Региональная и федеральная повестки дня в России и Бразилии

Раздел: Новые медиа

Статья посвящена вопросу изучения влияния федеральной и региональной повестки дня в общей повестки дня России и Бразилии. Теория повестки дня рассматривается в контексте взаимодействия политической и медийной социальных подсистем. Приводится обзор актуальных теоретических подходов к изучению теории повестки дня и фрейминга, описан уровень интернет-потребления в данных странах, изучена предметная структура повестки дня России и Бразилии. В статье обобщен обширный эмпирический материал на национальном и региональном уровне. Проведенное исследование верифицирует теорию Палмгрина и Кларка о том, что формирование повестки дня действует слабее для местных новостных сюжетов, чем для тем национального масштаба. Задача исследования — актуализировать это утверждение, доказанное для традиционных медиа систем в 1977 г. (и в 2000-х гг. принимаемое многими исследователями как базовое в отношении регионально-национального аспекта повестки дня), и верифицировать его для современных медиа систем России и Бразилии, находящихся в процессе гибридизации. В работе представлены данные, подтверждающие преобладание обсуждения внутриполитических тем над внешнеполитическими.

Введение

Россию и Бразилию как членов блока БРИКС по многим кри­териям относят к странам со схожими политическими и экономи­ческими процессами. Являясь федеративными республиками, они имеют характерный национальный уровень медиа системы со схо­жей структурой повестки дня. Эта структура повестки дня, согла­сно нашей гипотезе, отличается преобладанием общефедеральных тем даже на региональном уровне.

На сегодня, исследователи, принимающие сравнительную ме­диалогию национального уровня как основную модель изучения медиаполитологии, обсуждают, в первую очередь, вопросы нацио­нальных и региональных особенностей при сравнительном анали­зе глобальных и локальных медиа-процессов (Бодрунова, 2014). Одними из наиболее обсуждаемых и интересных исследований в этом направлении являются работы американских исследовате­лей, Свободного университета Берлина и Т. Ханитцша (Мюнхен­ский университет) (Blumler, Gurevitch, 2004).

В этой статье собраны научные дискуссии и результаты исследова­ний повестки дня в двух федеративных республиках — России и Бра­зилии. В статье обобщен обширный эмпирический материал на на­циональном и региональном уровне (с учетом нескольких регионов) для выявления наличия или отсутствия преобладания федеральной повестки дня в формировании повестки дня в этих двух странах.

В контексте гибридизации медиапространства России и Бразилии научный интерес представляют структуры политической повестки дня в этих странах. Актуальность данного исследования обусловлена необходимостью актуализировать научное подтверждение о преобла­дании региональных, местных новостей, после которых с заметным отрывом следуют общемировые темы повестки дня и общенацио­нальные.

Изменяется сам характер современных медиасистем и ключе­вых характеристик формирования политической повестки дня. Понимание роли СМИ как ведущей в формировании повестки дня трансформируется и становится менее значимой (по сравне­нию с Твиттером и социальными сетями). Роль социальных медиа в инициировании и формировании повестки дня возрастает.

Теория и литература

В целом, любое взаимодействие политической и медийной со­циальных подсистем (а повестка дня — одно из проявлений этого взаимодействия) понимается как межсистемное медиаполитиче- ское взаимодействие, базирующееся на трех основных взаимодей­ствующих элементах (Бодрунова, 2014). Во-первых, на системно­политической теории Алмонда, Парсонса и их последователей (Almond, Powell, 1966; Easton, 1965, 1990; Parsons, 1951). Во-вто­рых, на сравнительной медиалогии и моделировании медиа си­стем. И в-третьих, на современной теории медиатизация социаль­ности в целом и политики (Str mb ck, 2008).

Развивая системно-социальную теорию Лумана, Р. Мюнх пред­ложил рассматривать медиаполитическую коммуникацию как та­кое пространство межсистемного взаимодействия политической и медиа систем, где медиа и политика своим тесным взаимодействи­ем образуют отдельную подсистему — так называемую систему ме­диаполитической коммуникации (Munch, 1997).

