Медиалингвистика в России: становление структуры и векторы развития

Раздел: Язык СМИ

В статье представлен диахронический анализ становления в России медиалингвистики как самостоятельной научной дисциплины, направленной на изучение эффективной речевой деятельности в массмедиа, важнейшим методом которой является праксиологический. Показано, что развитию медиалингвистики способствовали как социальные условия, так и внутренние потребности лингвистической науки. Обосновано, что праксиологической эту дисциплину сделало развитие четырехуровневого анализа медиаречи: своеобразной ее грамматики, медиастилистики (парадигматики медиатекстов), медиадискурсологии (синтагматика медиатекстов), критики медиаречи (коммуникативно-речевая оценка медиаречи). Каждый из уровней анализа отличается исследовательскими акцентами, определяемыми кругом рассматриваемых проблем, аспектом анализа эффективной речевой деятельности. Сегодня, на этапе господства в медиалингвистике дискурсологического подхода, объектом ее изучения является поток текстов в медиасреде, предметом — воплощение речевой деятельности в массмедиа в аспекте эффективности.

Введение

Медиалингвистика — научное направление, активно развиваю­щееся в современном отечественном языкознании на пересечении лингвистики и медиалогии. Термин медиалингвистика, пришед­ший в отечественную науку через работы Т. Г. Добросклонской, хотя и прижился в русскоязычных исследованиях, однако не име­ет однозначного толкования и остается весьма неопределенным вследствие размытости границ самой научной дисциплины. В на­учной литературе медиалингвистическими часто называются дис­циплины, не связанные с лингвистикой ни по объекту, ни по предмету, ни по целям и задачам. Встречается и другая крайность: к медиалингвистическим относят все исследования, связанные с функционированием языка в Интернете, отождествляя медиалин­гвистику с интернет-лингвистикой. И то и другое нам представля­ется чрезмерно расширительным толкованием термина.

Медиалингвистика в России рассматривается, прежде всего, как научная дисциплина, изучающая функционирование языка в медиа через анализ эффективной речевой деятельности субъекта, и развивается с целью улучшения образования на факультетах жур­налистики и массовой коммуникации. Таким образом, расшири­тельное толкование термина представляется нецелесообразным для образовательного процесса: неаккуратность употребления тер­минов и понятий в обучающей коммуникации приводит к неорга­низованности мышления, к потере обучаемыми четких ориенти­ров дисциплины.

Неорганизованность понятийного аппарата научной дисципли­ны вызвана эпистемологической ситуацией в медиалингвистике. Во-первых, в ней остается много неисследованных проблемных по­лей. Во-вторых, много дискуссионного, противоречивого в уже ис­следуемых проблемах (из-за этого оспаривается статус медиалин­гвистики как самостоятельной научной дисциплины). В-третьих, в медиалингвистике работает много начинающих исследователей, со­здающих эклектичные концепции без учета научных отечественных и зарубежных традиций. В таких обстоятельствах необходимость систематизировать представления о предмете, объекте, проблема­тике и методе этой научной дисциплины становится очевидной.

Статья посвящена диахроническому анализу становления структуры медиалингвистики как научной дисциплины. Ориенти­рованная на изучение эффективной речевой деятельности с целью организации медиакоммуникации, медиалингвистика вырабатывала свой, отличный от других научных дисциплин подход к постанов­ке вопросов и поиску ответов на них.

Проведенный нами диахронический анализ исследований, по­священных проблемам языка массмедиа, показал, что развитие оте­чественной медиалингвистики прошло несколько этапов, в ходе ко­торых сформировались четыре составные части научной дис­циплины — критика медиаречи, грамматика медиаречи, медиасти­листика и медиадискурсология. Для каждой из них характерен свой аспект анализа эффективной речевой деятельности в массмедиа.

Критика медиаречи

Общепризнано, что начало изучению языка СМИ в нашей стране положила работа Г. О. Винокура (1929) «Культура языка». По существу, книга стала ответом на критику речевого поведения пишущих в газете, которая высказывалась в те годы многими дея­телями культуры. Г. О. Винокур впервые отметил, что в газете дей­ствует установка на сообщение, а потому важнейшей чертой языка печати как своеобразной разновидности языка является ее инфор­мирующий характер и, как следствие, свойственный языку прессы речевой стандарт. Ценность работ Г. О. Винокура для медиалин­гвистики состоит, во-первых, в экспликации представлений о ре­чевой системности сферы общения как частной реализации язы­ковой системности (в медиалингвистике эта идея — одна из базовых), во-вторых, в утверждении идеи о языке газеты как осо­бом феномене национальной речевой культуры, требующем выра­ботки специфических лингвистических подходов для анализа и оценки.

Такой подход к СМИ сыграл большую роль в развитии первого из четырех аспектов анализа языка печати — критического, первона­чально развивавшегося для нужд обучения литературному редакти­рованию. Идея формирования этого аналитического вектора была заложена в работах 1950-60-х гг. К. И. Былинского, его учеников — А.В. Абрамович, Э.А. Лазаревич, А.Э. Мильчина, М.П. Сенкевич, а чуть позже Д.Э. Розенталя, когда вырабатывались принципы оценки результатов речевой деятельности в соответствии с целями коммуникации в каждой сфере общения. В этих работах формиру­ется устойчивое убеждение, что в условиях дифференциации сфер общения должен быть «дифференцирован и контроль за речью, и функции ее, и нормы» (Майданова, 2001: 10). Основы критического анализа речи СМИ были заложены на этом начальном этапе.

