О соотношении технологии и творчества в современной журналистике

Раздел: Периодическая печать

В статье автор анализирует соотношение творческого и технологического начал в современной российской журналистике. Здесь также дается описание сущности творчества и технологии, их сходства и различия, роли в создании журналистских текстов. Кроме того, автор анализирует их влияние на эволюцию журналистики России.

Прежде чем ответить на вопрос о соотношении технологиче­ского и творческого подходов в деятельности журналиста, следует, очевидно, ответить на вопрос: а есть ли различие между этими подходами? К этому побуждает сложившаяся практика частого понимания их как синонимичных явлений. Как же определяются понятия «технологии» и «творчества» в современной научной литературе? Рассмотрим первое понятие. В самом широком смысле слова, технология понимается как «совокупность знаний о способах обработки материалов, изделий, методах осуществления каких- либо производственных процессов»¹. Примерно о том же говорит второе определение, согласно которому технология — это «сово­купность наук, сведений о способах переработки того или иного сырья в фабрикат, в готовое изделие»². А вот творчество рассмат­ривается как «деятельность, порождающая нечто качественно но­вое, никогда ранее не бывшее»³, «труд, направленный на создание нового продукта, который отвечает материальным и духовным потребностям людей» (Лазутина, 1988: 3—47). Творческий значит «самостоятельно созидающий что-либо новое, оригинальное: созидательный»⁴.

В определении технологии, как видим, акцент ставится на производственно-методической стороне деятельности по созданию какого-либо продукта (то есть, на том, каким путем, например, должен создаваться тот или иной текст). В определении творчества внимание акцентируется на том, что это есть деятельность по соз­данию не какого-то продукта вообще, а продукта «качественно но­вого, никогда ранее не бывшего», а то, каким путем этот продукт будет создан, в данном случае во внимание не принимается. Поня­тие технологии, как правило, связывается с некоей последователь­ностью стандартно применяемой совокупности приемов, средств, методов, в стандартных условиях, обеспечивающей получение за­ранее заданных (стандартных) параметров текста. Во многих сфе­рах деятельности (промышленность, строительство, сельское хо­зяйство и т.д.) нарушение существующих технологий ни в коем случае не допускается и даже преследуется в правовом порядке. Это бывает абсолютно необходимо для получения результата, от­вечающего заранее заданным характеристикам, отклонение от ко­торых недопустимо. Понятие творчества, как производства нового по содержанию и форме информационного продукта, всегда ставит перед автором проблему нового выбора и применения адекватных конкретной исследуемой ситуации, цели отображения, предмета отображения, приемов, средств, методов, наиболее эффективных, с точки зрения создания нового по своим свойствам текста. Твор­чество всегда связано с поиском, поскольку только в таком случае можно произвести нечто новое, неповторимое. Таким образом, можно констатировать, что применение той или иной технологии нацелено на создание того или иного стандартного продукта, и, как правило, именно к этому и приводит. Реализация же творче­ского подхода нацелена на создание некоего нового, оригинально­го продукта и способна его давать. И в том и в другом случае текст получает свои особые характеристики, потому что он, как и любой результат труда (в частности, труда журналиста), всегда «снимает» собой характерные черты деятельности, породившей ее. В данном случае это может быть либо деятельность, выдержанная в соответ­ствии с определенной технологией, либо деятельность, ставшая проявлением субъективных возможностей и целей журналиста, т.е. реализацией собственно творческого подхода.

Какой же из этих подходов наиболее релевантен (соответствует природе) журналистской деятельности? Иначе говоря, является ли деятельность журналиста по своей природе творчеством или ре­меслом?

Если исходить из того, что абитуриенты, поступающие в вузы на факультеты журналистики, обязаны проходить творческий кон­курс, то и профессия, которую они обретают, вроде бы должна именоваться творческой. Тем более, что именно творческий харак­тер профессии позволяет вести речь об авторском праве в этой сфе­ре деятельности (Ионас, 1963: 28—35; Тимофеев, 2013: 3—24; Чертков, 1989: 144). Но с другой стороны, в принимаемых ныне программах обучения студентов-журналистов изучавшийся ими ра­нее предмет «Основы творческой деятельности журналиста», насколь­ко нам известно, не фигурирует. Зато присутствует целый ряд дис­циплин, в названии которых содержится слово «технология». Из этого можно сделать вывод о том, что в журналистике предпочти­тельно видеть ремесло. Так, какой же вывод надо считать правильным?