М. МакКомбс и Д. Шау (McCombs, Shaw, 1972) обнаружили преобладание теории повестки дня над теорией селективного вос­приятия, показав, что, согласно большинству проанализирован­ного материала, повестка дня избирателей имела высокую степень корреляции с повесткой дня новостных СМИ, чем с повесткой дня предпочитаемых избирателями партийных изданий. В своих исследованиях в области формирования повестки дня они фоку­сировались на роли прессы в политических новостях и на форми­ровании на основе новостей общественного мнения по поводу того, какие темы важны. В контексте их концепции, люди, не имеющие непосредственного контакта с кандидатом на выборах или темой, поднимаемой в СМИ, склонны ретранслировать пози­цию читаемых ими СМИ. Наибольшую авторитетность среди СМИ, как правило, имеют СМИ своего региона, как наиболее «близкий» гейт-кипер информации.

Также для представления нашего исследования важно пони­мание массовой коммуникации (где происходит формирование повестки дня) в качестве процесса систематического распростра­нения информации, которому присущ институциональный ха­рактер, а также передача подготовленных сообщений на много­численные, анонимные, рассредоточенные аудитории и мощный инструмент воздействия на индивидуальность и группы. (Андри­анов, 2007: 53) Это воздействие частично можно описать харак­тером и структурой повестки дня, характерной для той или иной страны на переходном этапе гибридизации медиа систем в нача­ле XXI в.

Уровень грамотности — один из важнейших факторов, опреде­ляющих готовность аудитории платить за массовую информацию (Дмитриева, 2009: 34). На момент программирования нашего ис­следования мы изучили имеющиеся статистические данные. И если в России уровень грамотности населения составляет 99,5%, что превышает уровень грамотного населения в США и большин­ства стран Европы, то в Бразилии он существенно ниже — 90,0%¹. В странах с такими средневысокими показателями газеты остаются продуктом для элиты, а массовая пресса распространяется, как правило, в виде спортивных газет (что особенно актуально для Бразилии), либо в виде бесплатной прессы.

И если в Бразилии, ввиду ограниченного количества СМИ и типового разделения (по содержанию все они являются общест­венно-политическими) сложно говорить о преобладании того или иного типа издания, то в России явным преимуществом пользу­ются деловые газеты и журналы (по данным 2009—2013 гг.)². 

Повестка дня — этот круг актуальных вопросов, относительно которых формируется общественное мнение. Различные научные школы, которые исследуют формирование повестки дня, рассма­тривают ее через призму пересечения популярных СМИ и уста­навливаемой ими повестки дня с определенным интервалом, под­тверждая в своих работах эффект постановки проблемы (framing effect) (Severin, Tankard, 2001: 276).

С развитием теории формирования повестки дня, удалось определить те условия, которые влияют на формирование повест­ки дня. Были обнаружены те аспекты тем, которые могут усили­вать или ослаблять эффекты формирования повестки дня.

Так, работа Цукера (Zucker, 1978: 227) описывает, что новост­ные СМИ по-разному воздействуют на общественное мнение для разных тематик. Цукер ввел в научный оборот термин «вовлечен­ность в тему» (issue obstrusiveness). Навязывание — это степень личного опыта с той или иной темой. Согласно его гипотезе, чем меньше люди имеют прямого опыта с данной темой, тем в боль­шей мере они полагаются на новостные СМИ для получения и об­работки информации. Этот же механизм должен работать и при формировании повестки дня в крупных федеративных республи­ках. В этом смысле новости локального и регионального характера должны занимать меньшую долю в общей повестке дня, а прео­бладать должна федеральная повестка.

Палмгрин и Кларк изучали, какие аспекты тем влияют на эф­фект формирования повестки дня (Palmgreen, Clarke, 1977: 437), предположив, что формирование повестки дня действует слабее для местных новостных сюжетов, чем для тем национального мас­штаба. Связано это с большей вовлеченностью общества в мест­ные события. Кроме того, они утверждали, что межличностные коммуникационные сети могут корректировать повестку дня СМИ и что темы национального масштаба освещаются в новост­ных СМИ больше, чем местные. Задача нашего статьи — актуали­зировать это утверждение, данное для традиционных медиа си­стем 1977 года, и верифицировать его для современных медиа систем России и Бразилии, находящихся на переходном этапе пе­рехода к гибридным медиа системам.

