Журнал «Летопись» (1915—1917): история создания

Скачать статью
Коростелёв С.Г.

аспирант кафедры литературно-художественной критики и публицистики факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, г. Москва, Россия

e-mail: sgkorostelev@gmail.com

Раздел: История журналистики

Автор суммирует различные источники, посвященные журналу «Летопись» (1915—1917), дополняет уже имеющиеся сведения анализом самих номеров журнала, вводит в научный оборот новые материалы, почерпнутые в архиве А.М. Горького. Очерчивается круг основных сотрудников «Летописи», в культурном и историческом контексте рассматривается идеологическая платформа журнала.

Ключевые слова: «Летопись», Горький, Первая мировая война

В декабре 2015 г. исполнится сто лет с момента выхода в свет первого номера ежемесячного литературного, научного и политиче­ского журнала «Летопись» (1915—1917), фактическим руководителем которого был Максим Горький. Считаясь горьковским изданием (тем более — практически единственным солидным журналом, пропагандировавшим пораженческие идеи большевиков во время войны), «Летопись» не могла не привлекать внимания еще совет­ских исследователей. Однако оценки, выносимые «Летописи», были, разумеется, проникнуты советской идеологией, и с высоты нынеш­него времени их нельзя признать объективными. В нашей работе мы постарались сделать следующее:

1) убрав советский идеологический пафос, суммировать все уже имеющиеся источники, посвященные истории создания журнала;

2) дополнить уже имеющиеся сведения тщательным анализом самих номеров журнала;

3) ввести в научный оборот новые материалы, почерпнутые в Ар­хиве А.М. Горького в Москве.

Ответ на вопрос, каким видел журнал Горький изначально, еще до появления первых книжек «Летописи», в каком виде он его за­думывал, можно найти в переписке Горького и людей, близко его знавших.

Самое раннее упоминание об этом (тогда еще безымянном) журнале относится к 28 мая 1915 г. и содержится в письме Горького к И.М. Касаткину: «Сейчас необходим орган, который питал бы провинцию и вообще Русь идеями, способными организовать об­щественное самосознание. <...> война, несомненно, усилит нацио­налистические настроения и мысли правящих классов, но можно ожидать, что она понизит национальный шовинизм демократий.»1. Впрочем, мысль о создании собственного печатного органа зрела у Горького давно. Еще в 1913 г. он заявлял юристу Н.К. Муравьеву: «Организация левой печати — наша задача. По крайней мере, я счи­таю это моей задачей» (Дубинская-Джалилова, 1984: 202).

За три недели до выхода в свет первого номера «Летописи» A.И. Ульянова-Елизарова писала В.И. Ленину: «Сейчас он [Горький] в журнале (“Летопись”) и издательстве (“Парус”) ставит целью: 1) борьбу за интернациональность и 2) борьбу со всеми остатками азиатчины в нашей жизни» (Там же: 208). Сосланному в Иркутск B.С. Войтинскому2 Горький писал: «Дабы пояснить Вам платформу и программу “Летописи”, скажу следующее: в наши дни публика резко делится на интернационалистов и националистов. Эта ли­ния деления проходит сквозь всю демократию, разъединяя и про­летариат. В то же время она крепко объединяет командующий класс — торгово-промышленный — под знаком национализма: это вполне естественно при наличии возможности грабить Русь как хочется и сколько угодно»3.

Весьма красноречиво высказывался Горький и в своих письмах к К.А. Тимирязеву. 12 ноября 1915 г. Горький писал: «Нам кажется, что умственная реакция доживает последние дни и что настал снова момент, когда необходимо обратить внимание общества от подчи­нения догматам религии и метафизики в сторону естествознания, эмпирических наук. Как 60-е годы, с их увлечением естествозна­нием, явились на смену идеализму и мистике, так — думается нам — завтрашний день должен восстановить серьезный и глубокий ин­терес к опыту науки, — к деянию, единственно способному вывести мысль из тупика, в котором она бессильно бьется ныне»4.

А вот как кратко характеризует задачи журнала Л.Н. Смирнова: «Горький намеревался объединить в журнале прогрессивные умы России — литераторов, ученых, политиков — для просвещения де­мократической читательской массы, приобщения ее к европей­ской цивилизации, для активной антивоенной пропаганды»5.

Безусловно, Горький надеялся сплотить вокруг «Летописи» всех противников войны, всех недовольных войною и тех, кто не под­дался шовинистическим настроениям. Составлением первого но­мера журнала Горький занимался особенно тщательно, редакция спешила по возможности точнее обозначить избранные позиции, ибо никто не знал, как долго удастся продержаться. 3 декабря 1915 г. Горький писал Войтинскому, что цензура запретила уже шесть ста­тей (Дубинская-Джалилова, 1984: 209). Всех авторов, выбранных для первого номера, объединял общий, ясно выраженный признак — антивоенная позиция, хотя осуждение проявлялось у многих по- разному. Оно и неудивительно, ведь антимилитаристский пафос объединил здесь людей самых разных убеждений: от большевиков Волгина и Керженцева до монархиста Бунина. Тем не менее все авторы «Летописи», по замыслу Горького, должны были помочь в «начатой им борьбе против национализма, империализма и “все­общего одичания”» (Там же).