В 1990-е гг. критический вектор получил новое наполнение. За­родившийся ранее других медиалингвистических аналитических векторов, он первоначально был сугубо практическим и ориенти­ровался на выработку культурно-речевых критериев допустимого и недопустимого в публичной речи. В постперестроечный период он активизировался в связи с необходимостью осмыслить послед­ствия «волны свободы самовыражения», повлекшей внедрение в язык СМИ речевой агрессивности, что вызвало острую критику со стороны общественности, в частности деятелей культуры и науки. Последствия речевой агрессивности, деформировавшие эстетику и этику текста, наносившие непоправимый урон не только репута­ции людей и предприятий, но и самому институту медиакоммуни­кации, потребовали научного осмысления (Майданова и др., 1997). Однако установка на регламентацию употребления, напри­мер, оценочных языковых средств могла вступить в конфликт с онтологически присущим языку СМИ отрицательно-оценочным модусом, без которого они теряют социальную эффективность.

В этих обстоятельствах потребовалась разработка научно обос­нованных критериев допустимого и категорически неприемлемого в речевом поведении медиадеятеля. С принятием российских за­конов «О СМИ» (1991) и «О рекламе» (1995), в которых были сформулированы правовые нормы регламентации речевого пове­дения, и становлением лингвистической экспертизы как институ­та разрабатываются вопросы лингвистической диагностики рече­вых преступлений (Бельчиков, Горбаневский, Жарков, 2010; Кара-Мурза, 2011а, 2014 и др.). Тем самым расширялись и уточня­лись границы критики речи: она теперь утверждалась в науке о языке СМИ как исследовательский вектор, связанный с разработ­кой типологии правовых проступков и речевых преступлений, а чуть позже (с развитием лингвоэтической и лингвоэстетической проблематики языка массмедиа) коммуникативных неудач (Копнина, Сковородников, 2012), а также деонтологических речевых нарушений (Бессарабова, 2011; Копнина, 2008; Сурикова, 2007).

Среди теоретических задач важнейшая — идеолого-критический анализ речевого поведения в медиа, позволяющий устано­вить проявления злоупотреблений (один из вариантов критическо­го дискурс-анализа — концепция Т ван Дейка, см.: Дейк, 2013). Язык доминирования в медиадискурсе, проявляющийся как язык ненависти и вражды, обнаруживается в ксенофобии (Дейк, 2013), лжи (Вайнрих, 1987), речевой манипуляции (Копнина, 2008), лин­гвистической демагогии (Николаева, 1988; Бессарабова, 2012), в таком агрессивном речевом поведении, которое адресат воспри­нимает как угрозу, неприязнь, оскорбление и т. п. (Майданова, 1997; Сковородников, 1997).

Критико-речевой вектор сыграл большую роль в развитии ме­диалингвистики. Постепенно расширялись представления о зада­чах литературного редактирования, перед которым ставились за­дачи не только по устранению логических и грамматических ошибок и стилистических погрешностей, но и по нейтрализации этических и эстетических просчетов в авторском тексте, по пропе­девтике злоупотреблений словом.

Под влиянием потребностей литературного редактирования уже в 60-е гг. с развитием функциональной стилистики в отечест­венном языкознании, с ее вниманием к типологии литературного языка, публицистический стиль оказался в зоне особого научного внимания.

Грамматика информационно-воздействующей речи

В 1970-80-х гг. выходят работы А. Н. Васильевой (1983), В. Г. Кос­томарова (1971), И. П. Лысаковой (1981), К. А. Роговой (1979), Г Я. Солганика (1971, 1981), М. Н. Кожиной (1970, 1977), А. В. Швец (1979), раскрывавшие особенности функционирования языковых средств в газетно-публицистическом стиле. В них заложены основы системного типологического изучения литературного языка вообще и — что особенно важно для медиалингвистики — использования языка в текстах СМИ в частности.

Было установлено, что своеобразие использования тех или иных языковых средств обусловлено экстралингвистически и име­ет системный характер (А. Н. Васильева, М. Н. Кожина, В. Г. Кос­томаров). Системность газетно-публицистического стиля форми­руется его конструктивным принципом — чередованием стандарта и экспрессии, действующим благодаря функциональной двунаправленности стиля (В. Г. Костомаров). Было обосновано, что важнейшим принципом экспрессии газетного стиля является со­циальная оценочность (Г. Я. Солганик). В основе отбора и сочета­ния лексических (Солганик, 1981) и грамматических (Рогова, 1975; Швец, 1979) средств лежат конструктивные принципы, де­терминирующие специфику стиля. В стилистике разных типов из­даний эти принципы варьируются (И. П. Лысакова). Важно под­черкнуть, что уже в 1970-е гг. было обращено внимание на специфику отбора языковых средств на радио и телевидении (Зарва, 1969; Светана, 1976, 1985; Язык и стиль... 1980).

На основе указанных идей сложился важный аналитический вектор в изучении языка СМИ — грамматики информационно-воздействующей речи, направленной на анализ отбора и сочетания в массовой коммуникации разноуровневых языковых средств и стили­стических приемов как инструментария речевой деятельности. Вме­сте с этим были заложены теоретические основы литературного ре­дактирования речи СМИ. Речеграмматический вектор в разных аспектах продолжается работами целого ряда ученых —М. А. Кормилицыной (2011), М. И. Конюшкевич (2016, 2017), О. Н. Копытова (2012), Т. Ю. Редькиной (2011), О. Б. Сиротининой (2013), Т В. Шмелевой (2014) и др., устанавливающих ценность отдельных языковых средств в медиа, раскрывающих различное влияние мас­совой коммуникации на литературный язык. Но сегодня анализи­руется участие в создании медиаречи не только языковых, но и неязыковых средств (Костомаров, 2005; Дускаева, Цветова, 2011).