Мы рассматриваем понятие «медиасистема» как открытую со­циальную систему, включающую совокупность всех медиа (как традиционных СМИ, так и новых медиа), аудиторию, связи и от­ношения между всеми элементами системы. «Гибрид или сочета­ние двух медиа есть момент истины и откровения, рождающий новые формы. момент свободы и пробуждения из обычного оце­пенения и немоты, в которые сами же медиа повергают наши чув­ства». (Маклюэн, 2007: 34)

По сути, под гибридизацией понимается взаимопроникнове­ние любых двух СМИ, влияющие на устоявшиеся способы произ­водства и распространения информация. В свое время им стало телевидение, объединив немое телевидение и звук, сейчас гибри­дизация медиасистем идет между традиционными СМИ и новыми медиа, а также между традиционными СМИ и социальными сетя­ми (которые уже выступают не только распространителями кон­тента, но и занимаются фреймингом и другими политическими технологиями, корректируя или создавая политическую повестку дня). (Павленко, 2012).

К сожалению, во всех изученных научных работах прослежи­вается фундаментальное упущение в описании самого термина медиа системы, которое либо вовсе не определяется (подразуме­вая, что это устоявшийся в науке термин), либо описывается очень разносторонне. Например, как совокупность каналов ком­муникации, как коммуникативная среда или как группы медиа­предприятий. Никакой общей модели или точного термина ме­диа системы, интегрирующего все обсуждаемые в научном поле определения, на данный момент нет. Разворачиваются дискуссии о том, какие именно характеристики медиа систем стоит считать системными, опираясь на общую теорию систем (устойчивость — диссипативность, открытость — закрытость, центробежность — центростремительность (Вартанова, 2014: 67), точки бифурка­ции, баланс потребления ресурсов, аутопоэтизированность (способность к саморазвитию и самовоспроизводству элементов системы) (Бодрунова, 2014) Мы можем лишь сослаться на то, что гуманитарные науки существует в постоянном полилоге, в том числе терминологическом, и в отсутствие единого устоявшегося определения гибридных медиа систем мы будем оперировать этим понятием в следующем ключе: под гибридными медиа системами мы понимаем медиа системы переходного гибридно­го типа, характерные для начала XX в., т.е. находящиеся в про­цессе перехода от традиционных медиа систем к медиа системам со значительным влиянием новых медиа и соцсетей (Филиппо­ва, 2014).

Ли обозначил результат этого процесса как сетевая повестка дня (Netizen agenda) (Lee, Lancendorfer, Lee, 2005: 63), дав описа­ние людям, которые активно участвуют в онлайн-сообществе и определяют рост и направление развития Интернета. Существова­ние сетевой повестки дня также было подтверждено в работах Ро­бертса, описывающих, как онлайн обсуждение может служить за­меной общественной повестки дня. Это позволило нам использовать контент, публикуемый в Твиттере, самом популяр­ном и индексируемом мировом социальном медиа, как срез общей гибридной повестки дня, объединяющей в себе повестку дня СМИ и сетевую повестку дня.

Две основные модели взаимоотношений массовой коммуника­ции и власти (модель доминирования и плюралистическая модели), а также их применимость к российским реалиям с учетом социо­культурной специфики, подробно изложена в работах российских исследователей Е.Г. Дьяковой (Дьякова, 2001) и А.Д. Трахтенберг (Трахтенберг, 2001).

В контексте повестки дня СМИ как технологии интерпрета­ции, субъектами интерпретации смыслов выступают не только СМИ, но и элиты, и эксперты (Гарбузняк, 2015). В этом исследо­вании мы сфокусировались только на одном из сегментов, где можно изучать тех, кого аудитория признает экспертами, — Твит­тере. Более подробное обоснование выборки твитов в качестве репрезентативного для медиасистем эмпирического материала представлено в наших предыдущих работах, посвященных фор­мированию повестки дня с помощью Твиттера и роли новой, за­рождающейся, интернет-элиты (Филиппова, 2014).