Первая мировая война в известной мере расколола русское об­щество, спровоцировала довольно острую полемику относительно участия или неучастия России в этой войне, относительно будуще­го страны и ее роли в европейской и мировой культуре. Именно с целью вступления в эту полемику, чтобы сказать свое веское сло­во, возвратившийся из эмиграции Горький и приступил к созданию «Летописи». Горький писал К.А. Тимирязеву: «Цель журнала — мо­жет быть, несколько утопическая — попытаться внести в хаос эмо­ций отрезвляющие начала интеллектуализма. Кровавые события наших дней возбудили и возбуждают слишком много темных чувств, и мне кажется, что уже пора попытаться внести в эту мрач­ную бурю умеряющее начало разумного и критического отношения к действительности. Люди живут страхом, от страха — ненависть друг к другу, растет одичание, все ниже падает уважение к человеку, внимание идеям западноевропейской культуры, на Руси все чаще раздаются возгласы, призывающие людей на Восток, в Азию, от деяния — к созерцанию, от изучения — к фантазии, от науки — к религии и мистике»6.

Помимо официально заявленного подзаголовка «литературный, научный и политический журнал», «Летопись» — в зависимости от того, с какой точки зрения смотреть и чьей терминологией поль­зоваться, — можно охарактеризовать по-разному: как журнал ан­тивоенный и пацифистский, как журнал пораженческий и непро­тивленческий, наконец, как журнал социал-демократический. Все эти определения можно и нужно рассматривать через призму «свора­чивания» политического устройства, получившего название третье- июньской монархии, отхода от достижений первой русской рево­люции и введенной царским правительством военной цензуры. Заметим, что в официальном подзаголовке журнала определение «политический» стояло на третьем, последнем месте, что можно объяснить стремлением не привлекать к «Летописи» чрезмерного внимания со стороны цензоров — изначально весьма осторожной тактикой редакции.

Желание Горького выразить определенную общественную по­зицию, обойдя все цензурные препоны, было, на наш взгляд, пер­вичным в журнале, и именно это желание побудило Горького к созданию «Летописи». Общественно-политическая проблемати­ка была, пожалуй, главной составляющей горьковского журнала, определявшей содержание и «генеральную линию» всех его отде­лов, в том числе беллетристического и литературно-критического, которые должны были служить красочным подтверждением тех тезисов, которые выдвигались в публицистике.

Организацией журнала Горький занялся сразу по приезде в Рос­сию: уже в феврале 1914 г. в печати появилось сообщение о готовя­щемся «толстом ежемесячном журнале под руководством Горько­го» (Журналист. 1914. № 4). Планы и цели нового журнала, его административная структура были определены четко и быстро, ибо Горькому помогали верные друзья и опытные издатели — Иван Павлович Ладыжников (1874—1945) и Александр Николаевич Ти­хонов (1880—1956). Вопрос упирался в финансы, которые Горький надеялся найти у богатых пайщиков издательства И.Д. Сытина. К одному из них он обратился через Н. Валентинова7. В конце концов в дело были вложены деньги самого Горького — аванс, по­лученный весной 1915 г. от «Товарищества Маркс и К°» под пред­полагаемое издание сочинений.

Созданию журнала Горький посвятил всего себя вплоть до ок­тября. 2 числа он писал Е.П. Пешковой: «Журнал налажен, имя ему “Летопись”»8.

Что касается материальной базы, то один из сотрудников — пуб­лицист О.А. Ерманский — утверждал: «Журнал находился под эги­дой А.М. Горького, хотя финансировался извне благодаря боль­шим связям, которые у него имелись» (Дубинская-Джалилова, 1984: 203). По всем данным, «Летопись» создавалась на матери­альной базе издательства «Парус». В одном из писем Е.П. Пешко­вой Горький назвал фамилии пайщиков «Паруса»: «Книгоизда­тельство налажено, договор подписан, денег мы собрали 350 т. <...> Мы — это я, Тихонов, Ладыжников <...>. Настоящими полноправ­ными хозяевами являемся мы трое, остальные — Сытин, Коновалов9, Болоховский10, Груббе11, кн. Щербатов12, Глазберг13 и два Гордона14 — вкладчики»15.

Параллельно с «Летописью» в том же оптимальном варианте и с теми же помощниками шла организация издательства «Парус».

Позднее М.А. Осоргин оценит писательскую16, издательскую и об­щественную деятельность Горького 1914—1917 гг. как его «участие <...> в подготовке февральской революции»17.