Формирование и развитие стилистики текстов СМИ

В 1970—80-е гг. зарождается и текстовый вектор анализа языка СМИ — в жанроведческих лингвистических исследованиях. А. Н. Ва­сильева выделила жанровые подстили газетно-публицистического функционального стиля (1983). В других работах был придан сти­левой статус жанру и выделено понятие жанрового стиля (Ваку­ров, Кохтев, Солганик, 1978). Близкий к этому подход был реали­зован и в других работах, посвященных анализу компози­ционно-стилистических особенностей отдельных традиционных журналистских жанров — репортажа (Славкин, 1984; Солганик, 1971), фельетона (Краснова, 1985), статьи (Рогова, 1979). В моно­графии «Стилистика русского языка. Жанрово-коммуникативный аспект стилистики текста» были выделены композиционно-лин­гвистические особенности текстов информативного, комменти­рующего, оценочного типа (1987). Е. А. Иванчиковой, автором од­ного из разделов, был заявлен еще один аспект дифференциации текстотипов — предметно-тематический, выявлена лингвистиче­ская специфика газетных публикаций на международные темы. Итогом всех этих разработок стало формирование лингвистиче­ских представлений о том, как отбор и сочетание языковых средств формирует специфические для журналистских публика­ций композиционно-текстовые свойства, в частности репортажности, аналитичности и фельетонности. Забегая вперед, отметим, что жанровый аспект получит с начала 2000-х гг. новый поворот, когда исследователи обратятся к анализу речевых медиажанров как моделей эффективной речевой деятельности (Дускаева, 2004; Негрышев, 2011).

Благодаря жанроведческим исследованиям центр интереса лин­гвистов, занимающихся сферой СМИ, переместился к текстовой проблематике, что было вполне закономерно, поскольку именно в целом тексте просматривается специфика воздействующей речи и закономерности ее эффективной организации. Появившиеся в 1980—90-х гг. работы Т. М. Дридзе (1984), Л. Г. Кайды (1989), В. И. Конькова (1995), Л. М. Майдановой (1987, 1992), А. И. Мама­лыги (1987) знаменовали начало третьего этапа в развитии и офор­млении медиалингвистики — текстового. Ученые по-разному пред­ставляли глубину влияния экстралингвистических факторов на речь, но внимание к ним усиливалось по мере выдвижения новых оснований для создания типологии текстов. Важно понимать, что в результате определения лингвокомпозиционных текстовых форм эффективной речевой деятельности в разных условиях, в том числе и технологических, закрепляется идея о том, что их детерминирует предметно-тематическая и технологическая специфика журналист­ской работы.

В начале 1990-х произошла перестройка системы российских СМИ. Их речь стала многообразнее. Трансформация СМИ и их жанровой системы, расширение пространства применения рекла­мы и зарождение связей с общественностью обусловили внимание исследователей к вопросам типологии текстов средств массовой коммуникации. Это время знаменовалось поисками основ для по­строения типологии текстов массовой коммуникации, прежде всего, по виду деятельности (журналистских, рекламных и PR-), а вместе с тем в орбиту исследований попадал широкий круг экстралингвистических факторов.

Изменение и усложнение предмета исследования потребовало совершенствования методик функционально-стилистического метода, со свойственным ему поиском вариативных средств выра­жения общих черт в стилевых разновидностях. Прагмастилистическая методика (Трошина, 1990; Коньков, 1995; Какорина, 2000; и др.), с ее вниманием к реализации интенционально-смысловой структуры речевой деятельности, позволяла выявить особенности речи в разных типах СМИ: деловых, спортивных, культурно-прос­ветительских, научно-просветительских, бульварных. Эта методи­ка в последующем была дополнена лингвокогнитивной — для ана­лиза разноплановых композиционно-стилистических моделей познавательной деятельности субъекта речи (Попова, 2002; Демьянков, 2003; Дускаева, 2004; Негрышев, 2011, 2015). Лингво­риторическая методика помогала выявить особенности текстовой аналитической деятельности в СМИ (Майданова, 1992; Ивченков, 2003; Анненкова, 2005 и др).

Установление различий между СМИ ввело в научный оборот лингвостилистики понятия социально-лингвистического типа из­дания (Лысакова, 1989, 2005), стилистической модели издания (Лазарева, 1993), позже — речевой концепции издания (Коньков, 2010). В это же время появились работы, посвященные мастерству отдельных публицистов (в частности, работы В.П. Вомперского и его учеников), ценность которых состояла, прежде всего, в выра­ботке критериев оценки профессионального речевого мастерства журналиста. Так из недр функциональной стилистики начала вы­деляться стилистика текстов СМИ — еще один вектор анализа. Осознание этого вектора, наряду с критикой речи и грамматикой речевой системности, стало предпосылкой выделения медиалин­гвистики как самостоятельного научного направления.

По-настоящему революционные изменения произошли в нача­ле 2000-х гг., когда в практику общения вошел Интернет, изменив­ший ранее существовавшие средства коммуникации и способство­вавший появлению новых. Особенностью исследований речевой деятельности этих лет является устремленность исследователей к учету всего многообразия экстралингвистических факторов. Глав­ный предмет стилистики средств массовой коммуникации (СМК) стал именоваться медиатекстом (Солганик, 2005). Вместе с тем изучение влияния на речь новых, в особенности технологических экстралингвистических факторов преобразовало стилистику тек­стов СМИ в медиастилистику, предметом изучения которой стала вариативность речевой системной организации СМК, обуслов­ленная вариативностью не только социальных, но и технологиче­ских условий профессиональной речевой деятельности.