Интернет-потребление в России: место Твиттера

Описав внимание исследователей к Твиттеру при изучении ме­диасистем, считаем важным привести статистические данные по интернет-потреблению российских интернет-пользователей. По данным ФОМ, осенью 2014 года 72,3 миллиона россиян (62% со­вершеннолетнего населения страны) пользовались интернетом хотя бы раз в месяц, а почти 60 миллионов человек выходили в сеть ежедневно³.

Поскольку в данной статье представлены результаты исследо­вания национальной и региональных тем в общей повестке дня, приведем распределение общего числа пользователей Интернета по регионам на 2015 год:

• Центральный — 28,4% (20,4 млн чел.)

• Приволжский — 19,6% (14,0 млн чел.)

• Южный и Северо-Кавказский — 15,8% (11,3 млн чел.)

• Сибирский — 12,9% (9,2 млн чел.)

• Северо-Западный — 10,8% (7,7 млн чел.)

• Уральский — 8,3% (6,0 млн чел.)

• Дальневосточный — 4,2% (3,0 млн чел.)⁴  

Что касается характера интернет-активности в социальных се­тях и сервисах микроблоггинга, хоть Твиттер и не является пло­щадкой с самым большим количеством активных пользователей, он является ведущей площадкой по количеству публикаций в день и по уровню вовлеченности пользователей. Подробнее сравнение Твиттера в другими социальными сетями представле­но на рис. 1.

В ходе исследования были собраны и проанализированы все по­пулярные твиты по запросам «политика Россия» и «politica Brasil» («политика Бразилии» — перевод с португ.) за 2010—2013 годы. Вы­борка популярных твитов доступна на основном сайте twitter.com в настройках поиска и позволяет сэкономить время на фильтрации спама и самостоятельном ранжировании твитов. Кроме того, Твит­тер самостоятельно анализирует твиты по целому комплексу факто­ров (ретвиты, клики по ссылкам в твите, ссылки на внешних ресур­сах на данных твит, время существования профиля автора твита и т.д.). Это позволяет получить максимально достоверную выборку по наиболее популярным твитам, абстрагируясь от стандартных тех­нологий подсчета ретвитов и ответов на твит, которые легко можно накрутить, снизив таким образом достоверность исследования.

Эмпирическая база исследования ограничена четырьмя годами (2010—2013). Период выбран исходя из того, что в этот временной промежуток влияние социальных медиа в соотношении с традици­онными СМИ качественно и количественно изменилось в гибрид­
ном информационном пространстве. В то же время стадия роста ак­тивного развития социального медиа и их интенсивная интеграция в существующие медиа системы замедлилась. Это позволяет нам опи­сывать и изучать процессы формирования политической повестки дня на конкретной стадии развития современных медиа систем.

Предвидя критику сделанной выборки о том, как оценивалось содержание твитов только на основе количественных показателей частоты употребления слов (без учета просмотров профилей авто­ров и других публикаций на политические темы), хочется поя­снить выборку. Не упомянутые результаты других частей этого же исследования включают в себя анализ профилей авторов, а также более детальный контент-анализ полученных твитов по состав­ленной кодировочной книге с учетом сфер и конкретных подни­маемых тем (Филиппова, 2014). Но сделанные на их основании выводы не имеют принципиального значения при изучении роли федеральной и региональной повестки дня в общей повестки дня, поэтому в этой статье подробно не описываются.

Результаты и объем проанализированных данных России и Брази­лии сильно рознятся. Если в России за 4 года было найдено и проана­лизировано всего 500 твитов, то в Бразилии за аналогичный период это число равняется 72 091. Несмотря на более чем значительную раз­ницу (в 144 раза), мы постарались проанализировать полученные ре­зультаты и получить выводы по повестке дня в каждой из стран. Каждый популярный твит фиксировался в таблице с рядом характе­ристик, среди которых имелись тема, количество ретвитов, количест­во подписчиков у автора, и заявленный автором регион.