В октябре 1915 г. в Первом отделении канцелярии Главного управления по делам печати было заведено новое дело: «Об издании в городе Петрограде журнала “Летопись”». Первым 23 октября было подшито «Свидетельство № 5230», выданное Петроградским градоначальником на выпуск журнала в свет (Дубинская-Джалилова, 1984: 204). Официальным издателем «Летописи» назывался A.Н. Тихонов, работавший «в части административно-технической и редакционной» (Там же) (читал рукописи, вел переписку с авто­рами, выполнял, по существу, обязанности секретаря редакции). Кроме того, за подписью А. Серебров Тихонов опубликовал рас­сказ «Святки» (Летопись. 1916. № 1. С. 86—103).

Дальше в «Свидетельстве» о «рождении» журнала был назван редактор «Летописи» Андрей Теофилович Радзишевский (1886— 1934), более известный под псевдонимом Р. Арский. Горный инже­нер и эрудированный публицист, в первую мировую войну он был членом РСДРП (б), пропагандистом Петербургского комитета. Печатался в легальном большевистском органе «Вопросы страхо­вания». В очерке «Горький во время войны 1914 г.» Арский писал о себе, что он, конечно, не руководил журналом, но принимал «живейшее» участие во всей редакционной деятельности (Там же).

По мнению Т.И. Дубинской-Джалиловой, имя действительного создателя журнала — М. Горького — не упоминалось в «Свидетель­стве» потому, что «необходимо было возможно дольше скрывать от властей, что “Летопись” — детище поднадзорного пролетарского писателя» (Там же).

15 ноября 1915 г. в издаваемой И.Д. Сытиным газете «Русское слово» появилось первое объявление об открытии подписки на новый ежемесячный журнал «Летопись». В нем было указано, что журнал будет издаваться при ближайшем участии М. Горького. В алфавитном порядке перечислены были писатели, обещавшие свое сотрудничество: Ив. Бунин, Ив. Вольнов, Г. Гребенщиков, Е. Замятин, М. Пришвин, К. Тренев и др. В отделе литературы и искусства обещали принять участие М. Алданов, А. Луначарский, B.   Переверзев, В. Фриче, Б. Эйхенбаум и др.; в отделе иностран­ной жизни — В. Волгин, М. Покровский, А. Лозовский, Г. Цыперович, М, Павлович, З. Венгерова, В. Керженцев, М. Лурье, М. Уриц­кий, А. Коллонтай; в отделе внутреннего обозрения — Б. Авилов, М. Петров, Ю. Соколов, Ник. Суханов и др.; в отделе науки и фило­софии — К. Тимирязев, Н. Книпович, А. Пинкевич, А. Богданов, В. Базаров, П. Юшкевич и др. (Дубинская-Джалилова, 1984: 205).

Извещая историка и публициста Михаила Николаевича Покров­ского о «рождении» «Летописи», Горький назвал имена намечен­ных сотрудников: «. Близкое участие в журнале будут принимать В. Базаров, Ник. Суханов, А.Н. Тихонов, приглашены также Ю. Стеклов, Цыперович, Лурье и все им подобные» (Там же). В своих воспо­минаниях Р. Арский, говоря о «коренном ядре» редакции, называл Горького, Авилова, Базарова, Суханова. «Очень живое» участие, по свидетельству Арского, в журнале принимали В. А. Десницкий-Строев18, З. Фаберкевич, С. Вольский (Там же). Уже после того, как «Летопись» начала издаваться, В. Базаров предложил О. А. Ерманскому взять на себя ведение политического отдела редакции: «Я согласился и стал ежемесячно писать “политические отклики”.» (Там же).

В.А. Руднев (он же В. Базаров, Седой, Темный, Василий Туляк, Степанов и т. д.) пришел в «Летопись» с репутацией противника войны. Б.В. Авилов, активно печатавшийся в «Летописи» с мая 1916 г., примыкал к левому крылу центристов. З. Фаберкевич, выступав­ший в печати под псевдонимом Т. Гневич, был видным деятелем польского рабочего движения, сотрудником многих большевистских газет и журналов (в том числе — «Вопросов страхования»). С. Воль­ский (он же В. Симплтон и А.В. Соколов) в период сотрудничества в «Летописи» причислял себя к большевикам, но после Февраль­ской революции оказался на меньшевистских позициях. Меньшевик Ерманский в годы войны приблизился к большевикам.

Важную роль в редакции «Летописи» играл Н. Суханов19 (1882— 1940). Между двух первых русских революций он подвергался гоне­ниям со стороны властей, арестовывался и высылался, пребывал в эмиграции во Франции и Швейцарии. С 1911 г. Суханов печатался в амфитеатровском ежемесячном литературно-политическом жур­нале «Современник», который ставил своей целью объединение русской левой оппозиции. В начале 1914 г. стал его редактором. Считаясь народником, Суханов верил в возможность объединения всех левых сил, и такая позиция импонировала Горькому, который сам, будучи по убеждениям коллективистом-богдановцем, хотел добиться сплочения всех социал-демократов.

