Логическое редактирование оценочных суждений

Раздел: Язык СМИ

Автор рассматривает логические характеристики оценочных суждений. В основу методики редакторского анализа высказываний субъективной оценки положено выведение коммуникативной импликатуры. Это позволяет выделить общие принципы построения оценочных суждений и дать логическую оценку имплицируемой информации.

Авторы большинства учебных пособий единодушны в том, что для любого специалиста полезно и необходимо изучать такую науку, как логика. Подобные суждения, не вызывая возражений и будучи «общим местом», образуют дилемму, сформулированную А.А. Зи­новьевым: «Если логика как наука общедоступна, она тривиальна и практически бесполезна; если же логика не тривиальна и может иметь серьезное научное значение, она доступна лишь сравнитель­но узкому кругу специалистов при условии значительных затрат умай времени» (Зиновьев, 2000: 558).

Обучение логическому мышлению является прежде всего резуль­татом овладения языком, на котором говорят в обществе. А это значит, что люди могут логически мыслить и без предварительного изучения логики. Однако из этого не следует общедоступность ло­гики, так как логичность мышления человека ограничена уже уров­нем его языковой культуры. Сам факт существования языковой детерминации усиливает ответственность тех, кто объективно учит других логическому мышлению. Речь в первую очередь идет о пре­подавателях и журналистах. Первые обучают методам, приемам и нормам логических рассуждений. Это касается всех предметов: от правописания до высшей математики. Вторые формируют об­щественное мнение и предлагают критерии анализа и оценки фак­тов объективной действительности. И первые, и вторые должны относиться к тому узкому кругу специалистов, о котором говорил Зиновьев. Практика редактирования включает и педагогическую и журналистскую составляющие, поэтому к профессиональным ком­петенциям редактора относится целенаправленное изучение логи­ки, требующее серьезных «затрат ума и времени».

Редактор текстов СМИ прежде всего имеет дело не с теоретиче­ским, а с практическим рассуждением, определение которого при­надлежит Аристотелю. Он понимал под последним рассуждение, ведущее к действию и предоставляющее разумные основания для него. В «Этике (К Никомаху)» «практичность» так сопоставляется с «рассудительностью»: «...практичность приказывает; цель ее опре­делить, что следует делать и чего не следует. Рассудительность толь­ко критикует» (Аристотель, 1908: 117).

Логика оценок является приложением к рассуждениям, включа­ющим оценки идей и методов, применяемых обычно в формальной логике. Оценочность — естественное свойство любого практиче­ского рассуждения. Специфические функции СМИ, например не­обходимость воздействия на массовую аудиторию, предполагают усиление оценочности в текстах СМИ. Ясное представление о ло­гических свойствах оценок необходимо редактору. Многие виды оценок стоят вне категории истины, так как основная функция оценок отличается от функции фактических высказываний, которые

А.А. Ивин в книге «Основания логики оценок» характеризует как дескриптивные (описывающие действительность и передающие информацию о ней) и объективные (имеющие отношение к дей­ствительности) (Ивин, 1970: 46). Оценки не являются дескрип­тивными: если описывают, то постольку, поскольку это необходимо для выполнения основной функции; если информируют, то не о самих фактах действительности, а о наличии определенной оценки этих фактов.

Примером недескриптивности оценочных суждений может слу­жить фрагмент текста: «...Для второй половины воскресного дня в казино пустовато. В глубине зала трое граждан заседают вокруг бутылки виски. Крупье в мини-юбке скучает за карточным столом. Сенатор Починок уверял, что краснодарские казино “вышли на самоокупаемость”. Ну, может быть. Кто его поймет, этот странный игорный бизнес»¹. Автор не ставит перед собой задачи описать ка­зино и его обстановку, очевидная цель — показать несоответствие представлений о «самоокупаемости» в игорном бизнесе и реаль­ной ситуации. Явное несоответствие лежит в основе иронической оценки.

Н.Д. Арутюнова подчеркивает, что не только оценочные сужде­ния недескриптивны, но и оценочные слова в результате субъек­тивности их употребления теряют устойчивость дескриптивных значений (Арутюнова, 1999: 138).

Далеко не все оценки объективны, а следовательно, истинны или ложны. Те оценки, которые ничего не утверждают и служат простым словесным выражением чувства, являются субъективными и ли­шены истинностного значения. Не удивительно, что Т. Гоббс на­стаивал на исключении из логического рассуждения лексикона, связанного с субъективной оценкой (Гоббс, 1964: 74).