С начала 2000-х гг. изучение лингвистической организации ме­диа обогащается опытом применения экспериментально-фонети­ческих методик (Потапова, 2002), семиотических методик в иссле­дованиях дискурса (Олянич, 2004), гипертекста (Дедова, 2006) и др. При изучении гипертекста стали использоваться различные методики лингвотекстового анализа — жанроведческие (Какорина 2007а, 2007б), категориальные (Дускаева, 2007; Рязанцева, 2007), традиционные лингвистические (Интернет-коммуникация. 2012). Под влиянием когнитивно-семантических, лингвосемиоти­ческих, логико-лингвистических, дискурсологических исследова­ний стало формироваться представление о том, как технологиче­ские особенности деятельности в массовой коммуникации отражаются на их лингвистических свойствах (Варченко, 2008, Дускаева, 2014; Каблуков, 2010; Костомаров, 2005; Кара-Мурза, 2015).

В ходе выработки типологии текстов на основаниях, связанных с вариативностью условий протекания деятельности, медиастили­стика раскрывает речевую системность каждого типа разными способами, например активно используемым категориальным. Разработанный А. В. Бондарко функционально-грамматический метод был переосмыслен для исследовательских потребностей функциональной стилистики М. Н. Кожиной (1987). В последую­щем он многократно применялся в исследованиях для характери­стики речевой системности текстотипа, формирующегося в сред­ствах массовой информации. Так, Л. Р. Дускаевой исследовалась категория диалогичности в разных журналистских жанрах и кате­гория тональности как проявление социальности мышления и коммуникации (1995). Т. Н. Пермяковой — категория оценочности в аспекте ее участия в аргументации (1987). Н. И. Клушина харак­теризовала публицистический текст как текстотип уже не только через ранее анализировавшиеся категории социальной оценочности и тональности, но и через категории идеологемы, интерпрета­ции, именования, показав их системно-конструктивное значение в публицистическом текстотипе (Клушина, 2008). Социальная оценочность в качестве текстовой категории в общественно-политических медиа анализировалась В. А. Марьянчик (2013).

Формирование медиалингводискурсологии

Бурные технологические преобразования в медиасреде, выз­вавшие необычайную оперативность появления новостей, сущест­венно перестроившие текстообразование в новостной среде, за­ставили ввести в лингвистику новые понятия: новостной поток, гипермедиатекст, коммуникативные категории гипермедиатекста, информационные волны и т. п. В науке о речевой деятельности в СМИ оформляется еще один вектор — медиалингводискурсология (Анненкова, 2011; Annenkova, 2014; Болотнов, 2015; Дускаева, 2004; Ивченков, 2003; Кайда, 2013; Казак, 2011, 2014; Какорина, 2007а, б; Кара-Мурза, 2011 б; Кожемякин, 2010; Краснова, 2011; Ксензенко, 2011; Нестерова, 2015; Негрышев, 2015; Орлова, 2012; Полонский, 2012; Чепкина, 2001), включавший в некоторых тру­дах лингвистику гипермедиатекста. Обращенная к изучению лин­гвистической организации медиапотока, медиадискурсология рас­ширяет представления о природе медиатекста, актуализируя тенденцию к пересмотру традиционного для лингвистики подхода к тексту как к целостной структуре с графически и семантически обозначенными границами. Ее интересует, как проявляется в от­дельном тексте его связь с другими — ранее созданными и после­дующими (Дускаева, 2004; Казак, 2011; Кожевников, 2010; Полон­ский, 2012; Чернышова, 2008; Чепкина, 2000). Предметом анализа в рамках четвертого вектора, особенно активно развивающегося сегодня, должно, по-видимому, стать лингвистическое оформле­ние, с одной стороны, межтекстовой связности, а с другой сторо­ны, речевого позиционирования медиатекстотипов и отдельных текстов в новостном потоке. Для медиа важно позиционирование как отдельного медиатекста, так и рубрики, полосы, всего перио­дического издания, программы, передачи, канала, веб-сайта и т. п.

Наблюдения за медиатекстами показывают, что текстообразование чутко реагирует на технологические изменения в СМИ. В этой сфере тексты создаются особым образом: речевая материя отливается в тех формах, которые ей создают каналы коммуника­ции. Новые технологии диктуют обновление правил создания тек­стов, обеспечивают их непрерывную связь, делающую создание текстов потоком, изменяют нормы этики и эстетики общения в этой среде. Так что влияние медийности на речь представляется сегодня существенно более глубоким, чем это казалось в начале 2000-х. Проблема эта далека до своего завершения.

Важно подчеркнуть, что именно сложившаяся в отечественной науке традиция разноаспектного четырехуровневого анализа рече­вой деятельности в медиа — через медиалингводискурсологию, ме­диастилистику текста, грамматику медиаречи и, наконец, критику медиаречи — делает ее результативной. Дискурсологический уро­вень анализа логично вытекает из текстового, текстовой — из до­текстового. Сведения, получаемые на каждом уровне, использу­ются критикой речи, состоящей в разноаспектном оценочном анализе речевой деятельности, и позволяют на каждом последую­щем уровне анализа верифицировать данные предыдущего.