Первая встреча Горького и Суханова состоялась в Мустамяках 22 июня 1914 г., в результате чего сложилась их долгая совместная работа20. Вскоре после этого началась Первая мировая война, и Суханов объявил себя интернационалистом. В дальнейшем под влиянием Мартова Суханов примкнул к меньшевикам21.

С точки зрения советской идеологии подобное смешение поли­тических взглядов и вкусов сильно вредило «Летописи»: «. в со­став редакции вошли представители различных течений русской социал-демократии. Объединяло их одно — интернациональная позиция, которой они с разной мерой последовательности при­держивались в годы первой мировой войны. Но мера эта действи­тельно была очень разной. Одно дело — убежденные большевики типа Арского или Фаберкевича, другое дело — недавний меньше­вик Ерманский, или Суханов, который пытался до войны сочетать марксизм с народничеством, или махист Базаров. Такая пестрота состава сотрудников в сочетании с рядом других причин не могла не сделать направление журнала противоречивым» (Дубинская-Джалилова, 1984: 206).

Идейная борьба внутри редакции «Летописи» началась вскоре после того, как был создан журнал22. И она не могла не начаться, ибо право на участие в «Летописи» получали все интернационали­сты. Именно этот «социалистический плюрализм» мешал совет­ским исследователям объявить «Летопись» едва ли не главнейшим демократическим изданием военных лет; именно он заставлял го­ворить о журнале несколько сдержанно: «. под одной обложкой оказались публицисты ленинской направленности и публицисты- антиленинцы23. Влияние последних снизило роль горьковского журнала, но нельзя забывать о том, что в “Летописи” в эти крайне трудные для партии годы печатались многие большевики» (Там же: 215). Ленин, впрочем, Горького критиковал: «Горький всегда в политике архибесхарактерен и отдается чувству и настроению» (Там же).

Говоря о структуре журнала, отметим, что — с определенной долей условности — литературный, научный и политический жур­нал «Летопись» можно разделить на шесть отделов:

1) отдел художественной литературы, он же отдел беллетристики (руководитель — М. Горький);

2) отдел художественной критики, в первую очередь, — литера­турно-критический отдел; выходил под рубрикой «Литература и искусство» (ведущие сотрудники — В. Полонский, А. Пинкевич, Н. Венгров);

3) научный отдел23 (руководитель — К.А. Тимирязев);

4) отдел философии (ведущие сотрудники — В. Базаров, А.А. Бог­данов, П.С. Юшкевич);

5) отдел публицистики был самым обширным отделом в «Лето­писи», распадаясь на несколько подотделов:

— отдел иностранной жизни, выходил под рубрикой «Иностран­ное обозрение», реже — «Иностранная жизнь»;

— отдел внутренней жизни, включал в себя рубрики «Внутреннее обозрение» (ведущие сотрудники — Н. Суханов, Б. Авилов, Р. Ар­ский) и «По России»25;

6) отдел библиографии.

С предложением принять участие в создании научного отдела журнала в середине октября 1915 г. Горький обратился к Тимирязеву: «Я прошу Вашей помощи делу, которое мне удалось организовать, и я позволяю себе надеяться, что Вы не откажете доброму делу. <...>

Лицам, которые становятся во главе журнала, хотелось бы вос­становить в памяти запуганных событиями людей планетарное значение основ западноевропейской культуры и особенно главной основы ее — науки. Полагаю, что Вам, европейцу по духу, вполне ясны эти намерения и значение их»26. В этом письме Горький об­ратился к великому ученому с рядом конкретных просьб: «дать для <. > издания статью на тему о планетарном, общечеловеческом значении экспериментальной науки»; «рекомендовать журналу на­учного обозревателя», верного соратника и ученика самого Тими­рязева, которому тогда было уже 72 года; указать темы, развитие которых было бы своеобразным и необходимым27.

Тимирязев живо откликнулся на обращение Горького: «Только что получил Ваше письмо, — писал он, — и спешу хотя бы в не­скольких словах передать Вам, как оно меня обрадовало. <...> Что я, век свой просидевший за наукой, вижу в ней главное спасение для нашего общества, нашего народа — не мудрено, <...> но слы­шать то же от Вас — молодого писателя-художника, всегда стояв­шего близко к жизни, — глубоко отрадно. Про Ваше начинание могу только сказать — в добрый час, в русской литературе давно чувствуется недостаток в органе, понимающем значение науки. А про себя скажу, что готов служить ему всеми силами, всем пони­манием, так как <...> это одно из наиболее важных дел в пережи­ваемое нами, вот уже десятый год, время»28.

Переписка Горького с Тимирязевым продолжалась до марта 1918 г. Возглавив научный отдел «Летописи»29, Тимирязев опубликовал в журнале свои статьи «Наука в современной жизни» (1916. № 1. С.  173—188), о чем и просил его Горький в первом письме, вы­держки из которого мы привели выше; «Наука, демократия и мир» (1917. № 2, 3, 4. С. 293—304) и воспоминания о М.М. Ковалевском (1916. № 8. С. 211—225)30. Готовились к печати его статьи «Наука и демократия после войны» и «Солнце, жизнь и хлорофилл»31.