Примерами субъективной оценки изобилуют тексты СМИ: «...Вот и я боюсь, что когда после строительства трассы “Формулы”, после сочинской Олимпиады, после работы “Сколково”, когда на­учного, спортивного или какого другого карго в стране не приба­вится, ошибка будет найдена в неверных материалах — или, до­пустим, объектах — строительства»². Оценочное суждение такого рода невозможно оспорить и подвергнуть критике, так как оно утверждает лишь наличие субъективного чувства автора («я боюсь»). Подобные суждения выполняют «компенсирующие отсутствие конкретной информации коммуникативные задачи. В большинстве случаев эти задачи динамичны. Оценочное высказывание стре­мится повлиять на адресата, а через него и на ход практической жизни» [Арутюнова, 1999, с. 183]. Именно потому, что такие суж­дения обладают высокой степенью воздействия на читателя, они и требуют особого внимания со стороны редактора.

Редакторский анализ суждений субъективной оценки предпо­лагает логическое выведение коммуникативной импликатуры, т.е. той информации, которая отсутствует в оценочном суждении, но подразумевается в нем и логически вытекает из него (Грайс, 1985: 221). Имплицируемая информация может быть оценена с точки зрения истинности и ложности, следовательно, к ней применимы методы редакторского анализа и оценки фактического материала (Накорякова, 2009: 177—185). Понятие коммуникативной им­пликатуры было предложено и охарактеризовано Г.П. Грайсом: «Пусть некто, сказав (или сделав вид, что он сказал), что р, тем са­мым имплицировал, что q. Мы будем говорить, что он коммуника­тивно имплицировал, что q, если... говорящий считает, что слуша­ющий способен вывести или интуитивно почувствовать реальную необходимость предположения» (Грайс, 1985: 227). Грайс рас­сматривает понятие коммуникативной импликатуры в контексте диалога как ситуации речевого общения. На наш взгляд, данное понятие применимо к анализу любого оценочного высказывания, так как позволяет выделить общие принципы построения оценоч­ных суждений и логической оценки имплицируемой информации.

При выводе определенной коммуникативной импликатуры мы ориентируемся на контекст высказывания (как лингвистический, так и любой другой) и прочие фоновые знания, конвенциональное значение использованных слов и соблюдение коммуникативного принципа кооперации. Этот принцип предполагает наличие по­нятной читателю цели высказывания, которая может быть выра­жена эксплицитно (определена в заголовке или прямо сформули­рована в тексте) или с очевидностью выявляется в тексте.

Рассмотрим на примере, как дать истинностную квалификацию фактическому суждению, логически имплицируемому из оценоч­ного высказывания. Обратимся еще раз к статье Д. Губина «Бамбу­ковый самолет»: «Мы как-то стали довольны своими бамбуковыми лесами, мы перестали их бамбуковость замечать. Даже Кремль, бо­юсь, наш не каменный и не — как в романе Сорокина — сахарный, а тоже бамбуковый, с потенциалом к замене на ротанговый». Сна­чала посмотрим на смысл данного высказывания, вытекающий из контекста. Статья начинается с рассказа о карго-культах, возника­ющих там, где «наивная цивилизация хочет прыжком приобщить­ся к плодам цивилизации изощренной». Примером цивилизации изощренной предлагается считать технологичную евроамериканскую цивилизацию, примером наивной — «невинную островную жизнь» меланезийских аборигенов, «самолетопоклонников», стро­ивших в ожидании даров и благосклонности своих богов бамбуко­вые самолеты. Такой контекст диктует понимание упомянутых в приведенном выше оценочном высказывании «бамбуковых» лесов и «бамбукового» Кремля как приписывание современной россий­ской внутренней политике наивной подражательности, забавной карикатурности, утопичности таких проектов, как строительство трассы «Формулы-1», а главное — указание на безнадежную отста­лость российской «цивилизации» от евроамериканского образца.

Ог карго-культов автор переходит к обсуждению экономической и политической составляющих проекта строительства «формуль­ной» трассы. В этой части текста эксплицируется непосредствен­ная цель высказывания: критика правительственных решений о выделении солидных бюджетных средств Краснодарскому краю, основанных не на объективных геополитических показаниях, а на субъективных личных отношениях высоких чиновников. Упоми­нание в оценочном высказывании романа Сорокина никак не подкреплено контекстом и требует от читателя определенного фо­нового знания. Представляя себе обобщенный портрет читателя «Огонька», можно предположить, что роман-антиутопия Владими­ра Сорокина «Сахарный Кремль» должна быть читателю знакома. Однако из этого предположения вовсе не следует уместность упо­минания произведения: читатель может либо не знать, о чем идет речь, либо истолковать смысл суждения иначе, чем автор, для ко­торого «сахарный» указывает на целенаправленное введение в за­блуждение, создание иллюзии благополучия, демагогии.