Формирование в последнее десятилетие новых видов профес­сиональной речевой деятельности в СМИ — рерайтинга, копирай­тинга — потребовало решения прикладных задач, ранее перед лин­гвистической наукой не стоявших. Актуальной стала разработка критериев оптимальности свойств текстов, создаваемых в сетевых медиа: композиционного структурирования, идентификации опи­сываемых объектов, связи с другими текстами, позиционирования текстов среди других, акцентирования ключевых моментов в тек­сте, динамики плотности изложения, соотношения собственно информативного и фатического в медиакоммуникации. Исследо­вательские векторы, или составные части, медиалингвистики по­зволяют представить лингвистическую архитектуру медиадеятель­ности через нормативные формы ее созидания. Думается, что анализ протекающей деятельности не может быть одномерным. Благодаря применению комплекса различных методик, речевая деятельность в медиасфере раскрывается многосторонне и разно­аспектно, как того требует праксиологический анализ (см. под­робно об этом: Дускаева, 2014).

Большую роль в развитии российской медиалингвистики сыг­рали работы Т. Г. Добросклонской (2005, 2007, 2008). После выхода этих работ стала очевидна необходимость выделения медиалин­гвистики как особой научной дисциплины в ряду лингвистиче­ских дисциплин. И хотя эти работы были посвящены английской медиаречи, а потому в них была отражена типология медиалингвистических исследований в англоязычных странах, идеи, содер­жащиеся в книгах, легли во взрыхленную отечественной функцио­нальной стилистикой научную почву. Мысль о типологическом исследовании речи, являющаяся в медалингвистике одной из ос­новных, была не чужда российской науке, поскольку начиная с 1970-х гг. русская медиаречь в работах исследователей типологизировалась с учетом целого ряда экстралингвистических факторов: канала массовой коммуникации (радио, ТВ, печать), темы (топи­ка), жанра и т. д. Оценивая книги Т. Г. Добросклонской, хотелось бы подчеркнуть, что, с одной стороны, ею была убедительно под­тверждена высказанная ранее в трудах отечественных лингвистов Г. О. Винокура, М. М. Бахтина, А. Н. Васильевой, М. Н. Кожиной, В. А. Салимовского, Т. В. Матвеевой и др. мысль о системном ха­рактере функционального типа речи, формирующегося на основе того или иного вида социокультурной деятельности. С другой сто­роны, ее книги, стимулируя изучение воздействия технологиче­ских преобразований на язык, расширили горизонты лингвисти­ки, показав эвристическую ценность интердисциплинарного осмысления новых процессов в языке медиа, и существенным образом активизировали отечественные исследования. Впервые используемые автором термины медиастилистика и медиалингви­стика вошли в активный научный оборот русскоязычных исследо­ваний. Применительно к дисциплине, изучавшей речь медиа, тер­мин медиалингвистика оказался удачным¹.

Метод медиалингвистики

Диахронический взгляд на изучение речевой деятельности в массмедиа показывает, что медиалингвистика в России сформиро­валась в качестве научной дисциплины, имеющей четыре состав­ные части — грамматику медиаречи, медиастилистику, медиалингводискурсологию и критику медиаречи. Причем в ходе анализа исследователи, рассматривая отдельные языковые техники, пара­дигматику, а затем синтагматику медиатекстов в новостном пото­ке, принимают во внимание и учитывают горизонты функциони­рования медиатекста. Так что все эти составные части связаны друг с другом и пересекаются. Критическая оценка используемых разноуровневых языковых средств, речевой организации текста и дискурса осуществляется с опорой на критерии и нормы, вырабо­танные в трех видах речевой деятельности — журналистике, рекла­ме и связях с общественностью.

Анализ этапов развития медиалингвистики также показал, что возникшая как ответ на общественный запрос (потребность в зна­ниях о закономерностях организации эффективной речевой дея­тельности в средствах массовой коммуникации), медиалингвисти­ка развивалась как наука праксиологическая, направленная на изучение речевой объективации эффективных способов коммуни­кативной деятельности в массмедиа. Идея праксиологического метода как ведущего в медиалингвистике уже обосновывалась в ряде работ (см., например: Дускаева 2014; Редькина 2015). Здесь же еще раз подчеркнем, что связь медиалингвистики и праксиоло­гии определяется общностью интереса к человеческой деятель­ности, анализ которой, как и в праксиологии (Котарбинский, 1975), в медиалингвистике осуществляется на четырех уровнях:

1) разработка типологии средств действий; 2) установление эф­фективных нормативных систем действия; 3) выявление процедур деятельности; 4) критика человеческих действий с точки зрения их достоинств и критика методов, применяющихся в этих действиях. Медиалингвистика, сформировавшаяся четырехчастной дисци­плиной, использует, по сути, указанный праксиологией путь.

Значит, общий метод медиалингвистики — это праксиологиче­ская трансдисциплинарная и интердисциплинарная интеграция методик, процедур и приемов исследования, ориентированных на изучение в аспекте эффективности воплощения в медиа речевой деятельности (см. подробнее: Дускаева, 2014). Четыре вектора ана­лиза медиаречи являются составными частями медиалингвистики, предмет анализа во всех векторах общий — продуктивная речевая деятельность в медиа, но у каждой части свой угол зрения на нее, своя область рассмотрения. В каждой из частей медиалингвистики утверждается и свой круг специфических понятий и категорий, с помощью которых можно описать речевую деятельность в медиа­среде.