Первоначально Горького не покидала мысль о создании в «Ле­тописи» постоянной рубрики, посвященной науке: «. не найдете ли Вы возможным рекомендовать журналу лицо, способное вести в нем ежемесячную научную хронику?»32. Но Тимирязев убедил Горького отказаться от этой идеи и предложил вместо хроники ор­ганизовать ежегодные обзоры ученых-специалистов по различным областям знаний. В начале ноября 1915 г. он писал Горькому: «Ука­зать Вам хроникера решительно не могу — нет такового, да и при­знаюсь — сам мало верю в эти хроники <...>. Мне кажется, лучше заручиться содействием людей знающих и грамотных, которые с удовольствием давали бы статьи, когда в их области появилось бы что-нибудь действительно важное — раз в год, а и реже»33.

После того как в январской книжке за 1916 г. была напечатана «вводная» статья Тимирязева, научный отдел пустовал; только в апрельском номере появилась статья кристаллографа проф. Г.В. Вульфа «Рентгеновские лучи и строение кристаллов» (1916. № 4. С. 154—164), а следующая научная публицистика — только в июне: «Основные моменты в развитии русской церковной жизни»34 Н.М. Никольского35 (1916. № 6. С. 141—159) и «Новейшие космологические теории» Ю. Делевского36 (Там же: 160—183).

В дальнейшем в научном отделе печатались П.С. Юшкевич, из­лагавший теорию Эйнштейна в статье «Принцип относительности и новое учение о времени» (1916. № 7. С. 204—213; 1916. № 8. С.  190—210); врач И.И. Манухин с воспоминаниями об И.И. Меч­никове (1916. № 9. С. 186—191) и Р.Г. Виппер со своими «Заметка­ми историка о религиозных искажениях современности» (Там же: 204—238). В 1917 г. были опубликованы лишь две вышеназван­ные статьи Тимирязева.

Во второй половине октября 1915 г., — после того как в первой половине месяца началась переписка с Тимирязевым по вопросам научного отдела, — Горький обратился к М.Н. Покровскому с просьбой помочь в создании «Иностранного отдела». Горький советовался с ним о том, каким должен быть отдел, какие задачи следует перед ним ставить; предлагал Покровскому взять на себя руководство отделом. Однако тот жил в Париже, поэтому просто ограничился активным сотрудничеством: его большой очерк «Константинополь» был опубликован в двух книжках в конце 1916 г. (№ 10. С. 228—239; № 11. С. 171—189). Кроме того, Покровский привлек к постоянному сотрудничеству в «Иностранном отделе» большевиков В.П. Волгина, А. Лозовского (настоящее имя — С.А. Дридзо), В. Керженцева (настоящее имя — П.М. Лебедев), Н. Совского (настоящее имя — М.С. Урицкий), Н. Скопина и др.

По инициативе самого Горького к сотрудничеству в отделе ино­странной жизни был приглашен Михаил Павлович Павлович37. Горький высоко ценил его работы по вопросам внешней политики стран Европы и Востока. По совету Горького Павлович начал пи­сать для журнала «Современник» серию статей под названием «Ве­ликие железнодорожные и морские пути будущего», которые за­тем вышли под тем же заглавием отдельной книгой (СПб., 1913). Задумав осенью 1915 г. издать серию брошюр о причинах Первой мировой войны, Горький писал М.Н. Покровскому: «Мы думаем, что брошюру на тему: “Роль Азии и Африки в европейской войне” мог бы выполнить М. Павлович; его книга “Четыре пути будуще­го” весьма близка этой теме»38. В первой же книжке «Летописи» была опубликована статья Павловича «Румыния в международном конфликте» (1915. № 1. С. 222—235)39.

Сообщая Покровскому о задачах и структуре отдела иностран­ной жизни, осенью 1915 г. Горький писал: «Иностранный отдел должен составляться ежемесячно: 1) из систематического обзора политической жизни Европы, Америки и Востока и 2) из 2—4 кор­респонденций “собственных корреспондентов”, причем страны должны чередоваться (главные — чаще, второстепенные редко)»40. Следуя этой программе, Павлович написал ряд таких корреспонден­ций о Франции, Румынии и т.д. Волгин писал о Балканах, Англии, Ближнем Востоке и Китае, Лозовский — о Франции, Керженцев — об Англии, Ирландии и Америке, Рафаил Григорьев — об Италии, М. Лурье — о Германии.