Результаты исследования

Политическая повестка дня в Твиттере — круг вопросов (Россия)

Чтобы выявить основные темы за 2010—2013 год, которые пользователи Твиттера относили к политической повестке России (на федеральном уровне, прежде всего), мы присвоили каждому твиту категорию (внутренняя политика или внешняя политика), а также тему, к которой его можно было бы отнести. Если у темы было мало (до 3) твитов, она группировалась с более общей темой. Таким образом сформировались большинство тем, чье название совпадает со страной или регионом.

Внутренняя политическая повестка дня в 3 раза более обсужда­ема, чем внешняя — 77,8% против 21,6% от всех публикаций (см. табл. 1 и 2).

Среди тем внешней политики России лидирует обсуждение США (3,4% от всех публикаций), Сирии (2,6%) и Украины (2%). Довольно высокой популярностью обладают также твиты, в кото­рых обсуждаются возможность союза с другими странами (3%), общая характеристика внешней политики России (1,2%), место России в международных рейтингах (1,2%), организация крупных международных форумов в России (1%), а также военные ресурсы России (1%).

Среди тем внутренней политики России лидируют вопросы выборов, как прошедших, так и грядущих (12,6%). Велико число тем, касающихся заключенных или деталей уголовного процесса над обвиняемыми (11,4%). С небольшим отрывом можно наблю­дать популярность таких тем, как кадры, т.е. лица, занимающие высокие должности в Российской Федерации на политическом уровне (11%), митинг (10%), партии (9,8%) и законопроекты (5,6%).

Это говорит о четкой количественной распределенности между темами федерального уровня и темами регионального уровня. Топ-10 самых обсуждаемых тем внешней и внутренней политики России выглядит следующим образом:

1. Выборы (и федерального уровня, и регионального, и мест­ного).

2. Заключенные.

3. Кадры (кадровые перестановки в регионах).

4. Митинг.

5. Партийная активность (преимущественно в регионах).

6. Законопроекты (в основном федерального масштаба).

7. Персоны (в частности, В.В. Путин и Д.А. Медведев).

8. США.

9. Сирия.

10. Регионы (узкие сферы тем, значимые только для регионов).

Таким образом, в структуре повестки дня России можно выде­лить преобладание федеральных тем (выборы, заключенные, ми­тинг, законопроекты, персоны (первые лица государства), за кото­рыми следует группа тем внешней политики (США, Сирия, Украина, которая идет на 11 месте). И только в завершении топа-10 располагаются темы региональные, которые даже в сумме с те­мой кадровых перестановок в регионах не могут вырваться с тре­тьего места в группе тем (табл. 2).

Политическая повестка дня в Твиттере — круг вопросов (Бразилия)

Чтобы выявить основные темы за 2010-2013 гг., которые поль­зователи Твиттера относили к политической повестке Бразилии (на федеральном уровне, прежде всего), мы по аналогии с россий­ской частью исследования присвоили каждому твиту категорию (внутренняя политика или внешняя политика), а также тему, к ко­торой его можно было бы отнести.

Внутренняя повестка дня в Твиттере бразильском, как и в рос­сийской части исследования, в разы превышает внешнюю. Только разрыв еще более заметен: 91,5% твитов посвящены внутренней по­литике, и только 6138 твитов (8,5%) — внешней политике Бразилии.

Во внутренней политике Бразилии среди тем лидируют личные мнения пользователей, не подтвержденные аргументами или фак­тами (22,1% от общего числа), персоны (20,6% от общего количе­ства твитов). Деятельность партий, новости регионов, электораль­ная тематика, активность оппозиции, экономические подтемы, политическая реформа, законопроекты и тема церкви и религии также входят в самые популярные темы повестки дня (см. табл. 3).

Что касается внешней политики, то большинство твитов, как и в случае с внутренней политикой, имеют характер личных мнений (1,15% твитов). Второе и третье место занимают географические со­седи и экономически и политически важные игроки для экономики Бразилии — Уругвай и Куба. Далее следуют Евросоюз (ЕС), Афри­канский регион и США (все данные представлены в табл. 4). В це­лом, еще два латиноамериканских государства: Боливия и Венесуэ­ла, а также Латинская Америка в целом, входят в топ-10 тем в структуре внешнеполитической повестки дня.