Думается, если в качестве единственно правильного ответа вы­брать тот или иной из них, то мы совершим ошибку. Поскольку технологический и творческий подходы в деятельности журнали­ста в реальности не исключают, а дополняют один другой. Тем бо­лее что творчество и технологии тесно связаны, причем условием появления той или иной технологии всегда становится творческий поиск. Созданные технологии способны устаревать и опять потре­буется творческий поиск, приводящий к новой технологии. Иначе говоря, совершенствование в любой сфере деятельности невоз­можно без творчества. Отсутствие его всегда приводит к застою, деградации. Взаимосвязь творчества и технологий была замечена исследователями (в том числе, и в журналистике) уже давно (и даже зафиксирована, например, в названии одного из учебных курсов в несколько экстравагантном словосочетании — «технология творчества»⁵ — как неразрывное единство).

Чем грозит нарушение данного единства, отрицание одного из отмеченных подходов применительно к журналистской деятель­ности? Если предположить, что журналистика есть только стопро­центное творчество, а не что-то иное, когда, как писал И. Кант, «творят как бы в состоянии наития, бессознательно, подобно тому, как творит природа», то надо будет признать и полное право автора действовать, как ему заблагорассудится, не соблюдая никаких требо­ваний и границ. Подобное признание, возможно, будет уместным в некоторых сферах деятельности, например, в искусстве, живописи, поэзии и т.д. Результатом такой безграничной свободы, очевидно, стали известные произведения абстракционистов, сюрреалистов, футуристов, символистов и др. Но во многих видах деятельности «творческая составляющая» всегда ограничивается определенными рамками технологии. Так, ни зодчий, ни инженер, ни агроном, ни шахтер и т.п., не могут нарушать определенные технологии. Более того, они просто обязаны строго соблюдать их требования. В из­вестной мере это же можно сказать и о журналистике. Она не может быть полностью субъективированной деятельностью. Поскольку особенностью продуктов такого вида деятельности (полностью субъективированного творчества) является то, что они нуждаются в «разгадывании» со стороны воспринимающей их аудитории. При­чем каждый из представителей аудитории может получить свой особый результат этого «разгадывания».

Конечно, в журналистике можно встретить немало примеров край­него «ухода» авторов в «творческую составляющую». Но обычно результатом такого ухода становятся произведения имплицитного, «закрытого» плана (Мисонжников, 2000: 115), некоей эзотери­ческой субстанции, созданной для узкого круга «посвященных». Подобный результат противен самому духу журналистской дея­тельности, от которой аудитория ждет актуальных, доступных, яс­ных, использующих язык массовой коммуникации, произведений, т.е. произведений, обладающих нужными для этой массовой ауди­тории характеристиками. Иначе говоря, такие качества, как эксплицитность («открытость» текста аудитории), ясность замысла, содержания, оценок, аргументов, структуры, должны выступать непременными качествами произведения журналиста.

Отсюда следует, что речь должна идти не о том, совместимы или не совместимы технологический и творческий подходы в жур­налистской деятельности, а о характере их совмещения, о соотно­шении их и, главным образом, — о превалировании того или иного из них при подготовке текста в том или ином конкретном случае.

Поскольку в настоящее время повышенным вниманием ряда редакций пользуется, активно пропагандируемый авторами ряда книг, учебных пособий (Воскобойников, Юрьев, 1993; Коппервуд, Нельсон, 1998; Колесниченко, 2008; Самарцев, 2007; Шостак, 1998) технологический подход в журналистской деятельности, вырабо­танный ранее, в основном, в западных рыночных СМИ, и вместе с их стандартами перекочевавший в российскую журналистику, то рассмотрим подробнее, прежде всего, проявление в журналист­ской деятельности именно этого феномена. И, в первую очередь, посмотрим, в каких случаях превалирование его по отношению к творческому началу приемлемо, и даже необходимо, а в каких — нет. На наш взгляд, применительно к разным видам журналист­ской деятельности, степень жесткости и уместности применения подобного подхода должна быть разной. Если исходить из того, что в традиционной российской журналистике существует три ос­новных группы журналистских текстов (информационные, анали­тические и художественно-документальные), то можно говорить о том, насколько технологический подход применим в создании текстов, по отношению к каждой из них.

