Региональные диспропорции в развитии медиасистем в России (Часть 1)

Раздел: Экономика СМИ

В данной статье рассматриваются основные теоретические вопросы, касающиеся территориального развития медиа в России, а также предпринимается попытка построения методики изучения региональных диспропорций в развитии массовых коммуникаций и показателей информационного общества (ИКТ в первую очередь). Авторы исходят из положений теории политической регионалистики и исследований социальных диспропорций и, применяя подходы из области исследований медиакапитала на региональных рынках, выдвигают гипотезы о наличии связи между политическими результатами партий на региональных выборах, географическими показателями (территория, климат, количество городов), социально-экономическими показателями и показателями развития медиапространств региона.

Развитие медиа и их связь с общественными системами: теоретический аспект

Рассматривая региональные диспропорции в развитии медиа и социальных систем вообще, мы изначально опираемся на так на­зываемый ресурсный подход, то есть исходим из наличия разного количества ресурсов, к которым мы можем относить как природ­ные, так и социальные ресурсы (труд и рабочая сила, территория, климат — все это в определенной мере является ресурсами). Набор критериев для анализа диспропорций всегда был достаточно ши­роким и гетерогенным. Исследователи выделяли такие факторы, как: население и его плотность, степень экономического разноо­бразия (присутствия разных отраслей), транспортная доступность, ВРП на душу населения и т.д.

Социальный географ Наталия Зубаревич выделяет два набора факторов: климатический фактор, определяющий структуру рас­селения, и фактор урбанизма, определяющий характер индустрии в регионе (Россия регионов, 2005). Если говорить о первом наборе факторов, то необходимо отметить крайне неравномерное рассе­ление населения на территории России преимущественно в зонах, благоприятных для сельского хозяйства (там же).

Если же говорить об урбанизации, то необходимо заметить, что она началась в России на 100 лет позже, чем в Западной Европе, уже в советское время и происходила не в связи с натуральным на­коплением и концентрацией капитала (Тилли, 2009), а в связи с искусственным размещением индустриальных объектов. В резуль­тате этого многие российские города являются искусственными городами, созданными вокруг промышленных предприятий совет­ской эпохи, и зависимы от одного вида экономической деятельно­сти. Деградация таких городов в постсоветское время в новых эко­номических условиях фактически ввергла их в перманентный социальный кризис. Неравномерное распределение городов (см. диаграмму 1) становится следствием такой структуры: в Европей­ской части РФ среднее расстояние между городами существенно ниже, чем в Сибири, но все равно в значительной степени далеко от среднеевропейской дистанции, что дает основания Н. Зубаревич называть Россию «недоурбанизированной» страной (Зубаре­вич, 2009).

Другой проблемой становится существенное отставание уровня культурного и бытового развития городов от темпов урбанизации. Города рассматривались, скорее, как «тара» для размещения со­трудников, работавших на предприятиях (Пивоваров, 2001).

На основе географического и социально-экономического фак­торов Н. Зубаревич строит классификацию регионов. Географиче­ский фактор в целом она называет «степень освоенности террито­рии», которая характеризует диверсификацию экономики региона. А другим фактором становится «экономическое положение домохо­зяйств» — агрегированный показатель, основанный на ВРП на душу населения, реальных доходах населения по отношению к прожи­точному минимуму, уровне бедности. Таким образом, образуется 8 типов регионов:

1. Регионы-лидеры по экономическому положению домохо­зяйств с высокой степенью освоенности (к ним относится только федеральная столица).

2. Регионы-лидеры по экономическому положению домохо­зяйств с низкой степенью освоенности (всего 2 региона: нефтега­зоносные округа).

3. Более развитые регионы освоенной зоны с относительно вы­сокими (выше средних) обоими параметрами.

4. Ресурсные регионы слабоосвоенной зоны с высоким уровнем экономического положения домохозяйств, но низкой степенью освоенности территории.

5. Регионы среднего уровня освоенной зоны.

6. Регионы среднего уровня слабоосвоенной зоны Сибири и Дальнего Востока.