Если составлять общий топ-10 тем повестки дня, то его струк­тура по Бразилии будет выглядеть следующим образом:

10.   Общество и социальная политика.

Группируя темы по аналогии с Россией, стоит отметить отсутст­вие тем внешней политики в топе-10. Лидирует тема персон (осо­бенно первого лица государства с 2011 г. Дилмы Русеф). Верхние строчки занимают региональные темы (партийная активность, уз­кие темы регионов, выборы (в отличие от России). Тем не менее, вместе с темой персон и федеральными выборами, большинство тем (оппозиция, экономика и промышленность, политическая ре­форма, законопроекты, церковь и религия, федеральная социаль­ная политика) носят преимущественно общефедеральный характер.

Твиттер как инструмент: Россия или регионы?

Обсуждая эффективность Твиттера как инструмента массовых коммуникаций, невозможно обойти вопрос региональной принад­лежности аккаунтов и региональной направленности Твиттера. Мы проанализировали нашу выборку твитов на предмет принадлежно­сти аккаунтов авторов этих твитов к тому или иному региону.

Важно подчеркнуть, что указание региона — процесс не автома­тический, а добровольный и на данный момент неконтролируе­мый. Любой пользователь может указать в профиле любой город — и Москву, и Токио — исходя из своих интересов. Тем не менее, согласно нашим данным, выделяется сразу несколько тенденций, отраженных в табл. 5 (указаны только регионы, которые упомина­ются в статистике 2 раза и более).

32% аккаунтов среди авторов популярных твитов указывают сво­им домашним регионом Москву, 4% — Санкт-Петербург и 3% — Ульяновск. 11% предпочитают обобщать регион до России, а 29% и вовсе не указывают свой домашний регион в профиле.

Это подтверждает гипотезу о том, что пока Твиттер — популяр­ная площадка для коммуникации преимущественно в Москве и Санкт-Петербурге. Кроме того, можно предположить, что он бу­дет эффективен и в регионах, где информационные потоки Твит­тера существенно слабее, соответственно, формировать потоки политической информации и управлять повесткой дня, в том чи­сле с помощью технологий фрейминга, должно быть легче.

В общем списке выделяется присутствие иностранных горо­дов в профилях русско-язычного Твиттера, которые также участ­вуют в обсуждении политических новостей. Среди таких регио­нов лидируют Вена и Париж (по 3% среди всех аккаунтов выборки), Вашингтон и Нью-Йорк (2% и 1% соответственно) и Украина (1%).

Твиттер как инструмент: Бразилия или регионы?

Если обозначить самые важные данные из табл. 6 по регио­нальной представленности авторов топ-твитов Бразилии, 29,6% аккаунтов среди авторов популярных твитов не указывают свой регион, 19,6% (на 8% выше, чем в России), обобщают свой регион до страны в целом — Бразилии.

12,7% назвали своим регионом Сан Паулу — деловой центр Бразилии. С небольшим отрывом следует и Рио де Жанейро (а также его районы Кабу Фриу и Нитерой) — 6%, и бразильская столица Бразилиа (5,1%).

Еще 22 региона Бразилии, а также Испания и Великобритания имеют сравнительно невысокий показатель от 2,7% до 0,1% в фор­мировании повестки дня в Бразилии. Тем не менее, эти данные показывают гораздо более широкую представленность регионов, нежели в России. Что, однако, можно связать с малым количест­вом твитов российских, попавших в выборку — всего 500 против 72091 бразильских.

Заметная локальная и региональная представленность в бра­зильском Твиттере может говорить об эффективности Твиттера в регионах, где информационные потоки Твиттера существенно слабее крупных деловых и политических центров страны, соответ­ственно, формировать потоки политической информации и управлять ими в должно быть легче и в сетевой повестке дня, и в общей повестке дня гибридной медиасистемы Бразилии.