Одним из тех, кто разделял настроения Горького, которые воз­никли у него сразу после начала войны, и тем самым оказал Горь­кому большую моральную поддержку при создании «Летописи», можно считать В.С. Войтинского. Переписка Горького и Войтин- ского завязалась в 1914 г.; поводом к ее началу послужило обсуж­дение романа Войтинского «Волны», который был посвящен пер­вой русской революции. То был очень важный для духовного и творческого развития Горького период. Контраст создавала варвар­ская атмосфера Первой мировой войны, действовавшая на Горь­кого угнетающе. В письме к Е.П. Пешковой от 10 сентября 1914 г. он писал, например: «Как вспомнишь, что три года тому назад люди серьезно говорили о возможности планетарной культуры, о необходимости организации мирового разума, что была уверен­ность в прочности принципов, идей, международной солидарно­сти лучших представителей человечества. И — вот! Люди науки свирепеют так же, как простое пушечное мясо. Бессмысленно и бесстыдно разрушаются исторические памятники»41.

Грандиозный масштаб военных действий, количество втянутых в войну больших и малых стран и народов, невозможность выска­заться на страницах прессы, контролируемой жесточайшей воен­ной цензурой, — все это подавляло и ставило в тупик. В такой об­становке одним из немногих сочувствующих Горькому в первые месяцы войны стал ссыльный Войтинский, которому Горький мог довериться как единомышленнику и в письмах которому Горький откровенно высказывался по наболевшим вопросам.

В период организации Горьким «Летописи», осенью 1915 г., ссыльный Войтинский был арестован за антивоенную литератур­ную деятельность. По выходе из тюрьмы он попытался найти но­вые возможности для борьбы и обратился за помощью к Горькому. Писатель тут же откликнулся на его просьбу и предложил сотруд­ничать в новом журнале. В 1916 г. были напечатаны два его очерка: «Областной сибирский съезд» (№ 5. С. 219—230) и «Беженцы в Сибири» (№ 12. С. 298—307); обе статьи были написаны на бога­том фактическом материале42.

Войтинский хотел участвовать в «Летописи» и активнее предла­гал Горькому для печати свою повесть «За жизнь!», рассказы «На гребне волны» и «В деревне»43, но ни одно из этих произведений в «Летописи» не появилось. В 1917 г. в журнале была напечатана рецензия П.Сского (псевдоним П.Н. Сурожского) на книгу Войтинского «В тайге». Охарактеризовав помещенные в сборнике рас­сказы как «правдивые бытовые картинки сибирской жизни», автор рецензии обратил свое внимание на их социальную направлен­ность, на критическое изображение эксплуатации сибирскими куп­цами — «капиталом» — местных жителей — тунгусов (№ 7, 8. С. 321).

Кроме того, известно, что Войтинский написал в форме письма статью, которая также предназначалась для публикации в «Лето­писи». Сама статья не разыскана, мы обладаем лишь ответом Горь­кого (3 декабря 1915 г.), где он объяснял Войтинскому, почему не сможет опубликовать ее в журнале: «Ваше “письмо” прежде всего — не цензурно и не цензурно как раз в лучших его местах. <. >. Если же устранить эти места — письмо принимает вид легковес­ный, является разговорчиком без фактов, без идеи. Вы не знаете современных цензурных условий; <...>. Условия требуют спокой­ного, академического тона. <...>. Давайте цифры, факты, — идеи выжмет сам читатель, если захочет»44.

В письме этом, говоря о спокойном, академическом тоне, Горь­кий, по сути, сообщил ту тактику, которой редакция «Летописи» пользовалась с самого первого номера и вплоть до Февральской революции. Чтобы ослабить внимание придирчивого цензора, что­бы дать статье шанс увидеть, несмотря ни на что, свет, большин­ство материалов «Летописи» было написано отстраненно, отре­шенно и бесстрастно — как простая констатация факта, как сухая регистрация событий. В этом есть определенная стилизация под каталог, инвентаризацию, опись событий в России и мире, а также всего того, что связано с войной. С этой точки зрения абсолютно оправдывается и само название журнала. Неслучайно использова­ние его авторами таких псевдонимов, как Летописец или Нестор.

Оппозиционная властям «Летопись», понимая свою уязвимость перед государственной машиной (в первую очередь — цензурно­карательными органами), прибегала к любым ухищрениям и улов­кам (эзопов язык, письма-мистификации, мнимая беспристраст­ность изложения и т.д.), чтобы раскритиковать правительство и при этом не быть наказанной. Принимая вид «фагоцита», но фак­тически ощущая себя «микробом», «Летопись» всеми правдами и неправдами пыталась поднять те темы, которые считались запрет­ными, рассмотреть те вопросы, о которых принято было умалчи­вать, причем рассмотреть пристально и незаретушированно. Протестный характер носило содержание материалов, когда в ответ на уверенность в необычайной силе русского духа, которую выражали консервативные круги, журнал приводил целый перечень негативных черт русского человека, которые, безусловно, он желал бы искоре­нить; когда в ответ на уничижительные оценки германской куль­туры редакция начинала искренне наслаждаться великолепными образцами немецкого искусства, всесторонне их рассматривать и восторженно расписывать их многочисленные достоинства и т.д.