7. Регионы-аутсайдеры с низким положением домохозяйств и освоенной территорией (в первую очередь — северокавказские рес­публики и некоторые центральные).

8. Бедные республики и округа слабоосвоенной зоны.

Важно отметить, что регионы 8-го типа с момента публикации работы Н. Зубаревич (2005) постепенно исчезают с карты за счет их объединения с более успешными субъектами федерации: объеди­нение Эвенкийского и Таймырского АО с Красноярским краем, объединение Коми-Пермяцкого АО с Пермской областью (Перм­ский край), объединение Агинского Бурятского АО с Республикой Бурятия. На основе матрицы Н. Зубаревич в рамках проекта Про­граммы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ 2010 по теме «Медиакапитал» была составлена матрица развития медиа, пред­положившая, что рекламный рынок объективно дает возможность развиваться автономно от местных властей и крупных монополий только медиа в регионах 1 и 3 типа, тогда как в остальных ресурсы на содержание медиа выделяют местные власти или монополии в регионах, которые являются регионообразующими предприяти­ями (Kiriya, Kachkaeva, 2011).

Рассуждая о политических отношениях между центром и регио­нами разных типов, необходимо сказать, что на протяжении 1990-х именно ресурсоемкие регионы пользовались квазиавтономными правами: их губернаторы зачастую участвовали в федеральной по­литической жизни (Шаймиев, Лужков, Лебедь и т.д.), что привело к конфликту этих фигур с федеральным центром после начала процесса централизации в 2000 г. (Туровский, 2003). Успех этих по­литических лидеров зависел от их отношений с крупным капиталом, который использовался федеральными властями для давления на них. Однако регионы 5, 6, 7 и 8 типов, очевидно, должны были быть более лояльными к федеральному центру, получая от него со­циальные дотации и распределенные ресурсы. Однако слабость фе­дерального центра в 1990-е гг. не позволяла осуществлять адекват­ную политику перераспределения, что приводило к обнищанию бедных регионов и дальнейшему обогащению богатых (Лапина, 2007).

Российская региональная модель властных отношений бази­ровалась на «личности» в ее связи с полумифическим образом «хо­зяина региона», в роли которого выступал губернатор. При этом моральная принадлежность и степень атрибуции региона себе как «хозяину» зависела от степени удаленности от центра, размера ре­гиона и монархических традиций (Туровский, 2003).

Таким образом, помимо приобретенных асимметрий финан­сово-политического характера мы можем говорить о некоем неиз­меримом абстрактном «престиже региона», который зависел как от личности губернатора, так и от первичного статуса региона. Дело в том, что изначально РФ представляет собой так называемую «асимметричную федерацию», в которой равноценные формально административно-территориальные единицы обладают разными статусами: к примеру, республика обладает правом иметь соб­ственную конституцию, президента и т.д., тогда как область суще­ствует на основании Устава области, документ, который по иерар­хии не сопоставим с Конституцией (Туровский, 2005). Разделение статуса между республикой и областью по-настоящему предпола­гает в первом случае наличие некоего титульного этноса, разме­щенного на территории республики. В ряде регионов РФ (Чечня, Ингушетия, Дагестан, Чувашия, Татарстан, Калмыкия) доля ти­тульного этноса выше 50%, что говорит о разнице культур.

Выборка регионов

Для выборки регионов для настоящего исследования за основу была взята методология, предложенная Н.В. Зубаревич, основан­ная на разделении регионов на четыре основные группы в зависи­мости от наличия крупного бизнеса в регионе. Данный подход к разделению регионов представляется релевантным нашему ис­следованию, так как наличие бизнеса напрямую влияет на уровень экономического развития региона, что, в свою очередь, является одним из основных драйверов медиарынка.

Стоит отметить, что не только экономическое развитие региона является фактором, влияющим на медиарынок. Политические, социальные, культурные факторы также имеют весомое значение. Однако в условиях современных российских реалий именно эко­номическое положение, а проще говоря, наличие денег в регионе, является наиболее важным для медиарынка данного региона.