Интерпретация результатов и выводы

Полученные нами результаты анализа Твиттера показывают нам репрезентативный срез соотношения общефедеральных и региональных тем в общей повестки дня в современных медиа­системах России и Бразилии. Разделяя позицию Криса Пасадеоса, который отмечал, что Твиттер (который мы воспринимаем как ретранслятор новых медиа и как важный элемент медиаси­стемы) можно использовать в качестве измерения общественно­го обсуждения и в этом смысле он схож с исследованиями обще­ственного мнения. (Pasadeos, Y., Phelps, J., Edison, A., 2008: 796) Также им было подтверждено существование активной деятель­ности СМИ по созданию твитов и установлен эффект формиро­вания повестки дня.

Результаты проведенного исследования на примере современ­ных медиасистем России и Бразилии опровергают универсаль­ность утверждения Палмгрина и Кларка о том, что формирование повестки дня действует слабее для местных новостных сюжетов, чем для тем национального масштаба. Это гипотеза была адекват­на традиционным медиа системам XX в., но больше не может слу­жить универсальным утверждением для медиа систем, развиваю­щихся в сторону гибридизации с социальными сетями и новыми медиа, когда сетевая повестка дня может доминировать над по­весткой дня СМИ. Проведенная нами верификация этой гипотезы показала, что она остается корректной для медиа системы России, но совершенно не подходит для корректного описания медиаси­стемы Бразилии.

В структуре повестки дня России отмечается преобладание фе­деральных тем, за которыми следует группа тем внешней полити­ки. И только в завершении топа-10 располагаются темы регио­нальные.

В топе тем бразильской повестки дня стоит отметить отсутст­вие тем внешней политики. Лидирует тема персон. Верхние строчки занимают региональные темы. Тем не менее, вместе с те­мой персон и федеральными выборами, большинство тем из топа-10 (оппозиция, экономика и промышленность, политиче­ская реформа, законопроекты, церковь и религия, федеральная социальная политика) носят преимущественно общефедераль­ный характер.

Проведенное исследование также показало, что внутренняя по­литическая повестка дня в России в 3 раза более обсуждаема, чем внешняя. Внутренняя политическая повестка дня в бразильском Твиттере также в разы превышает внешнюю.

Заметная локальная и региональная представленность в бра­зильском Твиттере говорит о большей востребованности Твиттера в регионах, по сравнению с крупными деловыми и политическими центрами страны. В России же мнения авторов топ-твитов и эк­спертов касательно повестки дня регионов в значительной мере совпадают с общефедеральной повесткой дня, почти не уделяя внимания локальным темам.

В российской повестке дня Твиттер, на данный момент, — по­пулярная площадка для коммуникации преимущественно в Мо­скве и Санкт-Петербурге. С чем связано значительное преобла­дание федеральной повестки дня в сетевой повестке дня в России — предмет для дальнейших исследований. Среди возмож­ных факторов может быть и слабая распространенность интерне­та в регионах, и недостаточная интернет-грамотность, и более высокий уровень доверия традиционным СМИ, и некоторая за­крытость российской медиа системы на современном этапе раз­вития.

Таким образом, мы видим потребность в развитии и дополне­нии теории формирования повестки дня на национальном и реги­ональных уровнях. Была подтверждена необходимость актуализа­ции выводов теории Палмгрина и Кларка и важность анализа федерально-региональных взаимодействий и федерализма в про­цессе формирования повестки дня при сравнительном анализе современных медиа систем, с учетом гибридизации современных медиа систем и их актуальных трансформаций.

Примечания

¹ Newspaper circulation in Brazil grows; Folha takes the lead. Folha de S. Paulo. January 25, 2013. Pp. 3–4. Available at: http://www1.folha.uol.com.br/internacional/en/business/2013/01/1220366-newspaper-circulation-in-braz...