Исторический опыт журналистики, с одной стороны и реалии ее современного функционирования в российском рыночном об­ществе — с другой, подсказывают, что в современных условиях наиболее жестко технологические стандарты могут «работать» в «но­востной журналистике». Дело в том, что основной характеристи­кой продукта, производимого в этой сфере, является содержащийся в нем ответ на вопросы: что? где? когда произошло? Именно этот ответ интересен аудитории и ценность его будет определяться, в первую очередь, новизной самого отображаемого события, что никак не зависит от журналиста. И все, что способствует макси­мальной ясности сообщения, его доступности для восприятия, оперативности доставки в аудиторию, прежде всего, может быть обеспечено, именно хорошо отработанной технологией производ­ства и распространения новостей (при этом, желательно, наиболее дешевой). И если такая технология существует, то она непременно будет стабильно востребована СМИ.

Говоря о технологическом подходе к созданию новостных сооб­щений, обычно имеют в виду использование ставшего классиче­ским стандарта их производства, выработанного еще в прошлом столетии в журналистике США. С точки зрения этого стандарта, новостное сообщение всегда должно строиться по принципу пира­миды (обычно «перевернутой»), т.е. начинаться с краткого изложения главного факта (хедпайн), затем продолжаться более подробным его описанием (лид), а завершиться — изложением второстепенных, чаще всего — занимательных деталей события (корпус) (Воскобойников, Юрьев, 1993: 3—165). Однако в настоящее время суще­ствует несколько, значительно изменивших классический стандарт производства новостных сообщений, модификаций.

Пример того, как может выглядеть современная «модернизиро­ванная» технология такого производства, можно обнаружить, об­ратившись, скажем, к практике подготовки новостей агентством «Интерфакс». Здесь выработана своя, жестко выполняемая техно­логия создания новостных сообщений. Она исходит из уже опи­санной выше классической технологии производства новостного сообщения: здесь «любая новость строится по принципу “нож­ниц”, то есть, второстепенные детали должны располагаться в тек­сте ниже основных. Это вовсе не значит, что справка обязательно идет после свежей информации. Иногда она куда важнее для по­нимания смысла заметки, чем, пусть и новая, но второстепенная информация. Иными словами, любой материал должен строиться так, чтобы редактор мог спокойно “отрезать” его снизу, не беспо­коясь, что какие-то ключевые элементы истории будут потеряны» (Технология новостей..., 2011).

Это исходное требование построения новостного сообщения, однако, дополняется рядом других требований, которых должен ныне придерживаться каждый его создатель. А именно, сообще­ние должно начинаться «слаглайном», т.е. техническим элемен­том, который позволяет читателю ориентироваться в конкретном содержании заметки, еще не познакомившись с ней. «Слаглайн» должен обязательно включать в себя: 1) название страны или круп­ной организации, в которой произошло событие; 2) обозначение активно действующего субъекта новости — персоны, компании и т.д.; 3) новостной повод — само, отображаемое в новости событие (встре­ча, совещание, соревнование и т.д.). В целом схема «слаглайна» выглядит так: «место — субъект — повод» (США — Белый дом — отставка министра). Второй элемент новости — «заголовок», кото­рый представляет собой предложение, состоящее не более чем из 76 знаков. Он должен отвечать на вопросы: «Что и кто сделал?». Третий структурный элемент новости — «трешлайн» (справочная строка). Он показывает изменения, которые были произведены в тексте с момента публикации его последней версии (например: «добавлен комментарий чиновника из Министерства образования и науки»). Четвертый структурный элемент — «детлайн», т.е. место, откуда передается информация: «Москва, 20 мая, ИНТЕРФАКС» (но это, отнюдь, не место, где событие произошло). Пятый эле­мент — «лид», представляющий собой изложение основного смысла события, с указанием источника информации.

