцион­ные статьи, а также рецензии на различные научные издания. В итоге мы отобрали 106 статей, опубликованных в следующих журналах: Journalism, Journalism Practice, Journalism Studies, Journalism and Mass Communication Quarterly, Digital Journalism, International Communication Gazzette, Journalism & Mass Communication Educator, International Journal of Cultural Studies, Electronic News, Journal on Re­search on Computing in Education, Media International Australia, The Journal of General Psychology, Journal of Media Business Studies, Written Communication, New Media and Society, Media Psychology, Journal of Broadcasting and Electronic Media, Educational Media International, Ap­plied Artificial Intelligence: An International Journal, Journal of Technolo­gy in Human Services, Asia Pacific Media Educator, Visual Communica­tion, The Information Society, Journal of Media Practice, Discourse & Communication, Television and New Media, New Review of Hypermedia and Multimedia, Behaviour & Information Technology, Asian Journal of Communication, Information, Communication & Society, Communication Teacher, Newspaper Research Journal, Digital Creativity, Animation. В нашу выборку попало больше всего публикаций из пяти журна­лов: Digital Journalism, New Media & Society, Journalism Practice, Jour­nalism Studies, Journalism, Journalism&Mass Communication Educator.

В представленном графике отражена динамика роста публика­ций, посвященных мультимедиа за последние 17 лет. Как мы ви­дим, с развитием феномена интерес исследователей к теме мультимедиа постоянно увеличивался и продолжает расти.

В процессе контент-анализа мы фиксировали следующие ха­рактеристики статей:

1) дисциплина, в рамках которой анализируется феномен муль­тимедиа (журналистика, дизайн, медиапсихология, теория комму­никация, педагогика и т. д.);

2) объект исследования (форматы и жанры мультимедийной журналистики, новые журналистские навыки, мультимедийное искусство и т. д.);

3) теоретическая или эмпирическая статья;

4) исследовательские методы, которые использовались в науч­ной публикации;

5) частотность тех или иных ключевых слов.

Следует отметить, что в зарубежных исследованиях авторы, как правило, не выделяют четко объект и предмет исследования, поэ­тому нам приходилось вычленять эти категории из статей само­стоятельно.

Результаты контент-анализа показали, что из 106 научных статей 25 были теоретическими, а остальные 81 представляли результаты эмпирических исследований. Теоретические статьи были написаны либо в форме эссе, либо содержали полноценный теоретический анализ с использованием методов индукции, дедукции и т. д.

Распределение статей по академическим дисциплинам отраже­но в таблице 1. В некоторых случаях темы находились на стыке двух дисциплин, поэтому общее количество указанных направле­ний превышает число проанализированных статей.

Как мы видим, в данном рейтинге лидирует журналистика. Зару­бежные исследователи чаще всего обращались к мультимедийное™ в контексте того, какие новые форматы и жанры появляются в жур­налистике, какими новыми журналистскими компетенциями дол­жен обладать журналист, как трансформируется редакция в связи с переходом на конвергентное и мультимедийное производство. Ко­нечно, такие результаты можно объяснить тем, что мы подвергли анализу статьи в журналах, посвященных в большей мере медиа и коммуникации, а не всем социальным наукам, что повлияло на ко­нечный рейтинг.

На основе анализа объекта и предмета исследования мы выде­лили основные тематические направления, которые рассматрива­лись в статьях. Эти направления были сформулированы эмпири­ческим путем. В процессе классификации статей нам пришлось укрупнить некоторые тематические блоки, в связи с тем что объ­ект в каждом случае представляет собой довольно конкретное, уз­кое проблемное поле (см. табл. 2).

В категорию Другое попали две статьи, которые не подходили ни в одну из перечисленных тематических категорий. Одна была посвящена визуальному анализу как методу изучения мультиме­дийного контента, а вторая — платформе Твиттер в контексте ис­пользования ее журналистами для распространения журналист­ских мультимедийных произведений.

Анализ ключевых слов позволил нам выявить наиболее часто встречающиеся термины. Как мы уже указали, не все научные пу­бликации имели ключевые слова. В 11 статьях этот элемент отсутствовал.