Таким образом, возникает смысловая скважина, нарушающая принцип коммуникативной кооперации, согласно которому выска­зывание должно содержать именно то количество информации, которое требуется передать, те. не меньше и не больше чем необ­ходимо для достижения поставленной коммуникативной цели. Об­разы «бамбукового» и «сахарного» Кремля исключают друг друга. Первый эпитет говорит о наивности, что следует из контекста, второй — о цинизме и очковтирательстве, что следует из отсылки к общему смыслу романа, в результате чего возникает контактное противоречие. Третий эпитет — «ротанговый» — также не раскры­вает смысл оценки. Прямое значение слова не порождает никаких конвенциональных импликатур, переносное значение неочевид­но, обращение к этому эпитету необоснованно, а в результате — в очередной раз нарушается принцип коммуникативной коопера­ции, включающий такие требования, как следование заданной теме, необходимость избегать ненужного многословия, неоднознач­ности и непонятных выражений, логической неопределенности, запрет говорить то, на что нет достаточных оснований. Закон до­статочного основания предписывает нам считать истинным только обоснованные суждения, следовательно, фактическое суждение, импликативно содержащееся в анализируемом субъективно-оце­ночном суждении, будет ложным.

Автор оценочного высказывания нередко нарушает принципы коммуникативной кооперации, которые влекут за собой логические ошибки. Редактору необходимо проанализировать, насколько слу­чайным или осознанным является это нарушение. В оценочных суждениях оно зачастую указывает нам не на отсутствие логиче­ской культуры автора, а на прием воздействия на читателя или введения читателя в заблуждение. Если нарушение принципов осознанно и недемонстративно, автор скорее всего пытается вве­сти читателя в заблуждение. Когда автор откровенно, демонстра­тивно отказывается от соблюдения принципов коммуникативной кооперации, он стремится воздействовать на читателя. Такая ситуа­ция обычно и порождает коммуникативную импликатуру, косвен­ным образом выражающую фактическое суждение. Читатель по­нимает, что автор способен следовать кооперативным принципам общения, в силу откровенности своих действий не пытается никого ввести в заблуждение. Автор осознает, что и читатель видит нару­шение принципов, и таким образом первый намекает на инфор­мацию, которую он по определенным причинам не может или не хочет высказать прямо. Это может быть намек на конфиденциаль­ность или опасность информации, подчеркивающий значимость высказывания и приглашающий читателя присоединиться к узко­му кругу избранных лиц, которым доступно понимание истинных причин и мотивов происходящего.

В анализируемом выше оценочном суждении откровенное на­рушение принципов коммуникативной кооперации преследует именно эту цель и направлено на создание у читателя впечатления смелости высказывания. Эта заявка на «свободу правдивого слова» подкрепляется и позицией главного редактора, который на одной из последних страниц номера подчеркивает то, как «странным об­разом» на страницах журнала «сошлись два материала, обратный адрес которых — Краснодарский край». Номер завершает субъективно-оценочное суждение: «Формула-1» на родине бездорожья — это, кажется, лучшая иллюстрация к двум главным российским проблемам»³. Подобная позиция редактора объясняет изобилие на страницах журнала субъективно-оценочных суждений, не выдер­живающих логической проверки, но в совокупности позволяющих определить общую концепцию издания, которая и является глав­ным предметом утверждения и доказательства. Концепция по сути представляет собой некое общее мнение создателей издания: из­дателя, редактора, коллектива авторов. Меняются времена и люди, и то, что в одно время одними людьми называлось мудростью, в другое время другими людьми будет названо страхом, то, что на­зывалось смелостью, в другой ситуации будет названо глупостью.

Один из персонажей В.Ф. Одоевского — светский человек — говорит, обращаясь к своему товарищу: «Что же мне делать с тобою, мой любезный! если ты не знаешь нашего языка; учись, учись, учись, мой милый; это необходимо, — мы здесь перемешали зна­чения всех слов, и до такой степени, что если ты назовешь без­нравственным человека, который обыгрывает в карты, клевещет на ближнего, владеет чужим имением, тебя не поймут, и твое при­лагательное покажется странным»⁴. Уяснение отношений оценок к истинности, определение обоснованности оценочного вывода представляют собой одну из сложнейших логических задач редак­тирования. Поэтому модальная логика и логика оценок — как один из ее разделов — заслуживают особого внимания редактора, тех самых «значительных затрат ума и времени», о которых мы го­ворили вначале.

Примечания 

¹ Сухова Е. Ставки на ветер // Огонек. 2010. № 43. С. 31.

² Губин Д. Бамбуковый самолет // Огонек. 2010. № 43. С. 33.

³ Лошак В. Отдых: все включено // Огонек. 2010. № 43. С. 53.

⁴ Одоевский В. Ф. Княжна Мими // Одоевский В. Ф. Повести и рассказы. М., 1959. С.157.

Библиография

Аристотель. Этика (К Никомаху). СПб., 1908.

Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека.// Языки русской культуры. М., 1999.

Гоббс Т. Избранные произведения // Гоббс Т. Собр. соч.: В 2 т. М., 1964. Т. 2.

Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингви­стике. М., 1985.

Зиновьев А. А. Очерки комплексной логики. М., 2000.

Ивин А. А. Основания логики оценок. М., 1970.

Лащук О. Р. Редактирование информационных сообщений. М., 2004.

Накорякова К. М. Литературное редактирование. М., 2009.

Поступила в редакцию 05.11.2010