Свою структуру, согласно названной технологии, должны иметь и все типы новостных сообщений, выпускаемых этим агентством («молния», «срочная новость (экспресс)», «расширение», «обоб­щение», «обзор», «рыночный комментарий», «текст, документ», «анонс», «поправка», «аннулирование») (Там же: 34—66).

Вот какие требования, например, предъявляются тексту «мол­нии», которая предваряет выход «срочной новости», оперативно донося до аудитории суть события: «Молния — это короткое опе­ративное сообщение, передающее суть важного события или принципиально важное высказывание в одной-двух строках... В молнии должен указываться источник информации, кроме слу­чаев, когда сам корреспондент является свидетелем события... Молния может содержать только одну мысль (цитату). Если в вы­сказывании содержатся две или более важные мысли, они должны быть оформлены отдельными молниями. Вместо слаглайна в та­ком сообщении пишется: МОЛНИЯ» (Там же: 34).

Нельзя не согласиться с тем, что для агентства, выпускающего огромное количество новостных сообщений, использование дан­ной жесткой технологии исключительно важно, поскольку она по­могает справиться с обработкой огромного непрерывного потока информации.

Что же касается производства аналитических текстов, то здесь степень присутствия технологического фактора предполагается более низкая. В данном случае технологический подход может быть максимально проявлен, прежде всего, на этапе сбора инфор­мации, о чем уже неоднократно говорилось разными исследовате­лями (Лукина, 2003; Ким, 1998). Но он возможен и при выработке и использовании стандартной структуры текстов некоторых ана­литических жанров, близких по своему характеру к информаци­онно-новостным. Примером такого рода текстов может служить комментарий на страницах газетного издания «Ведомости». Здесь они создаются по определенному технологическому шаблону. Ана­лиз подобных текстов показал, что основной целью текстов ком­ментариев в этой газете является вынесение обоснованной оценки актуальных (прежде всего — экономических) событий, имеющих несомненный интерес для аудитории. Выяснилось также, что тек­сты всегда имеют два состава содержания. Первый представляет собой описание отображаемого события, а второй включает в себя информацию, которая комментирует это событие (обычно это мнения, оценки специалистов, а иногда — самих журналистов).

Новизна, оригинальность первого состава данных публикаций обеспечивается, в первую очередь, самим содержанием актуаль­ных событий, послуживших поводом для написания комментария. А вот что касается комментирующей части, то оригинальность и новизна ее, а также доказательность зависят от характера тех мне­ний, оценок, которые выносят событию персоны, комментирую­щие его. При этом комментирующая часть обычно доминирует в текстах, составляя до 90% объема их содержания. Это доминиро­вание в тексте интерпретирующей информации, по сравнению с информацией, отображающей событие, и придает подобным пуб­ликациям аналитический характер. Еще одной характерной чер­той комментариев в данном издании является то, что, стремясь к объективности оценок отображаемого события, их авторы ис­пользуют, главным образом, экспертные мнения специалистов, освещающие его с разных сторон.

Иначе говоря, комментирующая часть в данных публикациях выступает «экспертной проработкой» отображаемого актуального события. О том, что авторы анализируемых текстов обязательно представляют такую «проработку» в публикуемых комментариях, легко убедиться, сравнив между собой несколько комментариев, взятых из разных номеров газеты, разнесенных по времени. Так, проведенное нами исследование трех десятков комментариев, по­мещенных в газете, показало, что каждый из текстов имеет свою собственную «экспертную проработку», включающую от трех до четырнадцати мнений экспертов (Тертычный, 2012: 157—175). Журналисты газеты считают созданную технологическую модель подготовки комментариев важным технологическим ноу-хау, став­шим результатом творческого поиска редакции.

Анализируемые комментарии в данном издании, как и анали­тические тексты деловых СМИ в целом, отличает то, что они «вы­глядят» несколько «сухими», однообразными, лаконичными, на­сыщенными статистическими данными, терминологией. В этом состоит одно из их отличий от детализированных, эмоциональных комментариев в общеполитической прессе или в культурно-познавательных, художественно-публицистических изданиях. Но как раз такие характеристики и были предусмотрены технологическим стандартом издания. Они считаются наиболее оптимальными, от­вечающими ожиданиям аудитории данной газеты⁶.