Слово multimedia есть практически во всех статьях, поэтому его частотность мы не выявляли. Соответственно, на втором месте по частотности было ключевое слово journalism (журналистика). Без определений и уточнений оно встречалось 12 раз, в сочетании с другими словами (например, digital journalism, citizen journalism и т. д.) — 19 раз. На втором месте (13 раз) оказались словосочета­ния, в которых присутствовало слово learning, то есть (обучающий, обучение). Также довольно частотным ключевым словом был тер­мин конвергенция. Результаты анализа ключевых слов представле­ны в таблице 3. В ней приведены первые пять терминов, которые чаще всего упоминались в качестве ключевых слов.

Также следует отметить, что группа ключевых слов содержала слово news в значении прилагательного новостной или в значении существительного новости. Кроме того, семантическое поле фор­мируется в случае со словами digital (цифровой) и media (медиа).

Что касается остальных ключевых слов, то они не складывают­ся в семантические блоки и появляются поодиночке.

В таблице 4 представлены методы, которыми пользовались зару­бежные исследователи при анализе. В большинстве статей, которые попали в нашу выборку, использовался один метод. В редких случаях ученые обращались к комплексу методов. Также следует уточнить, что метод кейс-стади трактовался по-разному. В некоторых случаях речь шла о том, что исследователь брал конкретную редакцию и ана­лизировал эмпирические данные, связанные с ее деятельностью и обнародованные в открытых источниках. В других случаях кейс-стади оказывался зонтичным методом, который включал в себя контент-анализ, интервью с сотрудниками редакции и другие методы, направ­ленные на сбор эмпирических данных самими исследователями.

Отметим, что в таблице этнографический анализ и наблюдение разведены, так как не любой процесс наблюдения можно отнести к этнографическим методам. Мы опирались на те термины, кото­рые указывали авторы публикаций. Если они утверждали, что проводят этнографический анализ в рамках направления медиаан­тропология, то мы так и указывали при подсчете. Если исследова­тели писали, что проводили наблюдение над работой редакции, к примеру, но не делали отсылку к этнографии, мы выделяли метод в отдельную категорию.

Как мы видим, контент-анализ позволил нам выделить направ­ления исследований, которые привлекли наибольшее внимание зарубежных авторов. В следующих разделах мы попробуем обоб­щить новое знание, которое, на наш взгляд, следует ввести в науч­ный обиход и представить российским исследователям медиа и коммуникации.

Кейс-стади СМИ

В отдельный блок мы выделили исследования, в которых ана­лизируется использование мультимедийного контента в конкрет­ных СМИ, однако не ставится задача разобрать какой-то конкрет­ный формат или практику.

Одно из исследований, попавшее в нашу выборку, посвящено анализу конвергентных практик в четырех редакциях в США (Singer, 2004). В статье авторы делают упор не столько на контент, сколько на организационные практики, которые сопутствуют пе­реходу к мультимедийному производству. Внимание американских ученых привлекли печатные СМИ, которые начали перестраивать свои редакции в связи с активным развитием сайта. Проведенный анализ показал, что журналисты в этих массмедиа осознают неиз­бежность конвергенции и мультимедийности, но также отмечают столкновения, которые происходят между представителями тра­диционной индустрии и новых медиа. Интересным представляет­ся и обзор мультимедийных редакционных практик в разных стра­нах. Например, в корпус работ попали публикации о развитии мультимедийной журналистики в Словении (Vobic, 2011), Испа­нии (Ureta, 2011), Швеции (Karlsson, Clerwall, 2012), Ирландии (Kerr, 2000).

Рассмотрев весь корпус публикаций, можно выделить ряд авто­ров, которые вносят вклад в теорию мультимедиа и отличаются концептуальным подходом. Одним из них является нидерланд­ский исследователь Марк Дезе, который еще в начале 2000-х начал разрабатывать тему мультимедийной журналистики. Его статью What is multimedia journalism можно назвать программной. Автор приходит к важному выводу, что онлайн-журналистика не всегда является мультимедийной. Использование мультимедиа потенци­ально заложено в онлайн-СМИ, но не является всеобщим прави­лом. Поэтому мультимедийную журналистику и онлайн-журнали­стику нельзя рассматривать как синонимы (Deuze, 2004). Также Дезе предлагает определение термину мультимедийная журнали­стика. Он дает две взаимосвязанные дефиниции:

1) представление новостной истории на сайте с использовани­ем двух и более медийных форматов, таких как слово, музыка, ста­тичные или динамические изображения, графическая анимация и т. д.;

2) интегрированное представление новостной истории с помо­щью разных медиа, таких как веб-сайт, email, MMS, SMS, радио, телевидение и т. д. (Deuze, 2004).