Матрица Н.В. Зубаревич разделяет регионы на типы по степени влияния крупного бизнеса и динамике его проникновения в регионы (Россия регионов, 2005). Основная задача такого разделения — рассмотреть среду обитания крупного бизнеса, выделив регионы, в которых он сконцентрирован с 1990-х гг., новые регионы, где не­давно приобретены активы, и ту часть страны, где экономическое присутствие крупного бизнеса ощущается слабо или его просто нет. Следующая задача — сопоставить бизнес разного масштаба и происхождения (региональный и «внешний») в регионах разного типа: от важнейших для крупного бизнеса до периферийных.

Методология такого разделения включает количественные и качественные методы. Очевидно, что наилучшей является количе­ственная оценка вклада предприятий, принадлежащих крупному бизнесу, в региональную экономику — промышленное производ­ство, валовой региональный продукт (ВРП), налоговые поступле­ния. Проблема заключается в том, что выявить эти данные прак­тически невозможно. Объем промышленного производства по отдельным предприятиям в стоимостном измерении является за­крытой статистикой в соответствии с международными нормами статистического учета, публичны только обобщенные отраслевые данные. В результате единственно возможным путем систематиза­ции регионов по критерию влияния крупного бизнеса на их эконо­мику остаются качественные оценки, основанные на размещении предприятий с учетом их величины. Однако и в рамках качествен­ных оценок проблем не меньше. Установление границ между ти­пами достаточно условно, так как многие регионы одновременно являются базовыми для одних крупных компаний и зоной экспан­сии для других. Кроме того, в отдельных регионах доминирует от­раслевой бизнес, масштабы которого существенно меньше по срав­нению с крупнейшими бизнес-группами и компаниями. Таким образом, помимо количественной оценки ВРП и других показате­лей автором используется также экспертная оценка. Учитывая эти ограничения, необходимо понимать, что данное разделение явля­ется условным, так как многие «пограничные» регионы можно до­вольно легко отнести как к одной, так и к другой группе матрицы.

Хотя матрица Н.В. Зубаревич остается актуальной и релевант­ной настоящему исследованию, однако в данный момент эта ма­трица не может быть использована в неадаптированном виде. Так как матрица была составлена в 2005 г., необходимо принимать во внимание те изменения, которые произошли за 7 лет, в частности, экономический кризис, новый политический цикл и др. Напри­мер, последние годы самыми высокими темпами росли доходы на­селения республик Северного Кавказа за счет трансфертов из фе­дерального бюджета. Огромные инвестиции из центра получили Краснодарский и Приморский края (причины: Олимпиада и саммит АТЭС, соответственно), что способствовало росту доходов населе­ния. Весь Дальний Восток показал более благополучную динамику тоже благодаря федеральным инвестициям. В лидерах Москва и Санкт-Петербург: две столицы всегда первыми получают прибавку доходов от возросших цен на нефть. Поэтому помимо матрицы было использовано распределение регионов по уровню социаль­но-экономического развития по данным за 2009—2010 гг. Данная типология также построена Независимым институтом социальной политики и опирается на базовые факторы работы 2005 г.: уровень экономического развития региона и экономическое положение домохозяйств, с одной стороны, и освоенность территории — с другой. На основе указанных факторов авторы разделяют все ре­гионы России на 4 группы, в каждой из которых две подгруппы в зависимости от более высокой или низкой освоенности террито­рий (табл. 1).

На основе двух обозначенных выше типологий была составлена сводная матрица регионов с поправкой на особенности медиарын­ка, состоящая из четырех блоков: регионы-лидеры, относительно развитые (освоенные и/или экспортно-ресурсные регионы), «се­редина» (среднеразвитые полупериферийные регионы), аутсайде­ры (депрессивные и слаборазвитые периферийные регионы). Для настоящего исследования из матрицы для дальнейшего изучения были выбраны регионы, являющиеся наиболее типичными для каждой группы:

• регионы-лидеры: Красноярский край, Республика Татарстан, Свердловская область, Томская область, Тюменская область;

• относительно-развитые регионы: Алтайский край, Нижего­родская область, Новосибирская область, Ростовская область, Тверская область;

• «середина»: Воронежская область, Кировская область, Псков­ская область, Чувашская республика;

• регионы-аутсайдеры: Республика Алтай, Чеченская республика.