Если же речь идет о применяемых в современной журналистике более сложных аналитических жанрах, требующих более глубокого теоретического осмысления исходной информации, развернутого ответа на вопросы: зачем? почему? каким образом? и т.д., детального анализа причин исследуемых феноменов, формулирования оценок, прогнозирования, выработки предложений, вариантов действий, связанных с анализируемым явлением, то при создании их долж­ны быть проявлены максимум творчества и минимум технологии.

Что же касается художественно-документальной журналисти­ки, публицистики, то здесь применение какой-то технологии вряд ли уместно вообще. Поскольку даже на том этапе, который обычно называют «этапом сбора информации», применять какие-то уни­фицированные приемы и методы, когда речь идет о создании, на­пример, памфлета, очерка, фельетона, не имеет смысла, хотя бы уже в силу того, что автор, работающий на этом уровне, чаще всего, обращается к уже хорошо известным аудитории фактам, явлени­ям, действительности. Главная цель, которую он ставит при этом перед собой, — осмыслить, интерпретировать «фактуру», оценить ее с той или иной позиции, используя возможности эмоционально­образных средств. Данный вид журналистской деятельности пред­полагает максимум творчества.

Стремление втиснуть аналитику, а тем более — художественно­документальную журналистику в рамки какой-то жесткой техно­логии не только не послужит им на пользу, но и наверняка нанесет значимый вред. Это возможно, поскольку чаще всего предлагаемые кем-то технологии являются всего лишь последствием произволь­ного форматирования каких-то СМИ, построенного на субъектив­ной уверенности в том, что именно тот или иной формат является наиболее эффективным для данного издания (Тертычный, 2010: 8—11). Попытка распространить свои форматы на максимально возможное количество СМИ не чем иным, как проявлением, об­разно говоря, корпоративного эгоизма (а, возможно, и агрессии), объяснить нельзя. Тем не менее стремление такое существует. Вот что предлагает, например, автор книги «Практическая журнали­стика» тем, кто решил написать портретный очерк: «Портрет — это рассказ о человеке. При “холодном” написании журналист го­товит текст без непосредственного общения с персонажем, при “теплом” — после такой встречи. Беседа при подготовке портрета может быть статичной, когда персонаж и журналист общаются, сидя напротив друг друга, и динамичной, когда собеседник что-то делает, в промежутках между действиями отвечает на вопросы журналиста. Во время разговора журналисту нужно обращать вни­мание на особенности речи и мышления, собирать истории и слу­чаи из жизни персонажа, а также следить за тем, как он общается с другими людьми. При небольшом количестве времени для пред­ставления персонажа можно воспользоваться GOSS — методом, когда журналист последовательно задает вопросы о целях персо­нажа, о препятствиях, которые мешают ему достичь этих целей, о решениях, которые он принял, чтобы преодолеть препятствия, и о времени, когда персонаж начал действовать, а также планирует получить результаты. Характер описывается формулой “Кто? + Что делает? + С какой целью?” и раскрывается через преодоление “барьеров” — того, что препятствует персонажу достичь его цели. Придают объемность персонажу при помощи анкеты из десяти пунктов: интеллект, эмоциональность, физиология, социальная база, экономическая база, талант, посторонние интересы, семья, образование и неприязни. Информацию о персонаже подают с трех точек зрения: что он думает о себе сам, что думают о нем другие и что думает о нем автор. Семь категорий вызовов, с которыми мо­жет столкнуться персонаж, — удар по самоуважению, профессио­нальный провал, физический вред, угроза смерти, угроза гибели семьи, угроза гибели популяции, угроза человечеству. При времяориентированной композиции в качестве “красной нити” берется отрезок времени, при сценоориентированной — действие развива­ется через смену типичных сцен из жизни персонажа, при литера­турной — используется сказка или метафора, которая играет роль лейтмотива. Динамизм в тексте достигается за счет смены дей­ствий и цитат “вне действий”» (Колесниченко, 2008: 109).