Как мы видим, второе определение больше похоже на трактовку термина конвергенция. Следует отметить, что со временем дефини­ция явления мультимедийная журналистика претерпело трансфор­мацию. Скандинавский исследователь Стин Стинсен, развивая мысль Дезе, в некотором роде спорит с ним, указывая на то, что мультимедийная журналистика — это использование по крайней мере трех знаковых систем, так как материал, состоящий из фото­графии, и текст в онлайн-СМИ никто не назовет мультимедийным произведением (Steensen, 2011).

Другим исследователем мультимедийной журналистики явля­ется уже упомянутая Сьюзан Джейкобсон, которая фокусирует свое внимание на процессе развития мультимедийной журналистики, на некоторых форматах, используемых в мультимедийных СМИ. Ее подход характеризуется тем, что она рассматривает муль­тимедийную журналистику не как изолированный феномен, а как набор техник и приемов, истоки которых можно найти в более ранних коммуникационных практиках (Jacobson, 2010, 2012).

Еще одну важное теоретическое обобщение можно найти в ста­тье, которая нами была отнесена в блок, посвященный психоло­гии восприятия. Хотя главный фокус исследования действительно находится в поле медиапсихологии, авторы — в обзоре литерату­ры — небанально осмысляют собранный теоретический материал. Речь идет о статье Do Multimedia Matter? Cognitive and Affective Effects of Embedded Multimedia Journalism, которая написана тремя иссле­дователями — Ханной Пинкус, Магдаленой Вожисчак и Хахо Бумгартеном. В ней утверждается, что мультимедийную журналистику можно разделить на два больших направления: встроенные муль­тимедийные элементы в традиционных онлайн-материалах и тра­диционная мультимедийная журналистика, представленная на сайтах спецпроектами (Pincus, Wojcieszak, Boomgarden, 2016). От­личие первого направления от второго очевидно. В первом случае мультимедийные элементы выступают в качестве иллюстрации, а во втором представляют собой важную, самоценную часть повест­вования.

В целом, несмотря на наличие определенного количества пу­бликаций по теме, сложно говорить о выстроенном и непротиво­речивом теоретическом осмыслении феномена мультимедиа. Недостаточно четко сформирован и терминологический аппарат. Особенно ярко это прослеживается в блоке, посвященном форма­там и жанрам мультимедийной журналистики.

Мультимедийное искусство

В этот блок мы отнесли статьи о новом направлении в искусст­ве, сформировавшемся благодаря развитию мультимедийности. В статьях из нашей выборки авторы в основном анализируют от­дельные работы художников. Практически все тексты написаны в жанре научного эссе, нет серьезных попыток теоретического ос­мысления описываемых явлений, ведь в фокусе нашего исследо­вания — феномен мультимедиа в коммуникационном срезе.

Тем не менее среди рассмотренных работ есть и интересные. Например, в одной из публикаций автор анализирует арт-инсталляции корейского художника Нама Джуна Пайка и пытается встроить их в классическую теорию искусства. В статье отмечает­ся, что меняющаяся природа мультимедийных произведений ста­вит под вопрос возможность осмыслять такие работы сквозь приз­му традиционных понятий искусствознания (Holling, 2013).

Проблема форматов и жанров интересовала исследователей журналистики всегда, а с развитием онлайн-журналистики при­обрела особую актуальность, ведь традиционные журналистские жанры сильно трансформируются в цифровой среде. Именно этим проблемам посвящены некоторые статьи из нашей выборки.

Стоит отметить, что формат лонгрида как новое мультимедий­ное произведение привлекает большой интерес исследователей. В нашем корпусе материалов 3 статьи были посвящены именно этому формату.