В ходе дальнейшего анализа мы выделили ряд показателей, ко­торые, на наш взгляд, и в соответствии с теоретической базой, мо­гут оказывать влияние (прямое или косвенное) на особенности медиапотребления в каждом регионе:

• Природно-климатические и геополитические показатели

— площадь;

— природная зона;

— климат;

— количество городов;

— конституционно-правовой статус региона.

• Демографические показатели

— население;

— доля населения в работоспособном возрасте;

— доля титульного этноса в населении.

• Социально-экономические показатели

— валовый региональный продукт (ВРП);

— душевой доход;

— ВРП на душу населения;

— среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников организаций;

— реальная начисленная заработная плата;

— уровень бедности;

— объем трансфертов из федерального бюджета.

• Политические показатели

— явка избирателей;

— доля оппозиционных партий (совокупная) на выборах в Зако­нодательное собрание.

• Показатели медиапространства

— количество газет;

— количество журналов;

— всего изданий;

— количество радиостанций;

— количество телеканалов;

— количество медиахолдингов;

— доминирующий тип холдингов;

— индекс концентрации;

— объем рекламного рынка;

— наличие измерителей;

— среднесуточные доли телеканалов;

— техническое проникновение;

— количество доступных телеканалов (среднее);

— наличие цифрового вещания;

— процент проникновения кабельного ТВ;

— процент пользователей Интернета;

— процент пользователей мобильной связи.

Для сбора данных мы использовали информацию из открытых источников в Интернете, в частности сайты Росстата, Министер­ства связи и массовых коммуникаций, Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям и др. Также были направлены официальные запросы в региональные управления, департаменты и министерства, занимающиеся информационной политикой и делами СМИ. При содействии АНРИ (Ассоциации независимых региональных издателей) мы связывались с владельцами и топ-ме­неджерами региональных СМИ — партнерами АНРИ. Не все данные по медиапространству удалось собрать, эта работа будет продолжена в соответствии с экспертными процедурами 2013 г.

Говоря о природно-климатических и геополитических показате­лях, можно отметить, что в первых двух группах выборки регионы более крупные по площади, чем в двух последних. Однако в виде исключения следует отметить сравнительно небольшие по площади Республику Татарстан (67,8 тыс. кв. км) и Нижегородскую область (76,6 тыс. кв. км), которые относятся к категории лидеров и отно­сительно развитых соответственно, а также крупную по площади Кировскую область (120 тыс. кв. км), которая относится к катего­рии «середина». Также важно понимать, что часть площади таких крупных регионов, как Красноярский край или Тюменская об­ласть, является непригодной для жизни.

Природные зоны и климатические зоны разнообразно пред­ставлены в каждой группе регионов, более того, один регион (на­пример, Красноярский край) может включать в себя несколько природных и климатических зон.

В регионах первых двух групп больше городов (среднее количе­ство городов для этих групп 22,7). Исключение составляет Томская область (6 городов).

В группе демографических показателей стоит отметить, что ре­гионы-лидеры и относительно развитые регионы являются более густонаселенными, чем срединные регионы и регионы-аутсайде­ры. Такую закономерность можно связать как с большей площадью регионов, так и с более высокими социально-экономическими по­казателями жизни. При этом доля населения в работоспособном возрасте примерно одинакова во всех группах.

Оценивая социально-экономические показатели, можно отметить общее снижение значений каждого показателя при движении от регионов-лидеров к регионам-аутсайдерам в анализируемой вы­борке (табл. 2).

В анализируемой выборке среди регионов-лидеров только 2 из 5 регионов получают трансферты из федерального бюджета, в то время как в последующих группах все регионы являются дотационными.

Рассматривая политические показатели, мы сравнивали явку избирателей (на выборах Президента РФ 14 марта 2012 г.) и сово­купную долю оппозиционных партий (т.е. всех партий, кроме пар­тии власти) на выборах в Законодательное собрание.