Кем была создана эта схема, с какой целью, в каких условиях может применяться, насколько она обоснована, универсальна и полезна, абсолютно непонятно. Использует ли ее сам автор посо­бия в том издании, в котором он публикуется, и насколько успеш­но, неизвестно. Но с определенной долей уверенности, можно сказать, что журналист, решивший воплотить предлагаемую тех­нологию в жизнь, окажется в положении пресловутой сороконож­ки, которая, задумавшись о том, какую из своих ног и куда поста­вить, не могла сдвинуться с места. Главное, что может помочь журналисту, претендующему на создание портретного очерка, сдвинуться с места, является нечто другое, а именно — жизненный и профессиональный опыт, глубокое понимание человеческого ха­рактера. И еще одна малость — писательский талант. Только они помогут создать по-настоящему оригинальный портретный очерк. Если этого нет, то до поры до времени, лучше все-таки заниматься подготовкой новостных сообщений. Попытка же создать характер человека, опираясь на некую из схем, способна породить лишь убогое, ходульное произведение — и не более того.

Это, конечно же, не означает, что журналист вообще не может ориентироваться на какие-то образцы. Конечно же, может. Но та­кими образцами могут служить лишь произведения, созданные, например, настоящими мастерами портрета, такими, как М. Горь­кий, Б. Полевой, В. Песков, Г. Бочаров и др. Самое важное при об­ращении к ним — дать себе ответ на вопрос: почему именно так, а не иначе воссоздали характеры героев, живших в определенное время в определенных обстоятельствах, авторы шедевров? И ни в коем случае журналист не должен пытаться превращать изучаемые образцы в шаблон, по которому будет создавать свои собственные тексты. А тем более — предлагать их в качестве универсальных мо­делей другим авторам.

А теперь попробуем ответить на вопрос: почему же чаша весов в понимании сущности профессии журналиста качнулась от пред­ставления о ней как о творчестве, к представлению о ней как о ре­месле (предполагающем, соответственно, превалирование неких технологий над творческим подходом)? Это можно объяснить, на наш взгляд, разными причинами. Полагаем что, в первую очередь, надо иметь в виду две из них. Первая — перенасыщенность обще­ства информацией, что является результатом его глобализации, а также вследствие возникновения всемирной паутины — Интерне­та. Перепроизводство информации заставляет искать наиболее эффективные технологии, обеспечивающие максимум лаконич­ности форм ее подачи, доступности и оперативности. Вторая — изменение статуса журналистики в обществе, вызванного, на наш взгляд, давлением на нее современных рыночных отношений.

Если когда-то журналист был «властителем дум» (Н. Добролюбов, Н.  Чернышевский, В. Белинский, В. Короленко и др.), а потом — «пропагандистом, агитатором и организатором, просветителем» (М. Горький, В. Боровский, А. Луначарский, Г. Радов, А. Агранов­ский, Г. Бочаров и др.) и его слово, мнение, много значили для ауди­тории, то теперь ситуация иная. Теперь в журналисте видят «наем­ного работника», выполняющего волю того, кто платит деньги. Теперь он вроде бы и не творец, а рабочий у конвейера, «обслужи­вающий персонал». Современный рынок не нуждается в «голосах совести», «пророках» и «социальных адвокатах» и пр., он нуждается в создателе хорошо продаваемого информационного товара. Ведь в условиях рынка, как и продукты труда в иных сферах деятельно­сти, «материалы культуры (а журналистика включена в эту сферу деятельности. — А. Т.) приобретают форму товара, созданного для продажи и получения прибыли. Ценность такого товара обуслов­ливается не его художественными достоинствами, а логикой то­варного производства и обмена. По этой причине неотъемлемыми чертами культурного производства становятся стандартизация, массовость, стереотипность» (Вартанова, 2004).

Естественно, что такое производство в основе своей будет опи­раться, прежде всего, на определенные стандартные «конвейер­ные» технологии, а не на творческие озарения авторов. «Конвейер» при производстве информационного продукта (прежде всего, сенсационно-новостного) удешевляет его начальную стоимость, а зна­чит — повышает прибыльность. Вместе с тем, «машинизирован­ная», «шаблонизированная» журналистика, теряющая творческое начало, будет становиться все более примитивной профессией, выполняющей, в первую очередь, роль средства извлечения при­были или средства манипулятивного воздействия на аудиторию. А это, в свою очередь, неизбежно ведет к снижению общественно­го доверия к журналистам, о чем красноречиво говорят и данные социологических опросов населения.