Заключение

Таким образом, в соответствии с отечественной лингвистиче­ской традицией медиалингвистика предстает самостоятельным на­учным направлением, в котором анализируется лингвистическая архитектура речевой деятельности в медиакоммуникации. Как са­мостоятельная научная дисциплина, она находится в ряду с други­ми, выделенными на основе изучаемой сферы общения: коллоквиалистикой (наука о разговорной речи), теолингвистикой (наука о религиозной речи), документной лингвистикой (наука о деловой речи) — и имеет свои объект, предмет, методы и особую исследова­тельскую проблематику. В таком понимании объект медиалингви­стики — поток медиатекстов, функционирующий в медиасреде; предмет — осуществляемая в медиасреде речевая деятельность в ас­пекте эффективности.

Примечания

¹ В польские исследования термин медиалингвистика вошел под влиянием не­мецкоязычной традиции.

Литература

Анненкова И. В. Язык современных СМИ как система интерпретации в контексте русской культуры (попытка риторического осмысления) // Язык современной публицистики / сост. Г. Я. Солганик. М.: Флинта, 2005. С. 99—114.

Анненкова И. В. Медиадискурс XXI века. Лингвофилософский аспект языка СМИ. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011.

Бессарабова Н. Д. Лингвоэтика, или еще раз об этическом аспекте культуры речи современных СМИ и рекламы // Журналистика и культура русской речи. 2011. 2 (58). С. 54—63.

Бельчиков Ю. А., Горбаневский М. В., Жарков И. В. Методические реко­мендации по вопросам лингвистической экспертизы спорных текстов СМИ. М., 2010.

Болотнов А. В. Текстовая деятельность как отражение коммуникатив­ного и когнитивного стилей информационно-медийной языковой лич­ности. Томск: Изд-во Томского ЦНТИ, 2015.

Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия: общ. ред. В. В. Петрова. М.: Прогресс, 1987. С. 44—87.

Вакуров В. Н., Кохтев Н. Н., Солганик Г. Я. Стилистика газетных жан­ров. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978.

Варченко В. В. Медиатекст: вербальный и визуальный компонент // Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе. Вып. 6. Орел, 2008. С. 263—271.

Васильева А. Н. Газетно-публицистический стиль. М.: Русский язык, 1983.

Винокур Г. О. Культура языка. М.: Федерация, 1929.

Дедова О. В. Лингвосемиотический анализ электронного гипертекста: дис. ... докт. филол. наук. М., 2006.

Дейк Т. Дискурс и власть. Репрезентация доминирования в языке и коммуникации. М.: Либроком, 2013.

Демьянков В. З. Интерпретация политического дискурса в СМИ // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003. С. 116-133.

Добросклонская Т. Г. Вопросы изучения медиатекстов. Опыт исследо­вания современной английской медиаречи. М.: УРСС Эдиториал, 2005.

Добросклонская Т. Г. Медиалингвистика: системный подход к изуче­нию языка СМИ: современная английская медиаречь. М.: Флинта, 2008.

Добросклонская Т. Г. Язык средств массовой информации. М.: Изд-во КДУ, 2007.

Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной комму­никации: Проблемы семиосоциопсихологии. М.: Наука; Академия наук СССР, Институт социологических исследований, 1984.

Дускаева Л. Р. Диалогическая природа газетных речевых жанров. Пермь: Изд-во Пермск. ун-та, 2004.

Дускаева Л. Р. Диалогичность газетных текстов 1980-1990 гг.: дис. ... канд. филол. наук. Пермь: Изд-во Пермск. ун-та, 1995.

Дускаева Л. Р. Медиалингвистика в России: лингвопраксиологическая доминанта // Медиалингвистика. 2014. № 1. С. 5-15.

Дускаева Л. Р. Развертывание новости в гипертекстуальном простран­стве интернет // Электронные СМИ: вчера, сегодня, завтра. СПб: Изд-во СПбГУП, 2007. С. 67-75.

Дускаева Л. Р. Речевая структура новостных текстов сетевых изданий // Вестн. Пермск. ун-та. Российская и зарубежная филология. 2014. № 1 (25). С. 179-183.

Дускаева Л. Р. Стилевые особенности электронных СМИ // Кожина М. Н, Дускаева Л. Р., Салимовский В. А. Стилистика русского языка. М.: Флинта, 2008. С. 374-387.

Дускаева Л. Р., Цветова Н. С. Газетный совокупный текст как стили­стико-речевое единство // Культура русской речи. 2011. № 3. С. 22-35.

Зарва М. В. Некоторые особенности языка радио как вида массо­вой коммуникации: дис. ... канд. филол. наук. М., 1969.

Иванчикова Е. А. Жанровые формы речи газетной публицистики // Стилистика русского языка. Жанрово-коммуникативный аспект стили­стики текста. М.: АН СССР. Ин-т русского языка, 1986.

Ивченков В. И. Дыскурс беларусюх СМ1. Аргашзацыя публщыстычнага тэксту. Мшск: Изд-во Белорусск. ун-та, 2003.

Интернет-коммуникация как новая речевая формация / науч. ред. Т. Н. Колокольцева, О. В. Лутовинова. М.: Флинта, 2012.

Каблуков Е. В. Интернет-медиа: специфика конструирования сверх­текстов // Речеведение: современное состояние и перспективы. Пермь: Изд-во Пермск. ун-та, 2010.

Кайда Л. Г. Эффективность публицистического текста (средства выра­жения авторской позиции). М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989.

Кайда Л. Г. Интермедиальное пространство композиции. М.: Флинта, 2013.