Явка избирателей во всех группах регионов примерно одинакова, однако в каждой группе можно выделить субъект-лидер по явке, например Республика Татарстан (82,99%) и Тюменская область (79,14%) среди регионов-лидеров, Чувашская республика (73,64%) среди регионов срединной группы, Чеченская республика (99,61%) в группе регионов-аутсайдеров. Эти же регионы показывают срав­нительно высокую лояльность партии власти (то есть доля голосу­ющих не за партию «Единая Россия» низкая по сравнению с другими регионами). Такие «выпадающие» из средних показателей по стране значения можно интерпретировать индивидуально для каждого ре­гиона. Так, Республика Татарстан демонстрирует лояльность в от­вет на невмешательство Центра во внутреннюю политику респуб­лики. Высокие результаты партии власти в Чеченской республике можно объяснить трансфертами из государственного бюджета.

Также при оценке доли оппозиционных партий на выборах в За­конодательное собрание стоит принимать во внимание год прове­дения референдума: можно отметить значительное увеличение доли голосующих за оппозиционные партии в период с 2008 по 2012 г.

В целом можно отметить, что рассматриваемые нами регионы- лидеры и относительно развитые регионы являются более привле­кательными и благополучными с точки зрения социально-эконо­мических показателей, что, в свою очередь, влияет на численность населения и количество городов (причем это влияние двусторон­нее: количество трудоспособного населения и количество городов являются драйверами экономического развития). Сравнительный анализ регионов показывает, что для первых двух групп действи­тельно характерен более высокий уровень экономического разви­тия и освоенности территорий.

Однако нельзя однозначно сказать, что в настоящей выборке регионы какой-либо группы демонстрируют более высокую ло­яльность Центру или более активные оппозиционные настроения. В каждой группе выборки можно выделить как более лояльные, так и более «независимые» субъекты.

Итоги

Таким образом, используя теории из сферы социальной геогра­фии, политической регионалистики, медиакапитала, нами была предпринята попытка построения и анализа базовой выборки ре­гионов, а также определен набор параметров для оценивания по регионам. Построенная модель предполагает обнаружение связи между демографическими, географическими, электорально­политическими, социально-экономическими факторами развития региона и медиарынками с другой стороны.

(окончание в следующем номере)

Примечания 

¹ Типы регионов по уровню социально-экономического развития // Независи­мый институт социальной политики. 2009. Режим доступа: http://www.socpol.ru/atlas/typology/Typology_tabl.htm. (дата обращения: 15.01.2013).

² Россия регионов: в каком социальном пространстве мы живем / под ред. Н. Зубаревич. М.: Поматур, 2005.

Библиография

Зубаревич Н.В. Территориальный ракурс модернизации // Социальная политика: экспертиза, рекомендации, обзоры. 2009. № 10.

Лапина Н. Отношения «центр—регионы» в современной России // Перспективы, 06.06.2007. Режим доступа: http://www.perspectivi.ru/rus/gos/otnosheniya_centr_regiony_v_sovremennoiy_roscii_6_06_2007.htm (дата об­ращения: 04.09.2013).

Пивоваров Ю.Л. Урбанизация России в XX веке: представления и ре­альность // Общественные науки и современность. 2001. № 6.

Россия регионов: в каком социальном пространстве мы живем / под ред. Н. Зубаревич. М.: Поматур, 2005.

Тилли Ч. Принуждение, капитал и европейские государства. 1990— 1992 гг. / пер. с англ. Т.Б. Менской. М.: Изд. дом «Территория будущего», 2009.

Типы регионов по уровню социально-экономического развития // Не­зависимый институт социальной политики, 2009. Режим доступа: http://wwwsocpol.ru/atlas/typology/Typology_tabl.htm. (дата обращения: 15.01.2013).

Туровский Р. Конфликты на уровне субъектов федерации: типология, содержание, перспективы урегулирования // Общественные науки и со­временность. 2003. № 6.

Туровский Р. Политическая регионалистика. М.: ГУ—ВШЭ, 2005.

Kiriya I., Kachkaeva A. (2011) Economical Forms of State Pressure in Russian Re­gional Media. REVISTA ROMANA DE JURNALISM §I COMUNICARE 2.

Поступила в редакцию 08.10.2013