Наконец, важным и до сих пор не до конца проясненным оста­ется вопрос о тех гонорарах, которые платила «Летопись». Ф.Г. Ласко­вая в своем письме Горькому, которое относится к концу ноября — началу декабря 1915 г.45, писала, что «.как раз рассчитывала.» на гонорар 40—45 рублей46 за этюд «Осеннее» (1916. № 1. С. 77—85). Исходя из того, что объем этого произведения равнялся приблизи­тельно 21 168 знакам, мы можем заключить, что за один нормаль­ный печатный лист (40 000 знаков) «Летопись» платила примерно 90 рублей47.

Но есть еще и свидетельство Н.Н. Никандрова, писавшего о 200 рублях, которые он получил за рассказ «На Часовенной улице»48. Объем его — почти 61 000 знаков, и здесь мы уже получаем примерно 130 рублей за нормальный печатный лист. По некото­рым косвенным свидетельствам49 мы можем также заключить, что «Летопись» платила своим авторам хорошие деньги.

Максимально полное изучение истоков «Летописи», истории создания журнала и всех двух лет его существования невозможно без архива журнала. Невозможность отыскать его становится свое­образным камнем преткновения — как для прошлых, так и для нынешних исследователей. Вполне возможно, что архив «Летопи­си» утерян безвозвратно.

Примечания 

 Горький М. Полн. собр. соч. Письма: В 24 т. М.: Наука, 2004. Т. 11. С. 176.

2  Владимир Савельевич Войтинский (1885—1960) — политического деятель, экономист и писатель. Еще будучи гимназистом, он написал оригинальную книгу «Рынок и цены; теория потребления и рыночных цен», которую высоко оценил известный отечественный экономист М.И. Туган-Барановский и которая вышла в 1906 г. с его предисловием. В 1904—1909 гг. Войтинский был студентом юридиче­ского факультета Петербургского университета, откуда был отчислен за неуплату обучения; в это время активно выступал против марксистов. Но под влиянием со­бытий Первой русской революции 1905—1907 гг. Войтинский изменил свои поли­тические взгляды, вступив в РСДРП и примкнув к большевистской фракции. В 1909 г. был арестован. Публиковался в журналах «Современник», «Вестник Ев­ропы», «Просвещение» и др. В период ссылки сблизился с меньшевиками, в част­ности с И.Г. Церетели и с Н.А. Рожковым, вместе с которыми решил издавать ан­тивоенный «Сибирский журнал». Содержание издания оказалось таково, что после выхода в свет первого же номера (10 декабря 1914 г.) он был тотчас конфи­скован, а его официальный издатель арестован. Вскоре вместе с Церетели Войтинский организовал выпуск еще одного журнала под названием «Сибирское обозре­ние». Однако и его постигла та же участь: он был тут же закрыт и конфискован. После Февральской революции Войтинский вернулся в Петроград, где, вероятно, и произошло личное знакомство с Горьким. Войтинский поддерживал политику Временного правительства, призывал к объединению меньшевиков и большеви­ков, а «Апрельские тезисы» Ленина расценил весьма критически. В июле по лич­ной просьбе А.Ф. Керенского Войтинский был назначен комиссаром Северного фронта, боролся с пораженческой пропагандой большевиков. После Октябрьской революции готовил корпус генерала П.Н. Краснова к походу на Петроград. В 1918 г. Войтинский уехал в Грузию, где оставался вплоть до падения меньшевистского правительства этой страны, а в феврале 1921 г. эмигрировал в Германию. В 1935 г. переехал в США; в последние годы жизни окончательно отказался от марксист­ских взглядов и занимался исследованиями в области экономики и статистики.

3 Горький и журнал «Летопись» // Горький и русская журналистика начала ХХ века. Неизданная переписка. М.: Наука, 1988. С. 933.

4 Горький М. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 216.

5 Там же. С. 243.

6 Горький М. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 196.

7 Настоящее имя Вольский Николай Владиславович (1879—1964) — историк, философ, журналист, революционный деятель, меньшевик.

8 Горький М. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 193.

9 Коновалов Александр Иванович (1875—1948) — общественный деятель. С 1897 г. был директором-распорядителем правления «Товарищества мануфактур Ивана Коновалова с сыном».

10 Балаховский Дмитрий Григорьевич (ум. в 1931 г.) — инженер, промышлен­ник-сахарозаводчик.

11 Груббе (Грубе) Эрнст (Эрнест) Карлович — распорядительный директор Си­бирского торгового банка. Был вкладчиком издательства «Парус».

12 Щербатов Николай Борисович, князь (1868—1943) — государственный дея­тель, член Государственного совета.

13 Глазберг Наум Борисович (1874—1963) — адвокат. Член совета и юрискон­сульт Русско-азиатского банка, Товарищества механических и чугунолитейных за­водов «Молот» и др. Был юрисконсультом в книгоиздательстве «Парус».