Казак М. Ю. Медиатекст: сущностные и типологические свойства // Global Media Journal. T. II. Вып. 1. 2011. Режим доступа: http://globalmediajornal.sfedu.ru.gmj.sfedu.ru

Казак М. Ю. О функционально-стилистическом статусе языка массо­вых коммуникаций // Вестн. Воронежск. гос. ун-та. Сер. Филология. Журналистика. 2006. № 2. С. 176—180.

Казак М. Ю. Современный медиатекст: проблемы идентификации, делимитации, типологии // Медиалингвистика. 2014. Вып. 1. С. 65—76.

Какорина Е. В. Стилистический облик оппозиционной прессы // Рус­ский язык конца XX столетия (1985—1995). М.: Языки русской культуры, 2000. С.409—426.

Какорина Е. В. СМИ и Интернет-коммуникация (области пересече­ния и взаимодействия) // Язык современной публицистики. М.: Флинта, 2007 . С. 67-98.

Какорина Е. В. Язык Интернет-коммуникации // Язык массовой и межличностной коммуникации. М.: МедиаМир, 2007б. С. 393-478.

Кара-Мурза Е. С. Лингвистические показатели речевых преступлений в политике // Язык СМИ и политика / под ред. Г. Я. Солганика. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011а. С. 797-855.

Кара-Мурза Е. С. Рекламный дискурс и рекламный функциональный стиль как рабочие понятия лингвосемиотики рекламы // Стилистика се­годня и завтра: медиатекст в прагматическом, риторическом и лингво­культурологическом аспектах. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011б.

Кара-Мурза Е. С. Изучение правовой регуляции креатива в вузовском курсе лингвосемиотики рекламы // Активные процессы в социальной и массовой коммуникации. Ярославль: Изд-во Ярославск. гос. пед. ун-та, 2014. С. 328-341.

Кара-Мурза Е. С. Профессиональный рекламный стиль // Стилистика и литературное редактирование / под ред. Л. Р. Дускаевой. М.: Юрайт, 2016. Т. 2. С. 124-206.

Клушина Н. И. Интенциональные категории публицистического тек­ста (на материале периодических изданий 2000-2008 гг.): дис. ... докт. филол. наук. М., 2009.

Кожина М. Н. О функциональных семантико-стилистических катего­риях текста. Филол. науки. 1987. № 2.

Кожина М. Н. Проблемы специфики и системности функциональных стилей речи: дис докт. филол. наук. М., 1970.

Кожина М. Н. Стилистика русского языка. М.: Просвещение, 1977.

Кожемякин Е. А. Массовая коммуникация и медиадискурс: к методо­логии исследования // Научные ведомости Белгородского государст­венного университета. Гуманитарные науки. 2010. № 6 (61). Вып. 3. С. 12-20.

Коньков В. И. Речевая структура газетного текста. СПб: Изд-во СПбГУ, 1995.

Коньков В. И. Бульварный тип речевого поведения в СМИ // Мир рус­ского слова. № 2. 2010. С. 14-20.

Копнина Г. А. Речевое манипулирование. 2-е изд. М.: Флинта, 2008.

Копнина Г. А., Сковородников А. П. Коммуникативные неудачи жур­налистов в использовании средств речевой выразительности // Медиа­текст как полиинтенциональная система: сб. ст. / отв. ред. Л. Р. Дускаева, Н. С. Цветова. СПб: Типолаборатория ф-та журналистики СПбГУ. С. 243—250.

Конюшкевич М. И. Внутритекстовые связи с предложно-союзным кон­нектором «до того, что» в медиатексте // Медиалингвистика. 2016. № 1 (11). С. 93—104.

Конюшкевич М. И. Двуязычное медиапространство. Статья вторая. Влияние русского языка на тексты белорусских СМИ // Медиалингви­стика. 2017. № 2 (17). С. 18 — 28.

Копытов О. Г. Концепция модуса на пространстве текста и ее возмож­ности для исследования медиатекста // Медиалингвистика. 2015. № 4 (10). С. 68—82.

Кормилицына М. А. Активные процессы в языке современной россий­ской прессы // Вестн. Нижегородск. ун-та. Филология. 2011. № 6 (2). С. 304—308.

Костомаров В. Г. Русский язык на газетной полосе. Некоторые осо­бенности языка современной газетной публицистики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971.

Костомаров В. Г. Невербальные носители смысла и стилистики // Стереотипность и творчество в тексте. Пермь: Изд-во Пермск. ун-та, 2005.

Котарбинский Т. Трактат о хорошей работе. М.: Экономика, 1975.

Краснова Т. И. Другой голос: анализ газетного дискурса русского зару­бежья 1917—1920 (22) гг. / под ред. Л. Р. Дускаевой. СПб: Северная звез­да, 2011.

Краснова Т. И. Речевые типы зачинов фельетона (композиционно­стилистический аспект): дис. ... канд. филол наук. Л., 1985.

Ксензенко О. А. Лингвистические основы рекламной коммуникации. М.: МБА, 2011.

Лазарева Э. А. Системно-стилистические характеристики газеты. Ека­теринбург: Изд-во Уральск. ун-та, 1993.

Лысакова И. П. Тип газеты и стиль публикации. Опыт социолингви­стического исследования. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989.

Лысакова И. П. Язык газеты и типология прессы. Социолингвистиче­ское исследование. СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2005.

Лысакова И. П. Язык газеты: социолингвистический аспект. Л.: Изд-во ЛГУ, 1981.

Майданова Л. М. и др. Аргументация публицистического текста. Ека­теринбург: Издательство Уральск. ун-та, 1992.

Майданова Л. М. Критика речи и литературное редактирование. Ека­теринбург: Изд-во Гуманитарного ун-та, 2001.