² Рейтинг популярности российских СМИ. Режим доступа: http://www.exlibris.ru/rejting-izdanij/

³ ФОМ: Интернет в России: динамика проникновения. Лето 2014. Ре­жим доступа: http://fom.ru/SMI-i-internet/11740

⁴ ФОМ: Интернет в России: динамика проникновения. Лето 2014. Ре­жим доступа: http://fom.ru/SMI-i-internet/11740 

Библиография

Андрианов М.С. Невербальная коммуникация: психология и право. М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2007.

Бодрунова С.С. Медиаполитическое взаимодействие или политическая коммуникация? К вопросу о развитии медиаполитологии в России // Ме­диаскоп. 2014. № 4. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/node/1653

Вартанова Е.Л. Центробежная и центростремительная: медиасистема России в динамике общенационального и регионального. Пленарный до­клад на Междунар. научн-практич. конф-ции «Журналистика в 2013 году: Регионы в российском медиапространстве». Москва, 7—9 февраля 2014 г.

Гарбузняк А.Ю. Повестка дня СМИ как технология интерпретации // Медиаскоп. 2015. № 1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/node/1684

Дмитриева А. Развитие и функционирование структуры медиасисте­мы и ее влияние на содержание печатных СМИ (на примере Великобри­тании, Германии и Италии): дис. ... канд. филол. наук. М., 2009.

Дьякова Е.Г, Трахтенберг А.Д. Массовая коммуникация: модели влия­ния. Как формируется повестка дня? Екатеринбург: Изд-во Гуманитарно­го Университета, 2001.

Маклюэн М. Понимание Медиа: внешние расширения человека. М.: Гиперборея; Кучково поле, 2007.

Павленко В.В. Роль современных социальных сетей в социальных и политических технологиях. Международная научно-практическая кон­ференция «Молодежь в постиндустриальном обществе» 25 декабря 2012 года. Режим доступа: http://hsjournal.org/wpcontent/uploads/2012/11/pavlenko.pdf

Филиппова В.А. Твиттер как инструмент формирования политической повестки дня в России и Бразилии // Вестник СПбГУ. Серия 9. 2014. № 4. С. 182–195.

Almond G.A., Powell G.B. (1966) Comparative Politics: A Developmental Approach. Boston.

Blumler J.G., Gurevitch M. (2004) State of the Art of Comparative Political Communication Research: Poised for Maturity? In F. Esser, B. Pfetsch (eds.) Comparing Political Communication: Theories, Cases and Challenges. Cambridge. Pp. 325–343.

Easton D. (1965) A Framework for Political Analysis. Englewood Cliffs.

Easton D. (1990) The Analysis of Political Structure. New York; London.

Lee B., Lancendorfer K., Lee K.J. (2005) Agenda-setting and the internet: The intermedia influence of internet bulletin boards on newspaper coverage of the 2000 general election in South Korea. Asian Journal of Communication 15: 57—71.

McCombs M., Shaw D. (1972) The agenda-setting function of mass media. Public Opinion Quarterly 36 (2): 176—187.

Munch R. (1997) Elemente einer Theorie der Integration moderner Gesellschaften: Eine Bestandsaufnahme. In von W. Heitmeyer (ed.) Was halt die Gesellschaft zusammen? Bundesrepublik Deutschland: Auf dem Weg von der Konsens — zur Konfliktgesellschaft. Frankfurt a/Main. Pp. 66—109.

Palmgreen P., Clarke P. (1977) Agenda-setting with local and national issues. Communication Research 4: 435—452.

Parsons T. (1951) The Social System. Glencoe, 1ll.

Pasadeos Y, Phelps J., Edison A. (2008) Searching for our “Own Theory” in Advertising: An Update of Research Networks. Journalism And Mass Communication Quarterly 85 (4): 785—806.

Severin W. J., Tankard J. W. (2001) Communication theories: origins, methods, and uses in the mass media. New York: Addison Wesley Longman.

Stromback J. (2008) Four Phases of Mediatization: An Analysis of the Mediatization of Politics. The International Journal of Press/Politics 13 (3): 228-246

Zucker H. G. (1978) The variable nature of news media influence. In B.D. Rubin (ed.) Communication Yearbook: Vol. 2. New Brunswick, NJ: Transaction Books.

Поступила в редакцию 05.01.2016