Одна из первых статей, в которой мультимедийный лонгрид рассматривался как новый тип медиатекста, принадлежит амери­канским исследователям Трэвису Вогану и Дэйвиду Даулингу (Dowling, Vogan, 2014). Они проводят кейс-стади знаменитого лонгрида The New York Times под названием Snowfall («Снегопад»), а также сравнивают его с подобными произведениями, появивши­мися позже. В результате Даулинг и Воган приходят к выводу, что лонгрид, с одной стороны, объединяет традиции печатной журна­листики (длинные журнальные тексты), а с другой — наследует особенности кинематографа, что проявляется в особой его драма­тургии, параллакс-эффекте и т. д. Кроме того, авторы считают лонгрид особым имиджевым продуктом, который помогает изда­нию закрепить свой бренд и создать лояльную аудиторию.

Другое интересное исследование, посвященное лонгридам, принадлежит Сьюзан Джейкобсон из университета Тэмпл (США). Она провела контент-анализ 50 лонгридов, появившихся на сай­тах разных американских СМИ. Ее задача состояла в том, чтобы доказать связь между новым журналистским форматом и так на­зываемой авторской журналистикой, известной своей субъектив­ностью и использованием приемов, заимствованных из художест­венной литературы (Jacobson S., Marino J., Gutsche R., 2015). Джейкобсон приходит в выводу, что лонгрид во многом соответст­вует критериям авторской журналистики. Она также видит про­блему с репрезентацией фактов и мнений в лонгриде. Объектив­ность в мультимедийных произведениях такого рода, считает исследователь, может пострадать из-за излишнего использования кинематографических и беллетристических приемов.

Еще одна работа затрагивает другой аспект мультимедийного сторителлинга. Туомо Хиппала из университета Ювяскюля (Фин­ляндия) стремится доказать, что лонгриды эксплуатируют мульти­модальность человеческого восприятия, то есть его способность воспринимать информацию, представленную в разных знаковых системах и поступающую через разные анализаторы (Hippala, 2016). Изучив структуру 12 лонгридов, исследователь приходит к выводу, что они направлены на многоканальное восприятие чело­века. Не случайно в лонгридах используются приемы, характерные для кинематографа.

Другой формат, который привлек внимание исследователей, — так называемые мультимедийные спектакли. В одной из статей, ко­торые попали в нашу выборку, рассматривалось использование по­добных произведений для освещения темы науки. В статье ана­лизируются два научно-популярных проекта из сферы палеонтоло­гии и физики (Van Dijck, 2006). Автор рассматривает анимацию как инструмент убеждения при презентации научных теорий. Исследо­ватель приходит к выводу, что анимация создает у зрителя ощуще­ние документальности, реальности происходящего, иногда это при­водит к ложным представлениям. Вновь акцентируется внимание на кризисе объективности в мультимедийных произведениях.

Психологические особенности восприятия мультимедийного контента

С развитием новых мультимедийных форматов в психологии восприятия зародилось направление, которое обосновывает воз­можность использования мультимедийного контента в процессе обучения. Одним из основоположников этого направления стал американский психолог Ричард Мейер, который издал книгу Mul­timedia learning. В работе дается научное обоснование того, почему человек лучше запоминает информацию, которая представлена в разных знаковых системах. Этот подход получил название dual coding, или двойного кодирования (Meyer, 2009).

У Мейера много последователей и противников в современной психологической науке. Среди анализируемых нами статей теме психологии восприятия были посвящены две научные публикации. В первой из них анализировался вопрос о том, насколько ис­пользование мультимедийных элементов может помочь читателю понять информацию. Исследователи приходят к выводу, что мультимедийность не всегда приводит к улучшению когнитивных про­цессов и текстовый материал порой не уступает в этом отношении сложным мультимедийным произведениям (Pincus, Wojcieszak,

Boomgarden, 2016). Второе исследование — американского ученого Хай Трана из университета Де Поля (США) — содержит противо­положные выводы: введение мультимедийных элементов позитив­но сказывается на восприятии пользователями новостной повест­ки, однако журналисты не всегда умеют оптимально сочетать мультимедийные элементы (Tran, 2015).