Майданова Л. М. и др. Речевая агрессия в средствах массовой инфор­мации. Екатеринбург: Изд-во Уральск. ун-та, 1997.

Майданова Л. М. Структура и композиция газетного текста: средства выразительного письма. Красноярск: Изд-во Красноярск. ун-та, 1987.

Мамалыга А. И. Закономерности системно-структурной организации публицистического текста: дис. ... д-ра филол. наук. Киев, 1987.

Марьянчик В. А. Аксиологическая структура медиаполитического тек­ста (лингвостилистический аспект): дис. ... докт. филол. наук. Архан­гельск, 2013.

Негрышев А. А. К макроструктурной типологии текстов новостных жан­ров // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2011. № 1. С. 228-244.

Негрышев А. А. Референтное событие и референтная база новостного медиатекста // Медиалингвистика. № 2 (8). 2015.

Нестерова Н. Г. Современный радиодискурс (коммуникативно-праг­матический аспект). Томск: Изд-во Томск. ун-та, 2015.

Олянич А. В. Презентационная теория дискурса. Волгоград: Парадиг­ма, 2004.

Орлова О. В. Нефть: дискурсивно-стилистическая эволюция медиа­концепта. Томск: ТомСувенир, 2012.

Пермякова Т. М. Динамика соотношения категорий оценки и аргу­ментированности в газетных текстах 1980— 1990-х гг. под влиянием соци­альных факторов (на материале газет русского и английского языков): дис. ... канд. филол. наук. Пермь, 1997.

Полонский А. В. Медиа - дискурс - концепт: опыт проблемного осмы­сления // Современный дискурс-анализ. 2012. № 1 (6). С. 42-56.

Попова Т. И. Телевизионное интервью: семантический и прагматиче­ский аспекты: дис. ... докт. филол. наук. СПб, 2002.

Потапова Р. К. Новые информационные технологии и лингвистика. М.: Изд-во МГЛУ, 2002.

Редькина Т. Ю. Речевая экспликация ситуационной модели: лингво­праксиологический подход (на материале трэвел-текста) // Медиалин­гвистика. 2015. № 2 (8). С. 104-116.

Редькина Т. Ю. Средства реализации развлекательной функции в трэвел-тексте // Вестн. СПбГУ. Сер. 9: Филология. Востоковедение. Журна­листика. 2011. № 4. С. 210-218.

Рогова К. А. Синтаксические особенности публицистической речи. Л.: Изд-во Ленинградск. ун-та, 1975.

Рогова К. А. Стиль ленинской «Искры» и газеты «Новая жизнь»: Лин­гвистический анализ жанра статьи. Л.: Изд-во Ленинградск. ун-та, 1979.

Рязанцева Т. И. Гипертекст и электронная коммуникация. М.: ЛКИ, 2007.

Светана С.В. Телевизионная речь. Функции и структура. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976.

Светана С. В. О диалогизации монолога // Филологические науки. № 5. 1985.

Сиротинина О. Б. Русский язык: система, узус и создаваемые ими ри­ски. Саратов : Изд-во Саратовск. ун-та, 2013.

Сиротинина О. Б. Медиалингвистика или медиастилистика? // Медиа­лингвистика. 2015. №2(8). С. 17-23.

Сковородников А. П. Языковое насилие в современной российской прессе // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Вестн. Российск. риторической ассоциации. Ачинск, 1997.

Славкин В. В. Стилистико-синтаксические особенности газетного ре­портажа в современной публицистике: дис. ... канд. филол. наук. М., 1984.

Солганик Г. Я. К определению понятий «текст» и «медиатекст» // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2005. № 2. С. 7-15.

Солганик Г. Я. Лексика газеты. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981.

Солганик Г. Я. Стиль репортажа. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971.

Солганик Г. Я. Текстовая модальность как семантическая основа текста и важнейшая стилевая категория // Stylistyka. II. Opole, 1993.

Стилистика русского языка. Жанрово-коммуникативный аспект сти­листики текста. М.: АН СССР. Ин-т русского языка, 1987.

Сурикова Т. И. Этический аспект языка СМИ // Язык массовой и межличностной коммуникации. М.: МедиаМир, 2007.

Трофимова Г. Н. Языковой вкус интернет-эпохи в России: Функцио­нирование русского языка в Интернете: концептуально-сущностные до­минанты. М.: Изд-во РУДН, 2004.

Трошина Н. Н. Стилистические параметры текстов массовой комму­никации и реализации коммуникативной стратегии субъекта речевого воздействия // Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации. М.: Наука, 1990. С. 62-68.

Ухова Л. В. Эффективность рекламного текста. Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2014.

Чепкина Э. В. Русский журналистский дискурс: текстопорождающие практики и коды (1995-2000). Екатеринбург: Изд-во Уральск. ун-та, 2001.

Чернышова Т. В. Тексты СМИ в ментально-языковом пространстве современной России. М.: ЛКИ, 2007.

Швец А. В. Публицистический стиль современного русского языка. Киев: Вища шк. Изд-во при Киевск. ун-те, 1979.

Шмелева Т. В. Грамматика. Морфология. Синтаксис // Современный русский язык / ред. Л. Р. Дускаева. СПб: Питер, 2014. С. 56-161.

Язык и стиль средств массовой информации и пропаганды / под ред. Д. Э. Розенталя. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980.

Annenkova I. V. On the Constant of Mass Media Text: Presenting Issues of Rhetoric Modality // Медиалингвистика. 2014. № 1 (6). С. 71-76.

Поступила в редакцию 21.08.2018