14 Гордон Борис Абрамович (1881—1952) — купец первой гильдии, коммерсант и издатель. Глава Русского общества пароходства и торговли, табачной фирмы В. Асмолова. Директор общества печатного дела «А. М. Гордон с сыном», владелец газеты «Приазовский край» (Ростов-на-Дону). Как и его брат Натан Абрамович Гордон, был вкладчиком издательства «Парус».

15 Горький М. Полн. собр. соч. Т. 12. С. 14.

16 Литературная деятельность Горького накануне создания «Летописи» доста­точно результативна: закончена пьеса «Зыковы», перерабатывается первая часть автобиографической трилогии «Детство», пишется ее продолжение — «В людях». Создаются рассказы «Музыка», «Кража», «Едут», «Пожар», «Мальчик», «Письмо», «На Чангуле», «Счастье», «Страсти-мордасти», «Самовар» и др., пересматриваются и дополняются воспоминания о Чехове.

17 Горький М. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 244.

18 В апреле 1917 г. Десницкий-Строев вместе с Сухановым, Базаровым и Тихо­новым участвовал в создании горьковской газеты «Новая жизнь».

19 Настоящее имя — Николай Николаевич Гиммер.

20 В октябре 1915 г. вышла последняя книжка «Современника», а уже спустя два месяца — первая книжка «Летописи», одним из секретарей редакции которой стала жена Суханова Галина Константиновна Флаксерман (1888—1958).

21 См.: «Хочу в Россию, где всё чудесно переменилось.» Письма Н.Н. Сухано­ва — Горькому // Горький в зеркале эпохи. Неизданная переписка. М.: ИМЛИ РАН, 2010. С. 391—417.

22 Там же. С. 399.

23 После Октябрьского переворота руководимая Горьким газета «Новая жизнь» обрушилась на большевиков с критикой, которая продолжалась вплоть до закры­тия издания в июле 1918 г.

24 В первом объявлении на подписку на «Летопись» был заявлен под названием «Наука и философия», но в итоге образовалось, по сути, два отдела — «Наука» и «Философия».

25  Рубрика «По России» была в журнале непостоянной; читателям запомни­лась серия статей В. Симплтона «Письма знатного иностранца» (Летопись. 1916. № 4—7; 1917. № 5, 6). В апреле 1917 г. эта серия статей «перекочевала» также в горьковскую «Новую жизнь».

26 Горький М. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 196.

27 Там же. С. 197.

28 Горький М. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 453.

29 Там же. С. 206.

30 В ноябре 1916 г. появилась статья сына Тимирязева — Аркадия Климентье­вича. Она называлась «Старое и новое в физике» (№ 11. С. 145—170) и была на­правлена против философии Маха и Оствальда.

31 Там же. С. 564.

32 Там же. С. 206.

33 Там же. С. 470.

34 Центральная идея статьи заключалась в следующем: несмотря на все разли­чия и многообразие форм религиозной жизни Запада и России, основные законы развития западной и русской церкви и религии, по существу, одинаковы. Этот те­зис был очень важен Горькому, доказывавшему, что России необходимо избрать европейскую модель жизни магистральной линией своего развития. В то же время продолжалась полемика со «славянофильскими» кругами, настаивавшими на осо­бом пути России, на ее превосходстве перед отринувшим живого Бога Западом и в том числе истинности православной церкви и т.д.

35 Горький М. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 229—230.

36 Настоящее имя — Яков Лазаревич Юделевский.

37 Настоящее имя — Михаил Лазаревич Вельтман.

38 Горький и журнал «Летопись». С. 943.

39 Павлович стал одним из самых активных сотрудников иностранного отдела; за его подписью в «Летописи» был опубликован еще целый ряд статей.

40 Горький и журнал «Летопись». С. 943.

41 Там же. С. 912.

42 Там же. С. 936.

43 Горький и журнал «Летопись». С. 936—938.

44 Там же. С. 935.

45 Так как ответное письмо Горького датировано 6 декабря 1915 г.

46 Архив А.М. Горького при Институте мировой литературы имени А.М. Горь­кого РАН. КГ — П. 43 — 10 — 14. Ласковая Фанни Григорьевна. Письмо А. М. Горь­кому. С. 1.

47 Если учесть, что Ласковая получила все-таки максимум — 45 рублей. К со­жалению, из текста ее письма это неясно.

48 Архив А.М. Горького. КГ—П. 53—13—13. Никандров Н.Н. Письмо А.М. Горь­кому. 8 декабря 1916 г.

49 См.: Рожков Н.А. Письмо Горькому. 4 ноября 1915 г. // Архив А.М. Горького. КГ—П. 66—3—4.

Библиография

Дубинская-Джалилова Т.И. «Летопись» // Русская литература и журна­листика начала ХХ века. 1905—1917 гг. Большевистские и общедемокра­тические издания. М.: Наука, 1984.


Поступила в редакцию 15.03.2013