Новые навыки мультимедийного журналиста

Наука о журналистике и коммуникации столкнулась со многи­ми вызовами в связи с переходом редакций к мультимедийному производству. Как практики, так и теоретики стараются понять, какими новыми навыками должен обладать журналист, чтобы успешно работать в мультимедийной редакции. Этой проблеме посвящены несколько статей в нашей выборке. Во-первых, акту­альным остается вопрос о том, как журналисты традиционных СМИ могут перестроиться и начать работать в формате мультиме­диа. В одной из публикаций затрагивается вопрос адаптации теле­визионных журналистов к новым условиям. Опрос среди репорте­ров локальных телевизионных каналов в США показал, что они понимают неизбежность прихода новой мультимедийной реаль­ности (Perez, Cremedas, 2014), однако отмечают и то, что в связи с сокращением персонала и растущими требованиями к репортеру, который должен заниматься всем (снимать, осуществлять монтаж и т. д,), качество конечного продукта снижается.

Авторы другой научной статьи, опубликованной в журнале Journalism&Mass Communication Educator, провели опрос среди жур­налистов крупнейших американских СМИ: какими качествами, с их точки зрения, должен обладать журналист, чтобы успешно ра­ботать в новой коммуникационной среде? Американские исследо­ватели приходят к выводу, что базовые журналистские навыки остаются самыми важными даже в мультимедийной редакции. По результатам опроса работодателей (Halpern Wenger, Owens, 2012), умение работать с мультимедийным контентом было только на 10 месте в рейтинге компетенций.

Особенности обучения мультимедийной журналистике

В нашу выборку попало 5 статей, посвященных обучению сту­дентов мультимедийной журналистике. В некоторых публикациях тема мультимедиа затрагивается в контексте обновления методик и целей журналистского образования в целом, а в некоторых обуче­ние мультимедиа рассматривается более детально. В отобранных нами работах есть статьи, которые показывают разные методики обучения. Например, группа исследователей из США в публика­ции рассказывают о том, как можно научить студентов использо­вать мультимедийные инструменты при освещении исторического события. В тексте они приводят интервью с участниками проекта и оценивают те навыки, которые получили студенты (Pain, Chen, Campbell, 2015). Другая интересная статья принадлежит Юлии Медведевой из университета Миссури. В ней исследователь рас­сказывает о том, как морфологический анализ может помочь студентам-журналистам при планировании своего выпускного муль­тимедийного проекта. Автор рассказывает о возможностях применения этого метода при обучении мультимедийной журналистике (Medvedeva, 2016). В то же время стоит отметить, что, про­анализировав выборку, мы можем прийти к выводу об отсутствии единых подходов к обучению мультимедиа. Пока речь идет об от­дельных экспериментах и тестировании авторских методик препо­давания.

Выводы

Анализ работ по мультимедиа показывает, что зарубежные исследоватили уделяют большое внимание нескольким направлени­ям: кейс-стади отдельных СМИ, которые производят мультимедий­ный контент, жанрам и форматам мультимедийной журналистики, а также теории мультимедиа и теории коммуникации в целом. Дру­гое крупное направление исследований — психология восприятия мультимедиа. Однако, несмотря на растущий интерес к мультиме­диа, этот феномен все еще недостаточно изучен. Например, не все­гда уделяется должное внимание теоретическому осмыслению мультимедийности в культурологическом аспекте. В то же время на основе разрозненных исследований, которые публикуются в запад­ных изданиях, все-таки можно говорить о постепенном формирова­нии теории мультимедиа.

В литературе о мультимедийности вообще и мультимедийной журналистике в частности можно отметить явное преобладание авторов из США и Англии. Конечно, мы анализировали статьи в англоязычных журналах, однако авторы из других стран также имеют возможность печататься в них. Таким образом, теория мультимедиа развивается намного динамичнее в англосаксонском мире, чем в континентальной Европе. Конечно, этот вывод следу­ет подкрепить дополнительными компаративными исследования­ми, однако описанная тенденция довольна очевидна.

На наш взгляд, мультимедийность трактуется разными автора­ми по-разному. В зарубежных исследованиях все еще нет общих подходов к тому, что из себя представляет этот феномен. Нет и четкого представления о том, в чем состоит разница между мультимедийностью и конвергенцией в контексте теории коммуника­ции и медиа.

Библиография

Burnett R., Brunstrom A., Nilsson A. G. (eds.) (2004) Perspectives on Multi­media: Communication, Media and Information Technology. Wiley, England.

Deuze M. (2004) What is multimedia journalism? Journalism Studies 5 (2): 139–152.

Dowling D., Vogan T. (2015) Can we “Snowfall” this? Digital longform and the race for the tablet market. Digital Journalism 3 (2): 209–224.