Так, исследование, проведенное в России в 2010 г. ВЦИОМ, по­казало, что представители СМИ вызывают доверие лишь у 32% опро­шенных⁷. А по данным опроса, проведенного в 2008 г., журнали­стам доверяет лишь 3% из всех опрошенных москвичей⁸. Неутешительными были и результаты опроса, проведенного в 1998 г. американским исследователем Харрисом, показавшие, что боль­шая часть аудитории «не доверяет лидерам профсоюза — 58%, журналистам — 52%, дикторам ТВ — 52% и членам конгресса — 51%.

<...> Исследование мнений публики говорит о тревожном состоя­нии и неприглядном образе журналистики...» (Скотт, 2006: 148).

В ряду других факторов, которые могут помочь восстановить высокий статус журналистики, сохранить истинное предназначе­ние профессии, несомненно, стоят также сохранение и укрепле­ние паритета ее творческого и технологического начал.

Примечания 

¹ Большой толковый словарь русского языка. СПб.: Норинт, 2000. С. 1322.

²  См.: Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка (онлайн версия). Режим доступа: http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Ushakov-term-75365.htm

³ Творчество // Философский энциклопедический словарь. М.: Советская эн­циклопедия, 1983.С. 670.

⁴ Большой толковый словарь русского языка. СПб.: Норинт, 2000. С. 1309.

⁵  Видеосъемка и видеомонтаж: технологии творчества. Режим доступа: http://www.specialist.ru/course/vid?gclid=CJW8v5qijLcCFQd6cAodsigA7g-

⁶ Главная задача газеты // Ведомости. 1999. № 1. С. 1.

⁷ Милиционеры проиграли журналистам в доверии россиян. Режим доступа: http://lenta.ru/news/2010/01/12/trust/

⁸ Москвичи не доверяют политикам, журналистам и милиционерам, а 7% не доверяют никому. Режим доступа: http://www.mosmedclinic.ru/articles/33/2165

Библиография

Вартанова Е.Л. Медиаэкономика в системе современных исследова­ний СМИ // Медиаскоп. 2004. Вып. 1.

Воскобойников Я.С., Юрьев В.К. Журналист и информация: профессио­нальный опыт западной прессы. М., 1993.

Ионас В.Я. Критерий творчества в авторском праве и судебной прак­тике. М.: Юридическая литература, 1963.

Ким М.Н. Технология создания журналистского произведения. СПб., 2001.

Колесниченко А.В. Практическая журналистика. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2008.

Коппервуд Р., Нельсон Р.П. Как преподносить новости. М., 1998.

Лазутина Г.В. Технология и методика журналистского творчества. М., 1988.

Лазутина Г.В. Основы творческой деятельности журналиста. М.: Аспект Пресс, 2003.

Лукина М.М. Технология интервью. М.: Аспект Пресс, 2003.

Мисонжников Б.Я. Отражение действительности в тексте // Основы творческой деятельности журналиста / под ред. С.Г. Корконосенко. СПб., 2000.

Самарцев О.Р. Творческая деятельность журналиста. М., 2007.

Скотт Б. Старые заповеди и новые мантры: американский взгляд на эволюцию журналистики // Журналистика на перепутье. Опыт России и США / под ред. E.Л. Вартановой. М.: МедиаМир, 2006.

Тертычньш А.А. О соотношении понятий «концепция», «тип», «про­филь», «формат издания» // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2010. № 6.

Тертычньш А.А. О жанровых форматах современных СМИ // Жанры СМИ: история теория, практика. Самара, 2012.

Технология новостей от Интерфакса / под ред. Ю.А. Погорелого. М.: Аспект Пресс, 2011.

Тимофеев А.Н. Интеллектуальная собственность журналиста периоди­ческой печати: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2013.

Чертков В.Л. Авторское право в периодической печати. М.: Юридиче­ская литература, 1989.

Шостак М.И. Журналист и его произведение: Практическое пособие. М.: Гендальф, 1998.

Поступила в редакцию 09.07.2013