Halpern Wenger D., Owens L. C. (2012) Help Wanted 2010: An Examina­tion of New Media Skills Required by Top U.S. News Companies. Journalism & Mass Communication Educator 67 (1): 9–25.

Hartley J. (2007) “There Are other ways of being in the truth”. The uses of multimedia literacy. International Journal of Cultural Studies 10 (1): 135–144.

Hartley J., McWilliam K., Burgess J., Banks J. (2008) The uses of multime­dia: Three digital literacy case studies. Media International Australia 128: 59–72.

Hippala T. (2017) The multimodality of digital longform. Digital Journalism 5 (4): 420–442. DOI: http://dx.doi.org/10.1080/21670811.2016.1169197

Holling H.B. (2013) Seeking the authentic moment: De- and rematerialisa­tions in Paik’s video and multimedia installations. AICCMBulletin 34 (1): 85–92.

Jacobson S. (2010) Emerging Models of Multimedia Journalism: A Content Analysis of Multimedia Packages Published on nytimes.com. Atlantic Journal of Communication 18: 63-78.

Jacobson S. (2012) Transcoding the news: An investigation into multimedia journalism published on nytimes.com 2000-2008. New Media and Society 14 (5): 86–885.

Jacobson S., Marino J., Gutsche R. (2015) The digital animation of literary journalism. Journalism 17 (4): 527–546. DOI: https://doi.org/10.1177/1464884914568079

Karlsson M., Clerwall C. (2012) Patterns and origins in the evolution of multimedia on broadsheet and tabloid news sites. Journalism Studies 13 (4): 550–565.

Kerr A. (2000) Media diversity and cultural identities. The development of multimedia content in Ireland. New Media and Society 2 (3): 286–312. DOI: https://doi.org/10.1177/14614440022225823

Kraft N., Seely N. (2015) Making Mojos: How iPads Are Enhancing Mobile Journalism Education. Journalism & Mass Communication Educator 70 (3): 220— 234.

Martyn P. H. (2009) The MOJO in the third millennium. Journalism Prac­tice 3 (2): 196–215.

Mayer R. (2009) Multimedia Learning. New York: Cambridge University Press.

Medvedeva Y S. (2016) Using Morphological Analysis for Final Project Plan­ning in Multimedia Journalism Courses. Communication Teacher 30 (2): 67–71.

Pain P., Chen G. M., Campbell C. P. (2015) Learning by Doing: Teaching Multimedia Journalism Through Coverage of the 50th Anniversary of Freedom Summer. Journalism and Mass Communication Educator 71 (4): 400–412. DOI: https://doi.org/10.1177/1077695815613711

Perez S., Cremedas M. (2014) The Multimedia Journalist in Large-Market Television Newsrooms: Can Old Dogs Learn New Tricks? Do They Want To? Electronic News 8 (3): 159–176.

Pincus H., M. Wojcieszak M., Boomgarden H. (2016) Do Multimedia Matter? Cognitive and Affective Effects of Embedded Multimedia Journalism. Journalism and Mass Communication Quarterly 94 (3): 747–771. DOI: https://doi.org/10.1177/1077699016654679

Singer J. B. (2004) Strange bedfellows? The diffusion of convergence in four news organizations. Journalism Studies 5 (1): 3–18.

Steensen S. (2011) Online journalism and the promises of new technology. Journalism Studies 12 (3): 311–327.

Tran H. (2015) More or Less? Multimedia Effects on Perception of News Websites. Electronic News 9 (1): 51–67.

Ureta A. L. (2011) The Potential Of Web-Only Feature Stories. Journalism Studies 12 (2): 188-204.

Van Dijck J. (2016) Picturizing science: the science documentary as a multi­media spectacle. International Journal of Cultural Studies 9 (1): 5–24.

Vobic I. (2011) Online multimedia news in print media: A lack of vision in Slovenia. Journalism 12 (8): 946–962.

Wolf C., Godulla A. (2016) Potentials of digital longforms in journalism. A survey among mobile Internet users about the relevance of online devices, Internet-specific qualities, and modes of payment. Journal of Media Business Studies 13 (4): 199–221. DOI: 10.1080/16522354.2016.1184922

Поступила в редакцию 09.04.2018